***
После концерта увидеться не получилось: Мицуи на фестивале не было, как и весь день в школе со слов Ацуко. На сообщения и звонки он тоже не отвечал. Веселая атмосфера фестиваля удушливо давила: смеющиеся лица раздражали, поющие в микрофон голоса фальшивили и резали по ушам, аляповатые наряды мельтешили кругом, сливаясь в надоедливо пестрящий калейдоскоп. — Что с тобой? — Ацуко наоборот разделяла общую радостную суматоху. Портить настроение подруге своей кислой миной не хотелось: они успешно отыграли свой первый концерт, получили много похвалы от ребят и главы; веселиться сейчас — это самый логичный вариант развития событий для обеих. — Перенервничала, как-никак, это наш дебют здесь, — Хара вымученно улыбнулась. — Я тоже волновалась! — активно закивала в поддержку Ацуко. Актерскими способностями Хара особенно не выделялась, но на этом фестивале ей пришлось раскрыть в себе этот талант.***
Мицуя так и не вышел на связь. Хара понимала, что если на предыдущие одиннадцать звонков он не ответил, то скорее всего не ответит и на двенадцатый, но она снова продолжала слушать тянущиеся гудки, пока вместо Мицуи ей не отвечал автоответчик. Она уже час сидела на кровати в одежде с зажатым телефоном в руке. Не было сил ни раздеться, ни умыться, ни даже встать. Она могла только перечитывать свои сообщения без ответа, откладывать телефон на пару минут и снова хвататься за него в наивной надежде на отвеченное смс или звонок. Почему-то знобило, Хара куталась в одеяло, но теплее не становилось. В следующие полчаса изменений не произошло; она стянула с себя вещи, оставляя их на полу рядом с кроватью, и легла, плотнее обернувшись одеялом и положив телефон перед глазами. Уснула она, так и не дождавшись ответа.***
Хара проснулась от навязчивых солнечных лучей через не зашторенное вечером окно. Сонно разлепляя глаза, она потянулась за телефоном и вскочила так резко, что закружилась голова: будильник она завести забыла. На ходу почистив зубы, второпях собралась и пулей вылетела из дома, решив, что завтрак для слабаков. Опоздание — для Химозы еще один повод потыкать ее в лоток с говном с особым пристрастием. Хара уже подбегала к остановке, как завибрировавший телефон заставил ее парализовано замереть на месте. От увиденного «Такаши» на экране глаза защипало. Она поднесла телефон к уху молча, понимая, что разревется, если скажет сейчас хоть слово. — Хара… прости меня. Слезы все-таки сдержать не удалось. Это вправду был Мицуя, но его голос был бесцветным и незнакомым. Хотелось разрыдаться в трубку, чтобы он понял, как сильно она волновалась, сказать «никогда так больше делай», спросить «что произошло» и «почему ты снова ничего не сказал», облегченно прошептать «я так рада, что с тобой все хорошо». — Хара… Она сипло ответила: — Я… хочу тебя увидеть, — вытирая тихие слезы, — мы можем сейчас встретиться? Он помолчал. — У тебя разве сегодня нет занятий в академии? — Отменили. — Хорошо, я тебя заберу, ты где? — Рядом с остановкой, к метро. Повесив трубку, Хара стала осознавать, что творит. Она прогуливает занятия, врет Мицуе, обманывает мать и совершенно не думает о последствиях. Кровь до боли пульсировала в висках. Глубоко вдыхая, Хара старалась восстановить сердцебиение. В этой неприятной ситуации она могла обратиться только к одному человеку. Надо звонить отцу.