[6 сентября, вторник]
— Дай покажу, как правильно… — Нет, нет, погоди, — пальцы крепко-накрепко обхватили подобранный с пола карандаш, на чьей верхушке красовался стёртый до черноты ластик и обгрызенный феррул, — сейчас… Он сосредоточился на том, чтобы каждый палец занимал своё место: указательный наверху, средний и большой — внизу. Эти простые движения он повторял уже сотни, нет, тысячи раз, но почему-то именно сегодня руки были деревянными и не хотели слушаться. Он знал — это всё вина душного помещения, пролетавших над головой бумажных самолётиков (один из которых смешно застрял в волосах заглянувшей в кабинет Биски) и стула без трети болтов, отчего сидение под ним постоянно ездило туда-сюда. Но было явно не время думать об этом. — Итак, смотри внимательно. — Он поднял левую ладонь, как бы призывая буквально не дышать. На виске выступила маленькая капелька пота. — Мастер-класс. Гон послушно опёрся щекой о кулак, а «трюкач» резко выдохнул и толкнул карандаш средним пальцем так, как если бы нажал на курок пистолета, отчего предмет удачно «подпрыгнул» и беспрепятственно обернулся вокруг. Потом снова, и снова, и снова. В последний раз он даже еле удержал равновесие, но, подловив момент, ловко остановил вращение карандаша в полёте, сделав вид, словно так и было запланировано с самого начала. Единственный зритель несколько раз восторженно похлопал в ладоши. — Круто! Нет, правда, здорово! А ручкой можешь? — Ручкой?.. — Он задумался, чуть было не прикусив кончик использованной кем-то письменной принадлежности. — Не знаю, не пробовал. У неё же вес неравномерно распределён, там сложнее. — Грифелем он прочертил дугу по парте, затем поспешно попытался её стереть, размазывая всё ещё сильнее. — Да ну, ничего сложного. — Гон размялся, наклонил голову в разные стороны и смачно хрустнул пальцами, прежде чем взял со своего стола обыкновенную синюю шариковую ручку. — Ты умеешь? — вдохновлённо обратился к нему парень. — Сейчас узнаем, — хихикнул Гон и постучал стержнем по столу. — Нужно только хорошенько настроиться. С поспешным: «Всё, всё, не мешаю!» спереди притихли, хоть и окружающий галдёж никуда не исчез. Пацаны улюлюкали, толкались, а Леорио, возглавлявший конец третьего ряда, не уставал делиться своими умопомрачительными историями из жизни, но Гон был уже не здесь. Он, прикрыв глаза и будто сливаясь с несчастной ручкой воедино, выглядел в тот миг как настоящий профи. Как человек, знающий своё дело, как основатель системы кручения ручек, как победитель чемпионата мира, если бы такой существовал. Его лицо приняло максимально расслабленное выражение, все складки разгладились, на секунду даже показалось, что он вошёл в некое медитативное состояние, но тут глаза неожиданно открылись. Доселе никому не доводилось видеть этот взгляд, полный сухой, трезвой и какой-то неживой концентрации, вблизи. От такой энергетики кровь стыла в жилах, а по спине пробегал мороз. Ожидание неизбежного конца (читай: погибели) молнией било прямо в сердце, ты был точно под прицелом снайпера, хотя на деле ничего необычного не происходило. Это был всего лишь Гон. Почти всегда добрый, почти всегда улыбчивый и такой непостоянный Гон. Но повисшее напряжение виделось натянутой тетивой лука, что вот-вот выстрелит кому-нибудь меж глаз. Это был всего лишь Гон. Но страшно было так, что волосы дыбом вставали. Парень закусил нижнюю губу, задержал дыхание, боясь выкрикнуть: «Ну же!» и сбить весь настрой. Колючее нетерпение внутри него быстро сменялось ужасом при осознании того, как скоро предстоит наблюдать истинное мастерство. Фрикс точно его дразнил. Но вот! Пальцы, взявшие ручку за тяжёлый конец, наконец зашевелились, стержень прорезал потяжелевший воздух, каждое микродвижение в деталях улавливалось наблюдающим со стороны, будто он ходячий сканер, а то и рентген. Но не успел он ахнуть, не успел как следует запечатлеть в памяти порядок действий, как ручка чуть ли не со свистом и торжественным «Алле-оп!» выскочила из руки, сделав изящное сальто, и укатилась под четвертую парту второго ряда. Это была парта Киллуа Золдика. Настала минута молчания. — Упс… — Виновато высунув язык, Гон снова стал похож на себя. Это и радовало, и в то же время напрягало. — «Ничего сложного», да? — хохотнул он, перегнувшись через парту Фрикса и посмотрев, где именно остановилась ручка. — Иди, доставай теперь. — Есть идея получше, — стрельнул игривым взглядом тот, прочистив горло. — Киллуа! Золдик, полусидя-полулёжа на парте, продолжал незаинтересованно смотреть на тёмно-зелёную доску, не выдавая абсолютно никакой реакции. Гон сперва замешкался, уточнил у товарища, точно ли того хмурого парня зовут «Киллуа», а после возобновил попытки до него достучаться, принимая эти своеобразные правила игры. — Киллуа! Подай ручку, пожалуйста! Руч-ку! — Обернулись даже те, к кому Фрикс не обращался, но нужный человек по-прежнему играл в молчанку. — Ручку! Киллуа! Кил-лу-а! Эй! — Он вытянул руки вверх и помахал ими в разные стороны. — Подай… — Гон, ты капаешь мне на мозги, — упёршись двумя пальцами в пульсирующий висок, подал голос Курапика позади него. — Прости, но мне правда нужно её забрать, — ухмыльнулся он. — Киллуа! Эй, Киллуа, Киллуа, Киллуа, Киллуа!.. Я же вижу, что ты слышишь! — У того аж костяшки побелели. — Ручку! Пожалуйста! Киллуа! Киллуа, Киллуа, Киллу… Золдик шипяще ругнулся, моментально залез под парту, схватил треклятый предмет и швырнул его куда подальше, а именно — по направлению к двери, ненароком попав в затылок сидящего за первой партой Флаттера. Тот сначала замер, а затем (почему-то!) обернулся именно на Гона и его закадычного друга. — Сколько можно просить, чтобы вы вели себя адекватно? — укоризненно спросил он. — Управляющий будет с минуты на минуту, а вы устроили тут какой-то балаган. — Флаттер поднял с пола ручку и пустил её по рукам, так что она быстро оказалась у своего законного хозяина. Гон благодарно кивнул ему и покосился в сторону Киллуа. — Эй, — попытал он удачу, окликнув его вновь. — Спасибо! — Золдик осёкся. — И-и-та-а-ак… — Со скрипом двери все кадеты устремили взоры на возникшую в классе фигуру. — Вспомнишь солнце, вот и лучик… — прошептали с задних парт. — Здравия желаем! — Взвод асинхронно и несколько лениво поднялся со своих мест. — Да, да, это я… — Пытаясь закрыть дверь локтем, Нетеро неотрывно изучал какие-то бумаги, но после, потеряв к ним интерес, отбросил их в дальний угол учительского стола. Несколько листов разлетелось по полу. — Друзья! Нет, не так… — Он откашлялся, пригладил седую бороду и стал во фронт. — Дорогие друзья!.. Кхм! Да. Ну, ну, хватит глаза мозолить, сядьте. Мальчики переглянулись между собой и вернулись за парты. Гон же в свою очередь взял лежащий с краю блокнот и открыл его на первой странице. Там был написан неизвестный адрес. Он перелистнул на следующую. Номер телефона и внизу приписка: «Не забыть забрать…», плюс неразборчивое слово. Фрикс попробовал полистать ещё, и оказалось, что на множестве случайных страниц впопыхах выведены некие ключевые слова, рецепты и напоминания. Наверное — показалось ему — было не очень хорошей идеей брать старый тётин блокнот. Он плотно зачеркнул чьи-то бесконтекстные инициалы и поставил точку на красной строке, ожидая указаний от управляющего. — Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались… — пропел он, и его усы приподнялись в улыбке. — У меня есть целых две (две!) новости для вас, поэтому ушки на макушке или как там говорят… Кхм! Для начала… сегодня у нас что? — Нетеро обернулся и с минуту изучал висящий рядом с доской календарь. — Уже шестое?! Не третье?! — Пушистые посеревшие брови вскинулись в изумлении. — Я календарь переверну… Ну, ладно! — Он снова обернулся к ребятам. Кто-то тихонько захихикал. — Значится… ноябрь. Да. Двадцать пятого ноября в семь… нет, в восемь нуль-нуль состоится очень занятное мероприятие… Настоящий кадетский бал! Знаю, вам такое и не снилось, однако я обо всём позаботился. Будет, значит, приглашён женский танцевальный коллектив… — Девчонки!.. — воодушевился Леорио под зарождающийся ажиотаж. Киллуа же цыкнул и обречённо уронил голову на руки. — …который научит вас, оболтусов, двигать своими ножками под музыку. Кхм. Первая пробная репетиция состоится завтра, будьте морально готовы, ха-ха! Ну и, собственно… а, нет. Не всё. В ваше расписание были внесены все необходимые правки, вы можете ознакомиться с ним внизу. Оно висит на доске объявлений. Знания — сила! Или свет. Ну, вы там сами как-нибудь разбирайтесь. — Айзек взял со стола странную фигурку слона, осмотрел её с разных сторон и положил обратно. — Да. На этом точно всё, — с этими словами он забрал лишь половину из тех бумаг, что принёс, и ушёл, оставив кадетов недоумевать. Это было странно. Гон обвёл в кривой круг дату проведения бала и прикинул, сколько примерно дней осталось для подготовки. Вокруг же продолжали жужжать взбаламученные новостью парни. — Если в сентябре… тридцать? — Он проверил по костяшкам руки. — Да, тридцать дней… значит, осталось двадцать четыре дня до октября… А в октябре… тридцать один. Значит, складываем, и получается пятьдесят три. Ой, пятьдесят пять. И ещё плюс ноябрь… восемьдесят? Восемьдесят дней? Так много? Так, ещё раз, если в октябре тридцать один… — Всё правильно, пошли, — поторопили его. — Репетиций в любом случае не будет столько же. Максимум там, ну, не знаю… раз в неделю устроят. — А сколько недель в восьмидесяти днях? — Одиннадцать-двенадцать… Да неважно, всё равно с расписанием сверяться надо. Пойдём. — Иду, иду. — Он зафиксировал ручку на блокноте, и они вместе шмыгнули в дверной проём. Но только Гон собрался поворачивать в сторону лестницы, как заметил, что его друг остановился у двери, глядя куда-то в глубину класса. Фрикс вернулся и проследил за его взглядом. «Оу». — Он клёвый, скажи? — кивнул парень в сторону Киллуа. Золдик, на всеобщее удивление, не торопился вставать. Лежал себе на парте и лежал, пока мимо проходили остальные кадеты, слегка задевая его в проходе. Они, во главе с добряком и Казановой Леорио, обсуждали свои планы на предстоящие репетиции и сам бал. А Киллуа, кажется, был единственным, кого объявление ничуть не обрадовало. Скорее наоборот — оно его отчего-то угнетало. Но наблюдатели остановились в проёме не за этим. — Ты знаком с ним? — уточнил Гон, удивляясь детскому восторгу в глазах товарища. — Не то чтобы прям знаком… — Он чуть фыркнул, дёрнув плечом. — Но… — Тут он охнул и, схватив Гона за рукав, резко потащил его в сторону, туда, куда они изначально и направлялись. — Чёрт, чёрт, чёрт!.. — Он ускорил шаг. — Он мне прямо в глаза посмотрел! — Ты его боишься или?.. — Нет-нет! — Он пропихнул Гона на лестничную клетку, обернулся на класс и, переведя дух, уже более спокойно пошёл за ним. — Фух, как бы… Как бы объяснить?.. — смешок. — Он просто… Нет, ты же видишь! Гон приподнял одну бровь. — Он такой… загадочный! Такой какой-то… я не знаю… таинственный! Крутой… Но ты ничего такого не подумай! Я просто немного волнуюсь, вот и всё, — В голосе прослеживалась мечтательность и открытое восхищение. За этим было однозначно забавно наблюдать — как кого-то так сильно превозносят. Гон ухмыльнулся, сделав свои собственные выводы. — Получается, вы уже разговаривали? — Фрикс чуть прищурился, не прекращая задорно улыбаться. — О, да! — Он перепрыгнул через две ступеньки и на миг повернул голову к Гону, являя тому своё светящееся лицо. — Нас ещё нельзя назвать друзьями, но, — хмык, — я уверен, что совсем скоро это изменится, — подмигнул он. — Это чуть ли не мечта моя… закорешиться с ним… Я как представлю… В общем! Рассказываю с самого начала! Как ты знаешь, вчера на обеде нам подавали рыбу… — Так. — А я ещё с детства не перевариваю морепродукты… — Так. — Поэтому я решил, что будет лучше купить себе что-то в буфете, нежели до ужина болтаться голодным. Ну и возвращаюсь я к себе в комнату за деньгами… Боже, проклинаю тот день, когда меня поселили с кем-то вроде Флаттера. Остальные ещё нормальные, но эта его излишняя правильность иногда выводит меня из себя. Ты сам видел, что было в классе. — Да ладно тебе, всё не так плохо. — Давай смотреть правде в глаза, Гон, ты с ним не жил. Он буквально читает нотации, если ты сделаешь что-то не так, как нам сказала Биски или кто-то ещё из взрослых… Мне на полном серьёзе прилетело, когда я недостаточно аккуратно заправил постель! Но не суть. Обшариваю, значит, свои вещи и понимаю, что пропал бумажник. Всё, баста! Это был какой-то кошмар. Я думал, я умру, потому что его не было абсолютно нигде, понимаешь? А там лежали все мои карманные! Все! — Из ребят, что ли, кто-то взял? — Гон остановился у стены первого этажа, стараясь максимально погрузиться в рассказываемую историю. Ему было жутко интересно, каким вообще образом это всё связано с Киллуа Золдиком. — Ты дослушай. — Он встал рядом с ним и продолжил, не забывая активно жестикулировать. — Конечно же, первым делом я стал трясти его с соседей. Мы знакомы всего несколько дней, как я могу в полной мере им доверять? Некоторым даже пришлось выворачивать карманы… — О… — А что я ещё мог сделать? — жалобно спросил он. — От сказанного: «Нет, я ничего не видел» кошелёк бы волшебным образом не материализовался в комнате! Но проблема была как раз в том, что даже так он не нашёлся. Я был готов выть волком от отчаяния… — А попросить Биски помочь? Она же тут в курсе всех дел. — Нет, глупая затея. Разумеется, она бы перевернула всё вверх дном. И я полностью уверен, что она бы его нашла. А после — что? Правильно, забрала б к себе под стражу. И плакали мои денежки… мои драгоценные две тысячи рублей и пятнадцать копеек… — Тогда что же ты сделал? — Пришлось изрядно поработать, ползая по всей территории училища. Мне казалось, что нет угла, который я уже не облазил. Но тут… о-о-о… — Он коснулся его плеча. — Тут началось самое интересное! Я помню тот день, будто он был вчера… — Разве это было не вчера? — …мне кажется, если я закрою глаза, — он и впрямь закрыл их, — то я увижу каждую травинку, каждый блик… Я никогда не забуду, как в тот самый момент, когда моя воля пошатнулась и захотелось плакать (я просто не представлял, как скажу обо всём родителям), появился он… Гон прыснул со смеху. — Высокий — по виду выше метра семидесяти, со светящейся бледной кожей и пронзающим хладнокровным взглядом… На тот момент я его уже видел, и далеко не один раз, но в ту роковую минуту Киллуа показался мне чуть ли не другим человеком. Не знаю, откуда он шёл, но помню, что пахло от него то ли чем-то жжёным, то ли каким-то табаком, я не разобрал, будучи слишком ослеплённым исходящим от него светом… — Мне кажется, ты преувеличиваешь, — смеётся Гон. — А вот и не правда! Он спас мне жизнь! Так вот… он внимательно посмотрел на меня и спросил своим хрипловатым голосом: «Потерял что-то?». Мои ноги тут же стали ватными, я едва ли мог говорить, но всё же выдавил из себя что-то отдалённо похожее на слова. И… Я клянусь, ты никогда не угадаешь, что он сделал! — Достал его из кармана? — А вот и нет! Он достал его из карма… стой, ты не должен был угадывать! — Прости-прости! — Чёрт возьми, Гон, умеешь же момент испортить. Да, он порылся во внутреннем кармане куртки и вытащил его, как ни в чём не бывало. И такой: «Твой?». Я говорю: «Мой…». И он мне его спокойно так протягивает, говоря, что нашёл в кустах. Даже слова благодарности слушать не стал и просто ушёл. Но как же потрясно он тогда выглядел! — Ого, — изумившись, вбросил Фрикс. — В кошельке всё было на месте? — Эй, ты за кого его принимаешь? Конечно. Ну, кроме пары сотен… — Да ладно?! — Я шучу! — Он ткнул его в бок. — Просто… хоть его тут и считают нелюдимым грубияном… я верю, что он очень хороший человек. Нет, я это знаю. Я даже видел, как он помог Зуши, когда тот чуть не уронил поднос в столовой. Здорово, а? — Да никто и не говорит, что он какой-то не такой, — пожал плечами Гон. — Ты понял, что я имею в виду. — Нет, не понял. — Фрикс простодушно на него посмотрел. — Я тоже нахожу его потрясающим. Каждый находит. Ты и сам своими глазами видел, каких результатов он достиг уже на первых тренировках. Во мне прям сразу дух соперничества проснулся. И желание быть наравне. — Трудно сказать, что ты как-то сильно ему уступаешь… — Не говори ерунды! До его уровня мне ещё далеко, — рассмеялся он. — Я бы очень хотел познакомиться с ним поближе, но кристально ясно, что он меня избегает. — С чего ты это взял? — Он единственный человек с взвода, с кем мне ещё не удалось и парой слов перекинуться. Забавно, правда? Я время от времени делал попытки, как сегодня, но меня точно намеренно игнорируют. — Фрикс беззаботно улыбнулся. — Зашуганный он какой-то. — Бред. Ты сам сказал, что он нормальный. — Так да. Но это не отменяет того факта, что где-то тут собака зарыта… Никто просто так не будет с таким усердием бегать от людей. А скорости ему не занимать. — Он просто сам по себе, как и все крутые парни. Ты уже высасываешь из пальца. — Наверное. Но так мне говорит моя интуиция, — он развёл руками. — Осталось понять, что не так конкретно со мной. Всё же вас всех он к себе более или менее подпускает. — Гон ненадолго приподнял уголки губ и зевнул. — Пошли, нам ещё расписание посмотреть нужно. — Ах да! Расписание! Он едва ли не столкнулся лоб в лоб с доской объявлений, остановившись перед ней в самый последний момент. Но чем дальше пробегали его тёмные глаза по неутешительным буквенным сочетаниям, тем сильнее хмурились брови. — Это ещё что за… — Что там? — Вот и всё… — Что «всё»? — Всё… Кончились счастливые деньки… Недолго музыка играла… — Да что там такое? Дай посмотреть, — Гон нетерпеливо его отодвинул и приблизился к листу А4. — Нет, я, конечно, ожидал, что новое расписание отстой, но чтоб настолько?! Оно же… оно же просто адское! — прохныкал он, брезгливо отвернувшись от пробковой доски. — Чем их не устраивали два урока в день? И что ещё за «СамПо»? Это что, что-то вроде танго? Гон захохотал, отвлёкшись от отсканированных страниц: — Какое ещё танго? — Да не знаю я! А что обычно на балах танцуют? — Вальс?.. — Фрикс не прекратил хихикать. — А ты-то чего смеешься? Там ещё и миллион часов твоей любимой математики. — Серьёзно?! — Он снова бросился к расписанию. — Да ну не-ет…***
Во второй половине дня Киллуа показалось, что в воздухе запахло летом. Тем самым, уходящим. Он мог сравнить это с любимым человеком, навсегда покинувшим твой дом, но оставившим на тумбе прощальную записку. Только вот он не любил лето. И осень не любил. И зиму. Да и весна была слишком грязной, слишком насыщенной тонной всевозможных ароматов. Но он любил лицезреть саму смену сезонов. Этот малюсенький промежуток, в котором соединились сразу два непохожих друг на друга месяца. Два кардинально разных организма, что в смешении образуют нечто третье. И этот «микс» освежал. Золдик находил его очаровательным. Поэтому сейчас он недвижимо сидел, опёршись на лавку, и смотрел в небо. Под ним отсутствовала одна дощечка, облупленная краска прилипала к одежде, а слабый ветер дарил ему возможность вернуться в прошлое. В тот бесцветный, пустой и ненавистный сердцу август, когда принималось много решений, а он, как обычно, ни на что не влиял. И, что было странно, он чувствовал облегчение. — Давай быстрее, пока турники не заняли! — услышал Золдик звонкий голос впереди. Киллуа отвёл руку назад и умостил локоть на спинке, наблюдая за тем, как парни стягивают свои куртки, разогревают руки, встают на цыпочки и хватаются за прохладные перекладины. Простые движения, обыкновенная ситуация, какие повсеместно образовываются изо дня в день, но для Киллуа всё было в новинку. До приезда в училище он никогда прежде не был среди своих ровесников. Его круг общения составляли лишь родственники и мелкая прислуга. Что он может знать о подростках? А о себе? — Подбородок должен находиться над перекладиной, — оповестил один из них, без проблем залезая на турник, крепко зацепляясь за него ногами и свешиваясь головой вниз. — Я и так, — он сделал усиленный подъём и, задержавшись в таком положении на пару секунд, медленно опустился, — это знаю… — А ещё корпус должен быть расположен вертикально, а ты его отклоняешь назад. — Гон, прекрати, ты меня сбиваешь! — беззлобно воскликнул он. «Точно, — подумал Киллуа. — Гон Фрикс». Этот парень был хорошо ему знаком. Как минимум потому, что представлял наибольшую опасность. Стоит немного дать слабину, и он захватит тебя, проглотит, сделает жалким и зависимым от своего присутствия. Он был слишком ярким, ярким до крови из глаз, и Киллуа не мог этого вынести. Ему хотелось задвинуть шторы, достать солнечные очки, лишь бы не расплавиться и не сгореть заживо под его лучами. А когда они случайно пересекались взглядами, он на миг каменел так, словно в родословную Гона затесалась настоящая Медуза Горгона. Киллуа ненавидел одиночество, ненавидел себя, свои идиотские поступки, чувство стыда, которое за ними следовало, а также ненавидел, какие эмоции в нём просыпаются из-за человека, с которым он никогда не разговаривал. Но теперь, когда Гон не видел его и когда Киллуа знал, что тот его не видит, он мог выдохнуть и посмотреть на это под другим углом. Фрикс весело проводил время, подтягивался на турнике, ловко перемещался по перекладинам и больше не выглядел таким страшным. Наоборот — он даже показался ему привлекательным. И стоило Золдику осознать эту мысль, как желудок скрутило в узел, а сам он задёргал головой, откидывая сделанное умозаключение, как мерзкий сорняк с огорода. И чтобы отвлечься от грязи, которая бесстыдно проникала в мозг, Киллуа принялся искать что-то иное, на чём можно было бы заострить внимание. И нашёл. — Десять… — Новое подтягивание, сопровождающееся слабым кряхтением. — Два-адцать… — Мне кажется, или ты немного неправильно считаешь? — хмыкнул Гон. — Быть такого не может, в школе у меня была пятёрка по алгебре. — Парень спрыгнул с турника и вдруг врос в землю, как вкопанный. — Это Киллуа там сидит?.. — То было не столько вопросом, сколько утверждением. Но Гон и взглянуть на Золдика не удосужился. — Ты что… знал? — Может быть. — И мне не сказал?! — Может быть. — Фрикс попытался скрыть нарастающую улыбку. — Вот ты… блин. — Он снова поймал взгляд голубых глаз и потоптался на месте. — Как думаешь… стоит ли?.. — Дай ему время, — сказал как отрезал Гон. А Киллуа не уходил. Будто выжидал чего-то или, вернее сказать, на что-то решался. И смотрели они друг на друга ещё какое-то время, не отрываясь, пока рука Золдика, мирно покоящаяся на спинке лавки, не махнула ему в приветственном жесте. И тут он, Икалго, окончательно растаял.