***
В ЗАГС они с Гришей чуть было не опоздали, потому что Даниил Кадочников, друг Григория, и свидетель с его стороны перепутал время. Он клялся, что регистрация назначена на два часа (а именно он занимался подготовкой), тогда как на самом деле — на час тридцать. Галя со своим мужем (они помирились вскоре после того, как закончилась та ужасная история), свидетели со стороны Кати, забыли дома паспорта, и Грише пришлось в спешном порядке вызывать шофера. Петр Иванович, который приехал загодя, и потому был вынужден наблюдать всю эту беготню, заметил, что у жениха с невестой, похоже, один мозг на двоих, да и тот сегодня не варит. Григорий в раздражении отмахнулся от отца, сказав, чтобы тот не портил ему настроение еще больше. — Кое-кто вообще-то кольца обручальные умудрился дома оставить, — ехидно усмехнувшись, вполголоса проговорила Лариса. На что Петр Иванович пробурчал, что это вообще-то совсем другое дело, и ничего он не забыл, а просто домработница перепутала и положила коробочку с кольцами в другой пиджак. — Но шофер успел вовремя съездить домой и привезти их! — возразил он Ларисе. На этот раз все недоразумения также были разрешены, и в ЗАГС молодые все же успели вовремя. Казалось бы, все шло как по маслу, но в самый разгар банкета, уже в ресторане вдруг появились Алексей со своей женой. Катерина застыла, как соляной столп, увидев их. Алеша, как ни в чем ни бывало, обнимал Лидию за плечи, а та, чувствуя себя в своей стихии, улыбалась, здоровалась с приглашенными гостями. Очевидно, некоторых она знала, ведь ее родители, насколько Катерине было известно, также принадлежали к людям состоятельным. — Кто ее вообще сюда пустил? — помрачнев, спросил Григорий у отца. Петр Иванович пожал плечами, ответив, что видимо, она раздобыла себе приглашение через общих знакомых. Она ведь много лет тесно общалась с Натали… — И что ей здесь надо? — спросил Григорий. Анна Львовна же, стараясь быть предельно вежливой, улыбнулась и пригласила гостей занять свободный столик. Алеша тем временем, проигнорировав ее приглашение, подошел прямо к молодым: — Здравствуйте, Екатерина Степановна! — кивнул он ей. — Мы пришли вас поздравить с законным браком, — в тон ему проговорила Лидия. — Вы уж простите, Григорий Петрович, что я без приглашения, но… В память о бедной Наталочке я хочу пожелать вам счастья! — Благодарю! — сухо ответил Григорий. — А это, — она протянула ему большой пухлый конверт, — подарок вам к свадьбе. С наилучшими пожеланиями! Лучше будет если это первым увидите вы, а не журналисты. Они ведь тоже могут пронюхать… — Будьте счастливы! — натянуто улыбнулся Алексей. После этого они развернулись и смешались с толпой. Григорий пожал плечами, подал Катерине руку, и они вернулись за свой столик. Там Григорий развязал шелковую ленту, которой был перевязан конверт, открыл его и… У Катерины сердце оборвалось, когда она увидела фотографии, которые там были. — Что это? — спросил потрясенный Григорий. — Гриша… это… Я… я тебе все объясню! Но он резко поднялся, опрокинув при этом стул, бросил ей фотографии в лицо, и чуть только бегом из зала не выбежал. К счастью, в банкетном зале был полумрак, играла громкая музыка, а гости были заняты танцами и ужином, поэтому особо внимания на них никто не обратил. Лишь Анна Львовна, заметив, что у Гриши и его молодой жены вышла размолвка, поднялась из-за стола и бросилась следом за сыном. Катя быстро собрала все фото, убрала их в свою сумочку, а после села на свое место и расплакалась. — Что-то не так? — жена Петра Ивановича села рядом и взяла ее за руку. — Уже поругались с мужем? Катерина замотала головой, а после, не в силах сдержать слез, расплакалась еще сильнее. К ним тут же подбежала Галина, и вдвоем с Ларисой они вывели Катю из зала и проводили сначала в уборную, а потом — в соседний зал, где никого не было. Он был закрыт, но Гале каким-то образом удалось достать ключи. — Что стряслось? — допытывалась у нее подруга. — Он что-то сделал тебе? Лариса молча протянула Кате носовой платок. Вытерев слезы, Катя жалобно взглянула на Галину: — Леша… Он принес ему те фотографии. Я же ему не сказала о том, кем работала… тогда. — О боже! — закатила глаза Галина. — И что тут такого?! — Да как ты не понимаешь?! — Катя снова принялась плакать, — он очень гордый и потому обмана не потерпит. А тут еще такое… мое прошлое. Я вообще не имела права от него это скрывать! — Да в чем дело? — не поняла Лариса. — Прошлое… что такого могло быть в этих фото, что они составили угрозу вашему браку? — Она была когда-то… актрисой, — тихо проговорила Галина. — И что? — изумилась Лариса. — С каких пор быть актрисой — это позор, у нас же не средние века в конце-то концов. Катерина разрыдалась еще сильнее: — Как вам сказать, — пожала плечами Галина, — одно дело, когда актриса учится в театральном, потом служит в театре, снимается в кино. Тут придраться не к чему. И совсем другое, — она понизила голос, — когда «актриса» выступает в… ночном клубе. И снимается в роликах… ну… вы понимаете, да? Для таких сайтов… Словом, для любителей «клубнички». — Я не снималась в таких роликах! — вскинула голову Катерина. — Они меня пытались заставить, но я отказалась и ушла от них. Но в клубе, да, я работала. Танцевала стриптиз… Больше ничего не было! Только… один раз была фотосессия… Мне нужны были деньги, мне нечем было за квартиру даже заплатить! Они обещали, что фотографии продадут за границу, и больше их никто никогда не увидит. Я не знаю, где эта Лидия их достала! — Все Яшка, сволочь? — тихо спросила Галина. Катерина молча кивнула. Когда она провалила экзамены в музыкальное училище, то была совершенно сбита с толку, она не представляла, чем будет заниматься. Вот тогда-то она и познакомилась с тем человеком. Он назвался хорошим другом ее матери и пообещал помощь, сказал, что есть надежный способ заработать хорошие деньги. — Это ведь такой же заработок, как и в танцевальном ансамбле, — убеждал он ее. — Только нет нужды мотаться по гастролям за гроши! Денег в три раза больше получать будешь. Мать твоя хорошо это понимала, Катя! Она была в отчаянии и потому согласилась. Она хорошо танцевала, и ей потребовалось всего несколько уроков, дабы научиться двигаться у пилона. К тому же у нее был еще хороший голос, и программа ее обычно начиналась с песни, она имела успех, так ей говорила хозяйка клуба, Любовь Васильевна. К счастью, Катя очень быстро поняла, что до добра ее эта «карьера» не доведет, слишком часто уж ей поступали разного рода неприличные предложения от завсегдатаев клуба. А потом Яков стал требовать от нее сняться обнаженной, потом стал угрожать. После же заявил, что вскоре ей предстоят съемки в «полнометражном фильме». Катя отказалась наотрез, в тот же день уволилась из клуба, отправилась к Анне Львовне и попросила у нее помощи и защиты. Та взяла ее на работу и больше ни о чем не спрашивала. Вот почему она была резко против их отношений с Григорием. А теперь… он ни за что не простит ее. — А, вот вы где! — Анна Львовна заглянула к ним и поманила Катю. — Иди сюда, девочка моя. Катя замотала головой: — Нет… не могу! Лариса поднялась, подошла к Анне Львовне и что-то сказала ей на ухо. Анна Львовна покачала головой и приблизилась к Кате: — Катенька, дорогая ты моя, ну зачем же плакать? Пойдем, там Гриша… он тебя ждет. Идем! А то гости начнут волноваться. Григорий ждал ее за столиком: — Кать… прости! — тихо проговорил он. — Я глупо себя повел. Мать мне все рассказала. Ты… этих негодяев надо было посадить за растление и вовлечение в подобную грязь. Придушил бы сволоту, если бы он уже не был мертв. Вот же дрянь! — Гриш, ты пойми, я была одна, и я ничего не понимала! — Я знаю! — он сжал ее руку. — Пойдем танцевать? — улыбнулся он ей. — Мы сожжем эти фото и забудем обо всем раз и навсегда! У Катерины не осталось больше сил, боль все возвращалась и сделалась уже нестерпимой. — Павлуся! — позвала она. — Что такое? — та вошла в комнату, к вящей радости Кати, вместе с Гришей. — Тебе плохо? — тут же бросился он к ней. — Да… кажется, началось! — Павлина, — повернулся к экономке Григорий, — быстро скажи шоферу, чтобы приготовил машину и отвез нас. — Давай, Кать, я помогу тебе, обопрись на меня, — он помог ей подняться. — Сейчас поедем… Ты представляешь, — он решил отвлечь ее и говорил без остановки все время, пока они шли до машины, — совещание-то сегодня пришлось перенести. Ну, то есть, я конечно переговоры провел, как мог, но окончательное решение все равно за отцом. А он не приехал! Оказывается, Ларису в роддом повез в четыре утра. Сам повез, сказал, никому не доверит такое важное дело. И она уже родила, вот только что буквально отец сообщение прислал. Все с ней в порядке. С Левушкой тоже. Отец видел его уже! Здорово, да? Вот и мы скоро… Ты только потерпи!***
Слава богу, добрались благополучно, а то Григорий уже начал волноваться, как бы не застрять в дороге из-за пробок. Он уселся на кожаный диванчик и облокотился о стену. Мимо то и дело сновали врачи, медсестры, еще какие-то люди, а Григорий смотрел только на двери в конце коридора. Там располагался родзал, куда увезли Катерину. Врач поинтересовался, не желает ли супруг присутствовать, но Григорий лишь испуганно помотал головой. Да и Катерина несколько раз говорила, что ей одной будет куда спокойнее, а мужу, дескать, там делать нечего. Лишь бы все было хорошо! Врач сказал, что ждать придется довольно долго, так может быть, нет смысла сидеть здесь? Нет, лучше все-таки подождать… наверное. Вот сейчас он немного передохнет, а потом можно будет пойти выпить кофе, скажем, на первом этаже. Никогда не думал, что будет так волноваться за жену. Вообще, с Катей все было иначе, нежели с Натали. С ней он не чувствовал себя и вполовину таким счастливым… А теперь, когда у них родится ребенок, они станут самой настоящей, крепкой семьей.***
И кто бы мог подумать, что этот… отвратный человек, ее бывший, а заодно и подруженька Натали, Лидия, попытаются разрушить их с Катей счастье. Когда Григорий увидел те фотографии, у него свет померк перед глазами. Как… как в такое можно поверить? Его милая Китти, такая скромная и чистая, и вдруг — подобная мерзость: блестящие стринги и две тряпочки, которые язык не повернется назвать лифчиком. А чаще всего даже и того не было… И самое главное: она скрыла это! Да, конечно, хвастаться нечем, но она обязана была доверять ему! — Гриша! — мать выбежала за ним. — Что стряслось? Ты куда? Он не ответил, решительным шагом вышел во двор. — Гриша, да подожди же ты! — мать догнала его и схватила за руку. — Объясни толком. — Что это еще за выкрутасы? — отец также не заставил себя ждать. — Ты что устраиваешь? Хочешь, чтобы завтра уже все газеты орали о скандале?! Что там такое еще стряслось? — повернулся он к матери. Та в ответ лишь пожала плечами, а Григорий вместо ответа протянул им фото. Отец аж присвистнул: — Вот так Катя, ай да тихоня! Мать же глубоко вздохнула: — Так я и думала, предчувствовала, что однажды это всплывет. — Ты знала?! — хором воскликнули отец и Григорий. — Конечно, знала. Степан, ее отец, держал тот клуб. Потом, когда его посадили, кажется, за наркотики, он передал все своей родственнице, Макаровой, что ли. Соломия тоже там работала, когда ее выгнали из университета, а после — из ансамбля. Впрочем, из ансамбля, кажется, он ее и забрал. А потом она пришла ко мне в школу… То же самое было и с Катей, она прямо-таки повторила судьбу матери. Ее притащил в клуб Костенко. Заставлял заниматься этими… гадостями. — Ублюдок! — процедил Григорий. — Она пришла ко мне, бедняжка, попросила помощи. Плакала мне в колени, говорила, что иначе она просто руки на себя наложит. Я и взяла ее в школу, а потом… Прости, Гриша, разлучила с тобой. Думала, Наташа будет более подходящей партией. — В большей степени, если хорошо подумать, она жертва, — задумчиво проговорил отец. — Так что… надо бы позаботиться, чтобы больше эти снимки никогда и нигде не всплыли. — Петя абсолютно прав! — кивнула мать. — А сейчас иди к ней. Вы любите друг друга, а остальное все неважно. Успокоившись, Григорий вернулся в зал, вскоре Галя с Ларисой привели Катерину, и он, взглянув на нее, понял: прошлое и впрямь не имеет значения. Катя пострадала незаслуженно, она бог весть чего натерпелась. Но теперь он непременно сделает ее счастливой.***
— Вот тебе здравствуй! — отец, порядком уже уставший, сел рядом и положил руку Григорию на плечо. — Ты тут какими судьбами? — Катя, — коротко ответил Григорий. — Она там, — он кивнул на двери в родзал. — Ничего себе! Григорий улыбнулся: — Ага, ты представляешь, нам придется праздновать сразу два дня рождения: Левушкин и… того, кто родится у нас с Катей. Как там Лариса, кстати? — Отдыхают сейчас, — на лице отца расцвела счастливая улыбка, сделавшая его моложе. — Он, ты знаешь, такой… На Ларису похож, вылитый, глазами особенно. А меня врач выставил. Идите, говорит, сами отдохните. Я спустился — гляжу, ты тут… Григорий поднял на отца взгляд: — Ты счастлив. И я так рад за тебя! — А я за тебя. Оставшееся время они с отцом провели внизу, в кафе, вспоминая Гришины школьные годы. Григорий не отличался, примерным поведением, поэтому им было что вспомнить. И как Гриша с приятелями сбегали из лицея, где учились, перелезая через забор. Они направлялись в соседний двор, гонять в футбол с пацанами из обычной районной школы. Пару раз, сэкономив карманные деньги, Гриша и его школьные друзья убегали на аттракционы в Луна-парк. Став постарше — проводили время в пабе, заказав себе пива с солеными фисташками. Тогда им казалось, что так они будут чувствовать себя взрослыми… А дома, конечно, за все фокусы Гришу ждала головомойка от родителей. Несколько раз отец даже хватался за ремень… Он кричал, что мать чуть себе сердечный приступ не заработала, чуть не целый пузырек корвалола выпила, пока ее драгоценного сыночка носит бог знает где. — Лишь бы Лев по моим стопам не пошел, — усмехнулся Гриша. — Хотя… их же двое будет. Пап, мы с ними поседеем, помяни мое слово! — Ну, это мы поглядим еще. Вот родится у тебя сейчас девка, и тогда… будет кому на сорванца благотворно влиять. — Как бы еще отговорить Катю называть дочку Вероникой. Пап, ну представь: Вероника… Чушь какая! — А ты как хочешь? — Как-нибудь… красиво: Алла. Или Маргарита. А еще лучше — Надежда. Так ведь бабушку звали. Отец кивнул, вспомнив, очевидно, свою мать. Григорий хорошо ее помнил, несмотря на то, что она умерла, когда ему было всего семь лет. Она была удивительно доброй и ласковой, когда он гостил у нее, она разрешала ему абсолютно все. Он обожал до поздней ночи сидеть в гостиной и рисовать или смотреть мультфильмы. А бабушка Надя приносила ему оладушки с медом и сгущенкой. Телефон Григория тихо звякнул, возвещая о новом смс сообщении. Дрожащими руками он взял его, нажал кнопку… — Сын! — закричал он на все кафе, благо, там никого, кроме них с отцом не было. — Папа, у меня — сын! Вот, смотри! — он протянул отцу телефон с сообщением от Кати: «Мальчик. 3500. Все ок. На тебя похож!» Отец поднялся, обошел стол, обнял его и хлопнул по плечу: — Поздравляю тебя, папаша! — Взаимно… дедуля! — счастливо рассмеялся Григорий, обнимая его в ответ. — Ну… я пойду, может, посмотрю, как они там. — Давай. Я подожду, пожалуй, и тогда уж домой поедем вместе. Привет там им передавай. — Передам. И Кате, и… Пете! — Пете? — удивленно приподнял брови отец. — Ну, ты ж сам говорил, что Георгий — трудно выговорить… Так что — Петя. И без вариантов! Отец довольно улыбнулся и кивнул, а Григорий поспешил обратно наверх, к жене и сыну.Конец I части