Five Finger Death Punch
<Blue On Black>
Night falls and I'm alone, Skin, yeah, chilled me to the bone. You turned and you ran, oh-yeah, Oh, slipped right from my hands… Yeah, blue on black, tears on a river, Push on a shove, it don't mean much! Joker-on-Jack, match on a fire, Cold on ice, a dead man's touch! Whisper on a scream, never change a thing, Doesn't bring you back… It's like blue on black!
*******
«Омотэ, чем ты занимаешься?» — не без толики раздражения в голосе спросила Внутренняя Мока при виде того, как эта дурында уже полчаса сидит на диване со сложенными по-турецки ногами и просто пялиться на свою сгибаемую в кулак и разгибаемую правую руку. — Пытаюсь чему-то научиться. «К примеру, пускать паутину из запястья? К твоему сведению, для этого нужны либо веб-шутеры, либо специальные железы, возникшие в результате мутации от введения яда подогнанного конкретно под твой генокод модицифированного арахнида, так что…» — Ты действительно запомнила те ролики, где мы смотрели всякую всячину о научном разъяснении фантастики и комиксов? «А чем ещё мне здесь заниматься, скажи на милость?» — Н-ну да. — она смущëнно поскребла пальцем по виску. — Нет, я просто хочу кое-что понять и, если повезëт, раскрыть собственный потенциал. «Ты сейчас говоришь о способностях носферату, некоторые из-за вмешательства этого идиота у меня ослабли?» — Вот именно, Ура, у тебя ослабли. Из того, что недавно произошло, у меня сложилось впечатление, что возможность нас «переключать» — это не единственное, на что способна конкретно я, а не ты. К примеру, регенерация. — с этими словами она легонько полоснула выдвинувшимися клыками по основанию запястья, после чего рана не успела даже истечь кровью, как затянулась. — В те разы, когда ты сразилась с Акирой и когда нами манипулировала та второкурсница, Цеппелин-сан, твой исцеляющий фактор стремился к нулю и был слабее, нежели даже человеческий — я это чувствовала, даже будучи в медальоне, а вот стоило нам перекинуться, как рана от когтей Куруму тут же зажила. Как ты это объяснишь? «То есть, ты хочешь сказать, что, в отличие от меня, тебе доступны более тонкие Дисциплины, как «Изменение Плоти», на что можно списать наличие регенерации у тебя и отсутствие таковой у меня?» — Откуда мы вообще знаем их названия, и почему ты умеешь ими пользоваться? «Я не…» — и она застопорилась. — «Не знаю, если честно. Я… не помню, чтобы нас кто-то этому обучал, но почему-то складывается впечатление, что знаю о них, и всё тут. Как будто это лежит в крови…» — А у меня есть теория, что кто-то нас этому научил, но мы о нëм начисто забыли. «Как можно забыть настолько значимую личность, собственного учителя?» — А как можно запечатать одну личность при помощи крестика, а потом дать обеим возможность сменять друг друга по желанию? Может, не стоит быть такой категоричной, ведь мы с тобой и о себе-то ничего током не знаем, а о других-то… Хм, а мы с тобой точно уверены, что не знаем маму, а просто не помним её из-за «чего-то»? «Омотэ…» — Я просто хочу узнать о нас больше. Ты постоянно талдычишь, мол, «Мы — носферату, мы — альфа среди альф, мы — ужас, летящий на крыльях ночи!», а что по итогу? Акира тебя избил, Куруму тебя отделала, даже Мориока-семпай протёр тобою пол, так что не складывается у меня впечатление, что ты хоть что-то понимаешь в том, как быть настоящим вампиром, Ура. «Ах ты ж мелкая…!» — Вот я и хочу выяснить, что это на самом деле может значить: «Быть вампиром». — она завела взгляд себе за плечо, будто бы позади и правда сидела её другая сторона, отделившись от тела. — Я хочу его защитить, сестрëнка. Акира постоянно ввязывается в неприятности — с одноклассниками, с учителями, не удивлюсь даже, если до мафии дело когда-нибудь дойдëт, с его-то скверным характером… А от меня какая польза? Чтобы он просто перешагнул через меня, будто я «лежачий полицейский», мешающий ему разогнаться до комфортной скорости? «Ты ведь всегда можешь поменяться со мной, Омотэ. Теперь можешь.» — Меня это не устраивает! Ты сама всегда говорила, что я не соответствую его силе, что из-за моей мягкотелости и кисейности его уведут… Пожалуйста, твои предсказания сбываются! Теперь мне каждый раз стыдно смотреть ему в глаза, и кровь его больше в горло не лезет от этого чувства беспомощности и нахлебничества. Я так не могу. «Это больно, да? Я понимаю.» — Значит, ты понимаешь, почему я не рассматриваю предлагаемые тобой варианты. Акира так легко сумел подарить тебе возможность выходит наружу — сможет кто-то другой это отобрать, и что тогда? Ни «Могуществом», ни «Доминированием», ни даже «Затемнением», чтобы трусливо сбежать и не мешаться под ногами, я не владею и защитить себя не смогу, и буду болтаться свиной тушей на крюке, пока он рискует собой, чтобы меня вызволить? Нет уж, увольте. «Ты не так уж и бесполезна, как о себе мнишь, Омотэ.» — Не утешай меня, я…! «Нет, я не об этом: посмотри-ка на свою руку!» — «На руку»? Это ты о…? И стоило ей перевести взгляд перед собой, как демоница увидела нечто одновременно завораживающее и пугающее: фаланги указательного, среднего и безымянного пальца срослись между собой в три цельных костяных отростка — теперь это были облепленные пульсирующими венами бритвенно-острые когти раза в два длиннее, чем прежде. Как ни странно, но боли не было — лишь холодок в местах, где кость не оказалась покрыта ни мясом, ни кожей, и приятное тëплое «биение», где находились сосуды-лозы. — П-получилось?! Она попыталась подвигать новыми придатками или согнуть их, но всё, чего добилась — чуть было не полоснула одним себе же по лицу, потому что те и правда срослись воедино, утратив хрящи, и двигать ими можно было лишь у самой ладони… А ещё те оказались довольно чувствительны к нервным импульсам, так что кромсали воздух с характерным рассекающим звуком чуть ли не по собственной воле, будто жили своей жизнью. «Похоже на то. Я заметила изменения, когда ты начала говорить об Аки… Т-то есть, об этом придурке! Видимо, импульс твоих эмоций по отношению к нему позволил телу мобилизовать ауру для трансформации, или как-то так. Не знаю точно, как это работает в твоём случае, но похоже, что ты овладела «Изменением Плоти», Омотэ». — Ну, это… Хм… — она задумалась. — Это круто, наверное… Только как теперь вернуть обратно? «Не спрашивай меня, я не курсе, как работать конкретно с этим.» — Н-но ведь! К-как теперь вернуть всё назад? Что подумает Акира, если увидит меня в таком виде?! «Ты правша и перевела доминирующую руку в боевое положение, утратив функции мелкой моторики, и единственное, что тебя заботит — это что о тебе подумает именно он? Может, стоит научиться получше расставлять приоритеты?!» — Я свои приоритеты уже расставила! Блин… блин, как теперь-то? И на следующий день Акасия Мока не появилась в школе из-за попыток вернуть руке прежнюю форму.*******
— Хм, что там за толпа собралась? — спросил Акира у Гина, с которым они шли по школьному двору после обеда в столовой. Действительно, в это время на площади собралось неоправданно много ребят, целая концертная толпа, и все смотрели на… — Похоже, что уже вывесили результаты тех пробных тестов. Странно как-то, я думал, что это тупо проверка, а не экзамен. Нам на классном часу выдали парочку таких, но я забил, а у вас тоже было такое? — Ну да, я по приколу напрягся, захотел увидеть, что получится, но… — он прищурился. — Похоже, что я на двенадцатом месте из пятисот. — Ох, а я, должно быть, где в конце или вообще не попал. — с полным смирением выдохнул вервольф и встал на мысочки. — Ух-ты, а наша-то Ардженто-чан на первом! — Она умница, правда? Так, а кто там дальше? Шимада воспользовался своим зрением, чтобы ознакомиться с «топами»: на втором месте располагался его сосед по комнате, Раджеш Банерджи, на третьем — уже соседка Моки, Кли Мэй-Лонг; четвёртым «умником» оказалась некая Невария Пурсон, пятым — Сона Ситри, а шестое было отведено под Сэндо Юкари. Даже Акасия шла прямо за своим парнем, будучи тринадцатой… А юноша уже предвкушал очередные побои от разгневанной кровосиси, потому что он ведь нарочно будет ей на это указывать и получать за это от неё по заслугам. Возможно, он и правда был самым обычным мазохистом? — Й-я на первом месте? Это как-то… — удивилась Ардженто, что сейчас стояла в первых рядах ознакамливающихся со своими успехами студентов… Но больше всего её смущало скромное, но от того не менее издевательское похлопывание в ладоши от своей подруги. — Поздравляю, Асия. Ты такая умная. — Кохаку-сан, я не специально ведь, не надо хлопать! — чуть ли не плакала она, а Шимада, за всем этим наблюдавший, довольно улыбнулся. Школьная жизнь была ему по вкусу, школьная жизнь в Академии Ёкай, где каждый день что-то происходило — и того слаще. К примеру, сейчас, пока Ханазаки всеми силами смущает свою сожительницу, при этом не особо напрягаясь, Акира заметил, как в метрах двадцати над ними возник небольшой магический круг, из которого начало что-то вываливаться. Впрочем, печать тут же сгинула в искажении «Камуи», а Шимада понял, что в том тёмном измерении появился лишний чугунный тазик с холодной водой. «И правда, вечно что-то приключается!» — благодарностью в этой улыбке, пущенной по венам, можно было бы кому-нибудь засахарить кровь до кристаллической структуры, и парень обратил её в сторону, где за углом учебного корпуса мелькнул краешек чёрного плаща или пальто, за которым, чуть погодя, последовала уже знакомая темноволосая особа. Проскользнув между уже собирающимися расходиться зеваками, брюнет также юркой тенью зашёл за угол, чтобы стать свидетелем того, как падший ангел по имени Амано Юма берёт девочку, бывшую на четверть ниже неё самой, за грудки и с силой бьёт спиной о бетонную стену. — Т-ты чего?! Да как ты смеешь, а?! — было возмутилась первокурсница в широкополой чародейской шляпе, но тут же перед глазами у неё возник клинок, сотканный из малиновой искрящейся плазмы, и недовольства в голосе и во взгляде ведьмочки как-то поубавилось, а вот пота на лице, наоборот, стало больше. — И что ты о себе думаешь, маленькая фокусница, когда скидываешь кому-то что-то на голову, хм? — по интонации Рейналь было слышно, что к насилию она прибегать решится едва ли ради такого ничтожного жучка, но вполне может, если девочка будет ёрничать или огрызаться. — Это не я! — Я вижу. — И-и что с того? Популярные дуры, вроде неё, заслуживают только такого… А тебе какое дело? И лезвие стало чуть ближе к её горлу, отчего Сэндо Юкари поворотила нос, чтобы не обжечь подбородок даже не об энергетическую дугу, а об слой разогретого ею воздуха. — Мне просто не по нраву, когда такие крохотные шлюшки пытаются казаться значимыми. Ты в какой-то мере права, она дура… Только вот есть такое выражение: «Горе от ума». Как я погляжу, такой богатый и большой мозг, как у тебя, явно давит изнутри на черепную коробку, и это, по всей видимости, причиняет тебе некоторые неудобства, так может укоротить тебя на голову или на полтора? Ну так, ради твоего же блага. Её лёгкая и вроде бы даже дружелюбная, но в то же время так и сочащаяся злобой и предвкушающей ненавистью улыбка напрочь отбила у девочки малейшее желание к сопротивлению: она бы могла попытаться убежать, отбиться или запугать свою противницу, но факты оставались фактами, и были они неутешительными — ей каюк. Лезвие у горла давало понять это как нельзя яснее, ведь одна-единственная попытка что-то наколдовать или увернуться легко бы оказалась пресечена простым и небрежным движением ангельской кисти, и это… — Прошу прощения за беспокойство, Амано-сан, но я думал, что вы выше запугивания своих сокурсников. Неужели ничего не поменялось с «того раза»? — за спиной брюнетки послышался мальчишеский голос, обладателя которого Сэндо за пышной грудью и стройной талией девушки не видела, но по изменившейся мимике последней поняла: она спасена. Падшая стёрла ухмылку с лица, как той и не было, закатила глаза и покачала головой, попутно выпрямившись и развоплотив оружие. — Шимада Акира, «Заступник невинных дев»… В нужном месте и в нужное время, как всегда. Ни ты не меняешься, ни я. — Хах, а мне нравится такой титул! Как будто мы уже целую вечность друг друга знаем, правда ведь? — он добро улыбнулся, а брюнетка резко отвернулась от своей неудавшейся жертвы, что даже хлестнула той по щеке шёлковыми чёрными локонами. — К сожалению. — Юма направилась прочь, но всё же посчитала своим долгом унизить нахалку хотя бы словесно. — Не считай себя ровней мне или Ардженто, Сэндо Юкари. Хоть ты и вундеркинд, что учишься в таком возрасте в старшей школе, но силы в тебе меньше, чем в унитазом ободке, во всех смыслах. И спокойно бы ушла представительница «Григори», если бы не пришлось остановиться и ударом вновь появившегося меча наотмашь себе за спину лопнуть запущенный в неё огненный шар. Она посмотрела через плечо, чтобы увидеть соплячку, запыхавшуюся то ли от страха, то ли от вложенной магической энергии в заклинание, но было видно, что вторым таким же Юкари выстрелить уже не сможет, поскольку всё ещё вращающийся у неё перед ладонями оранжевый круг как-то болезненно замерцал, а затем и вовсе исчез. — Не будь здесь его — шашлыком из тебя уже давно бы пообедали какие-нибудь ящеролюды. В конце концов, ты, как и все людские маги и ведьмы — просто мусор. — И стоило так пугать ребёнка? — по-стариковски проворчал Акира, когда Амано уже скрылась из виду, и сложил руки на груди. — З-заткнись! Что вам всем от меня надо-то?! Какое вам всем до меня дело?! — Я думаю, тут вопрос не в том, что нам нужно от вас, Сэндо-сан, а в том, что вам надобно с нашей стороны. — он развернулся к ведьмочке и положил ладонь на свой бок, вторую же освободил для жестикуляции. — Попытка подгадить Ардженто-сан, блеск знаниями на первом занятии с Аозаки-сенсей, огненный шар в спину противнику, с которым даже дурак поймёт, что простой силой не совладать, особенно исподтишка. Явные ли это симптомы дефицита внимания или того хуже — «синдрома отличника»? — Замолчи! Закрой хлебальник, иначе…! — её голос сорвался, отчего зазвучал ещё тоньше, чем обычно, а Шимада поднял голову, чтобы снова сорвать попытку сбросить тазик на голову, но теперь уже на свою. — Я не осуждаю, Сэндо-сан, и не поддерживаю. Ведите себя так, как хочется, но будьте готовы, что далеко не всё будет получаться по вашему сценарию. К примеру, затевать с кем-то драку: за такое могут и наказать, причём даже не учителя. С этими словами он резко сомкнул перед её лицом ладони в замок, а девочка от неожиданности и громкости хлопка замерла словно бы в такт остановившемуся сердцу. Она ещё несколько мгновений смотрела перед собой немигающим взглядом лиловых глаз, пока по коленкам не побежали струйки чего-то тёплого, и дрожащие ноги сами подкосились, обрушив её на колени. — Не берите на себя больше амбиций, Сэндо-сан, чем можете выдержать сопутствующей ответственности. Зачем оправдывать чьи-то ожидания — в том числе и свои, — если можно просто получать удовольствие от жизни и учëбы здесь, особенно когда всё к этому располагает? В погоне за мнимым успехом можно упустить и настоящий. Юкари ещё какое-то время сидела на коленях и с тупой растерянностью смотрела на землю перед собой, а потому даже не заметила, как рядом с ней возникла ещё одна персона. То было молодая девушка в клетчатой миниюбке и кремовом свитере с чëрным пиджаком поверх, что держала во рту леденец и не отрываясь смотрела туда, куда ушëл этот юноша, показавшийся ведьме исключительно странным и страшным. — Ну и зануда он, дя? Иши-ши-ши-ши, хотя заставил тебя обмочиться довольно-таки ловко! — она блеснула янтарными глазами, разрезанными змеиными вертикальными зрачками, и накрутила на палец локон тëмно-лиловых, словно бы вымоченных в вине волос. — В-вы же… С одной стороны растерянная, с другой же настороженная столь жуткой тенденцией встречаться сегодня с одними психопатами, девочка на каком-то инстинктивном уровне решила не кричать и не возмущаться, чтобы не накликать беду. Не с тем персонажем это надобно было делать именно сейчас. — Невария Пурсон, даров. Ты ведь Сэндо-тян, верно? У меня и моего босса к тебе есть небольшое дельце, и если ты сейчас не занята, то почему бы нам не прогуляться до неё, чтобы обсудить предложение о сотрудничестве? Ты не разочаруешься, Сатанами клянусь. Хоть и сказала это с какой-то пренебрежительной вежливостью, словно бы той и вовсе было всё равно, согласится мелкая или нет, чтобы просто уже уйти заняться своими делами, но демоница на самом деле не оставила первокурснице никакого выбора, так что теперь Юкари стояла посреди довольно-таки просторного кабинета, который служил Студенческому Совету комнатой собраний. Ведьма оказалась словно бы в ином мире, отличном как от домена Академии, так и от привычной школы, куда в мире людей какое-то время ходила: яркий, но не режущий глаза свет, под которым кремовые стены и белый потолок создавали впечатление приёмной в элитной больнице или конференц-зала в корпоративной многоэтажке, дорогая дубовая мебель в качестве шкафов, столов и стульев… И сама президент студсовета, при взгляде в аметистовые глаза которой у даже Юкари сбилось дыхание и душа в пятки ушла. За письменным столом сидела девушка примерно возраста Неварии с длинными пшеничными волосами и прямыми чертами лица: её осанка и фигура выдавали в ней не только невероятно красивую дьяволицу, способную подчинить себе любого мужчину даже простым взглядом, но и особу голубых кровей, и даже то, что сейчас сидела к волшебнице боком, сложив ногу на ногу и подперев голову, пока читала какую-то книгу или учебник, не испортило впечатления. — П-прошу прощения, — подала голос присмиревшая девочка, и сейчас при взгляде на неё нельзя было заподозрить, что та вообще кому-либо способна причинить вред или неуважительно общаться. — В-вы ведь госпожа Пеймон? Ч-чем могу быть полезна? При звуке этого мяуканья блондинка сначала оторвала взгляд от содержимого страниц, а затем перевела влево, удостоив им чародейку. — Кто это такая, Неви? Я ведь говорила привести ко мне Шимаду Акиру из «1-А», разве не так? — Иши-ши-ши-ши, так-то да, но он так красиво ушёл после разговора с нашей новой знакомой, что мне стало неловко его нагонять! — разразилась она этим своеобразным смехом, напоминающим шелест змеиной чешуи об сухую листву, и положила ладонь на спину Юкари, чтобы легонько подтолкнуть сделать ещё пару шагов, а затем и вовсе приобняла ту за плечи. — Может, это и к лучшему? — «Говори прямо.» — эти слова прозвучали, словно оглашение вердикта на Суде Божьем, и девочка испытала непреодолимое желание рассказать буквально всё, о чём знала, но не успела раскрыть рот, как тут же заговорила Пурсон за её спиной. — Я увидела Шимаду, когда тот рассматривал оценки за пробник на стенде, а потом стала свидетелем, как он разнял двух учениц, одной из которых была Сэндо Юкари-тян. Он сделал это довольно-таки своеобразно, а ещё, несмотря на явное неумение нашей протеже общаться с людьми, показался весьма лояльным даже к таким субъектам. Я подумала, что можно будет воспользоваться её помощью, раз уж они чуть ли не любовнички, так что… — «Л-любовнички»? — смутилась первокурсница от настолько беспочвенного и смущающего заявления. — «Заткнись.» — и снова фраза силы, от которой обе ученицы машинально закрыли рот не в состоянии совладать с собственными насильственно сомкнутыми какой-то незримой силой челюстями, а Пеймон устало потёрла лоб ладонью. — Тебе ничего нельзя доверить. Я изначально сказала: «Замани его, чем хочешь», и каковы твои действия? Привела ко мне эту малышню. Ответа не последовало, и девушка резко дёрнула веками, чтобы развеять действие своей дьявольской способности и позволить им обеим почувствовать свободу в действиях. — Ну, не стоит быть настолько категоричной. У нас ведь недобор по кадрам как в твоей свите, как и в Совете, а Сэндо-тян настолько умна и талантлива, что в возрасте четырнадцати лет уже учится в старшей школе — разве не прелесть? Конечно, стоит спросить у неё, готова ли она влиться в ряды элиты Тёмного Мира, м? — Пурсон заманчиво повела взглядом в сторону Юкари, а та в недоумении сглотнула. — Я… Чтобы м-мне стать дьяволом? — Это мне решать, кем тебе быть, Сэндо Юкари, — блондинка окатила её ведром ледяной воды этим взглядом и откинулась на спинку вращающегося обитого дорогим кожзаменителем кресла, сложив пальцы в замок перед лицом. — Но зерно здравости в её суждениях имеется. В данный момент я нуждаюсь в сильных и талантливых индивидах, что были бы достойны войти в окружение наследной принцессы Ада и одной из «Дюжины Зол», и для этой цели я планирую завербовать Шимаду Акиру… Но если выдалась возможность, то почему бы не удостоить и тебя такой чести? Ты выглядишь эрудированной, чтобы сэкономить мне силы на разъяснение, кто я такая и что служение мне из себя представляет, так что давай сократим нашу беседу до необходимого минимума. У меня полно дел. — Дом Пеймон славится своими богатствами и репутацией меценатов и землевладельцев, в чьём ведении находится множество отраслей человеческого мира… Вы предлагаете мне стать одной из вас в обмен на такую силу? — Одной из нас, истинных дьяволов, ты никогда стать не сможешь, здесь не следует заблуждаться. Я могу даровать тебе очень многое, но не за просто так, ты же понимаешь? Лишь верная служба и хорошие навыки, проявленные тобою в угоду моего виденья, позволят возвыситься настолько высоко, насколько ты сама бы никогда не сумела в одиночку, как бы ни старалась. «Как бы… я ни старалась.» — именно эти мысли заставили маленькую ведьму сжать дрожащими пальцами подол юбки. Действительно, а что она сейчас может? Кидаться тазиками и швабрами? Колдовать огнём в тех, кто от этого разве что прикурят? Или писаться от страха от того, кто даже не желал ей вреда, а, наоборот, спас из передряги? — Что мне нужно сделать, чтобы заслужить демоничество, госпожа Пеймон? «Хах, люди такие простые. Она что-то осознала за те пару минут, что находится здесь?» — подумала Невария со злорадной ухмылкой на лице и спрятала руки в карманы пиджака. Тем не менее, её хозяйка предпочла не радоваться раньше времени: она не доверяла своей новообретённой «подчинённой» от слова «совсем», и под вопросом стояло то, что змееглазая искусительница могла разглядеть в такой мелочи, но стоило попробовать и дать шанс. С этой мыслью Тересия разжала кулак и позволила своей ладони вспыхнуть желтым магическим кругом, откуда появилась сотканная из подобия угольно-чёрной молнии змея и метнулась в сторону Юкари. От удара девочка рухнула на колени с диким криком и схватилась за лицо, а перед глазами стали плыть формулы и образы, что просто разрывали мозг на куски. — Ч-чт-то это…? — Не драматизируй, я просто внедрила тебе в сознание информацию о структуре «Пожирателя Святых». Это, если не знала, разработанное падшими ангелами заклинание, предназначенное для извлечения Святых Механизмов из прежних владельцев. Твоя задача предельно доступна и тривиальна: либо ты сама убьёшь Шимаду Акиру, на что у меня веры откровенно мало по многим причинам, и достанешь из него божественный артефакт, либо ухитришься привести сюда, и тогда я сама им займусь. В случае успеха, тебе — одна из моих «Пешек» или «Слонов», но если подведёшь, то… — Ну всё, всё! — как ни странно, но поддержку Юкари решила оказать Невария, когда сначала похлопала ту по плечам, а затем помогла подняться на ноги. — Сэндо-тян — умная девочка, она справится. Правда ведь? Ведьма участливо закивала и тот час оказалась вытолкнута из кабинета руками демонессы с захлопнувшейся за спиной дверью. Сложно было описать, что она теперь чувствовала: страх ли от факта вмешательства в дела куда более могущественных сил, чем способна вообразить, радость ли при мыслях об обещанном будущем… Или же то были угрызения совести за чужую жизнь, которую готовится принести на жертвенный алтарь ради собственного величия?*******
— Хорошая сегодня погодка, правда ведь? Такой прекрасный день, чтобы снова прогулять занятия~ — синевласая демоница расплылась в настолько довольно улыбке от произнесения этой фразы, что Акасии Моке, опиравшейся на прутья металлической ограды рядом с ней, даже поплохело. — Очень смешно, Куруно-сан. Будь здесь Акира-кун — он бы и правда посмеялся. — Я так рада, что даже наши с ним чувства юмора идеально друг с другом гармонируют. Хорошо, что такая, как ты, это признаёт, иначе могло быть сложнее. — суккуб прикрыла один глаз и в очередной раз лизнула загнутый спиралью цветастый леденец. — Что такое «это»? — Что для нас с ним ты — пятое колесо в телеге. Пока ты там гуляешь, мы с ним становимся всё ближе, и ближе, и ближе. Мока уже повернулась к ней, чтобы высказать своё возмущение, но тут же застопорилась, как только дьяволица стала демонстративно и крайне вызывающе гулять длинным и тонким язычком по сладости, то ли из-за того, что та и правда была настолько вкусной, то ли в просто в целях раздразнить свою соперницу ещё больше грязными намёками. — …ты ещё между грудей его засунь. — выплюнула она неосознанно, отчего синевласка лишь злораднее ухмыльнулась. — Что, завидуешь? Конечно, ведь бесполезные грехи, вроде зависти — это всё, что остаётся кровососкам, вроде тебя. Неудивительно, что Акира-кун выглядит настолько подавленным и осунувшимся: ты просто задавила его своим обжорством и алчностью по отношению к его жизненной силе, а ещё ты, по всей видимости, постоянно сношаешь ему мозги, когда вы вместе. — Это не правда! И какое тебе вообще дело до наших с ним отношений, чтобы говорить такие вещи? — Я просто беспокоюсь за его здоровье. Моего возлюбленного днями напролёт иссушает какая-то вертихвостка — и это в награду за его старания и мужество? Ему действительно не повезло… — «Возлюбленного»?! Вы же не… — Ах, он тебе не сказал, не так ли? — она на удивление быстро прикончила леденец и лёгким движением пальцев переломала на трое оставшуюся пластмассовую палочку. — Шимада Акира — мой парень тоже, не только твой. Вернее сказать, не только ты его девушка, но и я — так будет корректнее. — Он бы этого не принял. — Уже, аха-ха-ха! Думаешь, мои слова в тот раз прозвучали только лишь под влиянием этой клыкастой сучки? Я действительно не считаю вас удачной парой, потому что ты — мелочная, склочная, наглая, психопатичная и корыстная полуночная тварь, недостойная не только касаться губами его шеи, будь то во время укуса или поцелуя, но и сидеть с ним на одном ряду в классе. Разве я хоть в чём-то не права? «Омотэ.» — Всё в порядке, Ура, я сама с этим как-нибудь справлюсь. Ничего сложного. — с толикой мрака и холодной враждебности в голосе проговорила вампирша, спрятав глаза за чëлкой, а суккуб затрясла плечами от еле сдерживаемого смеха. — Ты в этом уверена? Я надеялась, что сумею вытянуть на разговор кого-то посерьёзнее, как в прошлом, а не общаться на столь важные темы с плаксивой моськой, вроде тебя. Неужели взрослых нет дома? — Закрой рот. На подобную тебе хватит и меня одной, и ни к чему беспокоить её. — А ты высокомерна. — Это мои слова, Куруно-сан. Может, это всё и выглядит, как обычный паразитизм… Но я этого не хотела, он сам меня на это подсадил и продолжает искушать своей кровью каждый раз. — Оправдываешься, Акасия? — Не считаю нужным этим заниматься, ведь Акира-кун — действительно тот, кого я люблю и о ком переживаю, и ответ за свою «жадность» я буду держать только перед ним, не перед тобою. Он — похотливый до чужого внимания похабник и алчный до эмоций грубиян, который сам пьëт из меня все соки самим лишь своим существованием… — и девушка тепло улыбнулась, заведя локон за ухо. — Но мне это по-настоящему нравиться, как и ему самому, так что мы друг друга стоим. Мне нравится быть с ним, терпеть его домогательства и шутки ничуть не меньше, чем слизывать кровь со специально пораненного им же пальца или из ключицы у всех на виду во время обеденного перерыва, чтобы о нас подумали, будто мы занимаемся любовью… И тут же Мока подняла глаза на Куруму, что с поджатой губой сочилась тëмной аурой инфернальной злобы, сжимая кулаки до побеления костяшек. Как ни странно, но Внешнюю это не испугало и не удивило, а просто заставило отлипнуть от ограды и пройти чуть вперëд. — Извини, я заставила его личного сталкера пылать от зависти к нашим отношениям? Должно быть нелегко, когда твоя соперница куда ближе к объекту твоего вожделения, нежели ты сама? — Отдаю тебе должное, Акасия Мока, я тебя недооценила: ты самая что ни на есть сука. — Благодарю за столь высокую оценку, я тренировалась. Быть может, когда-то и легла бы я на лопатки от такого недружелюбного взгляда, но теперь не стану, потому что Акира слишком безбашенный, чтобы оставлять его в одиночку против опасностей Мира Тьмы… Особенно против лживых и завистливых суккубов, как та, что прямо передо мной. От её слов Куруму мгновенно поменялась в лице: былая ненависть исчезла, обратившись лишь злорадной улыбкой. — Ты так распинаешься о «любви» и его «защите», но только и делаешь, что говоришь и говоришь. Я тебе не нравлюсь, ты мне — тоже, и ты определённо хочешь, чтобы я отвалила, но это взаимно, так как насчёт показать на деле, чего каждая из нас стоит? Я пока что не заметила за тобой ничего, что позволило бы тебе считать себя его девушкой, а в таком случае решение для нас только одно. — Силой. — кивнула она и хрустнула костяшкой указательного пальца, когда прижала тот большим к ладони. «Довольно, Омотэ. Ты показала силу своего духа, а я поняла, что ты настроена серьёзно, но теперь дай мне решить эту проблему, и мы…» — Как я уже сказала, Ура, я сама. Ничего сложного. «Дура, тебе с ней уж точно не тягаться и это…!» — но не успела Внутренняя даже полностью изречь своë недовольство, как Внешняя сорвалась с места. Суккуб, однако, не стала идти в контратаку или даже уворачиваться, а просто поймала ладонью кулак вампирессы. В этом ударе не было никакого сверхъестественного наполнения, никакого изящества и скорости — даже качественного желания убить, если чувства Куруму не обманывали, её соперница не удосужилась вложить. Обычное отчаяние. — Стоило всё же позвать «другую», да? — девушка чванливо усмехнулась и сдавила руку Моки с такой силой, то та всем телом задрожала и издала сдавленный стон. Куруно опустила кулак противницы на уровень живота и вывернула его более удобным для себя способом, что теперь оппонентка стояла к ней спиной с правой рукой, заломанной на манер куриного крылышка, и не могла ни вырваться, ни даже пошевелиться. — Значит, вся твоя бравада — пустой звук, Акасия Мока. Признаюсь, в чём-то ты права: я крайне завистлива, да и девушкой стальных убеждений или утончённых манер меня не назвать, но кое в чём я уверена на все сто. Я люблю его. Ради этого чувства и его тепла я готова терпеть рядом с ним других женщин, но ни одна из них — и ты в том числе, — никогда не будет признана мною достойной его силы и доброты. Хоть и человек, но он — выше любой из вас, а я готова усмирить свой эгоизм, лишь бы он был доволен… Но до разумных пределов. Отныне и впредь можешь считать меня его «любимой женой», а ты, если хочешь быть с ним — чтобы я больше не видела, не слышала и не чуяла, что ты снова пьёшь у него кровь и подтачиваешь его физическое и психическое здоровье своей кормёжкой или стервозным поведением. Уяснила? Тем не менее, ни согласия, ни даже мольбы о сохранении в целостности руки, уже готовой переломиться надвое в районе лучевой кости, не последовало, и розововласая демоница лишь показала ей сдавленную и в какой-то мере снисходительную улыбку. — …слишком много на себя берëшь, Куруно-сан. И дьяволица тут же ощутила, как её ладонь в нескольких местах пробивает насквозь чем-то острым, словно стальными штыками. Она тут же вскрикнула и попятилась, схватившись за руку, а затем увидела, как костяшки и внешняя сторона правой ладони Моки ощетинились тонкими и длинными тёмно-алыми шипами, словно кристаллическими иглами из её же собственной крови. — Э-это…! «Когда ты этому научилась? Мы же только вчера не могли вернуть твою руку в норму!» — удивилась Ура, на что Омотэ решила ей ответить мысленно. «Тогда же, когда ты научилась пользоваться «Могуществом» или манипулировать тенями, чтобы поставить Акиру на место. Сразу же, как приспичило. Я просто подумала, что кровью управлять будет легче, нежели костью или мышцами… И сработало.» — Может, я вовсе не сильная и не смелая, какой ты видишь саму себя, а просто трусиха, постоянно прячущаяся за его спиной, — Мока оценивающе посмотрела на результат манипулирования собственным телом при помощи «Изменения Плоти» и, поморщив лоб, втянула эти спицы обратно под кожу. — Но это не значит, что я не хочу стоять с ним наравне. Я знаю, это не просто, и дотянуться до него будет, возможно, труднее всего в жизни… Но надежда всегда умирает последней, правда ведь? С этими словами она движением ногтя на левой руке разрезала плоть на запястье правой и придала хлынувшей из раны крови форму тонкого и длинного шипа, будто лезвия одноручного меча, выдвинувшегося из предплечья. Хоть и больше прежних, но невооружённым взглядом было видно, что прочности в нём — как в обычной сосульке, зимой свисающей с крыши… И, тем не менее, вампирша отвела локоть чуть назад в явной готовности уколоть получившимся отростком перед собой, чтобы пронзить пошедшей в атаку Куруму если не шею или живот, то хотя бы ногу или руку, а дальше по обстоятельствам. От подобного взгляда поалевших глаз, коим Акасия неустанно смотрела на свою соперницу, дьяволица, как ни странно, не попятилась от страха и не разозлилась, а всего лишь довольно улыбнулась. — Ты прошла. — Хм? Девушка показала ей свою ранее проколотую ладонь и то, как сквозные отверстия, через которые можно было бы просунуть палец, стали с дрожью зарастать сначала тканью пястных костей, а затем и мясом с кожей, оставив по итогу лишь розоватые пятнышки из на вид более хрупкой и свежей плоти. Куруму спрятала руки за спину и вновь облокотилась об ограду. — Не делай такое лицо, я и не собиралась с тобой драться. — Что-то не похоже. — буркнула Мока и чуть выпрямилась, но ни глазам, в таком виде способным видеть биение сердца соперницы и ход крови по жилам, ни клинку прежнего вида не вернула. — Акира-кун явно огорчится, если кто-нибудь из нас пострадает — особенно по такой, с его точки зрения, глупой причине, как «кошачья драка» за него же, как думаешь? — Он, скорее всего, снова сведёт всё к шутке и придумает очередной безумный способ, как нас помирить, хотим мы того или нет… Но да, ему не понравится. — ей стоило определённых усилий, чтобы вернуть кровавому штырю прежнее агрегатное состояние и мало-помалу втянуть его обратно в запястье, а затем дать регенерировать венам, сухожилиям и эпидермису. — Тогда к чему это всё было? Настороженность так и не исчезла, но теперь у девушки сложилось такое ощущение, будто они ещё нанесут друг дружке ни одну и ни две раны даже пострашнее этих, но, по крайней мере, не сегодня. — Я просто хотела убедиться, что могу тебе доверять, Акасия, в плане чувств к Акире-кун и оказания мне поддержки. — «Поддержки»? — Ты ведь знаешь, что на втором и третьем курсах Академии Ёкай учится четвёрка наследниц Столпов Ада? — Это… — она напрягла память. — Риас Гремори, Сона Ситри, Тересия Пеймон и Невария Пурсон. Первые две — родные младшие сёстры действующих Владык Демонов, а две последние — одни из «Двенадцати Князей», и каждая — опасная персона, за плечами которой лежат деньги, слуги и могущество влиять на Тёмный Мир. Ты знаешь, что они умеют делать? — Обращать других существ в низших дьяволов. — она кивнула и чуть приподняла брови от появляющегося осознания чего-то ужасного. — Так ты думаешь, что они захотят…?! — Захотят и сделают. «И близко не вздумай приближаться к представителям Гоэтии, Куруму, к наследникам этих домов — тем более. Они, их неизбывная алчность и эгоизм не принесут тебе ничего, кроме бесконечных проблем и горя», — я с ними лично незнакома, но моя мама — опытный суккуб, и к её советам и наказам я склонна прислушиваться. Они ищут себе сильных и умелых вассалов, коих могли бы беспрестанно эксплуатировать, и мал шанс того, что Акире-кун, если всё же до него доберутся, не выпадет участь стать их марионеткой. — Так ты хочешь его защитить от них? — Всегда хотела и буду хотеть, как и любая женщина, любящая своего мужчину. Я… знаю, что такое прозвучит неубедительно, особенно из уст суккуба и такого же дьявола, но прошу: не ставь между мной и ними знак равенства. Я не хочу ему навредить, а потому вынуждена предаваться лишь сладким снам, где мы с ним вместе и только лишь вдвоём, потому что понимаю, что в реальности не сдержусь… И от этого во мне клокочет невыразимая зависть к тому, как легко ты можешь его поцеловать, и ненависть лично к тебе за это, Акасия, но одно дело — мы, и совершенно другое — они. Они воспользуются чем угодно — властью, ложью, интригами и грубой силой, — только бы уничтожить в нём то, чем он нам обеим дорог. Именно поэтому мне нужна твоя помощь, я не справлюсь с ними всеми в одиночку. Пока она говорила это, Мока всё больше понимала, для чего конкретно Куруму её спровоцировала: это был обычный тест «на вшивость», чтобы проверить, не похожа ли вампирша на наследниц Гоэтии в плане своего интереса к Шимаде. Когда же та закончила, посмотрев на неё столь затравленным взглядом, Акасия кое-что осознала и сама для себя: эта дьяволица, что стояла сейчас перед ней, не сомневалась в своих чувствах к субъекту их вражды — в противном случае, она бы не пошла на проверку «достойности» Моки ценой увечий собственной руки. То была не иллюзия и не мираж, хотя Куруно вполне могла бы всё этим обернуть — просто ей на собственной шкуре захотелось прочувствовать, на что в действительности способна её соперница в борьбе за сердце Акиры. — Вы оба — просто невероятные сумасброды. — тем не менее, она с доброй улыбкой покачала головой. — Не думай, что на этом союзе мы с тобою станем «сёстрами». Это просто временное перемирие, чтобы не дать ему попасть в поле их зрения, а если уже поздно, то вытащить его оттуда. Мне самой с высшими дьяволами не тягаться, но твои способности вампира в этом могут сыграть важную роль… У нас же с тобой после всего этого будет ещё много времени, чтобы решить наши разногласия, и чтобы ты, — она показала ранее прошитую насквозь ладонь. — Ответила мне за это с лихвой, тупая летучая крыса. — Жду с нетерпением. — Мока улыбнулась в аналогичной Куруму искренне неискренней и натянутой манере, и они обе пожали друг дружке руки… С хрустом переламываемых костей. — Но не позволяй себе лишнего. — Это мои слова.На следующий день.
— Ох, и за что же мне всё это~? — тихо скулил Акира, потирая пылающий на всю левую часть лица след от женской ладони. В конце концов, удар с правой у Моки был поставлен, что надо… По крайней мере, когда дело касалось брюнета. Она просто набила руку так делать. — Тяжело быть в центре женского внимания, правда? — Юкари, что сейчас вела парня за собой, сочувственно и одновременно виновато ему улыбнулась, ведь конкретно эти побои у Шимады образовались тогда, когда девочка пришла к ним в класс и то ли специально, то ли случайно на глазах у одноклассников попросила его «кое-куда» с ней сходить. Среди ребят оказалась тогда и Акасия-сан. — Нет, на самом деле, вполне ничего, сразу поднимается самооценка, только последствия… — он зычно протянул воздух меж зубов. — Иногда не радуют. Мне надо бы быть поспокойнее, да поделикатнее, как думаете, Сэндо-сан? — Да… наверное, стоит. — задумчиво проговорила она, спрятав глаза за полой шляпы. Это было странное чувство. Будто бы она сейчас делает нечто совершенно неправильное. Будто бы наижесточайшим образом ошибается с каждым шагом в сторону кабинета Студенческого Совета, ведя парня к двум демоницам, такое чувство, готовым растерзать его на органы, а потому Юкари предпочла не сильно вдаваться в общение со своим, как она надеялась, старшим товарищем. Действительно, оставалось лишь надеяться на его и Пеймон благоразумие. Они подошли к заветной двери, отчего-то ставшей для девушки куда более страшной вещью, чем могла бы показаться самому Шимаде, если бы тот только знал, к кому его сопроводили, и она даже с трудом подняла руку, чтобы постучать… — Если нам здесь не рады, то не будет зазорным просто уйти и купить чего-нибудь попить, как думаешь? — прозвучал рядом с ней его голос, и Юкари замерла. Действительно, она ведь не обязана всё это делать, не обязана слушаться их и обрекать того, с кем хоть и не особо хорошо, но всё-таки знакома, на, быть может, страшную и болезненную судьбу… Но что ещё остаётся? Заветное разрешение войти прозвучало вслед за робким и негромким стуком — и вот они вдвоём оказались в комнате, где у оголовья стола для собраний всё так же сидело златовласое исчадие Ада, словно бы с прошлого дня не сдвинувшееся с места в ожидании, когда ведьма исполнит свою «сделку с Дьяволом» и кинет тому на растерзание невинную и наивную душу. «Простите, Шимада-сан.» — Шимада Акира, я полагаю? — вопросила блондинка и блеснула пурпурными радужками, спрятав губы за замком из пальцев. — Я много о тебе слышала, но предполагала, что ты будешь несколько… Внушительнее. — Привлекательнее некуда, я на максимуме! — усмехнулся он, при этом выпятив щуплую грудь колесом, подняв локти на уровень плеч и опустив предплечья, что казалось попыткой в бодибилдинг в исполнении навешенного на деревянный крест проволочного пугала посреди пшеничного поля. От подобного Невария, что располагалась правее гостей, откинувшись на спинку стула и сложив ноги на столе, весело захихикала, но звучало ещё более шепеляво, нежели обычно, и виной тому — рот, наполненный цветастыми драже, которые она продолжала в него пихать, будто устанавливая рекорд. — Как я вижу, моей прислужнице не понадобилось тебя сильно долго уговаривать или даже говорить, перед кем тебе предстоит находиться, а иначе ты не вëл бы себя здесь столь легко и непринуждённо. — Я веду себя легко и непринуждённо везде и всегда, кроме туалета в «особо трудные минуты», но сейчас у меня не болит живот, да и унитаза я тут не вижу. — он сложил ладони за спиной, приняв более скромную позу, а ведьмочка рядом явно опешила от таких заявлений. — Чем могу быть полезен вам, уважаемые семпаи? — А у вебя гува не дува, Тесси~. — с трудом промямлила змееокая и затрясла плечами. — «Сначала прожуй, а затем говори, дура.» — очередная команда «свыше», направленная конкретно на Неварию, но даже Сэндо с Шимадой ощутили некий импульс, и парень несколько сместился к волшебнице, пока та наблюдала за давящейся сладостями демоницей. — Что ж, тогда стоит начать с самого начала. Моë имя — Тересия Пеймон, и если ты, Шимада Акира, когда-нибудь интересовался оккультизмом или светом Подземного Мира, то должен знать, что эта фамилия принадлежит к числу так называемых «Столпов Ада» — вершине пищевой цепочке в Тëмном Мире и вершине дьявольского и демонического сообществ. Будучи наследницей и первой претенденткой на звание Великого Короля, я также являюсь президентом Студенческого Совета Академии Ëкай и занимаю этот пост вот уже третий год. Осознаëшь уровень? — Вполне. Приятно познакомиться, Пеймон-доно. — он учтиво кивнул. — Чтобы не вышло недопонимания: вот эта дикарка, — она простëрла раскрытую ладонь слева от себя. — Невария Пурсон. Она находится в том же положении, что и я, как наследница своего Столпа, но куда беднее меня по уровню достатка, ниже в плане иерархии в социуме и интеллектуальном развитии, а также в том, что она — всего лишь «Ферзь», а я — «Король». Если имеются вопросы по каким-то делам, то обращаться следует ко мне напрямую, ведь она — неудачница, и только сильнее всё запутает. Просто имейте в виду. — Кха-кха, как грубо…! Можно было и без такой унизительной формулировки, кха-кха! — «Заткнись.» И девушка действительно замолчала, даже кашлять стала про себя. — Хм, шахматные термины? — поинтересовался Шимада, а блондинка материализовала в руке выточенную из рубина фигурку солдата-пешки. — Благодаря изысканиям в области магии и генетики одного из нынешних Владык Демонов, Аджуки Вельзевула, мы, высшие дьяволы, обзавелись возможностью перерождать других существ в своих слуг, даруя им в процессе эволюционное превосходство над остальными нечеловеческими видами в силу новой природы и открывая доступ к циркуляции в более высоких и престижных кругах нашего общества. На правах представительницы Гоэтии я могу за верность и усердие награждать своих прислужников статусом, влиянием и богатствами, а в наказание за непослушание имею этическое право делать примерно вот так. — она дёрнула пальцем в сторону Неварии, на что та лишь чванливо хмыкнула, но тут же завалилась навзничь, ведь стул под ней сам собой поклонился назад и заставил ту приложиться затылком об пол. — Вы жестоки, Пеймон-доно. — усмехнулся Акира. — Я справедлива. Нужно ли мне пояснять, зачем приказала тебя сюда привести и рассказала всё именно об этом аспекте моей сущности? — Полагаю, вы хотите, чтобы я присоединился к вам в качестве демона-дворецкого и проявил свои таланты и способности на пользу ваших целей, какими бы они там ни были? В награду меня ждут деньги, слава, собственное жильё или даже земельный надел, и всё, что от меня требуется — признать вашу власть над собой? — Именно, ничего сложного для понимания или экстраординарного для исполнения. — она заставила фигурку вспыхнуть пламенем и рассеяться облачком дыма. — Дом Пеймон — влиятельные бизнесмены, и в наших руках лежит власть не только над Миром Тьмы, но и над людским. Крупные предприниматели, древние аристократические фамилии, транснациональные корпорации, общественные настроения, курсы государственного развития и не самая лицеприятная изнанка этого мира — над всем этим мы ведаем наравне с остальными Столпами, и, будучи по левую руку от меня, вы с ней также можете рассчитывать на определённый процент от нашего бизнеса. Я щедра с теми, кто верен мне. — Стало быть, Сэндо-сан вы тоже пообещали золотые горы? — без толики неодобрения он обратил взгляд к Юкари, а та лишь попятилась, будто бы чувство вины, что зародилось лишь минут десять назад, уже разгорелось в пламя, не позволяющее ей даже глаза на него поднять. — Слабых духом и телом всегда привлекают сила и достаток: люди алчут денег ради красивой и безбедной жизни, они похотливы до мирских страстей и голодны до таинств. Сэндо Юкари утопает в чувстве пока что ничем не подкреплённой собственной значимости и стремится его оправдать — ей я открою доступ к богатой библиотеке тысячелетних тёмных знаний и мудрости, к редким и диковинным артефактам и магическим исследованиям и к демонической природе, стократно усилив её собственные колдовские способности. Тебе же, Шимада Акира — вечную молодость, недоступную представителям вида «Хомо Сапиенс», щедрые денежные награды за соблюдение моей воли, чтобы ты мог содержать Акасию Моку и других, кого захочешь, и пользоваться их любовью. Это достойный обмен на душу, во всех смыслах. — И правда, — он расслабил плечи. — От подобного предложения откажется разве что круглый идиот. Такие перспективы~ — Значит… — К превеликому сожалению, коэффициент моего интеллекта стремится к бесконечно отрицательному значению, так что нет, но благодарю за предложение. Это всего лишь предположение, но поскольку Сэндо-сан до сих пор является ведьмой, а не дьяволом, хотя вы называете её «прислужницей», то, возможно, вы могли поставить перед ней условие привести меня к вам в обмен на демоничество… Я прав? От его вопроса Юкари ещё сильнее скрыла глаза за шляпой. Ею овладело чувство совершенно невыносимого стыда. — Поскольку Пеймон-доно не производит впечатление персоны, нарушающей или на ходу пересматривающей свои обещания, я бы хотел, чтобы вы исполнили уговор и дали ей, что ей причитается, ведь свои обязательства она выполнила, и не её вина, что я — чурбан, отказывающийся от безусловного выигрыша в лотерею. — Ты… — девочка опешила от его слов — настолько, что не сумела выдавить из себя хоть что-то вразумительное, а просто дрожала, как брошенный котёнок. — «Уговор есть уговор» — таково кредо любого уважающего себя дьявола, и в обиход его давным-давно ввела именно моя фамилия. Но чуть позже. Могу я для начала узнать причину, следуя которой ты отказываешься от моего предложения? — Если объективно, то вы бы не искали себе так активно сторонников, если бы не стоял острый спрос. Может, готовящаяся или уже идущая война с кем-то, а может и дворцовые интриги — кто знает, что на уме у вашего брата? Не в обиду сказано, Пеймон-доно, просто алчность — она и в Тартаре алчность. Что же до субъективности, то мне просто не по нраву быть пешкой или солдатом, я предпочитаю сидеть на месте рефери. — С такой точки зрения посмотреть, так я собираюсь тебя к себе заманить, чтобы пушечным мясом отправить в пекло. Я ведь не военный комиссар, Шимада-сан. — Я вас не знаю, не знаю законов вашего общества и конкретно ваших обстоятельств, а с тем, о чём не ведаю, предпочитаю не обниматься. И Тересия замолчала. Впервые на её памяти хоть кто-то отказывался от столь щедрых предложений и мягких условия, и это… «Похоже, не только сила, о которой говорила Мэй-Лонг, но ещё и способность разумно ею распоряжаться и осознание своей ценности. Нельзя, чтобы такой экземпляр был испорчен принципами и избалованностью Ситри или Гремори… А они всё это испортить захотят и прекрасно сумеют, зная их.» — так посудила она, глядя на его лёгкую и приветливую улыбку: они с ним не были врагами. — Что ж, тогда у меня не остаётся иного выбора, если переубедить не получится. — девушка прикрыла глаза и тут же раскрыла, наполненные сырой инфернальной мощью. — «На колени. Оба.» — Неть! — задорно и даже по-детски скуксился Акира и сложил руки на груди. — Э?! — такова была реакция каждой из трёх учениц, что находились в кабинете помимо парня. Юкари, у кого едва ли не выработался рефлекс при виде такого взгляда Пеймон и такой интонации, с которой та что-либо приказывала, колени даже согнулись сами собой… Но она тут же ощутила, что никакого непреодолимого давления на неё не оказывается даже в помине. Стоило ей в удивлении поднять голову на брюнета, как восприятие дополнило картину окружающего мира, от которого они вдвоём оказались отделены неким округлым пузырём. Нечто невесомое, будто бы и не существующее вовсе, но, тем не менее, поверхность купола разошлась рябью, практически неразличимой невооружённым глазом, а затем разгладилась и развоплотилась. «Это… какое-то контрзаклинание?» А Пеймон буравила взглядом его поалевшиеся и завихрившиеся вокруг зрачков радужки не отрываясь. Она попыталась ещё раз, скомандовав «Я сказала: На колени!», но ни Акира, ни защищённая его аурой Юкари на это никак не отреагировали. — «Сэндо, а ну живо его…!» — Попрошу вас не приплетать сюда Сэндо-сан, она уже никакой роли в нашем споре не сыграет. — тут же он отгородил чародейку рукой, а колдунья лишь спряталась за его спиной, словно испуганная дочь, ищущая защиты от разъярённой матери у колоссоподобного отца. — Мы ещё не закончили, Шимада Акира. — Уже закончили. Вам нечем развеять мои сомнения касаемо вас и предлагаемых вами перспектив, а мне нет причины вступать с вами в конфронтацию. Если на этом всё, то приятно было познакомиться, Пеймон-доно, Пурсон-семпай. — он вновь поклонился, а затем направился к выходу. Прежде чем успела осознать, Юкари вышла за пределы поглощающего купола, но ничего не произошло. Тересия, на которую было сейчас страшно смотреть, более никак не пыталась на них воздействовать… Кроме одного. — Подожди, Шимада-сан, у меня есть, чем тебя заинтересовать. — окликнула она его, и юноша остановился. — Насколько мне известно, твоя мать работает медсестрой в окружной больнице — не особо-то оплачиваемая сфера деятельности, однако твой отец — другое дело. Он ведь занимает пост генерального директора строительной компании и именно он обеспечивает вашу семью… — Это так, Пеймон-доно. На самом деле, я ими очень горжусь, и странно, что у таких людей родился такой непутёвый сын, правда же? — добро рассмеялся он и почесал затылок, будто бы и вовсе не понял, к чему она об этом заговорила. А вот Юкари поняла. Поняла и ужаснулась. — Действительно. Наверное, было бы очень странно, если бы его вдруг отстранили от своего занятия? Такой умелый и талантливый специалист — и вдруг безработный? — Оу, так вы об этом? Ну, вы очень проницательны, Пеймон-доно: мой отец — действительно невероятный человек. Это может показаться странным, но наша семья — не потомственные строители или бизнесмены, и он начал свой путь с простого бригадира. Он много трудился, учился и развивался, чтобы шаг за шагом прийти к тому, где находится сейчас… И сумеет снова, если что-то вдруг не задастся. — Ты в этом уверен? Мир бюрократии жесток и полон самых разномастных акул, каждому из которых не составит труда перемолоть его и не подавиться. — ухмыльнулась блондинка, явно намекая на себя и на свою причастность к «гипотетическим» ухабам в будущем для их семьи. — Так и есть, выживает там лишь сильнейший. — Тогда… — Но он по-настоящему силён, а потому я не переживаю. Он многого лишился и много приобрёл, однако ничем из этого не обязан сделкам со сверхъестественными силами — я знаю, я бы увидел. И при взгляде в его теперь уже совершенно обычные голубые глаза демоница присмирела. — Человек на многое способен и самостоятельно — было бы, ради чего и ради кого. С этими словами он ушёл, а Юкари, не получившая от «госпожи» ничего больше, чем усталый и разочарованный вздох, предпочла последовать за ним. — Похоже, ты теряешь хватку, Тесси? — было разразилась Невария хохотом, но жест девушки, которым она будто бы схватила ту за волосы и ударила головой об стол, отразился на Пурсон: она с силой и словно бы по собственной воле приложилась лбом об мебель, расколов ту напополам и рухнув на пол. — «Имперский Эдикт» остался при мне, — Пеймон стала разминать ладонь с интересом, не иссякла ли родовая способность их клана, а затем посмотрела на дверь. — Стало быть, дело в нём, в его Святом Механизме. Мэй-Лонг о таком не упоминала. — Ох… ох… ну зачем же так-то? — постанывая, дьяволица поднялась на ноги и схватилась за ушибленный лоб. — Так что… «госпожа»? Исполним угрозу касаемо его семьи? — Не мели чепухи, Невария. — А мне показалось, что ты была настроена серьёзно. — Иначе было бы неубедительно, только вот на него всё равно не подействовало. Иногда угрозы — это всего лишь угрозы. «А ты размякла, Пеймон, и ты явно больше не…» — Не считай, будто я утратила свою власть — в том числе и над тобою. — хлестнула она ледяным взглядом, будто шипастой плетью по спине, отчего Пурсон машинально выпрямилась и про себя чертыхнулась, что та даже мысли читает. — Похоже, мы с ним не испытываем друг к друг неприязни… Но всё же я кое-что решила. Никто не смеет говорить наследнице семьи Пеймон и Князю Гордыни «Нет!» с таким надменным лицом, словно бы он уже победил, и просто уйти после этого невредимым. Никто не смеет сомневаться в моей справедливости, в моей щедрости или в моём гневе, оспаривать могущество моих слов! Это — война между мною и Шимадой Акирой… Но я предпочту, чтобы всё таковым и осталось. Никакого сопутствующего урона, никаких заложников, никаких союзников — я поставлю его на колени самостоятельно. — Ясно-понятно! Вы — босс, и как вы захотите, так оно и буд…! — Неви. — и вновь та одарила подругу таким взглядом, наполненным безмолвным непреложным велением, от которого змееокая красавица инстинктивно предпочла замолкнуть. — «Он — мой. Уразумела?» — Уразумела. Да. Всё по-твоему, Тесси. Как обычно. — она закивала, после чего Тересия, материализовав в руке фигурку той самой пешки, откинулась на спинку кресла и лёгким движением ноги развернула себя к окну, оставив Неварию думать, как починить сломанное имущество. Наследница Пеймон стала размышлять, над многим, и одними из самых животрепещущих мыслей были «Но каково наше с ним соотношение в силе? Хватит ли мне на него Частиц Зла?» и «Может, стоит обменяться «Ферзём» с кем-то, кто эту Фигуру ещё не использовал, вроде Самайна или Аластор, чтобы освободить для него место?». Как бы то ни было, это было битвой воли, и проиграли её демоны, а люди, как ранее и предлагал Шимада, праздновали победу возле автомата с газировкой. Он достал себе банку с гранатовым соком, а Юкари — с виноградным, и если девочка сейчас совершенно разбитая сидела на лавочке, то парень стоял возле неё, спрятав руку в карман, поставив одну ногу на мысок и облокотившись плечом о машину сбоку. — П-прости меня, п-пожалуйста. — За что? — Я ведь… заманила тебя к дьяволам, и они чуть было не… — Я ведь сам не спросил изначально, куда идём. — он хлебнул из банки и поморщился от ударивших в нос и нёбо газов. — В этой школе куча опасностей для человека или для ведьмы, но если их избегать, то так и вся молодость может пройти — в страхе перед теми, у кого когти острее. Я познакомился с интересными личностями, пафосно всё обставил, так почему бы не порадоваться и не отменить это «выпивкой»? — Как можно быть настолько беспечным после всего, что случилось?! Это же… — она задумалась. — Какое-то сумасшествие. — А что они мне сделают, если своё отношение к подобным неумелым угрозам я уже высказал? Завалят жалобами на имя директора, вроде «Он не захотел становиться моим лакеем, исключите его за это!»? Мои родители — сильные люди, они справятся… Да и Пеймон-доно наверняка разозлилась так, что аж зубы заскрипели — ей определённо будет не до них, да и не до вас, Сэндо-сан. — …Юкари. — Хм? — Просто «Юкари». Н-наверное, так обращаться к подставившей тебя ведьме будет противно? З-забудь! — Хорошо, Юкари-чан. Она удивилась, а когда подняла на него голову, то увидела, как парень просто пьёт газировку, не беспокоясь ни о чём. Вообще ни о чём. — Хотелось бы и мне так же… — Доставать из автоматов вкусняшки одной лишь ловкостью рук? Могу научить. — Нет, — она покачала головой. — Быть такой смелой. И сильной. И также легко общаться с кем-то, кто ко мне даже враждебен. — Этому тоже можно научиться, Юкари-чан. Нет у меня никакой смелости, я просто стараюсь быть проще, самый обыкновенный пофигизм. Если что-то не получается — просто забей на это. Если где-то ошибаешься — просто забей на это. Если чувствуешь себя бесполезным… — «Просто забей на это». — иронично ухмыльнулась она и наконец хлебнула своего сока. — Ум, ох. И кому из нас четырнадцать? — Мне нравится чувствовать себя мелким и беззаботным пездюком. — Внешностью не сильно дальше ушёл! — В этом и фокус. — он выкинул опустевшую банку в мусорку и рукой полез в прорезь для выдачи за следующей. — Главное — оставаться тем же дураком, каким себе нравишься, а все вокруг пусть продолжают обрастать морщинами в своё удовольствие. — И всё же ребёнок здесь — я. — Мне казалось, ох, что Юкари-чан пытается выглядеть старше? Э-эть! — Мне просто не нравится, что на меня смотрят, как на первоклашку. Может, мне и немного лет, но я умнее многих здесь… — и всё же она поникла. — М-да уж, «умнее многих». Но ничего умнее, нежели принять предложение дьявола, чтобы стать сильнее, придумать не сумела. — Не стоит предаваться расизму в этом вопросе. Дьяволы — милые ребята… Мне так кажется, по крайней мере. Куруму-чан, Луксурия-сенсей, а теперь и Пеймон-доно — они все определённо без ума от меня, ведь я такой душка! — Но от предложения ты отказался? — Это из вредности: меня легко потерять, трудно найти, болезненно любить и невозможно забыть, хмпф! — он горделиво вздёрнул носом, чем заставил Юкари столь беззаботно рассмеяться. — Я предполагал, что «Дьявол» — это такая клыкастая, шипастая и мускулистая тварь, у которой во лбу торчит красный кристалл, и она одним дыханием молнией сносит сначала твоего сопартийца, а затем и тебя, если не успел увернуться. Но это — какие-то косплееры, и неужели природа Преисподней настолько бедна на фантазию, чтобы вот это было там на вершине эволюции, как говорила Пеймон-доно? — Диабло из «Рессуркшена», конечно, силён, но то игра, а здесь — реальность, и о Гоэтии не стоит думать так легкомысленно. О них ходит куча самых разных слухов, они в купе с небесными и падшими ангелами — причина многих катаклизмов Земли, их война до сих пор аукается человеческой и демонической цивилизациям горькими воспоминаниями, а то, что творится сейчас… Они опасны, и шутить с ними не стоит. Зря мы тогда воспротивились воле президента Студсовета, ох зря! — Это мы ещё посмотрим. Воспротивился только я, и тебя это не касается, так что… — Я ведь ушла с тобой, считай, отвергла предложение, от которого, во-первых, невыгодно, а во-вторых — опасно отказываться. Я труп! — Как я и сказал: «Положи на это волшебной палочкой». Юкари-чан — талантливая волшебница, так ведь? Ты же вундеркинд, ты что-нибудь придумаешь, а если не получится, то я готов помочь. Как видишь, кое-что умею даже я. — Да, тот купол… Это какая-то особая магия, отражающая демонические силы? — Всего лишь абсорбирующее умение. И она застыла при виде его изменившихся глаз. — «Идзанами: Гакидо». Одна из техник, использующих тёмное начало твоей сущности, чтобы окружить областью, при вхождении в которую сверхъестественная атака или негативное воздействие раскладывается на составляющие и питает тебя собою же. Очень полезно, когда сама ты на пределе, и надо «подзарядиться» за чужой счёт, или тупо нет настроения уворачиваться. — Невероятная способность. — Могу и этому научить, если хочешь. — Э?! — она опешила. — Т-ты правда можешь? Разве это ни что-то уникальное? — Ты внимательно слушала Аозаки-сенсей на занятиях? — Ммммм… — Помнишь, как она говорила, что главное — знать, как «закрутить в нужном направлении», а что закручивать — уже не так важно? — Н-но я ведь тебя подставила! — Ты просто пошла на поводу у слишком завышенных ожиданий касаемо себя самой. Может, мы и не обладаем такой крутой физиологией, как у демонов, чтобы без ухищрений жить вечно, не можем похвастаться огромными объёмами и качеством сверхъестественных сил, но, как и говорила Аозаки-сенсей, важнее всего — пропускная способность твоего разума. — он прикоснулся пальцем к виску. — Человеческая мысль способна поднять жестянку в воздух и заставить это летать быстрее любой птицы, а также подрывать целые континенты небольшим радиоактивным шариком спресованного химического элемента, так почему бы не применить тот же принцип к «Изнанке»? — «Человек силён мыслью», ты это имеешь в виду? — Это единственное, чем мы сильны. Мой Святой Механизм — ничто без моего интеллекта, он не сработает без моего усилия воли и осознания желаемого результата, твоя ведьмовская магия работает по тому же принципу — печати и математические формулы, конструировать которые у тебя хватает ума и вычислительных способностей. Правда вот, слишком сильное эго всему этому немного мешает, не думаешь? — Н-ну да, пожалуй, надо бы поскромнее… Акира улыбнулся от того, что она просто повторила его же недавнюю фразу. Стало быть, она чему-то научилась. — Вовсе необязательно предавать себя и становиться кем-то другим, чтобы быть кем-то, Юкари-чан. На следующий день после этого разговора она явилась в Клуб Журналистики как раз в разгар работы, насторожив Куруно и Акасию… Но пришла вовсе ни к Шимаде, а к Ардженто. — Чем могу помочь, Сэндо-сан? — Э-это, ну, — она замялась. — Й-я просто хотела попросить перед тобой прощения. — За что? — Асия искренне не понимала, за что перед ней сейчас хотели извиниться, а смущённый вид девочки лишь сильнее вводил в недоумение. — Это… — но ведьмочка тут же разозлилась, показала язык. — Н-ни за что! Дура! — и убежала. — Э? — такова была реакция буквально у каждого, кроме Акиры, который от подобного зрелища лишь счастливо рассмеялся, и Кохаку, схватившей блондинку за край юбки. — Как же так? Асия мне изменяет… — Э-э-э-э-э?!*******
С недавних пор Куруно Куруму пребывала в неважном расположении духа. У этого было много причин — к примеру, вынужденный пакт с Акасией Мокой, — но конкретно сейчас раздражение было вызвано не соперницей в любви, а тем, что один потливый задрот позвал её в один из пустующих кабинетов в корпусе, предназначенном для клубной деятельности, под не самым лицеприятным предлогом. Кано Нагаре был от природы неприметным парнем, если не совсем уж невзрачным, так что при встрече с ним девушке потребовалось некоторое время и несколько наводящих фраз, чтобы вспомнить, что когда-то она воспользовалась его услугами, чтобы полюбоваться собственной красотой, запечатлённой на фотографиях его «Полароида». Это было ещё в прошлой школе, в мире людей, и там паренёк состоял в кружке фотолюбителей и, как видно, своей стезе не изменил и в Академии Ёкай, постоянно нося на шее камеру, и не встретились бы они, если бы не желание самого Кано. А вернее, угроза с его стороны. Многие из этих фотографий были в откровенных нарядах и позах, и Нагаре прислал парочку ей в анонимном конверте с просьбой, если уж не требованием придти в одиночку в назначенное время и место, а иначе… — Верно, извини, Кано-кун, что не сказала тогда, куда перевожусь, просто… — О, нет-нет, ничего такого! — он помахал руками. — Ты ведь наверняка спешила, Куруно-сан, да и не должна была, мы ведь даже не встречались, правда? — Наверное. — она вновь посмотрела на веер фотографий у себя в руках и облокотилась копчиком о край парты. — Таааак… Зачем ты мне это прислал? — Я думал, что чётко всё описал в том письме. Неужели у меня настолько неразборчивый почерк? — «Стань моей девушкой, или эти фотографии разлетятся по всей Академии»? — она дёрнула бровью. — Ты же понимаешь, насколько это грубо? И глупо. — Не грубее, нежели просто воспользоваться мною, чтобы удовлетворить своё самолюбие, Куруно-сан. — он мило улыбнулся, но ничего, кроме спрятанного под чёлкой жестокого взгляда демоница не увидела. — Это была услуга за услугу. Разве в обмен на это я не очаровала одну из твоих одноклассниц и не позволила тебе сходить с ней на свидание? И разве не ты жаловался, что на тебя даже не смотрят, а парни то и дело издеваются? — Это было совсем не то! Не те ощущения по сравнению с… — По сравнению с девушкой, которую ты заставляешь посредством шантажа? Как это гадко. — Аха-ха-ха-ха-ха! Н-ну что же поделать? — парень нервно затряс плечами. — У каждого свои причуды. Ладно, как бы то ни было, у меня всё ещё имеется куча таких фоток, так что… — Можешь разослать их кому хочешь, меня это уже не волнует. Может, когда-то я и забеспокоилась бы, но сейчас уже нет. — Ха-хах, ты не умеешь блефовать, Куруно-сан. — Зачем тебе меня слушать, не так ли? Делай, как тебе угодно. — она спрятала губы за этими бумажками, а Нагаре тут же сменил победное выражение лица при взгляде в эти абсолютно безразличные по отношению к нему лиловые глаза. Это была досада, что затем переросла в раздражение: — А что на это скажет тот, к кому ты постоянно клеешься, а? Шимада Акира разве не назовёт тебя «шлюхой», если поймёт, что ты позировала во всём этом и подобным образом перед другим парнем? — Ты, может, и сталкер, раз уж выследил меня даже в этой школе, но о наших с ним отношениях не знаешь ни черта. — Куруму благосклонно выдохнула, словно бы смотрела на продрогшего под дождём дворового щенка. — Мы с ним вытворяли такое, от чего у него на твои фотокалажи со мной в главной роли даже не встанет, слишком уж они лёгкие и невинные. Веришь ли в такой «блеф»? — Т-ты… Да и ты правда шлюха! — Ой-вей, куда же подевался весь твой дух предпринимателя? Неужели ты посчитал, Кано-кун, что сможешь пристыдить эротическими фотографиями суккуба, «Дьявола Похоти»? Неудивительно, что у тебя до сих пор нет ни девушки, ни даже нормальной причёски… И тут же девушке пришлось немного отклониться в сторону, чтобы пропустить мимо своей головы плевок вязкой зеленоватой жидкостью, от соприкосновения с которой бетонная стена за её спиной тут же начала шипеть и источать едкий пар. Когда она раскрыла глаза, то увидела, как из-под чёлки «под горшок» на неё вылупились два злобных глаза на ножках, будто улытки или слизняка, а и без того постоянно осыпающаяся потом кожа на лице и руках Кано позеленела и начала деформироваться. — Стало быть, душа у тебя настолько уродливая, насколько и тело. — её, тем не менее, не особо удивило то бесформенное слизистое нечто, что растеклось по полу и партам. — Заткнись! Я хотел по-хорошему, чтобы без насилия, надеялся, что со временем ты меня полюбишь… Но теперь я просто возьму тебя силой, тупая потаскуха! — Тогда приди и возьми, мне уже становится скучновато. Куруму даже села на парту и, подняв одну ногу, чуть приподняла полу юбки, показав ему белые трусики… Только вот стоило этой массе начать к ней движение, как за то место, где у слизня по логике находилась голова и откуда у него произрастали глаза и пасть, наполненная кривыми зубами, тут же хватила огромная когтистая лапа, взявшаяся будто из ниоткуда. — Чт…?! — только и успел пискнуть Нагаре, как его с огромной силой пригвоздило к полу, а затем удалось лучше разглядеть незванного гостя. Это было будто бы собранное из ненормально искривлённых костей существо, слепленное между собой угольно-чёрным дёгтем, как живой нефтью. Первой появилась его состоящая из нескольких суставов рука, выломавшая двери в кабинет, а затем и он сам, и была тварь под четыре метра ростом, если учесть, что ей пришлось согнуться чуть ли не в двое, чтобы даже так вспахать потолок бритвенными позвонками. Монстр навис над слизняком с невероятно злым взглядом пурпурных огней в трёх пустых глазницах искорёженного черепа, а та жидкость, которой капал на Нагаре, стала жечь его ничуть не слабее, нежели ранее запущенный в Куруму плевок. — К-куруно-сан…? — Ты сам это начал, Кано-кун. — безразлично кинула она и одарила его жестоким взглядом человека, готового без сожалений застрелить свою жертву прямо в лицо. — «Потаскухой» меня имеет право называть лишь мой возлюбленный в постели, чтобы сильнее завести, и ты — не он и никогда им не станешь. Когда иллюзия, насланная на горе-шантажиста, развеялась по воле Куруму, Нагаре распластался на полу с пеной у рта, изредка подёргивая руками и ногами в своей человеческой форме от глубокого нервного шока. Теперь он уже не был ни для кого угрозой, а девушка сначала ударом ноги сломала его фотоаппарат, а затем, порывшись в карманах пиджака и штанов, нашла заламинированные оригинальные фотографии, в то время как те из конверта были просто распечатками. Она вышла из кабинета и направилась в сторону общежития с надеждой припрятать такие нескромные свои изображения… Нет, не с целью зарыть их подальше и поглубже, а приберечь, чтобы по какому-нибудь случаю подарить Акире. Правда, стоило сначала хорошенько это всё продизенфицировать, на всякий случай. — Я уже нашла того, перед кем готова вести себя непристойно и сгорать от стыда, больше ни перед кем, и любого, кто попытается встать между нами, я закатаю в асфальт его же собственными страхами, если понадобится — таковы мои истинные чувства, Кано-кун.