Breaking Benjamin
<I Will Not Bow>
Fall! Now the dark begins to rise, Save your breath, it's far from over. Leave the lost and dead behind, Now's your chance to run for cover. I don't want to change the world, I just want to leave it colder! Light the fuse and burn it up, Take the path that leads to nowhere. All is lost again, but I'm not giving in… I will not bow, I will not break, I will shut the world away! I will not fall, I will not fade, I will take your breath away!
*******
Это было утро субботы. Климат и погодные условия в пределах измерения Академии Ёкай не сильно колебались или отличались друг от друга, ненастье здесь можно было с непривычки спутать с ясной погодой, ровно как ночи здесь были не столь же темны, а дни — светлы, как на Земле. Одним словом: нечто среднее между людским миром и Подземным, откуда она и пришла. Сона Ситри, наследница Столпа Ада в звании принцессы и родная младшая сестра самой Владыки Левиафан… Сейчас не выглядела, как особа королевских кровей или хотя бы как стереотипный демон — просто девушка восемнадцати лет с короткими тёмными волосами, заспанными фиалковыми глазами и скромным по меркам их расы телосложением. Благодаря сходству этого домена со своей родиной, дьяволице не требовались ни будильники, ни магические напоминалки, чтобы знать, во сколько проснулась даже с наглухо занавешенными окнами, и если в будний день она бы быстренько привела себя в надлежащий вид и отправилась на занятия в сопровождении прислужников, то сейчас Сона предпочла, что называется, «тюлениться», крепко обняв массив одеяла на манер ещё одной подушки и проклиная свои биологические часы, потому что сладко поспать можно было бы ещё часа три-четыре, а заснуть теперь… — Прошу прощения, госпожа, я принесла завтрак. — а заснуть теперь будет ещё сложнее, ведь это Цубаки — её «Ферзь», верная подруга и помощница, до того исполнительная, что не позволит своей заботой и педантичным следованием составленному самой же Ситри расписанию давать своей повелительнице хотя бы день или час передышки. «Аристократы должны быть собраны, должны вечно зрить на годы вперёд, просчитывать всё и не давать волю ни себе, ни окружающим их людям, ведь в ленности и праздности рождается слабость» — такому принципу Сона обучила первую из своих фрейлин, самую усердную, усидчивую и заслуживающую доверия… И теперь страдала, потому что Шинра-сан вполне спокойно поставила на столик возле её кровати поднос с пищей, а затем раздвинула шторы, обдав демоницу хоть и сырым и не особо ярким, но всё же кажущимся ей сейчас обжигающе-раздражающим утренним светом. «Воспитала солдата на свою голову…» — потупила она взгляд на представшую брюнетку в очках и лишь плотнее накрылась одеялом, чтобы тут же лишиться его к промораживающему утренним холодом неудовольствию совершенно обнажённого девичьего тела. — В чём дело, Цубаки? Сейчас ведь выходной… — жалостливо и одновременно раздражённо пробубнила принцесса, дрожа и обнимая саму себя руками, чтобы хоть как-то согреться. И хоть по лицу длинноволосой красавицы было этого не увидеть, но про себя она довольствовалась этими «страданиями», под маской серьёзности и желания следовать правилам преподносимыми госпоже. — Не гневайтесь, миледи, мне всего лишь подумалось, что вы заходите как можно раньше получить новые сведения, добытые Генширо-кун. — Что там Саджи разузнал? — Сначала вам стоит одеться и позавтракать. М-да уж, хоть и высший дьявол со столь обширным набором титулов, но всё же юная Ситри сейчас, когда не нужно было держать перед кем-либо марку и осанку, не отличалась от той же Цубаки, которой тоже пришлось этим утром перебороть себя и в вопросе «Поспать подольше или поиздеваться над сюзереном?» сделала выбор в пользу второго варианта. Не обошлось также без помощи Шинры Соне одеться, ведь по своему обыкновению девушка спала без нижнего белья и без пижамы, и до последнего молчала «Королева», пока её «Король» не вышла из своей комнаты в общую гостевую, рассчитанную на трёх постоялиц. — Доброе утро, Сона-сама. — девушка с волнистыми седыми волосами, что стояла в фартуке у плиты и как раз домывала сковородку, отвлеклась от своего дела и почтительно поприветствовал демонессу, получив в ответ скромный кивок. — Доброе, Момо. — она присела на диван возле общего обеденного стола и подогнула ногу под себя. — Так что там за «сведения», Цубаки. — Как вы помните, Генширо-кун был нами заслан в Комитет Общественной Безопасности к началу этого года, чтобы накопать на них компромат, сместить их лидера с должности и самим занять его место… — Ну? — Согласно его словам, среди членов Комитета гуляют настороженные настроения, исходящие, по всей видимости, от их главы — Инари Кёи. Есть предположение, что это связано с Клубом Журналистики, набравшим несколько новичков с первого курса в этом году. — Кицунэ и вервольфу всё неймётся? Неужто повторится инцидент прошлого года? — тем не менее, никакой жалости или заинтересованности Сона к услышанному не проявила. — Велика вероятность. Они начали активно работать, и сегодня должен пойти в тираж первый выпуск, к которому определённо прикопаются… — Предполагаешь этим воспользоваться? В прошлый раз Кёя сработал чисто, и жертв не было… Вернее сказать, доказать его причастность к «инцидентам» так и не удалось, и не сказать, что бы кто-то особо активно искал или пытался воспротивиться «законникам», а словам Мориоки Гинея веры нет, разве не так? — Сейчас особый случай. — Хм? — Саджи-кун подслушал обсуждение «Плана Б» по отношению к каждому из вновь прибывших членов кружка, если будут ёрничать или сопротивляться, и среди названных имён имелся некто «Шимада Акира». Стоило ей это сказать — и Сона тут же вставила палец меж страниц ранее взятой книжки и прикрыла её. — Неужели? — Я проверила списки кружков, ошибки нет. — Значит, тот, о ком говорила та первокурсница? Мэй-Лонг, кажется? — С учётом приведённого ею перечня способностей, даруемых его Святым Механизмом — для человека и даже по сравнению со множеством нечеловеческих видов он имеет высокий боевой потенциал, а если принять во внимание его характерную конфликтность, то остаётся вопросом времени, когда Комитет обратит внимание на него и на остальной состав Клуба Журналистики. Может, стоит предложить им свою защиту по такому случаю? — И упустить такой прекрасный шанс? — она слегка приподняла уголки рта и, поправив очки, вернулась к чтению. — Сначала посмотрим, как пойдёт дело, а затем уже и решим. — Вы планируете стравить их между собой и посмотреть, кто кого одолеет, госпожа? — Кто бы ни победил, если они всё же сцепятся, как тогда — я буду в выигрыше. Если верх возьмёт Инари… То он в методах не мелочится и Шимаду определённо изобьёт или того хуже, и тогда я его обращу, а если журналисты дадут отпор, то вряд ли для «безопасников» это обойдётся безболезненно, и тогда путь нам будет открыт. — Жестоко. — Либо ты их, либо они тебя. Я бы могла, скажем, попробовать подкупить обладателя таких могущественных глаз, но отчего-то у меня такое ощущение, что Тересия что-то подобное уже попыталась провернуть. Не знаю, просто… Это очень в её духе, а я её стиль выучила, ещё когда мы вчетвером воровали друг у дружки леденцы, но если Шимада Акира до сих пор не числится её лакеем, то ей не удалось. Могла бы, как ты предложила, навязаться к нему в союзники, чем спугнуть Кёю, или вовсе потребовать, но подожду, пока так сделает Риас. Не люблю повторять за двумя этими дурами, вот и остаётся выжидать, разделять и властвовать. — Понятно. — Цубаки устало вздохнула, ведь нечто подобное она в принципе и ожидала от своего «Короля», только вот внимание её привлекло, что вода из-под крана как-то слишком уж долго брызжет, а когда оглянулась, то увидела Ханакай-сан, которая хоть и держит губку на посуде, но уже не трёт. — Момо-сан, что-то случилось? — А? А, н-ничего. Ничего такого, правда… — но на беспокойство своего «Слона» отреагировала уже сама Ситри и обернулась к блондинке. — Просто… Я переживаю за Саджи-кун. — Ты боишься, что его раскроют? Как перерождённый дьявол, он уже не пахнет человеком, а мало ли какая крестьянская семейка из Преисподней решила обучить своего сына премудростям человеческого быта и пристроить его в людском обществе, где конкуренция ниже, чем в демоническом? — Наверное, вы правы, Сона-сама. Но никакого согласия, облегчения или смирения ни в её взгляде, так и не обращённом к Ситри, ни в голосе высшая дьяволица не заметила. В ответ на это она дёрнул пальцем, и вода из-под крана сама же выхватила у красавицы губку, сложилась в подобие струящейся аморфной руки и начала самостоятельно мыть посуду. — Инари Кёя — мелкая сошка, несвязанная прямым кровным родством ни с повелительницей Киото, ни с её дочерьми, по нему не станут плакать или слишком уж грозно мстить, а потому и прикрываться своим происхождением он передо мной не сможет. — Сона-сама? — Саджи — моя «Пешка», мой вассал и мой солдат, моя опора, как и вы обе, а это значит, что он — под моей защитой. Может, я свою свиту и не называю столь же лицемерно и наивно «семьёй», как это делает Риас, и не отношусь к вам, как к простым рабочим по найму, на манер Тересии, но всё же вы мне дороги. Дороги и полезны, а я не привыкла отпускать так просто тех, в ком вижу потенциал… И кто знает обо мне слишком много. — иронично улыбнулась она, на что девушки переглянулись между, и если Момо усмехнулась, то Цубаки с напускной чванливостью сверкнула очками в прямоугольной оправе. — Если его захотят наказать — я вмешаюсь, так что не думайте, будто я вас так просто отпущу, девочки. Нам ещё Подземный Мир у моей сестры отвоёвывать. — Тогда пойду и начищу свой БФГ для такого дела. — Звучало несколько двусмысленно, Цубаки…*******
— Налетай! Разбирай, пока горячие! Завтра будет дороже! Ой! — заливался радостным скандированием Шимада, размахивая кипой газет, пока Мока, до это скромно и приветливо раздававшая рукописи подходящим студентам, не лягнула его локтем в бок. — За что…? — Мы ведь не пирожки раздаём, Акира-кун. Мы распространяем школьную газету, на которую потратили столько сил, прояви уважение. — Какая правильная. Но парень тут же расплылся в хитрой улыбке при виде того, как его девушка, будто бы невзначай, после очередного клиента завела локон за ухо и улыбнулась новым желающим с такой грацией и женственностью, что даже специально их было бы трудно подстроить. Она просто обольщала окружающих своей красотой… Так почему бы и ему не попробовать? С этой мыслью брюнет выкатил грудь колесом, зачесал чёлку назад и чуть прикрыл глаза, создав подобие томного взгляда, а затем подошёл к троице проходящих мимо студенток. — Прошу прощения, — обратился он к ним, а девушки, когда обратили внимание, тут же застыли с удивлёнными и чуть смущёнными лицами. — Не желают ли милые мадемуазели приобрести свежий выпуск газеты? Я ночами не спал — так хотелось порадовать вас своими стараниями~ В довершение он слегка им подмигнул, отчего демоницы тут же раскраснелись и похватались за ткань пиджака ближе к солнечному сплетению… И даже спрятали те газеты, которые уже получили от Асии и Кохаку, чтобы в радостном писке «Кья, Шимада-сама!» принять от него ещё немного этой макулатуры. — Вы так любезны~ Быть может, у вас имеются подруги, что ещё не слышали о работе нашего клуба? Не сомневайтесь, каждую из вас я щедро отблагодарю… — М-мы обязательно расскажем им о Вас, Шимада-сама! — и девушки в возбуждённой панике убежали прочь — и хорошо, ведь им, в отличие от юноши, не пришлось почувствовать на своей спине убийственный взгляд Акасии, окружённой какой-то чересчур тёмной, даже для вампира, аурой. — И что бы мне сделать, дабы заслужить столько же Вашей милости, Ши-ма-да-са-ма~? — мило улыбнулась она, а сама бумагу сворачивала в крепкую и жёсткую трубочку, чтобы использовать в качестве дубинки. — Н-ну что такое, Мока-чан? Это же коммерция: каждый крутится, как может! — хоть и рассмеялся, но уверенности в собственной безопасности в его мимике не было ни на грамм. Всё же, когда она замахнулась, Акира предпочёл не уворачиваться, а поймал за запястье сначала её правую руку, а затем левую, так что теперь они стояли в таком положении: дрожа от прилагаемых к попытке пересилить друг к другу усилий и взаимно скалясь. — Снова ты за своё, негодяй?! — Кто-нибудь, на помощь! Помогите мне… Да помогите, ну почему тут нету помощи?! — И не проси, я в ваши разборки с того раза лезть больше не собираюсь. — помотал головой Мориока, хотя сам всё это время не раздавал с ними газету, а просто подперев головушку лежал на ветке дерева поодаль. — А ты вообще никакой роли не сыграл в подготовке первого выпуска, блэт! — взорвался Акира, но тут же вернулся к вампирше, которая своим напором уже начала его понемногу сдвигать назад. — Тренер не выходит на поле. — оборотень горделиво помотал носом и обратил взгляд на других членов кружка. Асия раздавала выпуски вместе с Кохаку, но если первая, сама того не осознавая, подкупала своих сокурсников и ребят со старших курсов своей ангельской невинностью, девичьей хрупкостью и лучезарной улыбкой, влюбляя в себя всех и каждого, то вторая просто пихала газетой прохожим в грудь и уходила, не давая им и шанса возмутиться или вернуть приобретённое. Делом оказалась занята даже Куруму и она… Внезапно оказалась самой эффективной в плане втюхивания газеты, ведь основная часть народу роилась именно возле деревянного киоска, за которым сидела и распространяла ауру «Шарма» на многие метры вокруг. В её случае это было больше похоже на съезд «Комик-Кона», где дьяволица была автором известной и успешной манги или новеллы, и в награду за приобретение «новых томов» жала руки всем, кто терпеливо стоял к ней в очередь. И при этом лучилась таким удовольствием, что ослепнуть можно было. — Куруно-сан популярна. Из-за груди? — по своему обыкновению небрежно и не особо эмоционально, но всё же с какой-то эфемерной завистью и обидой промямлила Ханазаки и похлопала себя по «равнине». — Хочу такие же, как у Асии. — Э? К-к-к-кохаку-сан, чего это ты вдруг…? — экс-монахиня до глубины души смутилась, а вот парни возле неё заплыли румянцем от такой милой реакции. — Ардженто-чан такая невинная~ — Так бы и затискал! — Я нашёл себе вайфу получше 2D-шных… — Видишь? «Груди» равно «популярность», не честно. — несильно хлопнула Кохаку подругу по макушке газетой, отчего та потёрла голову. — Н-но… Но всё же все так стараются. Мы ведь столько над ней работали… Мне понравилось, если честно. — блондинка окинула взглядом своих друзей и улыбнулась. Действительно, теперь, когда паника и непонимание, зачем её сюда вообще отправили, схлынули, как их и не было, Ардженто действительно наслаждалась школьной жизнью, пусть и в столь ненормальной школе, где вечные шум, гам и чуть ли не каждый день — как подготовка к последней битве на горе Мегиддо. Впрочем, эта улыбка тут же сменилась рваным растерянным выражением, когда Ханазаки просто и непринуждённо лизнула подругу в щёку, словно бы это было обычным делом. — К-кохаку-сан?! — Асия такая вкусная, когда счастлива. Хочу попробовать. Что ж, пожалуй, единственной, кто теперь раздавал газету, была Куруму, потому что Акира с Мокой так и продолжали бороться, Гин бил баклуши, а вот Асия бегала туда-сюда и пыталась стряхнуть с себя гася-докуро, вроде бы хищно, но вроде бы и безболезненно вцепившуюся ей зубами в темечко. Так и прошёл весь день, пока не наступил вечер, и ребята стали покомпактнее складывать картонные коробки и сматывать лески, которыми связывали газету в кипы. — Да уж, такого ажиотажа я ни разу не видел… Ну, разве что когда за раздачу принималась моя семпай, Отонаси-сан. — рассмеялся волк, а сам облокотился об оборку киоска. — И правда, этого тиража хватило бы дня на три, а мы всё так быстро раздали. Хорошо, конечно, — Мока снисходительно посмотрела на синевласую демоницу, что обнимала со спины Шимаду, присевшего на корточки и складывающего коробки. — Но было бы ещё лучше, если бы это было делом нашего умения продавать, а не обольщать. Верно, Куруму-сан? — Завидуй молча, Акасия. — победно усмехнулась суккуба и показала ей язык. — На войне — как в любви, все средства хороши, а я привыкла побеждать и там, и там. — Это ты к чему сейчас? — Разве у нас с Акирой-кун не было уговора, что та, кто больше всего раздаст — будет единственной, с кем он в течение всего месяца будет ходить на свидания, и больше ни с кем? Ох, — с напускным удивлением дёрнулась она при виде шокированной вампирши. — Мы забыли тебе сказать~ — Акира? — Ничего не знаю, клевета и ложь. — вполне спокойно ответил брюнет… Но сам уже вспотел, и этот запах страха учуяла розоволосая фурия. — Акира-кун. — Это было просто чтобы мотивировать Куруму-чан! — Правда? — изумилась обольстительница, но обиды или разочарования в ней не появилось, лишь сладкое предвкушение бомбежа соперницы. — Акира, ты кобель! — Это оскорбление всех кобелей! — возмутился уже Гин, но лютый взгляд из-под чёлки зеленоглазой красотки тут же заставил его отвернуться и прикинуться свистящим камнем. — Как у вас тут весело, в Клубе Журналистики. Прямо захотелось уйти из Комитета и вступить сюда… Хотя нет, перебьюсь. — за всем этим балаганом ребята не заприметили, как к ним подошла пара учеников — светловолосый простоватого вид юноша и высокая стройная девушка, — в чёрной форме, более официальной и строгой, нежели обычная школьная. — Ох, новые желающие? У нас ещё остались экземпляры, так что вы можете… — было обрадовалась уже утомлённая Куруму, но её рукой отгородил Гин, на лице которого проступила враждебность, а былую непринуждённость как рукой сняло. — Чем могу быть полезен достопочтенному Комитету Общественной Безопасности, Кагено-сан? «Комитет Безопасности? Здесь? В Академии Ёкай? Что-то о них не видно и не слышно, хотя казалось бы…» — умей Мока и Акира слышать мысли друг друга, они бы удивились взаимному эху. — Ты знаешь, чем, Мориока Гиней. Кёю не устраивает, что вы с Некономэ-сенсей вновь занялись раскруткой своего крамольного кружка, но его также не прельщает самому сюда переться из штаба в выходной, так что прислал нас. И ты догадываешься, по какому делу? — Полагаю, да. К вашему, «не-безопасников», сведению, наш Клуб Журналистики курируется преподавателем — официально уполномоченным лицом, — и цензурируется им же, так что мы не обязаны перед вами отчитываться и башлять вам за… — Ты, как погляжу, подковался в юриспруденции, — она сложила руки под пышной грудью. — Только вот ты же не забыл, что в прошлом году она ничего не смогла сделать? И в этом не сможет. — О чём речь? — к ним подошли Шимада с Акасией. — Здрасте. — А, ребята. Прошу любить и жаловать: представительница Комитета и ученица второго курса, Кагено Кейто, и…? — Генширо Саджи, первый год, класс «1-С», приятно познакомиться. — блондин скромно кивнул. — И Генширо Саджи-кун. — Мориока скучающе дёрнул губами. — Слушайте, мы ничего такого не публикуем: ни ваших махинаций, ни делишек других учеников, а просто заметки первокурсников и известия о каких-то мероприятиях. «Их махинации?» — и снова не услышенный вампиршей и псевдо-вампиром резонанс мыслей. — Осторожнее с «рубкой Правды-матки», Мориока-кун, для вас это никогда хорошим не кончается. У Кёи кредо простое: «Либо платите, либо лежите», и для вас исключений не будет. Будете ёрничать — тариф повысится. — Так это обыкновенный рэкет? Слава Ками, я уж было подумал, что мы действительно раним чьи-то чувства, или мои рассказы слишком страшные или скучные. — парень выдохнул с облегчением, чем привлёк внимание гостей. — Шимада Акира, верно? Стало быть, это твоя колонка в конце выпуска? Обычно в таких местах пишут некрологи в городской газете. — В этом и заключается задумка и моё авторское виденье! Неужели плохо вышло? — У тебя приятный слог, а ещё эта стилистика… Так ярко и сочно описать мир с перспективы маньяка может лишь тот, кто сам много охотился на людей до поступления сюда, и даже не ради пропитания. Завидная кровожадность, должна признать, но это — единственная годная часть в вашей газете. Кейто развернула принесённую с собой же газету и демонстративно сначала оторвала последнюю страницу, затем отделила кусочек с хоррором и положила во внутренний нагрудный карман, а вся остальная бумага как по щелчку вспыхнула пурпурным пламенем, обратившись в золу. Эмоции первокурсников по лицам было трудно описать, но Шимада просто проводил взглядом опадающий на землю пепел и сложил руки на груди. — Это вам от нас послание, Клуб Журналистики. Если конец следующей недели пройдёт для вас так же беззаботно, будто вы никому ничем не должны — мы придём и напомним, кто вы есть такие и чем вас лучше приправлять перед употреблением. Comprende? — Si. — кивнул оборотень и подождал, пока они уйдут, чтобы зычно влупить ногой по киоску. — Твою мать! — И ты просто дал им сжечь нашу газету и таким образом отзываться о своём же кружке, «Президент»? — недовольством Куруму по отношению к перевёртышу можно было артиллерийские установки остужать. — А что поделать? Они — власть, и силы у них больше, чем у нас, я-то знаю… — Они не власть, Мориока-семпай, а просто кучка рэкетиров. — Акира поворошил в ладони почерневший кусочек бумаги. — Как-нибудь справимся. — Нет, не справитесь. Я надеялся, что с новым учебным годом они про нас забудут, ведь их лидер достаточно горделив, чтобы ещё долго восхвалять себя такой «победой», но вижу, что жадности в нём всё же больше. Клуб Журналистики расформировывается. — Что?! — возопили все, кроме Ханазаки и Шимады. — Ты решил просто так сдаться?! — Просто переждём. Кёя уже на третьем курсе, а значит, что в следующем году его не будет, и можно будет тогда уже поработать. Жалко, конечно, но никто ведь из вас не захотел бы платить за то, за что и вам самим не платят, так что… — Именно такая позиция и плодит подобных им придурков. Уйдёт один царёк — придёт другой, может, ещё похлеще, и что тогда? Вообще ничем не заниматься? — Вы сюда поступили учиться, вот и учитесь, ребятки. — Гиней спрятал руки в карманы и побрёл прочь. — Учитесь не лезть в пекло ради чего-то, без чего можете с лёгкостью прожить — сразу станет жизнь веселее. — По тебе видно, как ты весел, Гин. — напоследок кинула ему Куруно, но ответа не удостоилась — лишь того, что брюнет поднял руку в прощальном жесте и скрылся. — Трусливая шавка. — Он… так быстро сдался? Разве они с Некономэ-сенсей не были так рады, когда мы вступили? — забеспокоилась Асия, а Кохаку положила ей руку на плечо. — Они говорили что-то про прошлый год. Наверное, это и было то самое «Прежних членов «съела учёба», только и всего!», а нас в эти подводные камни решили не посвящать в надежде, что нас это не коснётся. Нас обманули. — И что будем делать дальше? — Мока поинтересовалась у ребят, но такое ощущение, что только у одного, который просто продолжил складывать коробки. — Ну, предполагаю, что будет разумнее всего отдохнуть завтра, а с понедельника начать готовить новый выпуск, как вам идея? В конце концов, бумага сама на себе не печатает. — Т-так мы продолжим? А как же уход Мориоки-семпай? — и хоть Ардженто его слова удивили, но вот Мока с Куруму лишь переглянулись и в унисон усмехнулись. Они не боялись. — Он и так практически ничем не занимался, так что редактуру может на себя взять Ханазаки-сан — она ведь у нас ответственна за оформление, да и с правописанием и орфографией каждому из нас помогала, разве не так? — О’кей. — девушка показала «пис» в знак согласия и победы. — Теперь главной буду я. Умыкнём с центрального двора один из автоматов со сладостями и газировкой и поставим в клубной комнате, из учительской — несколько мягких кресел с наполнителем и более тёмные занавески… — Это противозаконно, Кохаку-сан… И ты там жить собралась?! — Клуб не закроется, пока из него все не разбегутся или пока курирующий его учитель об этом не объявит по постановлению директора. Просто скажем Некономэ-сенсей, чтобы положилась на нас, а дальше уж сами. У меня ещё столько идей, и что же теперь? Их некому будет читать и меня боготворить за эти, без малейшего сомнения, гениальные рукописи?! И ребята дружно засмеялись. Конечно, это было опасно, ведь им буквально в лицо пригрозили «плохими последствиями» в случае придерживания прежнего курса, но благодаря Акире никого это уже не страшило: кто-то знал о его силе и сомневался, что у Комитета найдётся достойный приём против такого цельнометаллического лома, кого-то заразили эти оптимизм и наплевательское отношение к опасности… А кто-то, кто прямо сейчас наблюдал за ними из тени деревьев и слышал всё от и до, лишь согласно кивнул, удостоверившись в том, что его хозяйка не ошиблась с выбором. Низенькая и на вид хрупкая седовласая девочка, ростом не сильно ушедшая от Сэндо Юкари, а телосложением — от Ханазаки Кохаку, удалилась, чтобы доложить госпоже об увиденном и услышенном и получить от аловласой высшей дьяволицы ту самую реакцию, что можно было бы от неё ожидать: гордость собой и одобрение по отношению к темноволосому юноше. — Стало быть, он решил сопротивляться «безопасникам»? — Угу. Следующей неделе будет новый выпуск, и Комитет снова появится, потому что, похоже, они решили не платить им за клубную деятельность. — Ара-ара, он ещё не осознаёт опасность, которой подвергает себя и своих девочек? — усмехнулась брюнетка, что стояла возле своей подруги и «Короля». — Возможно, что осознаёт, однако уверен в своих силах. Если это не пустая бравада и безрассудство, и он способен одолеть Инари Кёю, как предполагала та же Мэй-Лонг, то я приняла правильное решение, присмотревшись к нему. — Подождём, пока представится случай? Или, может, запугаем Инари-сан и дадим понять Шимаде-кун, кому он обязан? — девушка хитро улыбнулась, будто змея при виде беззащитного птичьего яйца, но Риас Гремори предпочла разрушить её ожидания. — Случай уже представился. Не стоит ждать, пока обстановка накалится, а сразу действовать. Акено, будь добра и пригласи завтра Шимаду Акиру к нам в гости. Поскольку завтра — воскресенье, попытайся подгадать момент, чтобы это не выглядело двусмысленно в глазах… В глазах всех, как ты любишь — Ох-ох, а так хотелось, Президент. — Хотя, знаешь, пускай лучше Юто. Будет не так подозрительно. — Будет исполнено, госпожа. — улыбнулся блондин и поклонился. — Оооооу~!*******
«Дежа-ву! Айв джаст бин ин зис плейс бифор, хайер он зе стрит энд ай ноу итс май тайм то гоу!» — припевал про себя Акира, при этом даже тихонько пританцовывая, пока шёл по коридору за светловолосым и голубоглазым пареньком его возраста. — Доброе утро, Шимада Акира-сан. Меня зовут Киба Юто, и у меня поручение от президента Клуба Оккультных Исследований, госпожи Риас Гремори. Не могли бы мы пройтись до неё? Вы не пожалеете, обещаю. — именно так он представился брюнету, удачно выцепив того возле его же собственной комнате в общежитии. Действительно удачно, ведь услышь его кто-либо из девушек, «вечно крутящихся вокруг Шимады-кун», и вряд ли бы юношу отпустили целым — и одного, и второго. Как бы то ни было, но новый знакомец Акире не показался недружелюбным или подозрительным, и вот они уже следовали к очередной обладательнице странных имени и фамилии — наверняка, очередной неземной красавице, к шарму которых у Шимады уже выработался некоторый иммунитет, чтобы обращать взгляд на подоплёку их внимания к нему. И всё в точности до шага напоминало о недавней встрече с президентом и вице-президентом Студенческого Совета. — Мы пришли, Шимада-сан. Гремори-сама — терпеливая женщина, но не стоит сильно действовать ей на нервы и проявлять плохие манеры, так что прошу… — Я — воплощение внимания и деловитого настроя, Киба-сан, ничего лишнего. — он показал указательным и средним пальцем себе на глаза, затем обеими руками на уши. Согласно кивнув, блондин постучался в деревянную дверь и, получив утвердительный ответ, впустил сначала своего сопровождаемого, а потом вошёл и сам. Помещение показалось Акире полной противоположностью обители Тересии Пеймон: на полках шкафов и в углах комнаты лежало много типа-оккультной мишуры, в которой даже при помощи «Ока» нельзя было разглядеть какого-то мистического наполнения, кроме того, что они долгое время находились в присутствии в принципе мистических существ и «пропитались их душком»; освещение здесь было тускловатым будто бы специально, чтобы, на подобие безделушек, создать иллюзию привлекательной таинственности, да и состав Клуба Оккультных Исследований был раза в три больше, нежели свита Пеймон-доно хотя бы при их последней встрече. Посреди помещения находился скромный чайный столик, вокруг которого на двух диванах расположились две девушки: одна из них была крохотной платиновой блондинкой, что хоть и увлечённо жевала до этого печенье, но всё же не отрывала взгляда янтарных глаз от вновь прибывшего, словно ожидала чего-то выдающегося прямо здесь и сейчас, а вторая… Вторая подавилась чаем и размягчённой выпечкой, сразу как только они с Кибой вошли, словно почувствовала затылком знакомое дуновение Судьбы. Так оно и было. — Добрый день, Цеппелин-семпай, приятно снова с вами повстречаться. — он добро улыбнулся и с определённой деликатностью, чтобы это нельзя было воспринять за злорадство или злобу, похлопал её по спине в попытке помочь не задохнуться — Кх-кха-кха-кха! Ты…! Шимада, кха-кха-кха-кха, что ты здесь…?! — для неё его визит оказался известием о летящей прямо в неё стратегической атомной боеголовке, так что, кое-как откашлявшись, Альсина с прожигающим раздражением уставилась на девушку, что сидела вон там, за единственным рабочим столом в комнате, и такое чувство, что всё это специально подстроила. — Это я пригласила Шимаду-кун на собеседование, и, как погляжу, вы с ним знакомы? Что ж, так даже лучше. Хозяйкой сего казуса и в принципе этого кружка сразу же обозначила себя пышногрудая и прекрасная лицом девушка с волосами цвета спелой клубники, чьи лазурные глаза хитро сверкнули в полумраке. По ней нельзя было сказать, что бы она переживала из-за реакции своей прислужницы — наоборот, и у Акиры, и у Альсины возникло впечатление, что об их относительно недавней перепалке демоница знала и сознательно не стала оповещать или советоваться с носферату о своём решении. «Сучка, как и всегда, » — это второкурсница не сказала в слух, но очень хотелось, впрочем лишилась она внимания брюнета столь же быстро, как и удостоилась, ведь тот вполне спокойно предстал перед демонической аристократкой, спрятав руки за спину. — «Он что, не в курсе, к кому его привели? Разве его Механизм не должен сказать ему, что и кто эта шкура такая?» — Полагаю, это вы Риас Гремори-семпай? Шимада Акира, очень приятно. — Взаимно, Шимада-кун, правда. Ты настоящая знаменитость на первом курсе: такой энергичный, живой и грозный… Да и с врагами своими не церемонишься, даже успел завести роман с тремя сокурсницами, что о вас уже ходят слухи. Похоже, ты наслаждаешься жизнью в Академии Ёкай? — Это вовсе не сложно! Достаточно отбросить грузные мысли и взглянуть наверх, глубоко вздохнуть и просто довериться течению. Мы же в школе — идеальном месте, чтобы наживать врагов, друзей и совершать ошибки, за которые будет невыносимо стыдно лет через десять, не правда ли? От подобного настроя брюнетка рядом с Риас прикрыла губы ладонью, весело усмехнувшись, а вот сама высшая дьяволица, хоть и слегка улыбнувшись его словам, при звуке этого смешка правее себя чуть скуксилась на свою помощницу. «Акено, даже не вздумай.» «Попробуй меня остановить.» — примерно такова была их дуэль взглядами, после чего Гремори посмотрела на брюнета. — Завидная лёгкость в общении с, по-хорошему, незнакомыми тебе людьми. Ты каждому встречному рассказываешь о своих жизненных принципах? — Только лишь тем, кому это может чем-то помочь. Как вам, Гремори-семпай. «О чём ты сейчас гово…?» — едва ли не вслух произнесла этот вопрос, но тут же осеклась при виде поалевших радужных оболочек. Это не было запугиванием с его стороны, но ей показалось, будто бы он сейчас смотрел на неё и что-то видел. Это… трудно описать, а его улыбка явно не прибавляла ясности. — Н-ну что же, приятно осознавать, что в эту Академию ходят такие позитивные люди. Чтобы не сильно затягивать — у тебя ведь ещё полно дел, верно? — хочу пояснить своё желание встретиться именно с тобою, Шимада-кун. Могу я звать тебя «Акирой»? — Как вам угодно. — Так вот, Акира, насколько мне стало известно, ты — представитель людского вида здесь, в школе, предназначенной для демонов и монстров. Ты ведь уже успел осознать своё положение? — Я пару раз чуть не умер, а моя девушка ежедневно пьёт мою кровь — и это даже не фигура речи! — тем не менее, недовольства или испуга в его порыве не было. — Вижу, тебя это не особо-то волнует… А знаешь ли ты, почему барьер мог тебя пропустить сюда? Иногда среди людей рождают индивиды, обладающие особыми артефактами, которые… — «Называются Святыми Механизмами и дают нам особые способности, без этого недоступные». Да. Я знаю. Однако, это будет немного некорректно, — он воспламенил пространство в руке, озарив себя и всех окружающих огненной сферой, а затем погасил. — По той причине, что человечество ведь умеет использовать магию, так что эффекты подобных реликвий вполне можно сымитировать, знать бы как. Или вы хотели сказать нечто другое? — Й-ясно, похоже, ты уже давно освоился со сверхъестественной наполняющей этого мира… — Извините, я вас расстроил, что лишил возможности устроить мне гайд по Святым Механизмам, обитателям Тёмного Мира и законам этой школы касаемо человека? Пеймон-семпай уже что-то из этого мне пояснила, когда пару дней назад попыталась переманить меня на свою сторону, а с чем-то я столкнулся сам и адаптировался ещё до зачисления на первый курс. «Тересия, ты…!» — Как вы и сказали: «Ближе к делу», Гремори-семпай. — лишь снисходительнее стала его улыбка при виде этих выпучившихся от шока и злости глаз. — Скажите, зачем я нужен конкретно вам, и позвольте мне дальше наслаждаться своим долгожданным воскресеньем. «Похоже, эти пресловутые Столпы Ада между собой не в ладах? Или, может, обычное соперничество, потому что они определённо могли бы быть знакомы раньше?». — Хорошо, так и быть. — она устало вздохнула. — Если она тебя осведомила о природе высших дьяволов, то мне нужды в подробных разъяснениях нет, тогда спрошу прямо: станешь ли ты моим слугой, Шимада Акира? Конечно же не за даром, ведь в качестве члена моей семьи ты сможешь… — Смогу то, чего смог бы добиться и без вас. Не сочтите за грубость, но вам нечего мне предложить, чем я не владел бы сейчас. — Ты определённо не осознаёшь масштаб своих заблуждений. Позволь мне описать тебе перспективы? — Стул. — просто произнёс он, а Риас вопросительно выгнула бровь, в то время как даже Акено отреагировала немым вопросом. — Извини, не мог бы ты повто…? — Стул, Гремори-семпай. Обыкновенный, деревянный стул. Я ведь ещё не ваш подчинённый и пришёл к вам не с докладом об успехах, так почему же вынуждаете после долгой дороги сюда ещё и стоять, выслушивать вас и о чём-то спорить, хотя сами сидите на пригретом месте? — Юто, будь добр… — попросила она блондина, что уже приподнял стоящую рядом мебель с готовности поднести их гостю по его же требованию, но остановилась жестом Акиры. — Не нужно, я перебьюсь. И Киба поставил стул обратно. — Вы можете распыляться, сколько захотите, но я ничему из этого не поверю, потому что аристократ, пригласивший кого-то к себе на приём и не удосужившийся ни встать, чтобы поприветствовать гостя, ни подумать о нём в таком простом ключе, как «Может, ему неудобно стоять передо мной?», не может обладать состоянием большим, нежели его бедные манеры. Вы не согласны? — Это просто придирка, она ничего не значит. — Для вас, Риас Гремори-семпай, ничего не значит. Вы не думаете. Не думаете, что помимо вас ко мне могли обратиться другие подобные вам, и раз уж я до сих пор не являюсь низшим дьяволом у них на побегушках, то им меня купить не удалось, иначе вы бы подготовились к нашей встрече куда лучше и имели, что предложить. Не думаете о простом этикете, что несколько неприлично чавкать едой в присутствии того, на чью лояльность вы, если я правильно понял, возлагаете какие-либо надежды. Тут же блондинки за его спиной остановились на полуукусе, почувствовав, как их госпожа буравит их неодобрительным взглядом, будучи сама пристыженной его замечанием по отношению к их манерам. — Не думаете об удобстве гостя или хорошем освещении, в которой с ним было бы комфортнее вести переговоры. Вы, Гремори-семпай, ни о чём из этого не думаете: «Простые мелочи, всего-то!». Да, но Дьявол, как известно, кроется в мелочах. Вы кроетесь в этих мелочах — и вы ощутимо мельче их, это если объективно. — Ты меня совсем не знаешь. — хоть и не криком, но всё же сказала она это более высоким тоном, и каждому стало ясно, что начинает терять терпение и дружелюбие. — При всём уважении, но мне и не нужно знать вас, я это делать не обязан. Ведь это вы меня к себе пригласили, это вы захотели заключить сделку, вы решили принять меня в «семью» и вы же не можете прямо сейчас меня переубедить в сложившемся о вас мнении и… — Твоё мнение необоснованно! Это всего лишь домыслы, развитые из общения с Пеймон, и это… — Как видите, её сейчас здесь нет. Я абстрагировался от опыта встречи с ней и переключился полностью на вас, я общаюсь только с вами в данный момент, и мне хватило всего-то пары-тройки деталей, чтобы узнать о вас информации больше и достовернее, нежели вы можете мне преподнести. — Похоже, ты питаешь ко мне особую неприязнь. Это из-за моего бытия дьяволом? Не просто поверить в искренность существа, исторгнутого Преисподней? — Я всего-то утомился от активной клубной деятельности за эту неделю, простите. Будучи писателем, ты — то, о чём ты пишешь, а если пишешь про смерть и ужас, то это повышает уровень адреналина и тестестес… тесторстес… «тес-тос-те-рона» в крови. Я просто вошёл в образ, да ещё эти проблемы с Комитетом… Не принимайте на свой счёт, пожалуйста. — он сложил руки на груди и дёрнул плечами. — Оборотни, упыри, небожители, бесы — раса здесь особого значения не имеет, важна личность. Коли ты мудак, то ты мудак, а какого типа у тебя крылья или сколько у тебя на теле шерсти — дело двенадцатое с половиной. Может, я слишком наивен? И при этих словах Риас и Акено примерно одинаково удивились, приподняв брови. Было действительно необычно, что бы человек, особенно уже какое-то время вращающийся в нечеловеческих кругах, рассуждал в подобном ключе — обычными были выводы, прямо противоположные. — Понятно. Видимо, я начала гладить не в том направлении, и тебя это разъярило. Прошу, присядь, — она простёрла правую руку, и Киба поставил за ним стул. — Не хочу, чтобы обо мне сложилось впечатление, как о стереотипном демоне, ведь, как ты и сказал, «важна личность». Он устроился на кресле и положил ладони на колени. — Понимаешь, Акира-кун, сейчас Подземный Мир переживает не самые лучшие времена. Ходят слухи о назревающем конфликте с кем-то из сторонних мифологий или о кознях двух других фракций, помимо нас, и поднимаются соответствующие этим слухам агрессивные настроения как среди простого народа, так и среди дворян. Нас осталось крайне мало, у нас немного союзников, и, чтобы удержаться у власти и удержать саму Преисподнюю в целостности, нам нужны сильные слуги. Наши земли разорены долгой войной с ангелами и падшими, не так давно отгремела Гражданская Война между теми, кто был за продолжение прежнего курса нашей расы, и теми, кто за мир и процветание. Мой брат, нынешний Владыка Люцифер — невероятно сильный и мудрый демон, но его одного слишком мало… И поэтому я особенно активно ищу себе могущественных вассалов, которые стали бы для меня, как для наследницы и следующей главы древнего и уважаемого рода, чем-то большим, нежели рабами. Моей семьёй. Это звучит эгоистично? — Вовсе нет. Если ваши действия продиктованы рвением оправдать ожидания своего народа и выполнить упавший на хрупкие плечи по праву рождения долг, то это благородно. Если это ради того, чтобы показать свою силу, умения и качества, чтобы послужить опорой своему брату в деле правления и защиты целой расы, то это достойно восхищения, не меньше. — Значит…! — Однако, так же как я понял вас, вы попытайтесь понять меня. — в ответ на её было разгоревшийся пыл он окатил красавицу прохладой в голосе и во взгляде карминовых глаз. — Я всего лишь человек. Я не солдат для армии потусторонних монстров, не рыцарь-дуэлянт в красной заколдованной броне за честь и любовь благородной демонической принцессы, не спасающий бедствующее королевство драконоборец, не высокопарный дворянин на балу в окружении дюжины наложниц и вовсе не Герой Тёмного Мира, чтобы подписываться под тем, чтобы, как вы выразились, быть вашим «могущественным вассалом». Ваша забота — не моя работа, и у меня имеется своя семья, о которой должен заботиться, свой мир, в котором предстоит жить, и свои интересы, которые нужно защищать во что бы то ни стало. Я не стану вашим, уж извините. Для дерьма подобного стар слишком уж я. Иронично усмехнувшись, затем он встал и неспешным шагом направился прочь, а Риас, всё ещё имеющая, что сказать и чем попытаться его уговорить, за провождением его взглядами встретилась с Альсиной, на лице которой сияло неописуемо радостное выражение. «Похоже, что ему, как и мне, с высокой колокольни и через плечо поплевать на ваши переживания и напускные слëзки, «госпожа». Как он сказал? Ваша забота — не моя работа~» — не нужно было быть экстрасенсом или телепатом, чтобы прочитать в этих злорадных янтарных глазах всё это с подобающей насмешливой интонацией. Отношение «Слона» к своему «Королю» было вполне понятным, но что же другие? Что Химеджима Акено, Киба Юто и Тоджо Конеко? Ничего. В их глазах она не видела поддержки для себя, их повелительницы и той, кто некоторых из них спасла от верной смерти, взяв под своё крыло когда-то давно — лишь сочувствие к Шимаде и понимание истинности его доводов и причин. Всем им он был чужим, не был ничем обязан даже косвенно ни самой Риас, ни кому-либо из её измерения или окружения — просто парень, специально или случайно угодивший в место, где в любой момент его могут сожрать, и то будет в порядке вещей. Парень, который, быть может, просто умело скрывал свой страх перед неведомым или уже известным, но оттого и более ужасающем, или же до безумия храбрый наглец, сломить которого не получится никому. Акено смотрела на него с нескрываемым интересом, возможно, из-за его слов об объективной и качественной неважности принадлежности к какой-либо расе, Юто — как такой же «обычный человек» в прошлом на «обычного человека» в настоящем, а Конеко… Девочка просто отказывалась отвести от него взгляд с тех пор, как Акира сюда только пришёл. И никто из них не смотрел на саму Гремори. Они не ждали её отмашки, чтобы преградить тому путь, и было видно: в вопросе убеждения её же собственная свита не желала оказать ей никакой поддержки. Её это разъярило, что девушка спрятала глаза под тенью чёлки. — Акира-кун, могу я кое-что у тебя спросить? — под её вопросом он остановился и встал в полоборота. — Скажи мне, ты боишься смерти? Эти слова заставили ребят удивлённо посмотреть на дьяволицу, но та лишь продолжила сидеть и взирать на брюнета с выражением изо всех сил заглушаемой злобы. — Президент? — блондин насторожился. — Не особо, если не лукавить. Все мы умрём, таков порядок вещей, и иногда порядок — это штучка хоть и до боли скучная и нудная, но полезная. — Стало быть, ты готов, что твоё упрямство может обернуться для тебя или твоих друзей соблюдением этого самого «порядка»? — Я слышу угрозы? — Предостережение. Инари Кёя — ёкай в ранге «Аякаси», и это не та проблема, которую можно было бы решить в одиночку, как думаешь? — Мы справимся. — Неужели? Правда? А как насчёт тех, кто будет стоять за его спиной? Полагаешь, клан Инари — это маленькая захолустная деревенька где-то на Кюсю, и твоя конфронтация с ним пройдёт бесследно? Это могущественная династия, влияния которой хватает, чтобы он чувствовал себя здесь в безопасности и вёл так разнузданно. — Везёт же некоторым… — Однако клан Гремори — тоже не кучка помойных крыс. Ты знаешь, кто мой старший брат, со слов Пеймон наверняка подразумеваешь, насколько глубоко дьявольская знать проросла корнями в земное измерение, и не сложно догадаться, что Кёе я могу противостоять куда успешнее твоего. — Вы предлагаете мне защиту от Комитета в уплату за моё обращение? — Это сделка. Ты поимеешь с её куда больше, чем способен вообразить, и это… — Меня не устраивает. Подумайте сами, как это звучит: «Вечность принудительного и потенциально опасного рабского труда в награду за три года более добровольного и лёгкого»? Даже я бы придумал лучше. — Вижу, ты излишне самоуверен. Твои друзья этому определённо не будут рады, и я сейчас не про Комитет. — Гремори-семпай, не делайте этого. Не стоит так упрямо и целеустремлённо копать себе могилу своими намёками перед тем, на кого такое не работает. И Риас замерла, когда он обратил на неё сияющие багровым заревом глаза с чёрным завихрением вокруг зрачков. Киба и Химеджима же напряглись, словно были готовы кинуться в атаку, а Тоджо заметно поникла, ведь пробрало её такое ощущение, будто сейчас хозяйка делает жесточайшую ошибку, огрызаясь вовсе не на того, на кого стоило бы. — Не сводите наши взаимоотношения к второстепенной сюжетной линии, в которой очередной «злодей недели» пытается воздействовать на главного героя через его близких. Мы ведь не в махо-сёдзё, а в реальной жизни с рейтингом «NC-17» — здесь присутствуют кровь, насилие и секс, а я ведь могу устроить, если желаете. При виде его совершенно снисходительной и уничижительной улыбки девушка потеряла самообладание: — Угрожаешь мне?! — Предостерегаю, и вы первые начали. Можете злиться и строить козни, но будьте готовы, что я однажды приду и размажу ваши мозги по стенам этой комнаты тонким слоем, если будет упрямиться и мешать. — Шимада-сан, ты перебарщиваешь. — Юто схватился за его запястье в надежде остудить однокурсника, но это было лишним, потому как единственной, кто здесь дымился от раздражения, была сама президент Клуба Оккультных Исследований. — Хорошо… хорошо… Тогда поступим по-иному. — Риас нехотя встала с кресла и обошла стол, чтобы подойти к парню, при этом в порыве гнева не особо придав значения, что для прохода пришлось не самым мягким образом убрать с пути свою «Королеву». — Ты, Шимада Акира, в этой школе чужак, ты — человек среди нелюдей, и коли об этом знаешь, но до сих пор не сбежал в ужасе, то на что-то надеешься в Мире Тьмы? — Мне нравится такая обстановка, очень душевно, должен сказать. — Тогда соизволь, раз уж хватает наглости считать себя одним из нас, соблюдать и наши обычаи. У нас с тобой возникло нераспутываемое противоречие, каждый из нас друг с другом не согласен и продолжит гнуть свою линию… Пока не решим это самым верным и честным способом, которым руководствуются маджины. Сразись со мною здесь и сейчас, и воля того, кто одержит верх, будет непреложна. Ты нужен мне, и если ради своих целей придёт избить тебя до полусмерти, чтобы обратить своим слугой — так тому и быть. — Хорошо, я этого ждал. Думал, уже не предложите, Гремори-семпай. «Это всё плохо закончится…» — подумал каждый из четырёх находящихся здесь низших демонов. Выражение «Здесь и сейчас» не было буквальным, ведь, чтобы не повредить собственность Академии или оккультного кружка, им всем пришлось выйти на улицу и, пройдя немного в лес, возвести куполообразный барьер, дабы скрыть происходящее внутри и не повлечь сопутствующих разрушений снаружи. Маскировка и экранирование… Но был и ещё один эффект, о котором обговоренные правила умалчивали. Стоило этой арене в пару сотен метров покрыться пузырём пурпурной плёнки и обесцветиться, преломляя свет, как Акира ощутил тяжесть и небольшое головокружение, а глаза подсказывали ему очевидный толк данных ощущений: барьер оказался тонко настроен ещё и таким образом, чтобы постепенно высасывать из него, представителя людской расы, жизненную и духовную энергию, в то время как дьяволы вообще не подавали вида дискомфорта, да и при взоре сквозь «Изнанку» из них ничего не утекало, в отличие от него. «Ха-хах, стало быть, по-честному мы на самом деле не умеем, Гремори-семпай? Или в вас так мало уверенности перед человеком с просто сверкающими глазками?» Они встали в метрах десяти друг напротив друга, а в отдалении находились слуги Риас, каждый из которых по-своему смотрел на готовый вот-вот развернуться бой, но тот же Юто, судя по взгляду, распознал финт хозяйки с анти-человеческим полем и вряд ли ему это понравилось. — Здесь мы можем не сдерживаться, чтобы не причинить ущерб окружению. — Вы будете драться со мной в одиночку, Гремори-семпай? А я подумал, что ваши соклубовцы присутствуют тут, чтобы оказать вам поддержку. — За кого ты меня принимаешь? Я дьявол высшей категории, и если вызов тебе бросила я, то и сражаться будем мы с тобою наедине. — и хоть улыбнулась она с явным желанием показать искренность, но в свете истощающего барьера это было похоже на лицемерие. — Ладно, тогда начнём? — Уже начали, Акира-кун. Я заставлю тебя запла… — но не успела она договорить и даже моргнуть, как сзади её обдало слабеньким, почти незримым ветерком в унисон еле слышному «взык». — Извините, мне послышалось: «Уже начали, Акира-кун». — лишь эти слова, раздавшиеся несколько позади, заставили её понять, что юноши на том месте, где стоял мгновение назад, уже не оказалось, и тот в мерцании появился за спиной. — Президент, он…! — возопил Киба, что явно не ожидал такой прыти, и более того — увидевший лишь его старт справа и приземление слева, хотя остальные не среагировали на это так же ярко из-за нехватки им скорости реакции. «Сзади!» — времени или желания озвучить хоть и невероятный, но очевидный факт у аловласой демоницы не возникло, и предпочла она потратить это время на стремительный разворот, одновременно формируя в руках крупную магическую формулу из малиновой энергии… Но не успела даже развернуть корпус вслед за шеей, как Акира схватил ей ладонью за лоб. — Зззззап! — улыбнулся брюнет, а всем остальным пришлось прикрыть глаза, дабы не ослепнуть при взгляде на то, как тело Риас объяли вспышки пронизывающих до самых костей электрических разрядов. Его перемещение к ней заняло краткое мгновение, а эта пытка электрошоком прямо в голову — всего две-три секунды, но этого с лихвой хватило, чтобы слуги Риас Гремори раз и навсегда запомнили, как её почерневший скелет просвечивает сквозь озаряемую молниями плоть под аккомпанемент криков агонии и треска разрядов, больше похожих на чириканье стаи взбаламученных и остервенелых птиц. Запомнился им и разнёсшийся по округе запах подожжённой плоти в перемешку с ароматом мочи, капающей на землю под ней, а также лицо госпожи: подпаленное, полностью отсутствующее, если бы душой была она уже не здесь, остекленевшие и закатившиеся к его руке на её лбу глаза и безвольно раскрытый рот. Акира выпрямился и отпустил алые волосы, чтобы дать дьяволице рухнуть на землю правее себя мешком картошки. Эта гримаса застыла у неё будто бы навсегда, но всё же… — Отойди от неё! — следуя этому выкрику, Шимада действительно немного попятился, чтобы уступить место и дать Кибе Юто и Тоджо Конеко загородить к поверженной повелительнице путь. Парень поставил блок откуда-то взявшимся двуручным клинком, а девочка встала в боевую стойку с явной готовностью либо броситься в атаку на изверга, либо яростно и, если потребуется, отчаянно защищаться. Что же до Химеджимы Акено и Альсины Цеппелин, то если первая также напряглась и уже сформировала между ладонями золотую печать с той же символикой, с которой захотела нанести удар Гремори, то вторая просто и не затейливо улыбалась, сложив руки под грудью и словно была искренне благодарна своему прежнему недругу за возможность насладиться таким шоу. — Если сделаешь хоть шаг к Президенту…! — Шимада-сан, ты переступил черту, это… — Но разве это не дуэль, как мы договорились? Она дала команду к бою — я пришёл в движение, и не моя вина, что решила мироточить пафосом. «NC-17», помните? — Но это…! — было возмутился Юто, на что Акира спрятал руку в карман джинс. — Умейте признать поражение и осознайте, что когда бросаете кому-то вызов — можете и сами быть брошены. В катафалк. Не беспокойтесь, у меня нет интереса, чтобы Гремори-семпай на веки осталась дурочкой с ахегао на лице, вам ведь ей ещё служить, нет? Я куда пушистее и нежнее, чем даже два кошачьих хвостика за вашей спиной, так что позвольте немного помогу. Конеко тут же остолбенела от его слов о хвостах, ведь могла поклясться, что, хоть и на взводе, но истинную форму не приняла… Значит, он видел её природу при помощи этих глаз? — Н-не подходи, иначе… — но закончить угрозу милой платиновой блондинке брюнет не позволил, когда протянул «Спаааааааать», и оба беса тут же рухнули без сознания, открыв ему путь. — Кто-нибудь ещё? — усмехнулся он и с вызовом посмотрел на «Ферзя» и «Слона». Акено же дрожала. Она была уверена, что с такой скоростью даже не заметит, как он окажется у них за спинами с их же снятыми с плеч головами в обеих руках, даже буквально почувствовала, как это происходит, и как видит своё же всё ещё стоявшее тело, не осознающее собственной смерти… Но тут же очнулась от видения, нагнанного страхом такой чистой, подавляющей силы, и поняла, что едва на ногах держится от панической дрожи в коленях. У них был шанс хоть что-то ему сделать, ведь на её стороне была вампирша, и она в прошлом доставила ему проблемы, так что…! — Да ну её нахер, собственно. — и у Акено замерло сердце при звуке этих одновременно досадных и задорных слов, послышавшихся слева: Альсина подняла руки в жесте сдачи и, развернувшись, направилась в сторону школы. — Мало того, что обратила меня без моего ведома, так ещё и оклад скуднее некуда! Дальше без меня, ребятки. — Не нужно делать такое брошенное лицо, Химеджима-семпай. Свои намерения я уже обозначил, просто не мешайте. — кивнул Шимада и присел на корточки перед Риас. — «Идзанаги: Соудзоу Сансэй». Его ладонь покрылась зеленоватым призрачным огнём, а следом за ней и всё тело Гремори засияло этой энергией. Потребовалось некоторое время, чтобы подпаленная и растрескавшаяся кожа отлупилась, и на смену ей пришла свежая, а невыразимое лицо постепенно приняло облик хоть и измождённой, но по-прежнему прекрасной молодой девушки. Напоследок, смахнув с её глаз непослушный локон жгуче-алых волос, Акира с жалостью дёрнул скулами. «И вот это вот — высшее демоническое существо и вершина адской эволюции? Вот этот красношерстный носочек на руку из «Маппет-Шоу»? Ну, ладно, видимо Мирозданию так удобнее.» В себя Риас вернулась глубокой ночью под собственный же пронзительный крик, по всему телу отдающийся болезненным воспоминанием поджаривающегося на вертеле головного мозга. Такое было послевкусие, как если бы зубами схватилась за оголённый высоковольтный провод и хорошенько тот пожевала, но резко вскочить на ноги от болевого импульса ей не позволила Акено, мгновенно среагировавшая на пробуждение подруги и крепко обнявшая ту за плечи. — Я, я, я, я…! — словно замкнуло её, но от этого приступа отвлекло мягкое прикосновение к своему затылку: брюнетка нежно гладила её по голове, специально не прикасаясь именно к тому месту, ударом в который Шимада всё это прекратил. — Всё хорошо, Риас, всё закончилось, успокойся, ты в безопасности. Он предупредил, что в первое время может трясти и не отпускать контузия, но всё же ты сильная — нужно просто хорошенько отдохнуть. — А-акено, я…! — и она посмотрела на свои бесконтрольно трясущиеся ладони. — Где Шимада? Где эт…? — Он помог принести тебя в твою комнату, а затем ушёл. Глупая была идея его вызывать, честное слово. — Он… я… — дьяволица застыла при взгляде в окно. — Могу… попросить тебя кое о чём? — Конечно, всё что угодно! — С-с-сообщи в Комитет Безопасности, что в Академию Ёкай п-п-пробрался человек. — Риас? — она не поверила своим ушам, однако когда отпустила подругу и чуть отодвинулась, то увидела холод злобы в этих лазурных глазах. — Ты ведь не собираешься…? — Выполняй, Акено.*******
Понедельник, как говорится, день тяжкий, но для учительницы краеведения Сателлины Луксурии он оказался таким, не потому что в принципе была ленива и приходилось после столь бурных выходных снова вести занятия у кучки сопляков с утра до вечера — хотя большей частью и поэтому тоже, — а потому что после последнего урока её задержала одна первокурсница, чьи глаза горели таким пылом, что можно было прикуривать. — Эххххх… И чем же могу помочь, Куруно-кун? — женщина глухо вздохнула и сложила руки под грудью. — Прошу прощения, Луксурия-сенсей, но мне больше не к кому обратиться по этому вопросу. — Тебя испугала кровь на покрывале утром? Видишь ли, это зовётся… — Я знаю, что такое «месячные», и они у меня уже давно, я к вам не поэтому!!! — Тогда на этом мои полномочия всё. — она откровенно наслаждалась порывами маленького суккуба, и в этом отношении была крайне схожа с Шимадой, просто не способным не провоцировать кого-либо на гнев, радость, смущение или всё вместе и сразу. «Может, он на самом деле инкуб?» — мысль, далеко не единожды посещающая не только одну лишь Куруму. — Луксурия-сенсей, прошу вас, скажите, как одолеть проклятие поцелуя? Может, есть какие-нибудь сдерживающие артефакты или настойка на драконьей слюне, или что-нибудь эдакое? Мне очень нужно! — Эм… «проклятие», говоришь? — Вы же древний, могущественный и очень опытный дьявол, вы сама об этом говорили! Вы же лилим — венец того, чем можем стать мы, суккубы, а это значит, что определённо нашли способ, как сделать, чтобы мужчина, которого любите, любил и вас без помощи этой проклятой силы, правда же?! — Куруно-кун. — Я больше так не могу. — по её щекам потекли слёзы, отчего женщина приподняла бровь: она более не воспринимала это всё за шутку, ведь эманации девочки были невероятно насыщенными и горькими. — Я люблю его. Каждое утро я просыпаюсь на сырой подушке, потому что плачу от этого чувства каждую ночь, когда он не со мной. Каждый день, когда вижу его со следами её губ или клыков на шее, когда наблюдаю, как они вдвоём друг с другом спорят и веселятся, как он действует ей на нервы, как она отвешивает ему тумаков за глупости… От всего этого меня переполняет такая зависть и такое отчаяние, что… — и она замялась от ощущения комка в горле. — Успокойся, у тебя нет причин для переживаний. — Нет есть! Я хочу, чтобы он навеки забыл обо всё остальном не из-за магии суккуба, а из-за меня самой — меня настоящей, понимаете? — Боюсь, что это невозможно. — она скорбно покачала головой и смахнула чёлку со второго глаза. — Лекарства от того, от чего ты хочешь избавиться, не существует. — Это… но ведь… — и мир за её спиной словно раскололся в дребезги массивом белого стекла на фоне тягучей абсолютной черноты. — Я… я думала, что… — Я имею в виду, что в этом нет абсолютно никакого смысла, Куруно-кун. Я вижу, что ты сейчас воображаешь себя героиней какой-нибудь мыльной оперы, и не хотелось бы рушить твои сладкие своей трагичностью и мелодраматичностью иллюзии, но боюсь, что тебя самую малость… Хм, как бы сказать по-деликатнее? — лилим потёрла подбородок, а затем растопырила пальцы этой же ладони и дёрнула бровями. — «Наебали». — Э? — Любовь — это вовсе не такая вещь, которую можно сотворить или навязать магией, сколь бы сильной или фундаментальной последняя ни была, и уж точно не чем-то настолько на это не ориентированным, как твои или мои чары. Поверь мне, я знаю. — глухо вздохнула она со вполне осязаемой печалью и меланхолией во взгляде, словно бы спомнив некий горький опыт. — Даже мой поцелуй не способен поработить чей-то разум в прямом смысле. Ты же, конечно, можешь использовать слюну в качестве успокоительного или афродизиака и закрепить эффект нимфомантией, чтобы заставить его или её тебя желать в плотском плане, но рано или поздно это всё выйдет из организма «жертвы» с потом и мочой. Никакого насильственного «вечного рабства». — Н-но ведь моя мать говорила, что… — Серьёзно, вы с ним что, ни разу не целовались или ты не делала ему минет? Никакой ведь разницы. Суккубы — не «существа, живущие ради любви», первый Асмодей нас из дьяволов выводил не для этого. Мы с тобою и нам подобные — убийцы. Методичные, эффективные и неуловимые, но с окончанием Гражданской Войны и затуханием Великой мы, образно говоря, «на перекуре» и вынуждены развлекаться, как можем. Полагаю, она просто хотела, чтобы ты сама для себя создала образ того, кто «настолько силён и добр, что чары ничего бы в нём не поменяли, а только усилили». Несмотря на мой возраст, у меня нет детей, но предполагаю, я бы поступила так же, потому что нечто такое родители говорят своим отпрыскам, чтобы наставить тех на пусть истинный и не дать превратиться в себя. Ради их же блага. — Мама, ты… — и теперь, сама того не осознавая, Куруму плакала уже не от горечи невозможности быть с Акирой без вмешательства магии, как до сего момента, а от того, что её возлюбленный и её же собственная мать так похожи в искусстве обмана. — Вы оба такие дурни. — М-да уж, объективная проблема Ада в том, что молодые дьяволы в первые пару столетий своей жизни очень, очень… Тупые! Вся эта ситуация кое о ком мне напомнила, одну мою ныне выпустившуюся студентку. Эти голубые волосы, фиалковые глаза, развитое в этом возрасте телосложение, совершенно отсутствующее чувство стиля и умение лгать, коим обдурить можно разве что придурка или папуаса… Должно быть, ты и правда её дочь. — Это Куруно Агэха — моя мама! — она счастливо рассмеялась, словно бы эти слова Луксурии были самой большой гордостью в её жизни, а учительница устало вздохнула. — Да-да, очень мило. Что ж, ежели все твои недоразумения разрешились, то давай уже проваливай, у меня тоже есть личная жизнь. Девушка с готовностью подчинилась и уже на всех парах бежала в клубный корпус, ведь сейчас, согласно задумке Акиры, они как раз должны были наметить план на газету за новую неделю. Сейчас ей просто хотелось его обнять, пригреть у всех на глазах, и плевать, если Акасию это разозлит, а Ардженто — смутит, потому что отныне для Куруму было самым важным, наконец-таки, поцеловать своего суженного в реальности, по-настоящему, а не в иллюзии. Более того, пригласить к себе на эту ночь, обещающую быть крайне беспокойной для них обоих, или же выманить его из клуба, чтобы отдаться в каком-нибудь закутке — опыт в иллюзиях у них уже был, так что оставалось прочувствовать, какой будет его страсть в реальности. Впрочем, прямо перед входом в кабинет она столкнулась с Мокой и была несказанно рада этому озадаченному выражению на лице соперницы при виде собственной злорадной улыбки. — Куруму? Ты чего это такая… — она прищурилась. — Счастливая? — Прочь с дороги, комариха! Этим вечером Акира-кун — мой, хочешь ты того или нет, так что посторонись! — Не знаю, что на тебя нашло, но угомонись, или я… — говоря это, она открыла дверь, а когда отвлеклась от того, чтобы сдержать суккуба, то увидела Кохаку и Асию, сидевших за одной из парт, и, как ни странно, Гина, развалившегося на своём прежнем месте за учительским столом и читающим газету. — Все уже в сборе? Эм, Мориока-семпай, я думала, что наш клуб «расформировывается»? — Верно, чего припёр сюда свои подушечки? Неужто набрался смелости и решился пойти против Комитета? И хоть демоницы были явно удивлены его нахождению здесь, а одна вообще злорадствовала, но чуть погодя они поняли, что атмосфера в комнате как-то слишком уж мрачна. Это подтверждалось и подавленным лицом Асии, словно бы грызло её сейчас совершенно нестерпимое чувство вины за что-то, а затем Мока повела носом, как учуявшая след ищейка, и раскрыла глаза при взгляде на несколько капель крови, размазанных по полу. Это была кровь Шимады, и не потребовалось много времени, чтобы Куруму также заметила сначала сей аромат, а затем и следы. — Гин, где Акира? Тишина, и Ардженто лишь покачала головой, а Мориока перелистнул рукопись, так и не показав им своего лица. — Где. Он. Сейчас!