🌿🌿🌿
В новом помещении Джисон с интересом оглядывается, стараясь как можно незаметнее рассмотреть всё до мельчайших деталей. Кабинет небольшой, но уютный, тут тоже большое окно, правда, спрятанное за плотными шторами, письменный стол со стопкой книг и тетрадей, диванчик, какие-то грустные растения. Единственное, что тут может напрягать — пугающе ровное расположение всех предметов, вплоть до книг на столе. Кажется, Чан немного перфекционист, и Джисон в эту правильную атмосферу со своей футболкой не вписывается. Хан тяжело вздыхает и понимает, что деваться некуда. Штаны с большой неохотой снимаются, и старшему юноше послушно показывают ту самую "метку", вызвавшую столько шума и обсуждений. Чан хмурится и взглядом спрашивает разрешения прикоснуться. Джисон краснеет и робко кивает, надеясь, что щупать его будут не как на медосмотрах с пристрастием. Но Бану не нужно много, он едва касается темнеющего следа на ноге, школьник чувствует слабый импульс и испуганно ойкает, на что руку поспешно убирают. — Никогда не видел такого у людей, — растерянно тянет Чан, дав Джисону возможность одеться и вернуть себе самообладание. Парнишка устраивается на местном диване, пока хозяин кабинета начинает нервно вышагивать по ковру, вероятно, раздумывая над ситуацией. — Может, это потому, что я вижу призраков? — смеет предположить Хан, забираясь на диван с ногами и обнимая колени. Чан не то, чтобы пугал его, но за день произошло столько событий, что у тихого мальчика, любящего музыку и мультфильмы, в голове было слишком громко и много на него одного. Чан искренне удивляется, останавливаясь. — Ты видишь призраков? Ам...Это всё меняет. — Мне обещали, что ты расскажешь мне важные вещи. Я знаю так мало, что это хуже, чем не знать ничего. — Да, я понимаю, — брюнет опирается о стол, обеспокоенно кусая губы, — ты спас одного из нас, теперь я твой должник, так что, да. — Почему должник ты, а не он?... — Я несу ответственность за каждого в Доме. Мы ведь не успели толком познакомиться? Можешь звать меня Чан, я забочусь о детях уже много лет. Пожалуйста, задай свои вопросы сейчас, чтобы я понял, как много ты знаешь. Джисон вскидывает брови, удивляясь слову "дети", но находит это милым. Чан действительно похож на старшего брата. Хотя тот же Лино или Чанбин не выглядят младше. — Почему в лесу стоит этот дом? Как лис превратился в человека? И откуда у меня эта штука на ляжке? — Хах, неплохо для начала. Слышал когда-нибудь сказки про духов-лисов? — Бан слабо улыбается, словно вопросы были заданы правильные. Джисону хочется спросить всё и сразу, чтобы ему ответили с таким выражением, чтобы ему, наконец, ответили. — Только про девятихвостых кумихо, которые обманывали людей и ели их, — немного смущённо отвечает школьник, надеясь, что мысли тут никто читать не умеет, и тот прочтённый давным-давно вебтун останется тайным источником его познаний в мифологии. Чан неожиданно смеётся, на что Джисон распахивает глаза в непонимании и смущении. Всё-таки, читает?! — Что ж, тогда рассказ будет долгим. Честно говоря, не думал, что этим летом нас вновь станет восемь. — Хорошо, хорошо... — Итак...эм...Ты сейчас находишься не совсем в своём привычном мире. Наверняка, пока вы шли сюда, ты чувствовал себя странно, пересекая границу между миром людей и духов. Здесь перепутье, мы называем их Домами, так как около каждого места пересечения стоит такой дом, где восемь духов каждое восьмое лето защищают свою территорию от врагов. У восьми есть отличительный знак — метка. — Кумихо ваши враги? — так или иначе, пазл тихонько начинал складываться. Вроде пока просто всё, как в кино. А странные ощущения закончились, стоило Хану выйти прямо к озеру, в этой местности чувствуется нечто иное, но не так, как с призраками. От тех веет жутким и чем-то таким, что школьнику лучше и не знать, а Дом обладает своеобразным ощущением. Вызывает трепет. — Да, мы обязаны уничтожать их по правилам Круга. К сожалению, — Чан кидает печальный взгляд на окно. Джисон замечает эту деталь, но пока не понимает, как относится к кумихо Чан. Чанбин был категоричен в своих высказываниях, чётко обозначив тех как врагов, Феликс тоже не выглядел особо любящим этих существ. — Что такое Круг? — Те, кого ты видел. Нас сейчас семь, поэтому мы слабее, но в идеале восемь лисов объединяются, и каждое восьмое лето обращаются в людей с помощью стыков, как у нас это озеро, чтобы защитить его в сезон охоты у кумихо, и не дать лисам нарушить правила восьмого лета. Это что-то вроде наших законов, их всего три, легко запомнить, но всегда находятся бунтари. Предполагая твой вопрос, скажу о них сразу: Правило первое — запрещено убивать людей. Второе — любая просьба, сказанная вместе с твоим настоящим именем, должна быть выполнена. Третье — не подпускать кумихо к перепутью. На секунду Джисон удивляется, второй пункт настолько выбивается из общей картины, что кажется игрой в "два факта, одна ложь". Но потом ему приходит в голову, что, как минимум, Феликс называл ему уже два своих имени и он понятия не имеет, какое из них настоящее. — Знаешь, я вот слушаю тебя и принимаю твои слова как должное. Откуда вообще, чёрт возьми, в лесу вокруг детского лагеря такая астральная тусовка? Почему никто за столько лет не наткнулся на ЭТО? — парнишка чешет затылок и начинает потихоньку уставать. День, возможно, ещё даже не начал перетекать в вечер, а он уже такой измотанный то побегом, то погоней, то тем фактом, что оборотни реально существуют, но не такие, как в фильмах. — Она всегда была. И тут, и ещё много где, — Чан, имеющий внушительный опыт в общении с подростками, замечает, что Хану всё сложнее усваивать новое. Не прерываясь, он берёт откуда-то с переполненных полок чашку и наливает в нее сильно пахнущий мятой сироп, — держи, поможет успокоиться. Возможно, когда-то этот дом выглядел по-другому, со временем это место меняется, подстраиваясь под лисов и эпоху. Тут уж я не сумею объяснить тебе всё, потому что сам не знаю до конца как оно работает. Джисон с сомнением смотрит на небольшое количество тёмной жидкости на дне кружки. Пахнет приятно, но на валерьянку не похоже. Что-то самодельное, сделанное из мяты, древесного сока и ещё чего-то, что юноша даже со своей интуицией не чувствует. — А почему кумихо — ваши враги? Потому, что они людей убивают? — густая жидкость выпивается быстро и мягко, во рту остаётся привкус трав и заботы, до того приятной, что Джисон немного жмурится. Тревожность и напряжение немного отступают. — Они считаются...как бы сказать...— Чан мнётся, потирая шею. Ему самому бы этой мяты сейчас, чтобы не волновался так, — это существа, которых наше сообщество отвергает. Да. Они вроде преступников?... — Что ж, выходит, все, кто в доме сейчас — духи, умеющие превращаться в лисов? — Всё верно. — И вы все старые? Уже в который раз лидер разрывается смехом. Вопросы Джисона для него — азы, усвоенные чуть ли не с рождения. Странно объяснять те вещи, что он ни разу не обсуждал вслух, ведь у парней не было необходимости спрашивать то, что и так им известно в силу природы. Да и не торопились они так узнавать о себе и своих особенностях как этот мальчик с горящими от любопытства глазами. Бан уже видит как в его лохматой голове открывается новый шкафчик для хранения этих знаний, полученных в совершенно новой и неизведанной теме. Забавно, что Лино спас именно Хан, полная противоположность равнодушному к своему происхождению лису. — Зависит от того, как тебе захочется считать, — Чану, на самом деле, немного неловко беседовать вот так лично. Дети не любят разговоры в кабинете, ассоциируя те лишь с проблемами, но рассказывать очевидные для них вещи в гостиной — значило обречь весь разговор на комментарии и хаос. Бан не уверен, что сейчас кухня цела, учитывая то, что там три лиса и один Лино в бинтах, — видишь ли, мы устроены немного по-другому в физическом плане, поэтому и стареем мы очень относительно. Пока мы люди — тела работают как обычно, мы растём, но так медленно, что это почти незаметно по человеческим меркам. Когда же мы возвращаемся к своей первоначальной форме, старение прекращается. — Зачем вообще тогда превращаться в людей? Так и имя своё не скажешь, и человека не убьёшь. Наверное... Чан пожимает плечами. — Круг. У нас есть обязанности. Лисы, вступившие в Круг, имеют право обращаться в людей и это не наказание, если ты вдруг так посчитал. Мы стремимся оставаться людьми как можно дольше, чтобы не забывать, кто мы, но даже так нам не разрешено делать это чаще. Обращаемся мы каждое восьмое лето, можно делать это в начале лета, до начала специальных обрядов, можно позже. В этом году вышло чуть раньше из-за того, что нас меньше и опасно оставлять Дом без защиты надолго. — Надеюсь, ты ещё не устал отвечать мне. Это всё так странно, но я не хочу быть отсталым в вашей компании. Почему лисов должно быть восемь? И как вы всё же считаете возраст? Феликс говорил, что я восьмой, но я даже не дух и в лису точно превращаться не умею! — Честно говоря, на остальные вопросы я бы предпочел ответить тебе после ужина. Может, дети захотят пообщаться с тобой об этом? — Джисону устало улыбаются и он кусает губы, ругая себя за навязчивость. — Я...могу остаться? — За озером небезопасно сейчас. Будет лучше, если мы разберемся в ситуации тут.🌿🌿🌿
На кухне, тем временем, развернулись военные действия. В руках у Лино устрашающим жезлом лежит моток салфеток, который Хенджин уже успел проклясть вместе с их создателем. Хван выше Феликса, но прячется старательно, загораживаясь юношей в голубом свитере и усердными молитвами несуществующим богам. — О, Ханни, вы уже всё? — оживляется Ёнбок, старательно пытаясь слинять с кухни и оставить Джинни наедине с разъяренным лисом-кофеманом. Джисон удивлённо моргает этой картине, пока Чан по-хозяйски усаживается на стул, некогда принадлежавший Лино. Даже Чанбин спустился из своей обители, оперевшись о столешницу на кухне и рассматривая вполне привычный балаган. Лино недобро щурится и направляет рулон в сторону Хёнджина. — Кто? Сдай мне того, кто его выпил. Тогда можешь рассчитывать на пощаду. — Да не брал я эту банку! Почему ты до меня докопался? Может, это вообще Бин! — Хван пятится подальше от ни разу невкусных салфеток и жуткого старшего. В детстве он серьёзно думал, что когда-нибудь этот сумасшедший его закопает где-нибудь на заднем дворе, и хоть потом осознание шутливости пришло, легче не стало. Хёнджин вечно первый лезет, а потом убегает, потому что тронешь Лино раз — и больше никогда не будешь спать с закрытыми глазами. Впрочем, весело тоже бывает, ведь именно Лино когда-то попросил помочь Хёнджина ему с готовкой, а юный лис, волнуясь, перепутал бежевые салфетки с пластинками из теста для лазаньи, откуда и родилась местная шутка. Потому, что Джин положил в форму для запекания именно салфетки, и потому, что Лино заметил это только после того, как в духовке начался ад. — Вероятно, Джисон относится к медиумам. Но сегодня вы, — Чан вздыхает, разминая пальцы, на что галдящая кухня затихает, — натворили и так слишком много, чтобы мы ставили какие-то тесты. Думаете, я забыл про ваши хвосты? — Покушение на задницы, — ворчит Чанбин, покидая шумную часть гостиной и намереваясь расположиться на подушках перед телевизором. Погоня, нелёгкий Лино и стресс делают его сонным, а ведь всё, что он ел сегодня — жалкий завтрак в детском лагере. — Укушение будет, если никто не даст мне жить в этом доме так, как мне того хочется! — повышает голос раненый, уже совсем освоившись жить со своим здоровьем. Чан слабо улыбается, но не говорит, где заветный кофе. Не выдерживает Чанбин, знающий, что если этот шумный монстр вернётся в их комнату не в духе, плохо будет, в первую очередь, ему. — Кладовка под лестницей! — Бин! — кричат Феликс и Хван в один голос, и первый бросается наперерез Лино, пока Хенджин с нечеловеческой скоростью оказывается у дверцы, распахивая ту и выуживая из тёмного бардака крупную железную банку. — Кинь в озеро, ему нельзя! — случается самое страшное для Джисона. Кофе летит в него и замедленная реакция едва не превращает его лицо в плоское блюдо. Однако тело соображает быстрее мозга, ловя предмет и прижимая его к груди, где уже испуганно колотится сердце. Повисает небольшая пауза, где Ликс в защитной стойке закрывает Хёнджина, пока тот выжидающе и с надеждой смотрит на Хана. Школьник сглатывает и переводит взгляд на окаменевшего Лино, о чёрт, смотрящего прямо на него. Он не похож на настоящего человека, в его отточенных движениях и живой мимике есть что-то чужое и влекущее, хочется рассмотреть поближе, узнать, что кроется за тёмной, влажной чёлкой, какими фиалками пахнет его идеальная кожа, как метка оказалась именно на затылке. И как Джисон нашёл его тогда в лесу? — Это, — парнишка робко опускает глаза на банку, приподнимая её, — кажется, твоё. Лино слышит как трескается ледяная корка, которой он покрылся, когда увидел, что банку кинули Джисону. Было бы ожидаемо, побеги он по просьбе Хвана к озеру, отомстил бы за слова про балласт, поиздевался бы как любой среднестатистический подросток. Но банку протягивают ему, не глядя в глаза и не подозревая, сколько такой простой жест говорит о нём. Лис улыбается. Открыто и счастливо. Джисон не понимает своих чувств в этот момент, что-то глубоко внутри выбрало жест примирения, когда всё остальное в Хане вопило о том, что этот неблагодарный тип должен был вплавь догонять свой кофе. — Ты прав. Спасибо. — Неееет! — воет со стороны лестницы Хёнджин, осознав происходящее, — теперь он не уснет ночью и будет стучаться в нашу комнату! Чанбин, ты с ним живёшь, откуда такое спокойствие?! — Я с ним живу, и именно поэтому ничего не делаю против него! Хван ругается из-за спины Ликса, а Чан наблюдает за всем этим так спокойно, что становится понятно: подобные ссоры тут в норме, как и то, что к ним попал незнакомый человек, имеющий проблемы с астралом. Феликс незаметно подмигивает Джисону, находя ситуацию забавной. Как бы он ни ворчал на то, что не любит быть тут, некоторые вещи возвращают Ли в те времена, когда Дом казался ему самым важным на земле. — Джинни, что-то я в толк не возьму, почему Джисон, проведя тут меньше суток, уже всё понимает, а ты за столько лет, кажется, уже забыл, по чьей вине нам пришлось менять духовку... — Я хочу поменяться с Сынмином спальнями, чтобы не сталкиваться с тобой в ванной, — причитает Хёнджин, закатывая глаза и осторожно перемещаясь от спины Феликса к спине Чана. Джисону надоедает стоять неприкаянным поведением, так что он берёт пример с Чанбина и усаживается на ковёр в окружении подушек, подозревая, что сейчас будет некий общий совет. Не зря же Чан закончил их разговор так, и упомянул ужин. — Давайте закроем эту тему, — старший приподнимает ладонь, и лисы, о чудо, как по команде замолкают, переводя взгляды на своего кудрявого лидера. На самом деле, Хану и вправду завидно, каждый из присутствующих имеет какую-то внешнюю особенность, начиная от веснушек, и заканчивая восхитительными(или просто непривычными) кудрями Бана. А у Джисона, судя по всему, наследственные хомячиные щёки, которые по словам взрослых, обязательно пропадут с возрастом.🌿🌿🌿
Скорости, с которой парни исчезли с комнаты после распределения обязанностей, можно было только позавидовать. Чанбин сказал, что начнёт с пыли и куда-то исчез, оставив после себя лёгкий шлейф хитреца. Джисон, несмотря на свою футболку, не чувствует себя уверенно, стоя с подозрительно тихим Лино. — Так...эм...как я должен тебе помочь? — робко спрашивает юноша, поднимая взгляд. В руках у лиса — злополучная банка. Лино задумчиво вертит её, словно видит впервые, и со вздохом ставит бедолагу на кухонный стол. Шатен закатывает рукава кофты и упирается руками в бока, непреднамеренно пугая школьника ещё больше. — Ни помереть с тобой, ни отдохнуть. — Да я знал что ли? Свистнул бы своими какими-нибудь супер-способностями, что тебе не надо помогать, я же как лучше хотел! — Хан идёт за парнем, выглядывая из-за чужого плеча и замечая, что из шкафчика достается посуда. С одной стороны, хорошо, что Лино в готовке опытен, плохо, что ему в довесок дали именно человека. Лис осознаёт это. И поэтому, вместе с посудой находит где-то в бесконечных выдвижных ящичках листок и ручку, старательно выводя какой-то список. — Да-да, могу свистнуть тебя на улицу, если обойдешь дом слева, то найдешь где-то в грядках Ликса. Спроси у него всё по списку и не задерживайся. Мелкие будут добрыми только пока сытые, — с этими словами Джисону вручают бумажку, исписанную забавным, немного корявым почерком, похожим на детский. — Понял. А в чём мне их принести? — Хан старательно делает вид, что не волнуется. И что у него нет врожденного топографического кретинизма, способного увести его обратно в лагерь. Впрочем, он успевает пожалеть о своём вопросе, потому что врученное ему железное ведро не походит на милую корзинку, на которую он надеялся. Суровая линошная реальность. Ещё лучше становится, когда он осознает, что кроссовки у него безбожно мокрые и отвратительно холодные. Идти босиком? Оглядываясь, Хан видит как в крепкую ладонь ложится кухонный нож. И рисковать как-то больше не хочет, идёт прямо так, шипя на колючую траву, жуков и воющий белугой желудок. Тропинка, благо, идеально выводила Джисона за дом, куда, ему, собственно, и надо было. Дом с этой стороны не был особо интересным, белые стены, широкие окна, в которые можно было увидеть гостиную, пустующий кабинет Чана, который разглядеть возможно только через щель в шторах, ещё одна комната по соседству, к сожалению, тоже закрытая от взоров. На этом стена благополучно заканчивается, однако, до сада остаётся метров десять, он огорожен маленькой, старой оградкой, но даже не это заставляет Джисона чуть не выронить чёртово ведро. Чтож, лисы-оборотни и телевизор сегодня нашли достойного конкурента. — Какого— Ликс поднимает голову из кустов в саду, услышав подозрительный шум. — Какого чёрта у вас тут диван стоит на улице?!