Запрещается ложиться спать на территории фабрики по производству сыра. Южная Дакота
Несколько производственных корпусов, когда-то здание кирпичного завода, торчащая над низкоэтажными блоками рыжая труба. Ник знал, что по крайней мере одно из этих зданий внутри было набито холодильниками – не встроенными, потому что здания никак не предназначались изначально под используемые в эти недобрые времена цели, а раздобытыми и свезенными сюда отовсюду, откуда их можно было привезти. Холодильники работали от местной подстанции, чудом уцелевшей во время катастрофы. Обитель местной мафии, торгово-производственный комплекс, где правили сейчас мясные короли – все в целом это называли фермерским городком. Когда отзывались с неодобрением – коровьим городком. Но животных здесь не разводили, их время от времени привозили, то ли отбирая, то ли покупая у настоящих фермеров, то ли просто находя разбежавшимися в полях – в крытых решетчатых фургонах, напоминающих огромные телеги, и размещали в тесных клетках и загонах в задней части огороженного пространства, примыкающего к основным корпусам. Никаким фермерством здесь, разумеется, и не близко не пахло. Пахло дымом со спецдобавками, курившимся для отвлечения мух, навозом и темным, источаемым вместе с потом от шкур чуявших свою обреченность разномастных и разновидовых скотин ужасом. От гнилых желобов-поилок пахло рассыпавшейся древесиной с просочившейся в нее от времени ржавчиной. Из-под навесов, где развешивали на стечку свежие ободранные туши, железисто несло кровью. На самом деле это была бойня. Подходить сюда никто не решился бы. Перепрыгивать с тушей поросенка на плечах обломки и овраги, попутно отбиваясь от ходячих, было бы априори нереальной задачей для похитителей, даже не будь здесь собак. А собаки были. Натасканные, обученные и прикормленные свежим мясом, ночью они свободно бегали между загонов и хозпостроек в слабом освещении пары тусклеющих фонарей – на бытовом электричестве экономили больше, чем на прибыльной еде. Тем не менее, приручить собак – это была первая идея, пришедшая Нику в голову, когда он задумал достать Алише подарок на день рождения. И накормить свою семью. Мяса среди семей в поселении по той обменной цене, которую диктовали владельцы бизнеса, не смог бы купить никто. Трейлер с холодильником и охраной отправлялся раз в неделю к побережью, где короли обменивались с другими королями. – Зачем тебе дохлый кролик? – зажимая нос, брезгливо допрашивал Ника Грей. – Нас найдут по этому запаху, вот что я тебе скажу. Помяни мое слово. Ник не стал объяснять в сотый раз, что находить ночью там никого некому, кроме собак. А у собак свой взгляд на дохлых кроликов. На бойне и так процветал букет ароматов, чтобы допускать там наличие тухлятины, в которой так волшебно изваляться, поскуливая от восторга, словно надев непроницаемые доспехи чужого запаха. – Все будет отлично, – успокоил приятеля Ник. И все было отлично. В первый раз. И во второй. А в третий… В третий раз среди ночи приехал фургон, и вспыхнул прожектор. Грей успел ускользнуть, потому что ждал его наверху – Ник и не позволил бы ему рисковать в главном. Собак он к тому времени уже спокойно трепал за холки и мягкие пасти, но люди не входили в его план. Перекрестье лучей почти нагнало его в загоне. Удерживая на руках похищенный груз, Ник метнулся к ближайшему строению. Ему необыкновенно повезло – это был один из сараев для скота, дававшего молоко, а не предназначенного к убою. В дальнем конце его встретили мычанием потревоженные коровы. В небольшой пристройке было относительно свободно, здесь даже лежало немного душистого ломкого сухого сена. Вспышки света продолжали метаться за дверью, часть животных выводили и грузили в фургон, то и дело раздавались голоса и кто– то проходил мимо. Ник ждал час, другой…последним отправленным сообщением стало – «застрял, возможно, буду только к утру, не жди, иди домой не вздумай никого напугать». Его подвел запах сена. Он устроил на руках козленка, припрятанного для сестры – она любила книжку про Эсмеральду, и подарок должна была оценить. Худо– бедно натянув половчее на них обоих куртку и подгребя сено с боков, Ник прислонил голову к стене, рассчитывая проснуться тотчас, как стихнут голоса и приглушат ночной свет. Но он еще спал, когда рассвет уже вовсю запускал в щели постройки длинные розовые пальцы. В пять утра Рамси, заглянувший, в силу на этот раз фермерских, к слову сказать, а не мясницких, привычек, с оцинкованным ведром надоить молока, застал его спящим все еще в этой позе, с копошащимся на груди под курткой ворованным белым существом, из отпечатка копытца которого пить воду народным фольклором издревле настоятельно не рекомендовалось. Рамси аккуратно поставил на пол ведро, не звякнув дужкой, и опустился на корточки. Секунды три Ник еще спал, но потом завозившийся детеныш все-таки разбудил его. Разлепив веки и уставившись в два изучавших его прозрачных белесо-серых глаза, он в первые мгновения явно не мог сообразить, где находится. Потом вспомнил и замер, откинувшись к стене так резко, что ударился затылком. Рамси не выглядел опасным. Рамси и сам знал, как он выглядит. Толстый крупный парень с мясистыми чертами лица и почти лишенными цвета глазами на корточках рядом с ведром для дойки молока. Ник мог принять его за безобидного крестьянина, нанятого Болтонами для ухода за скотиной… Ник, даже еще не совсем опомнившийся после крепкого сна, глядя в охренительные зимние зрачки, не принял Рамси за безобидного крестьянина. Несмотря на отсутствие оружия и уютно ожидающее ведро. Рамси улыбнулся. Спрашивать парня, как его зовут, сейчас было бесполезно – не захочет выдать родных. Потом он все узнает. Можно было задать много вежливых вопросов для того, чтобы вовлечь собеседника в диалог. Например, спросить, как он здесь оказался. Хорошо ли ему спалось. Или запутать его, сказав – «я думал, вы все уехали ночью» – тогда бы из глаз ушло это напряженное выражение, парень расслабился бы и он бы немного поболтали, пока он обслуживает Люси. Но интуиция хищника подсказала ему, что этот фокус Ник разгадает. Рамси мог бы выбрать и то, что для него самого сделать было слаще. – Давно тут спишь? – Рамси запустил руку в белую шерсть, забирая свою собственность. Ник смотрел, как мясистые пальцы нежно чешут ягненка под челюстью, словно пса. «Это его собаки» – мелькнула в голове мысль. Парень смотрел на него во все глаза, Рамси видел: если сейчас свернуть ягненку шею, он бросится вперед и попытается выскочить из сарая. Псы доберутся до него сразу, а этого он не хотел. – Как ты сюда попал? Нелепые вопросы иногда срабатывают. – Испортил твоих собак, – неожиданно ответил парень. И вскрикнул, когда Рамси в ответ сделал-таки то, что собирался. Пушистый детеныш, которому Ник сам только что подписал приговор, обмяк в его руках. Рамси осторожно положил тельце на доски. Ник на него не кинулся – он молчал, ошеломленный простотой произошедшего, не отрывая глаз от существа, которое только что было живым, двигалось и дышало. Похоже, он много дал бы, чтобы промолчать минутой раньше. Для Рамси это была информация, и он ее считывал. Бледность Ника ему понравилась. Как и то, что он забыл о себе. Не военный, не эгоист, не тупой кретин. Как он приручил собак? Ник все еще смотрел на ягненка, и Рамси захотелось вернуть его внимание. Пришлось напомнить ему, что он может быть следующим. – Думаешь, мы не делаем этого с людьми? – ласково спросил он. Но, кажется, Ник понимал, что делают, в целом, и еще как. Более того: он на удивление верно оценил самого Рамси, потому что все еще не попытаться напасть на него было уж слишком умным решением. Либо парень знал, кто он такой – что было неудивительно, раз он успел справиться с собаками, значит, план воплощался долго. Кстати, последнее можно было и проверить. Рамси поднял ведро и встал. – Любишь читать книжки? – поинтересовался он. – Что? – переспросил, моргая, гость, отмерев наконец и выказав эмоцию удивления. Рамси распахнул двери, кивнув в их сторону. – Выходи. Гость искоса бросил подозревающий взгляд, но послушался, проскользнув как можно дальше от него, хотя в дверном проеме этот маневр было трудновато выполнить, учитывая некоторую не совсем атлетическую габаритность хозяина. Ник вышел, хлебнув рассветный воздух, как синюю воду моря. Одна из собак подбежала к ним, доверчиво обнюхав ладонь. Рамси присвистнул. – Что дальше? – спросил Ник, проведя ладонью между прижатых от дружелюбия ушей, оборачиваясь и немного красуясь, потому что успех был налицо. Рамси недоверчиво смотрел на Лею, раздумывая, выполнит ли она заученную команду. Потом фыркнул. – Ты не в цирке часом работал, парень? Может, представишься? – Ник, – забывшись, назвал собственное имя гость. – Вот дурак, – с искренним восхищением сказал Рамси. – Ник. Он обошел вокруг Ника и пса. – Много Ников живет в поселке, как думаешь? Можешь и фамилию тогда назвать. Не стесняйся. Все тут свои, все друг друга знают. – Я не оттуда, – бледнея, вспомнив козленка, проговорил Ник. – Может, тебе меня хватит, а? – Может, – неопределенно высказался Рамси. Надо же. После отрицания в первой вторая фраза была признанием. И очень крупной капитуляцией, о размере которой неудачливый похититель не догадывался. – Давно воруете? – Взял пару коз в прошлое новолуние. – Ник пожал плечами. Множественное число, отметил Рамси, заметил, и нехитрую ловушку обошел, тут же попавшись в другую: пару коз на себе можно было утащить разве что в два захода. Или с сообщником. Он всегда так логично разговаривает, или только с теми, кого ему не накормить выдумками? – Разве не все сосчитано? – И в позапрошлое, – заметил Рамси. – В целом, больше, чем мяса на тебе самом. И твое мясо годится только для вот этих милых собачек. Про собачек воришка знал мало, судя по тому, что не впечатлился. И трудно впечатлиться, почесывая одну из них за ухом. Рамси до сих пор пребывал из-за этого в некотором прифигении. Люси замычала из сарая недовольно. – Ах, черт. – Бросил быстрый взгляд на дверь, из которой они вышли, – Их всегда нужно доить в одно время, иначе поднимут мык. Ник, не обманутый его напускным дружелюбием, ждал, но для ожидающего не выглядел напуганным. – Вот что, Никки. Кстати, ты в курсе, что так у нас в половине штатов зовут дьявола? Чтобы не именовать прямо. Раз ты любишь читать… наверняка знаешь. Иди пока. Люси не может ждать, тебе повезло. Ник недоверчиво уставился на него, не веря ушам. И правильно не веря. – Раз ты сюда зашел, можешь так же и выйти, правда? Перелезешь через гнилые северные ворота, надо полагать. Но насчет твоего предложения я подумаю. Насчет вот этого, что, может, мне хватит и тебя. Но не сегодня, понимаешь? Нику не понравилось сказанное. И не понравилось рамсино подмигивание на последней фразе. Его мысли пролетали в испытывающе и чуть ли ни требовательно пялящихся на Рамси расширенных зрачках, как бегущая строка на электронном табло в автобусе. Когда еще были такие автобусы. Рамси вздохнул и объяснил для определенности: – Только имей в виду. Николас. Если ты сейчас, не заходя домой, направишься прямиком по северному тракту подальше от этих мест, чтобы не поставлять семью и прочие такие вещи. Да, вижу, ты уже понимаешь. Ваш поселок нам не слишком мешает. Пока. Но исправить это легко. Стоит намекнуть Русе, что с вами начались проблемы… надеюсь, ягненок тебя впечатлил. – удовлетворенно заметил Рамси, добившись того, чего добивался обычно: метнувшейся на дне зрачков тени реального страха и бессильного гнева. – Козленок, – вдруг сказал Ник вслед. Рамси обернулся на сто восемьдесят. – Что ты сказал? – Ягненок – это детеныш овцы, – объяснил Ник. Хамить ведь можно по-разному. «Сказать ему, кто здесь ягненок, или подождать?» – прикинул было Рамси, но решил не связываться до поры. Утонуть в занимательном диалоге не хотелось – вот-вот кто-нибудь мог выползти и увидеть их, что все усложнило бы. – Парень, да ты гребаный зоолог. Подумаю, не взять ли тебя на ставку. Лучше поторопись, пока я занимаюсь Люси. Я ведь могу и передумать.II
9 июля 2021 г. в 09:18