Сведенные поневоле

— Никакой сделки? Обманчиво-ровный тон голоса Гавриила неожиданно резанул слух. Кроули почувствовал напряжение сидящего рядом Азирафаэля почти как свое. Или оно и было одно на двоих? Не важно. — Да…да, он так и сказал. — немного сбивчиво ответил Азирафаэль. Первый же вечер, первый же прием…и все уже пошло наперекосяк. Если наверху, выше облаков, озонового слоя, кусков мусора и космоса кто-то был, этот кто-то наверняка обожал потешаться над Кроули, ведь иначе объяснения случившемуся он дать точно не мог. Он ведь не знал, что тип, который не особо дружелюбно схватил Азирафаэля за руку был Сандальфоном! Хотя, в любом случае, Кроули не мог не вмешаться. Может это было глупо и странно — заступаться за человека, которого он знал всего три дня, но, черт возьми, ничего страннее их фиктивного брака не могло уже и быть. Не то чтобы Кроули о чем-то сожалел, в самом-то деле. — И что теперь делать? — вступила в диалог Вельзевул. — Нам нужна сделка с ним. На секунду молчание окутало всех стоящих в комнате. Это становилось неприятным и Кроули поспешил развеять его. — А что это вообще за сделка? О чем вы с ним хотели договорится? Спрашивать о чем-либо сейчас, видимо, не было лучшей идеей; небольшая фигурка Вельзевул в черном атласном костюме стала выглядеть куда внушительнее; она явно начинала злиться. Когда-то давно еще в детстве это было ужасно смешно — злить Вельзевул просто так, буквально парой фраз или действий, но сейчас дело обстояло по-другому и Кроули лишь оставалось надеяться, что она не оторвет ему голову. Когда все стало так плохо? Кроули мельком глянул на Азирафаэля, стараясь понять, как он относится ко всему происходящему, но тот выглядел слишком погруженным в себя и немного расстроенным. Что такое Сандальфон сказал ему? Стоило спросить попозже. — Не лезь не в свое дело, Кроули, ваша роль — светить счастливыми личиками на приемах и не попадать в такие идиотские ситуации, как эта, — сказал Гавриил. — Что там вообще произошло? — он обратился непосредственно к Азирафаэлю. — Из-за чего он отказался от сделки? — Сандальфон сказал, что ты пообещал меня ему в мужья, — ответил Азирафаэль. — И не сдержал обещание. Значит это то, что делал Гавриил? Пытался приткнуть своего собственного брата в фиктивный брак, чтоб получить наибольшую выгоду? Это звучало чертовски отстойно, но, если подумать, Вельзевул также поступила и с Кроули. Единственное, она не обещала его всем подряд в мужья. Может, из-за этого и был расстроен Азирафаэль? Трудно не быть расстроенным, когда твой брат — мудак. Вельзевул тем временем посмотрела на Гавриила с удивлением. — Обещал? — спросила она. — При нашем с тобой уговоре? Гавриил длинно выдохнул, на секунду скривился раздраженно и нервно огладил полы своего пиджака. Он посмотрел на Вельзевул, и сказал, словно бы оправдываясь: — Уговор не уговор, но страховка никогда не повредит, верно? Оправдание Вельзевул не впечатлило, и Кроули понял, что сейчас самое время уйти, пока фокус внимания на время сместился с них. Он привстал и тронул задумавшегося Азирафаэля за локоть, мотнул головой в сторону массивной двери кабинета Вельзевул. Азирафаэль встал. — Куда вы? — спросил Гавриил. — Уже поздно, — сказал Азирафаэль, махнув в сторону окна; на улице уже и правда начинало потихоньку темнеть. — Мы пойдем, пожалуй. В любом случае, ситуация с Сандальфоном может подождать до завтра, я думаю. Гавриил выдержал небольшую паузу, которая ощущалась как вечность, раздумывая. Наконец сказал: — Плевать, идите, — вид у него был недовольный (как и у Вельзевул), но тем не менее. — Все что вы могли, вы уже натворили. В кабинете уже назревало что-то тяжелое, грозовое, отдающее предстоящей ссорой, и Кроули был ужасно рад уйти оттуда. Что нельзя было сказать о Азирафаэле: он все равно выглядел подавленным и рассеяно смотрел перед собой, пока они спускались на первый этаж, в большой просторный холл. В холле царила полутьма; настенные светильники едва ли разгоняли вечернюю темноту, лишь только уличное освещение немного проливало своего теплого света внутрь. Они остановились у подножия лестницы и Кроули завороженно посмотрел на Азирафаэля; его светлые волосы сейчас казались белыми, а мягкое лицо было чуть тронуто неясной печалью. Кроули невероятно захотелось убрать ее. У него была одна идея. — Хочешь прокатиться? — он попытался звучать заманчиво. Если Азирафаэль согласится, то они оба смогут немного отвлечься. Всего то. — Что? — удивленно. — На чем? — Бентли, ангел, — Кроули обошел вокруг него по дуге. — Моя крошка Бентли. *** — Ты в курсе, что ты водишь как маньяк, Кроули? — нервно сказал Азирафаэль и почти что вскрикнул, когда машина прибавила ходу. Его рука уже не расставалась с ручкой на потолке Бентли и, казалось, скоро примет ее форму. Или машина примет форму сплющенной груды металла, если Кроули не сбросит скорость хоть немного, буквально чуть-чуть. Хотя бы чуть-чуть. Не то чтобы Кроули хотел это делать, в самом то деле. Отчасти, потому что ему хотелось растормошить Азирафаэля. Отчасти, потому что ему нравилось его дразнить. Он вошел в крутой поворот пустой дороги автодрома, сделал еще круг и остановился. Азирафаэль, сидящий на пассажирском, пытался отдышатся. — Ну, как ты, ангел, живой? — подразнил он его, улыбаясь. — Можем еще… — Нет, нет, нет, я думаю…думаю, больше пока не надо, — и добавил. — Дай спокойно пожить еще две минуты. — Как скажешь. Азирафаэль посмотрел на него секунду, все еще тяжело дыша, и ярко улыбнулся, облегченно растекшись по сидению. Вдруг спросил: — Почему ангел? Признаться, это застало Кроули врасплох. Конечно, он не был идиотом, думая, что это его вольное обращение к Азирафаэлю останется незамеченным, но все же… Оно казалось правильным, идеально подходящим владельцу и словно само по себе слетало с его губ, так, что он даже не замечал, как произносит его. Кроули почувствовал легкий румянец, приливший к щекам. — У тебя имя неудобное, — пробормотал он, отчаянно стараясь не смущаться. — Если тебе неприятно, я могу… — Нет, нет, — откликнулся Азирафаэль, немного отлипая спиной от сидения. — Все нормально. Зови так, если хочешь. Кроули почувствовал, как внутри просыпается теплая трескучая радость и озорство одновременно. Он положил одну руку на руль и повернулся к своему супругу. — Ну, что, — пропел он. — Тогда еще кружок? Звуки возмущения Азирафаэля заставили его захохотать. Он вжал педаль газа в пол. Нет так нет.