Далёкие странники/Word Of Honor

Глава 18. Дун Тин Дун Тин суетился от шума и людей. Всего за одну ночь здесь собрались деятели всех профессий со всего Цзянху; и после того, как они провозгласили свои титулы между собой, каждый начал преследовать свои собственные скрытые мотивы. Группа Чжоу Цзышу, во время их трапезы в двух тавернах, уже стала свидетелем по меньшей мере трех драк, вспыхнувших до конца дня. Чжоу Цзышу казалось, что это место ничем не лучше собачьего рынка, где люди беспрерывно лают друг на друга и соревнуются по самым тривиальным вопросам. Интересно, чем обернется это "сборище героев"? Дэн Куань и Гао Сяолянь в первую очередь повели их к Гао Чуну. Существовали только три фракции, которые обладали Властью над Королевством: Шаолинь был очень уважаем на арене заклинителей, поскольку их сила заключалась в их грубой силе; и монах Гу с горы Чан Мин был неуловим , но очень восхищался1, известный своими навыками боевого искусства. Самым социализированным из всех них был сэр Гао, так как у него был широкий круг знакомых, распространяющихся во многих крупных сектах, и поэтому он был самым большим влиянием среди трех. 1Оригинальная идиома буквально переводится как "Божественный дракон, голова которого была видна, но никогда хвост". На самом деле это был совсем не тот тип героя с приятной внешностью и изящными манерами; на первый взгляд он выглядел ни красивым, ни злым, а старым, невысоким и толстым человеком с седыми височными волосами. Когда он говорил, в нем чувствовался явный здоровый дух, и смех его был особенно громким и сердечным. Один взгляд на него, и Чжоу Цзышу понял, как он получил свой нынешний статус. У каждого человека была своя уникальная аура, и люди собирались вместе, разделяясь на группы, основанные на этой невидимой стихии. Примером могут служить такие люди, как Вэнь Кэсин и Чжоу Цзышу: один выглядел болезненным, шатающимся нищим, а другой-среброязыким, любящим мужскую красоту нарушителем спокойствия. На первый взгляд они не были особенными, но кто-то с острым умом мог легко почувствовать тонкие различия между ними, как только познакомился. Вполне возможно, что и Чжоу Цзышу, и Вэнь Кэсин могли незаметно смешаться с толпой, но, в конце концов, они не были такими людьми, поэтому, естественно, у них не было причин делать это. Кроме того, смешивание только превратило бы их в ничем не примечательный реквизит. Но Чжоу Цзышу поднимал свою охрану каждый раз, когда Вэнь Кэсин приближался; и во время их первой встречи Вэнь Кэсин предупредил Гу Сян, чтобы она не провоцировал других людей. Это был своего рода инстинкт, который помогал идентифицировать своих сверстников. Однако в случае с Гао Чуном это было не так. Он мог быть в дружеских отношениях с кем угодно, и люди не обращали внимания на все, начиная с его возраста и заканчивая его статусом, как только оказывались перед ним. Был ли он молод или стар, из праведных сект или просто странствующий рыцарь, он всегда мог вызвать в них чувство близости, которое заставляло их чувствовать, что они были одного возраста и действительно пережили часть совместной жизни. Чжоу Цзышу и Вэнь Кэсин невольно прекратили свою бессмысленную болтовню, чтобы молча наблюдать за этим печально известным сэром Гао; только обмениваясь необходимыми короткими разговорами наугад и с вежливостью. Чжоу Цзышу невольно подумал: "Если бы только у Тянь Чжуана был такой талант..." Но во всем этом мире был только один Гао Чун. Они прибыли относительно рано. Через несколько дней один за другим пришли представители больших сект, и озеро Дун Тин, скорее всего, превратилось в место для воссоединения семьи. Каждый день можно было услышать что-то вроде: "Ах, вы , должно быть, кто-то, кто-то, я много слышал о вас... Пожалуйста, не льсти мне, конечно, Долина Призраков слишком долго бушевала, мы не остановимся, пока они не будут уничтожены, естественно, что я дам свою силу, чтобы мы могли, наконец, сделать шаг во имя справедливости и справедливости..." В последние дни Чжоу Цзышу приходилось слушать их до тех пор, пока его уши не могли больше этого выносить. Но когда ему становилось скучно, Вэнь Кесина нигде не было видно. Это было немного тихо без шумливости другого мужчины. Он прогуливался по улице, одетый в новую одежду, предоставленную семьей Гао. Было очевидно, что это было выгодно от смешения с толпой Цао Вэйнина, поскольку он мог наслаждаться приятным пребыванием в резиденции Гао с вкусной едой и хорошей одеждой, чтобы заменить свое рваное ханьфу. На самом деле ему потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к новой одежде. Он так долго носил грубые ткани, что гладкая ткань казалась скользкой и холодной на ощупь, как слой слизи. Он насмешливо покачал головой, глядя на свои бледные худые руки и бледное худое лицо. Это изуродованное гвоздями тело, казалось, не могло справиться с одеждой, висящей сейчас на его теле, мало чем отличаясь от шаткого скелета, изо всех сил пытающегося поддержать ткань. Он и сам видел убогость своей внешности, и одного случайного взгляда в зеркало было достаточно, чтобы избежать дальнейшего осмотра. Было ясно, что даже драконья мантия не сделает человека наследным принцем. Внутренне он думал, что Вэнь Кэсин просто бездумно гоняется за ним. Из-за отсутствия этих куртизанок с их прелестными носовыми платками нищие не могли выбирать; очевидно, именно поэтому мужчина приклеился к нему, чтобы лишить его ушей. Разве не было поговорки, что "После трех лет в армии даже свинья будет выглядеть как богиня"? Чжоу Цзышу казалось, что ситуация Вэнь Кэсина ничем не отличается, только его больше интересовали кабаны, а не свиноматки. Сегодня он сам посетил таверну. Он выбрал место у окна и попросил несколько гарниров и кувшин желтого вина3, неторопливо выпивая его, загорая. 3. Разновидность рисового вина. Вэнь Кэсин увидел спину другого человека, как только тот вошел. Было непонятно, почему у него всегда возникало очень отчетливое чувство, когда он смотрел на спину Чжоу Цзышу, до такой степени, что он мог сразу узнать ее в толпе. Его спина не всегда была выпрямлена; часто она лениво изгибалась таким образом, что это нисколько не влияло на его элегантность и производило впечатление невероятно удобного человека. Вэнь Кэсин обнаружил, что, казалось бы, нет ни одного вопроса, который мог бы беспокоить его разум, и каждый чувствовал бы себя необычайно умиротворенным и успокоенным в тот момент, когда они приземлялись на него. Он не мог не остановиться и тупо уставился на расслабленную фигуру Чжоу Цзышу. Какая-то эмоция поднялась в нем-эмоция небытия. Это было похоже на то, как если бы отношение этого человека было представлено, чтобы высмеять всех тех, кто был там с тяжелыми заботами на их уме, но должен был притвориться, что они были противоположностью. Чжоу Сюй – душа как водяные линзы, тело как ива4, подумал он. 4 Водяные линзы (или ряска) - это водное растение, которое плавает, часто используется в поэзии и литературе как метафора для беззаботного человека. Ива имеет тонкие, удлиненные и гибкие листья; ее часто используют как метафору устойчивости и приспособляемости. Мир был безграничен со столькими путями и пейзажами, которые можно было увидеть и испытать, так как же можно было полностью игнорировать все это и держать себя в полном одиночестве, без каких-либо забот на уме? Он определенно не был безразличен—у него было множество эмоций, но они приходили и уходили в мгновение ока, казалось, никогда не существуя в первую очередь. Вэнь Кэсин глубоко вздохнул и опустил глаза. Довольно скоро на его лице снова появилось раздражающе веселое выражение, когда он подошел и сел напротив Чжоу Цзышу. Он взял чашку без спроса и выхватил кувшин из рук Чжоу Цзышу, налил себе и прокомментировал после небольшого глотка: "Не так уж плохо это вино." Чжоу Цзышу томно взглянул на него и заговорил: "Извините, можно мне еще один горшок? Запиши это на его счет." Вэнь Кэсин молча смотрел на него. Чжоу Цзышу мягко улыбнулся ему и, чтобы доказать, что он не скупой человек, объяснил: "Ты все еще должен мне три серебряных ляна, я просто даю тебе шанс вернуть мне деньги раньше срока без дополнительных процентов. Это полностью работает в твою пользу, верно?" Спустя долгое время Вэнь Кэсин смог только произнести: "...Спасибо." "Всегда пожалуйста, брат Вэнь, - улыбнулся в ответ Чжоу Цзышу. У Вэнь Кэсина возникло необычайно сильное желание подразнить его в ответ, но в этот момент дверь таверны позади Чжоу Цзышу открылась, и послышались голоса: "Мы останемся здесь на некоторое время перекусить. Тогда вечером мы сможем пойти к брату Гао." - Конечно, все, что вы скажете, дядя5." 5Местоимение 伯父 специально используется для старшего брата отца (叔父-для младшего брата) Как только это произошло, Вэнь Кэсин стал свидетелем весьма занимательной сцены: его бывший кредитор, который несколько минут назад был совершенно трезв, но помогал ему с долгом, внезапно покачнулся из стороны в сторону и упал на стол "пьяный" с грохотом. Его пальцы все еще сжимали кубок с вином, а лицо было приклеено к столу; он выглядел так, будто хотел встать, но не мог понять, как это сделать, все время ворча: "Не пьян... Можно пить больше..." Вэнь Кэсин и Гу Сян следовали за Чжоу Цзышу и Чжан Чэнлинем, когда они путешествовали вместе, но только Чжоу Цзышу заметил это. Чжан Чэнлин в то время был не в хорошем настроении, поэтому ничего не заметил. Однажды он встретил Вэнь Кэсина в святилище, но тот не произвел на него никакого впечатления. Чжоу Цзышу рухнул на стол как раз в тот момент, когда Чжан Чэнлин и Чжао Цзин проходили мимо, и они были совершенно невежественны на пути к верхнему полу. Официант принес им еду и вино после того, как двое других исчезли наверху. Один взгляд, и он обеспокоенно спросил: "Разве этот не был действительно трезв всего минуту назад, как он так быстро напился..." Чжоу Цзышу снова сел без проблем, прежде чем он смог воскликнуть дальше, и взял кувшин с вином, даже не взглянув на еду. Официант был ошеломлен, когда Чжоу Цзышу взмахнул рукой. - "Разве я не сказал, что не пьян и могу выпить еще? Я не из тех, кто шутит на эту тему." Официант был достаточно опытен, чтобы повернуться и уйти, хотя и чопорно. Вэнь Кэсин рассмеялся и тихо спросил: - "Ты боишься этого ребенка?" Чжоу Цзышу не удостоил его даже взглядом. -" С чего бы мне его бояться?" - Тогда почему ты спрятался?" Чжоу Цзышу поиграл с арахисом и неторопливо выпил вино, затем неопределенно ответил: "Как только он увидит меня, он начнет шифу-то и шифу-то; он цепкий, как маленькая девочка." Брови Вэнь Кэсина поползли вверх. - "Почему ты спас его тогда? Ты даже продал себя за два цянь-5." 6Лян равен десяти цянь. Чжоу Цзышу жевал арахис, а потом заговорил через некоторое время:" У него был жалкий вид." После этого Вэнь Кэсин замолчал. Внезапно он достал из сундука кошелек с деньгами и тщательно пересчитал серебряные монеты, прежде чем толкнуть их вперед. - "Здесь три ляна и два цяня. Три ляна-это мой долг, и я хочу купить тебя за два цяня. Я обещаю, что буду заботиться о тебе и не позволю никому преследовать тебя." Чжоу Цзышу посмотрел на сверкающее серебро и сделал глоток вина, явно наслаждаясь собой. Он отодвинул два ляна. - "На сегодня вина хватит." Поразмыслив, он подтолкнул обоих цянь обратно к хозяину. - "Я не продаю себя тебе." На лице Вэнь Кэсина играла загадочная улыбка. - "Почему это?" "Ты выглядишь раздражающе," прямо ответил Чжоу Цзышу. Вэнь Кэсин рассмеялся, как будто это было поощрением. Через полмесяца все в полном составе прибыли в Дун Тин. Гао Чун попросил, чтобы в качестве места сбора был использован большой храмовый двор поблизости. Еще через полдня аббат Ци Му из храма Шаолинь пришел с несколькими своими учениками, чтобы представить Командную часть второго Царства. Как и ожидалось, монах Гу не явился лично. Он приказал примерно двадцатилетнему, респектабельно выглядящему ученику прийти вместо него, чтобы представить последнюю часть Команды. В ту ночь, когда три части Командования воссоединились, Поместье Гао было подожжено.