Далёкие странники/Word Of Honor

Глава 23. Старые сказки Улыбка Вэнь Кэсина, казалось, скрывала невыразимую печаль: «Я удивлен, что до сих пор есть кто-то, кто может узнать его искусство владения мечом». Чжоу Цзышу замолчал. Даже Тянь Чжуан не был полностью непогрешим; если бы это было так, то он вообще не смог бы сбежать. Хотя это было двадцать лет назад, когда Мечник Ослепляющего Падения уединился от мира, так что с тех пор никто не знал, что случилось с ним и его женой. Он спокойно изучал Вэнь Кэсина - другой мужчина сидел у огня, выгнув спину. Он наблюдал, как Чжан Чэнлин неуклюже выполнял то, чему его давным-давно научил отец, неподвижным, отстраненным взглядом. Его аура источала безразличие и отстраненность, чем-то напоминавшие манеры Вэнь Жуйю в воображении Чжоу Цзышу. Затем Вэнь Кэсин запел: «Было просо с опущенными головами; затем появилось новое жертвенное просо. Я двигался праздно, сердце в смятении. Те, кто знал меня, говорили о моих горестях, а те, кто не знал, говорили, что я чего-то ищу. О далекие и лазурные небеса! Кем это было вызвано? Было просо с опущенными головами; потом появилось новое жертвенное просо… »1 1 Из стихотворения 黍 離 / Падающее просо, из сборника « Одесская книга», составленного Конфуцием. Его голос был невероятно низким и немного хриплым, немного угрюмым. Это несло в себе чувство беспорядка из-за перепутанных слов, каждая фраза и предложение звучали так, как будто они грохотали глубоко в его груди и застревали в его горле, отказываясь выходить. Огонь потрескивал. Чжан Чэнлин повернулся к ним, чтобы попросить инструкций, поскольку он был сбит с толку этим единственным движением, но его шаги остановились из-за соседнего пения. Когда король Чжоу Пин правил страной и ему приходилось переезжать, ходят легенды, что, когда врач Чу проходил мимо Цзунчжоу2 , рушащиеся святыни и дворец принесли ему печаль. Увидев землю, заросшую сорняками и просом, он придумал эту грустную мелодию. 2 Также называемый Хаоцзин (в оригинальном тексте он называется Цзунчжоу Хаоцзин), это одно из двух поселений, составляющих столицу династии Западная Чжоу. Король Пин перенес столицу из Цзунчжоу в Лоян, положив начало династии Восточная Чжоу. Он оплакивал похороненные безмятежные дни за недосягаемое прошлое. Чжан Чэнлин, тронутый песней, загорелся множеством мыслей. Каким бы молодым он ни был, он не думал, что у него хватит смелости вернуться в резиденцию Чжан в Цзяннани, место, где хранились его драгоценные детские воспоминания. К настоящему времени он, должно быть, находился в состоянии огромного разрушения, и ему приходилось нести бремя до конца своей жизни. Глаза Чжоу Цзышу сузились, когда он нащупал горшок с вином, привязанный к его бедру. Он сделал большой глоток, наклонив голову назад, пряность хлынула ему прямо в голову и заставила его заткнуться, заставив пролить несколько слез. Те, кто знал меня, говорили о моих горестях, а те, кто не знал, говорили, что я чего-то ищу ... Эту строчку Вэнь Кэсин пел снова и снова с намеком на самоуничижение. Его глаза изогнулись, как будто он нашел это забавным. Что он действительно искал? Через некоторое время никто не заговорил. Жужжание Вэнь Кэсина стихло; Чжан Чэнлин уже спал, его тело было наклонено набок, ветка дерева, которую он взял, теперь сжималась в его руках, как драгоценный меч. Что-то во сне заставило его губы изогнуться, а брови нахмуриться. Чжоу Цзышу встал, сбросил верхнюю одежду и осторожно прикрыл ею ребенка. Его голова низко опустилась, когда он вздохнул: «Восемнадцать узоров Ослепительного водопада твоего отца, как говорили, взяли штурмом цзянху . Из трех движений, которым вы научили мальчика, похоже, ни одно из них не принадлежит Узорам; но когда я подумал об этом, Восемнадцать паттернов и их постоянно меняющаяся природа произошли из этих трех ходов. Какой ты превосходный ... преемник, брат Вэнь, превзошедший своего отца ». Голос Вэнь Кэсина также снизился, когда он ответил спокойно: «Его искусство владения мечом определенно не так хорошо, как у меня, но он был хорош в медицине, а я полностью отстой. Максимум, что я могу сделать, это перевязать раны или бороться с простудой ». Затем он повернулся к Чжоу Цзышу: «Поскольку ты так остро понимаешь навыки владения мечом старика, что еще ты знаешь?» Чжоу Цзышу присоединился к нему у костра. Он задрал воротник и спрятал половину рук под рукава, греясь. Он говорил медленно: «В Цзянху есть неуловимая долина шаманской медицины, лекарства которой почти неотличимы от яда и наоборот; и есть также Долина Божественной Медицины, чья практика предназначена исключительно для помощи людям. Говорят, что хотя последний плохо разбирается в боевых искусствах, никто не смеет их пересекать. Ваша мать, мадам Гу, была ученицей за закрытыми дверями Мастера Долины и, по слухам, была самой красивой женщиной, когда она была девушкой. Несколько раз после этого появлялись новости о ее замужестве, разбивая сердца многих ». Вэнь Кэсин тихо рассмеялся, поддразнивая: «Откуда такой взрослый мужчина, как ты, знает столько сплетен? У тебя нет ничего лучше в своей жизни?» Чжоу Цзышу улыбнулся в ответ: «Не совсем, поэтому ты все это слышишь». Двое на короткое время замолчали. Затем Вэнь Кэсин пробормотал: «Это все истории из столь давних времен…» Возможно, у них действительно общие черты: когда Чжоу Цзышу услышал пение и вздохи другого, он, казалось, что-то понял. Он не мог не ответить мягко, пытаясь немного утешить: «Ваши родители были одними из немногих хороших людей в этом мире. Они были настоящим союзником, заключенным на небесах, вместе путешествуя по Цзянху, а затем вместе уезжая в уединение. Если бы у меня была такая жизнь, я бы ни о чем не пожалел, даже если мне придется умереть завтра ». Улыбка Вэнь Кэсина была ужасно слабой: "Хорошие люди?" Он выглядел почти ошеломленным в мертвой тишине ночи: «Не могу поверить, что спустя столько лет есть еще кто-то, кто их помнит и считает хорошими. Скажите, что делает человека хорошим? Почему человек должен быть хорошим? » Чжоу Цзышу уже собирался ответить, когда заметил признаки движения Чжан Чэнлина. До того, как картина изменилась, мальчику казалось, что у него проблемы с дыханием. Чжоу Цзышу не нужно было смотреть на него, чтобы понять, что его разбудил еще один кошмар. Чжан Чэнлин ничего не сказал и просто свернулся на месте, вцепившись в одежду Чжоу Цзышу и ветку дерева, слушая их. При этом Чжоу Цзышу проглотил слова, которые собирался сказать. Он немного подумал, затем ответил нейтральным тоном: «Не все в мире хорошие люди, но большинство из них стараются быть такими до такой степени, что они готовы притворяться». Он немного помолчал, прежде чем продолжить: «Что касается того, почему они это делают… Я думаю, это потому, что только когда вы хорошо относитесь к другим, они будут хорошо относиться к вам в ответ. Когда вы хорошо себя чувствуете, у вас будут друзья, знакомые, семья, люди, которые хотят быть рядом с вами, быть к вам милыми. Подумайте об этом, разве это не слишком жалко в жизни, если все, что у вас есть, это вы сами, и вы относитесь ко всем остальным с осторожностью? Слишком больно быть плохим человеком ». Вэнь Кэсин был ошеломлен, услышав это. Через некоторое время он улыбнулся и покачал головой. Чжоу Цзышу больше не сказал об этом и добавил еще дров в огонь. Вэнь Кэсин опустил голову, глядя на сверкающее пламя. Он снова покачал головой, но медленнее. Наконец, скрестив руки за головой, он лег лицом к яркой звездной ночи. За долгим вздохом последовали слова, которые было почти невозможно услышать: «Достаточно честно… А-Сюй, ты вполне разумный человек». Чжоу Цзышу только улыбнулся. Следующий вопрос Вэнь Кэсина звучал так, как будто он разговаривал сам с собой: «Может ли презренный человек… тоже быть жалким?» "Конечно."- Чжоу Цзышу ответил. Вэнь Кэсин кивнул самому себе, не заботясь о возможном внимании Чжоу Цзышу. Затем он дал торжественный комментарий: «А-Сюй, я просто понимаю, что даже если ты не красавица, ты все равно идешь на мой вкус». Рот Чжоу Цзышу дернулся; он знал, что этот человек никогда не сможет долго оставаться серьезным, пока не вернется к своим развратным привычкам. Он решил проигнорировать его. Вэнь Кэсин приподнялся на локте, глядя на Чжоу Цзышу с улыбкой: «Видя, что ты так сильно обожаешь моих покойных родителей, ты должен просто следовать за мной с этого момента. Мы можем вместе путешествовать по Цзянху, а затем уйти в такое же место, как они, не думая о завтрашней смерти. Я совсем не против быть с тобой, так что ты скажешь? " Выражение лица Чжоу Цзышу осталось неизменным: «Прошу прощения, но я действительно не заслуживаю такой признательности от брата Вэня». Вэнь Кэсин захихикал, и ему очень понравилось то, что Чжоу Цзышу выглядел ужасно раздраженным на него - вплоть до того, что сломал деревянную палку для огня в руке, - но вынужден был прибегнуть к безмолвному обращению, поскольку не было выхода, чтобы выпустить воздух. Разочарование. Он чувствовал себя невероятно довольным собой, бесстыдно радуясь чужим страданиям. На следующее утро Чжан Чэнлин тонким голосом вернул одежду Чжоу Цзышу: «Спасибо, Шифу ». Чжоу Цзышу взял его и посмотрел на него: «Пойдем, мы вернемся к Гао». Чжан Чэнлин остановился и продолжил следовать за ним, как презираемая молодая невеста. Вэнь Кэсин проигнорировал это и утешил его: « Кажется, твой шифу полон решимости пообщаться с этими героями и вступить с ними в сговор. В данный момент он все еще находится с Гао, так что пока вам следует просто следовать за сэром Чжао, вы все еще можете искать его, когда захотите ». Он быстро добавил: «Конечно, ты всегда можешь найти меня». Чжоу Цзышу заговорил, опережая их: «Я когда-либо говорил, что хочу пообщаться с этими людьми?» Вэнь Кэсин с ухмылкой потер подбородок: «Так ты не останешься?» Чжоу Цзышу нахмурился: «Не останусь». Вэнь Кэсин бросил взгляд на Чжан Чэнлина: "Серьезно?" "Серьезно…" Без подсказки Чжоу Цзышу посмотрел на Чжан Чэнлина. Мальчик смотрел на него, не мигая, его глаза были похожи на глаза пугливого кролика, а лицо выражало сдержанную надежду. В тот момент, когда их глаза встретились, его губы сжались, он притворился серьезным. Не находя слов, Чжоу Цзышу просто хмыкнул и продолжил идти. Вэнь Кэсин, желая подлить масла в огонь, похлопал мальчика по голове и воскликнул: «Эй, А-Сюй, ты думаешь, мы похожи на семью из трех человек?» Шаги Чжоу Цзышу ускорились. В серьезной отцовской шараде Вэнь Кэсин мягко сказал Чжан Чэнлиню: «Поскольку путешествие долгое и в любом случае делать нечего, как насчет того, чтобы я рассказал тебе историю?» Чжан Чэнлин кивнул, как воспитанный ребенок. Вэнь Кэсин самодовольно начал: «Жил был ребенок-демон, живущий у подножия горы У Син вместе с другими демонами и призраками. Конечно, ребенок презирал себе подобных, потому что все, что они делали, доставляло неприятности… » Похоже, у него был талант к рассказыванию историй. Впереди Чжоу Цзышу услышал мелодичный голос Вэнь Кэсина, который полностью испугал глупого мальчика. Он осознал тот факт, что Гадкий Вэнь вполне мог быть странствующим рассказчиком. «… Красный Дитя знал, что он был человеком с исключительным происхождением- его мать была духом белой змеи, которую звали Белая Дева. У нее был роман с человеком, и когда об этом узнал монах по имени Фахаи, он запечатал ее под горой Хуа… » 3 3 Вэнь Кэсин намеренно смешивал легенды, чтобы пообщаться с Чжан Чэнлином; сказка о Красном мальчике отличается от сказки о белой змее. Чжоу Цзышу внезапно споткнулся о камень и чуть не упал головой на землю. «… Красный Младенец хотел разрушить гору, чтобы спасти свою мать, но монах попросил помощи бессмертных, чтобы остановить его. Ребенок имел преимущество, но чего он не ожидал, так это того, что призраки, с которыми он жил, также предали его и хотели его смерти ». Чжоу Цзышу нечего было прокомментировать по этому поводу. Чжан Чэнлин все еще был очарован вниманием: "Это почему?" Вэнь Кэсин ответил: «Потому что был большой большой секрет: дух змеи на самом деле не был духом; она была простым смертным с некоторой развитостью в себе. Но каким-то образом слухи распространились, и с ней обращались как с демоном, и она была запечатана под горой. Скажи, если бы ее когда-нибудь выпустили, то разве их семья не была бы нормальными людьми? Разве тогда ребенок не был бы обычным смертным?» Чжан Чэнлин молча слушал его: «Ах, смертный… я все еще не понимаю…» Вэнь Кэсин засмеялся: «Глупый ребенок. Если вы принадлежите к другой расе, ваше сердце будет отличаться от нас ». Чжоу Цзышу вздрогнул, в его голове смутно сформировалась идея, и он ушел, прежде чем у него появилась возможность углубиться в нее. Он услышал, как Чжан Чэнлин спросил: «Тогда красный ребенок умер? Была ли гора разрушена? » Подумав, Вэнь Кэсин спросил его: «Я еще не придумал эту часть, какова твоя идея?» Ответ Чжан Чэнлина был абсолютным: «Конечно, он победил демонов, спас свою мать и стал непобедимым героем!» «Гм…» - добавил Вэнь Кэсин, - «Может быть. Но это скучно, большинство версий так заканчивалось ... Что, если бы Красный Дитя с этого момента стал обычным человеком, больше не обладая своими магическими способностями? » Чжан Чэнлин, чувствуя, что этот финал был несколько жалким, но не мог объяснить, почему. Он взглянул на Вэнь Кэсина, решив, что этот старший не так уж плох, и почувствовал желание подружиться с ним. Он спросил: «А ты… тогда расскажешь мне другую историю?» Вэнь Кэсин, наконец нашедший верного слушателя, оценил восхищение мальчика. Вследствие этого он продолжал бродить по сказкам о сове с красной чашей для воды, к Цзян Цзя, сражающимся с Духом Белой кости, до Цуй Иньин, бросившей свой прекрасный хобот в воду из-за ярости, и так далее. Его странные и интересные рассказы длились до Дун Тина. Когда все трое прибыли в поместье Гао, они столкнулись с Цао Вэйнином. Внешний вид Чжан Чэнлина удивил его, и он крикнул: «О, дорогой молодой мастер, куда ты пошел за этими двумя? Сэр Чжао сошел с ума, пытаясь найти тебя! Чжоу Цзышу сказал: «Мы случайно обнаружили, что он бежит снаружи один, поэтому мы погнались за ним. У нас не было времени заранее никого предупредить, и ... » Цао Вэйнин затащил его внутрь, прежде чем он успел закончить: «Ты пропустил важную новость, быстро, заходи! Все сейчас в беспорядке дерутся друг с другом! »