***
В среду нам объявили, что через день специально для нашего универа в сквере напротив проведут ретро-дискотеку с танцами девяностых. Нам написали об этом в общую группу курса в телеграме. Вернее, даже не написали, а просто скинули фотку объявления. Я искренне не хотела идти. Танцевать я никогда не умела и не любила; я и в школе никогда не посещала такие мероприятия, а от участия в выступлениях всегда старалась всеми возможными способами откосить. И не потому, что стеснялась, а… ну, просто не моё это. Поэтому, когда солнечным тёплым апрельским утром в четверг я приехала на занятия, болтовня одногруппниц о том, с кем и в чём они пойдут на танцы, не вызвала у меня никакого интереса. Я безразлично прошла мимо галдящей купки и зашла в залитую солнцем небольшую аудиторию. И там меня встретили возгласы наших мальчиков: — Привет, красотка! Отлично выглядишь! — Купить тебе чай или кофе? Я уже было хотела изящно отказаться, но тут один из одногруппников возьми да и ляпни: — Джуди, а пойдём со мной завтра на дискотеку? Прежде, чем я успела как-то отнестись к этому заставшему меня врасплох предложению (хотя, учитывая, что с утра я снова щедро надушилась, ожидать подобного было бы логично), с другого конца аудитории раздался возмущённый крик: — Эй! Это я хотел её пригласить! — Нет, я! — присоединился третий кавалер. И они приступили к выяснению отношений. К счастью, мальчиков у наг группе мало, всего три (в то время, как девочек аж 12). Поэтому никакого великого замеса не случилось. Стараясь им назло казаться максимально безразличной, я прошла на свою любимую первую парту и подумала: а что, если всё-таки прийти на дискотеку? Ну и что, что я не умею танцевать, мне достаточно просто там появиться во всеоружии и смотреть, что будет. Они же наверняка меня делить начнут! А что до девчонок — они, наконец-то поймут, как чувствовала себя я, когда они все встречались и тусили с парнями, а я была в стороне. Если ещё не поняли. Мне в этот раз даже не пришлось долго и мучительно выбирать, что бы такое надеть. Когда мы с Питером в очередной раз вернулись домой с занятий, нас во дворе встретила мама, тоже приехавшая с работы, и, не поздоровавшись, спросила меня: — Джуди, что скажешь насчёт нового платья? — Я только за, а что? — Да вот, мы вместе пошли по направлению к дому, — заказала себе на днях в интернете платье, а оно мне тесным оказалось. Хотела сначала вернуть обратно, но потом подумала: вдруг тебе пригодится? — Покажи! — обрадовалась я. И мы отправились в гардеробную. Если честно, я была удивлена, что мама так рано дома: она у нас работает психотерапевтом и торчит в клинике почти что круглосуточно, возвращаясь в лучшем случае к девяти вечера. Хотя справедливости ради отмечу, что должность у неё более чем прибыльная: именно благодаря маме у нас есть этот классный двухэтажный дом, две машины и новые айфоны. Я вообще её очень уважаю: дело в том, что наш папа умер, когда мне ещё и шести лет не было, я почти его не помню. Поэтому маме пришлось нас с Питером поднимать в гордом одиночестве, а это не так легко, как может показаться. Но она справилась и с нашим воспитанием, и с карьерой. Никакие мы даже близко не миллионеры, но живём вполне прилично. В заставленной шкафами и комодами гардеробной мама дала мне примерить нежно-лавандовое короткое платье. Облегающее, но с пышной фатиновой юбкой. — Вау! — вырвалось в у меня, когда я глянула в настенное зеркало. Обновка сидела на меня идеально, — просто блеск. — Я всегда говорила, что блондинкам идут пастельные тона, — довольно сказала мама, — вижу, тебе по душе? — Конечно! — весело воскликнула я, — у нас завтра как раз дискотека. В нём и пойду! Спасибо тебе, мам! — я на радостях обняла её за шею.***
Дискотека должна была состояться в пятницу, в шесть вечера, в сквере через дорогу от универа. Старшие курсы с самого утра устанавливали там колонки, украшали территорию гирляндами и бумажными цветами и всё в этом духе, а я со своего пятого этажа время от времени посматривала на это и предвкушала веселье. Но прошло оно немного не так, как я планировала. А если говорить точно — то совершенно не так.***
После лекций я очень спешила домой. Нужно было всего за три часа перекусить, принять дум, нарядиться, а в идеале ещё и укладку сделать, потому что если не успею — придётся идти с просто распущенными. Ах да, и Питера из школы забрать. Чуть не забыла. Когда я вышла из здания и направилась к своей машине, то издали увидела маячившую возле неё одинокую тщедушную фигурку в мешковатой футболке и рваных джинсах. Я присмотрелась и поняла, что это мой братец. — Малявка, что ты здесь делаешь? — удивлённо спросила я, приблизившись. — Да я с маман поссорился, — он мрачно пнул кроссовком мятую банку из-под пепси, — вот и решил после школы побродить где-нибудь, чтобы домой подольше не возвращаться. — И что случилось на этот раз? — вздохнула я. В последнее время Питер ругается с мамой днём и ночью по любому поводу, и чаще всего это заканчивается тем, что он отправляется бродить по городу и возвращается где-то под вечер. И хотя мама ничего не говорит, я точно знаю, что она очень переживает за него в такие моменты. — Я хотел пойти завтра вечером с кентами на новый фильм от Марвел, — принялся рассказывать он, — но маман начала зудеть, что я плохо учусь, распустился и бла-бла-бла. Хочет, чтобы я завтра сидел дома и занимался. А я уже взрослый, мне надоело, что она за меня всё решает! Я хотела было ответить, что он много о себе возомнил, но промолчала: все мы в отрочестве такими были, что уж греха таить. — Ну, раз уж с кино у тебя вышел облом, пойдём со мной на танцы, если хочешь, — предложила я. — А можно? — оживился Питер. — Почему бы нет. Развеешься, отвлечёшься немного… — Ну, в принципе, пойдём, — согласился он.