***
На следующий день, на всякий случай взяв с собой тот документ, мы с Питером молча ехали на моей машине по пасмурному воскресному городу. Маме мы сказали, что едем в KFC, и она поверила, но у меня остался на душе некомфортный такой осадочек: я очень не люблю обманывать, а тем более — маму. — Всё-таки некрасиво мы сделали, — цокнула я языком. — А что, ты хотела рассказать правду? Ты ж сама топила за то, чтобы не втаскивать маман в эту проблему, — резонно заметил брат. — Ну, тем не менее…***
В просторном и, несмотря на хмурые тучи за окном очень светлом кабинете с табличкой «директор Л. Тэчереску» на двери, нас встретила невысокая симпатичная женщина лет сорока пяти, сидевшая за письменным столом и до нашего захода явно что-то писавшая. — Добрый день, — приветливо сказала она, подняв на нас добрые глаза. — Здравствуйте, — робко поздоровалась я, — меня зовут Джуди, а это — мой брат Питер. — Очень приятно, Лучика Тэчереску. — Вау, какое имя, — прокомментировал братец. Я украдкой пихнула его локтём. — Я румынка, — мягко улыбнувшись, объяснила директор, — не стесняйтесь, присаживайтесь, друзья мои. Мы послушно примостились на небольшом велюровом диване, рядом с которой стояла пальма в кадке. — Что вас привело ко мне? — спокойно спросила Лучика. — Нам нужно кое-что узнать у Вас, миссис Тэчереску. — Что же именно? — она продолжала дружелюбно улыбаться. Я почувствовала расположение и спросила прямо: — Скажите, Вы помните Джея Джеронимо Слика Флэнери? — Помню, естественно, — она слегка погрустнела, — такое же несчастное создание, как и все наши подопечные. А что? — Скажите, пожалуйста, почему он вообще оказался в приюте? Даже не озадачившись вопросом, почему нам это так интересно, миссис Тэчереску бесхитростно ответила: — Когда Слику было двенадцать, умерла его мать. Если не ошибаюсь, выпала из окна, причём ещё и у него не глазах. Он был тогда в сильном стрессе, и месяца полтора вообще не разговаривал. Я тогда была ещё не директором, а обычной работницей приюта, но Слика искренне жалела, а он, видимо, это чувствовал, поэтому именно ко мне относился с большим доверием. «Эта Лучика действительно выглядит очень доброй, — пронеслось у меня в голове, — думаю, и я бы ей доверяла.» — Да и вообще он неплохим был, — продолжала рассказывать она, — единственное что — несколько раз воровал деньги у наших сотрудников, но это уже когда стал постарше, — Лучика поправила прямую каштановую прядь и запоздало спросила, — а вы, собственно, почему интересуетесь? — Мы просто его знакомые, — подал голос Питер. — Так вы знакомы? — снова улыбнулась директор, — и как он поживает? — Мы не общаемся близко, поэтому точно не знаем, — уже абсолютно не стесняясь, объяснила я, — похоже, живёт довольно бедно, но вроде справляется. — Как увидите — передавайте привет от меня. — Да-да, обязательно, — быстро сказала я и тут же спросила, — кстати, а кем Слику приходится некая Элеонора Шепард? — Лично она — никем. А что? — Нам случайно стало известно, что она некоторое время анонимно помогала ему деньгами. Ведь вряд ли она стала бы делать это просто так? — Верно, — кивнула Лучика, — миссис Элеонора никем ему не приходится, но у неё был муж, Артур Шепард, Так вот Слик Флэнери — его внебрачный сын. — Это как это? — вскочил с дивана Питер. — Артура Шепард?! — изумлённо переспросила я, — миссис Тэчереску, Вы уверены?! — Уверена, конечно, — как ни в чём не бывало, ответила Лучика, — я очень хорошо помню эту ситуацию. А что вас так удивило, друзья мои? — Да так, ничего, — отведя от неё глаза, пробормотала я.***
Домой мы ехали в полном смятении. — Что будем делать? — растерянно спросил братец. — Я не знаю, — честно ответила я. Меня, как понимаете, тоже жизнь к такому не готовила, — это самый натуральный вынос мозга, но теоретически вполне может быть. Такое ведь иногда случается… — А вдруг эта Лучика нас обманула? — неуверенно предположил Питер. — Какой ей смысл врать? К тому же, смотри: она сказала, что ему тогда было двенадцать, а документ, который мы нашли, датирован как раз тем годом. Да и вообще, если подумать, то всё сходится… — я крутнула руль. — Не знаю, Джуд, не знаю, — он закинул ногу на ногу, — очень сомнительная история. — Знаешь, боюсь, что ты был прав и, чтобы всё подтвердилось окончательно, нужно всё-таки навестить самого Слика. Как видно, мама не настроена об этом говорить, так что остаётся только он. — А если и он не захочет говорить на эту тему? — Слик тоже человек и поймёт наш интерес. Тем более, что это не праздное любопытство, а достаточно серьёзная тема. Какое-то время мы ехали молча. Питер сидел в телефоне, а я всё думала, насколько же всё это странно. Слик значительно старше старше меня и Питера. Почему, в таком случае, когда он родился, папа не развёлся с нашей мамой и не женился на той женщине, которая потом выпала в окно? Его ведь ничего не держало. Почему мама ничего не рассказала? Не хотела, чтобы мы знали, что наш покойный отец изменял ей, и мы посмертно думали о нём плохо? Может быть. Тогда, хотя бы, становится понятно, почему она позавчера так заволновалась. Знал ли Слик о нашем существовании? Если да, то почему молчал столько времени? Хотя, в отличие от мамы, он нам ничего не должен. Все эти мысли вдруг натолкнули меня на ещё один вопрос, который до всей этой истории почему-то никогда не приходил в голову. А от чего вообще наш папа умер? Мама ни разу не упоминала причину его смерти, а мы не спрашивали… — Окей, когда пойдём в гости к нашему новоявленному родственничку? — вырвал меня из раздумий Питер, — может, сегодня вечером? — Сегодня уже нет, — мотнула я головой, — во-первых, он по вечерам очень уставший, а разговор, думаю, будет длинным и напряжённым. Во-вторых, убедить маму, что мы снова едем в KFC, будет сложновато. — Го тогда завтра с утреца сгоняем? — предложил он. — Можно, — склонила я голову, — у меня по понедельникам как раз не первой лекции. Но у тебя ведь школа, нет? — Ради такого случая я бы и школу прогулял, — ответил братец. — По-моему, ты готов прогулять её и без всяких там случаев, — усмехнулась я. — Ну, в принципе, да, — не стал спорить Питер, — и вообще, кто ходит в гости по утрам — тот поступает мудро. — Значит, смотри: лавка Слика открывается в восемь утра. Насколько мне известно, он приезжает на маршрутке, а значит, скорее всего, приходит заранее. Следовательно, нам нужно быть так примерно в половине восьмого. — Вас понял, — отрапортовал братец, с серьёзным видом отдав честь. В конце квартала замаячил наш дом.