Гильотина на двоих

Вмиг лицо юнца Сменилось на серьёзность. В его голове шестерёнки-кольца Крутились на всю скорость. Резко затерялся он в толпе Убийц, кровавых нечистей, Почти что не заботясь о себе, Но и не оказывая почестей. Ловко вынув странную бутылку из рубахи, Он решился побороть небольшие страхи: — Прошу прощения, господины, у меня есть к вам предложение. Не покажите за это ваши ловкие умения? — Соблазнительно потряс бутылкой юноша, Затянувшись в подворотне до полуночи. И тихо, стоя с крупным помещением, Парень слышал громкие удары, Крик, с надменным восхищением Ощущая, как уходят все прошлые запары. Всё внимание ушло на трупы стражи: Время проникать, не требуя поблажек. Забегая внутрь, парень огляделся, Сразу замечая: тут Дилюк, и ещё тот, Ради кого он со стражей разделался. Выходя на публику, радуя гостей, Девушка-красавица, открывает дверь. В центре на балконе, ложью прикрывается, Лживых, сладостных речей, Вовсе не стесняется. Два балкона во дворе, А надо бы к другому, Вновь Дилюк, как на штыре, Лезет по разлому. Получилась переправа, На другую сторону. Начинается расправа, Быстрая, тяжёлая. Будто с неба прилетел, Начиная беспредел. Клинок свой быстро вытащил, Он жертву свою выучил. Точно рассчитав удар, В точку метко целится. А внизу владелица, Трапезой всё делится. Кровь повсюду расхлесталась, Криком жарким обжигалась. Что-то насмерть прошептала, Пока в муках умирала. Вокруг вошь аристократов, Где-то в центре много матов. Рядом стража собралась, Где-то рядом ткань зажглась. В общем, это новоселье Превратилось в невезение. Мягко ещё сказано, Точно не указано. Быстро к возне приближаясь, Парень понял. Вот он, час расплаты. Тихонько вынимая ножик из заплаты, Подошёл чуть ближе, не стесняясь. Ловко подхватив за талию Стоящую рядом даму в слезах, Юнец сотворил аномалию, Произошедшую у людей на глазах. Да нож отбросил рядом с тарелкой, Чтобы подозрений не было мелких. Прижимая девицу к своему телу, Будто в сладострастном ударе, Он решил перейти ближе к делу: Расправа в самом разгаре. Медленно вынимая столовую вилку, Лежащую рядом с блюдом, С глазами, имеющими пылкость, Парнишка не желал спасительного чуда. Притянув лишь к себе даму За острый подбородок, Он раскрыл всю свою гамму, Оставляя поцелуй на губах той находкой. Дама как заулыбалась, Мигом покраснела да замялась, Быстро тот, смирясь с потерей, Задел зубчиками вилки кожу чужой шеи. И резко надавил. Прыснула кровь, прорываясь сквозь рваную кожу, Мигом о народе позабыл, Скривившись в напуганной и саркастичной роже. Два убийства за сегодня, Гляди в сторону любую. Даму высек, тот другую, Не поймёшь ещё какую. Больше стражи накопилось, Обстановка накалилась. Но Дилюк смотрел туда, Где стояла дама та. Рядом Венти, вот подлец! Что задумал тот юнец? Но увидя кровь густую, Придушить желал вручную. — Сейчас прижмут, да ещё как, Раз убил — вали, дурак! — Закричал тот, словно так, Будто насмерть он разбился, Сам за стену зацепился. И погнал по крыше снова, Ранее запрыгнув же сурово. Не поймали, и прекрасно, Затерялся не напрасно. А внизу стоит мужчина, Тот же самый, что тогда, В таверну ходит иногда. Присмотрелся в чёрно небо, Улыбнулся и хвалебно, Скрылся с глаз людских он вон, Средь высоких здесь колонн. Томно бросив вилку на дорогой паркет, От крика вздрогнул тот сурово, Представляя, как сядет за штакет. И выглядело в мыслях то не плёво... Раскрыв глаза, парнишка ахнул, Рефлекторно дёргая руками. Казалось, так и надо этому нахалу, Убийце, сравнённому со скотами. Чуть сжимаясь, выдыхая, Юношу лишь развернули, Брезгливо прижимая К стене, которую будто в кровь окунули. На вопросы он не отвечал: — Что ты делал и что замолчал? — Да замолчал он всё, попытаясь оправдаться, Да вот дурак, за ложью-то угнаться. Отдаляясь дальше От места происшествия, Назад взглянул кратчайше На это сумасшествие. Он равнодушно с фальшью Безмолвно сохранил Своё хладнокровие, Пока вперёд спешил. Натворил он себе бед, Там был братец-тамплиер, А ещё тот скверный тип, Может звать его Антип? Вроде Венти или нет, Снова странно был одет. Не поймёшь, кто здесь кого, Что за дама у него. Почему её убил? Ну и ну, он странный тип. Тем не менее опять, Он не станет помогать. Не сегодня, не сейчас, Не ему, не напоказ. Камни крыши под навесом Треснули под сильным весом. Еле-еле успевая, прыгает И невзирая на большую дыру в крыше — Обломилась, и потише Тот спустился, резко так И убежал скорей во мрак. Тем временем Венти жилось несладко, Ведь события поныне шли негладко. Уныло перебирая ногами, Парень не мог смириться со всеми врагами. Он отчаянно дергал руками, Но чужие ладони их крепко сжимали, Щеки краснели от волнения, Пульс скакал до посинения. Увидев пред глазами железную махину, Парень развернулся наполовину. — Может передумаете и пожалеете? Ну что вы всё мрачнеете... Вскрикивая от ударов по щеке, Парень желал скрыться вдалеке. Вновь осматривая ту махину, Всем сердцем не хотел на гильотину. Только-только утро встало — Ведут на гильотину. Набралось людей немало, Глядят все на картину. На улице ни духа, Ведь после той "заплаты" В листовках слишком глухо Пишут об утрате. Пишут, мол, ведут его, Второй объявлен в розыск. И больше ничего, На всех углах шёл обыск. В таверне нет владельца, Как любого прихоженца. Лишь с барменом на замену Сидел дядька, смотря в стену. — Собственно, а где владелец? — Спрашивает у бармена. — Не сказал, лишь "ты сиделец" — Говорил бармен шатену. Плохо дело, понимают, А сейчас пьют в оба горла, И сидят, сидят, скучают, Быстро у них глотка сохла.