х
«Скоро буду дома. Приду с Сарадой». Сарада быстро, дрожащими от накатывающей паники и страха пальцами, напечатала сообщение и положила телефон Боруто в свою сумку, откинув ее в сторону. А потом, в порыве захлестнувшей злости, пихнула дверь ванной, кажется, оставив на ней заметную вмятину. Оставила. Хлипкая дверь покачнулась и открыла внутренности: буквально картон и слетевшая краска с грунтом. Хотелось ее доломать, превратить в щепки, стереть в порошок и заставить получившеюся смесь выкурить тому идиоту, который додумался дать «косячок» (слабенькому даже на низкопроцентный алкоголь) Боруто. А следом и весь этот дом, кишащий пьяными накуренными подростками. Сжечь. Кричать, вымещая на других свои накопившиеся получасовым томлением чувства. Шум воды заглушал отголоски музыки и громкого пьяного трепа. Сарада выдохнула, сдерживая слезы. Главное не плакать. Не дать волю панике и слабости. Быстро закатала широкие рукава короткой кофточки, отгородилась от плохих мыслей и пихнула Боруто под холодную воду, придерживая за плечи. Он не сопротивлялся, повиснув на бортике ванной. — Сарада, — послышалось из-за двери, — я принесла, что ты просила. Сарада открыла поврежденную дверь, схватила разрезанный на две дольки лимон и снова закрылась, не высказав этой девушке никакой благодарности. Лимон начал щипать пальцы, которые она от нервов ковыряла, пока ждала помощи и соображала, что ей нужно сделать. Но боль приводила ее в чувства, заставляла думать и действовать. Сарада за ворот вытянула безвольного Боруто назад, на пол, задрала его голову и прижала лимон к губам, сжав челюсть так, чтобы он открыл рот. — Глотай. Ну же, глотай, — отчаянно. Боруто поморщился, начал подавать признаки жизни, но глаза оставались все такими же опухшими и прищуренными — стеклянными, совершенно незнакомыми. Он не был в состоянии произнести внятного слова. Находился в каком-то бреду. Твердил что-то на своем языке, боролся с ней, пока не закончились силы. Блевал, не видя куда. — Давай же, давай, действуй, — молила она, выдавливая соки с лимона. Щеки Боруто надулись. Сарада успела расставить ноги широко в стороны, когда Боруто, наклонившись, начал блевать тем, что выпил. Тем, что вообще осталось в его слабом желудке. Он позеленел, потом резко побледнел, став цвета свежего холста. Смотрел на мир расширенными зрачками, застелившие голубизну его глаз. Белки налились кровью, а виски сжимало болью — вены сильно надулись. Кряхтение сопровождалось всхлипами и бормотанием. Главное не плакать. Не плакать. Набрав воды в сложенные впритык ладони (Сарада делала большое усилие, чтобы они не дрожали), она ополоснула рот Боруто. Он потянулся губами к влажным ладоням, слизывая остатки. Пришлось поить его так. Взгляд немного прояснился, но бледность никуда не уходила. Ранее слабое дыхание подозрительно участилось. Сарада судорожно соображала, что это могло значить. Ничего хорошего — точно. — Я хочу домой… — шептал он, содрогаясь. — Иди, — едко вырвалось у Сарады, — несчастный мальчик. Как ты вообще… — Домой… Сарада собрала облеванный коврик в кучу и закинула его под ванную. Села на корточки напротив парня и, похлопав его по щекам, зашептала: — Вставай. — Я не могу. Мне так плохо. — Ты либо встаешь, либо я звоню твоему отцу. Разочаровать отца было страшно — это у них на двоих. Боруто к своему очень привязан, а Сараде было стыдно. Наверное, это дало мотивацию встать. Упасть. Разочаровать. Увидеть жалость в родных глазах. Лишиться любви. Боруто поджал ноги и, шатаясь, потянулся вверх. Он еле стоял, хватаясь в воздухе за невидимую поддержку. Сарада перекинула ремешок сумочки через плечо и схватила Боруто под руку, выходя из ванной. Пьяные тела, длинные конечности на полу от этих же бессознательных тел мешали протиснуться к выходу нетронутыми. Сарада старалась обходить всех, крепко придерживая Боруто за талию. Ненавидела их. Прокляла тысячу раз. Отругала Боруто за глупое предложение (она согласилась, не в силах ему в чем-то отказать). Сходим к друзьям, ничего не случится же, ну! Вот. Случилось. И они ей не друзья. Нет у нее друзей, она этих — отбросов недоделанных, — ненавидит всей душой. Не нужны ей такие друзья. И Боруто не нужны такие, которые предлагают «повеселиться» за счет наркотиков. Усадив парня на холодный мокрый газон, Сарада вызвала такси и молилась всем богам, чтобы дома Боруто не стало хуже. Чтобы все было хорошо, и они прошли тихо, чтобы не разбудить Наруто. Она просто не сможет посмотреть ему в глаза. Она даже представить не могла, что он с ними сделает, если узнает. Что сделает ее отец, если Наруто расскажет. Таксист сначала отказывался их везти и если повезет, то в полицию. — Сколько тебе, девочка? Тринадцать? — фыркнул таксист, недовольно почесав пузо. — Не стыдно тебе? Сарада вытащила из сумки пару купюр и сунула их тучному морщинистому мужчине. Чтоб он подавился этими деньгами. — Закрой рот и вези. Таксист взял деньги. Боруто всю дорогу до дома бормотал, порываясь открыть дверь и вылететь из машины на асфальт, при этом обязательно сломав пару костей. Сарада крепко держала его за ледяные руки, утешая скорее себя, чем Боруто. Успокаивала короткими поцелуями в светлую макушку и шептала, что скоро они приедут домой. Потерпи немного. Станет легче. Обязательно. В доме не горел свет, улица будто умерла, потушив все фонари. Еле как дотащив Боруто до ванной без шума, Сарада трясущими руками шлепала его по щекам, чтобы он пришел в себя. Но он не приходил. — Пожалуйста, нет, пожалуйста… — уже срывалась она. С отчаянием в сердце, наплевав на последствия, Сарада прошлась по дому, но не обнаружила Наруто. Его не было в спальне, в других комнатах дома. В гараже тоже. Только маленькая Химавари мирно спала в кровати. Боруто оставался неподвижным телом на кафеле ванной. Дыхание участилось. Слезы уже было не остановить. Она дотянулась до сумочки и вытащила телефон, сползая на пол. — Пап…х
— Кем вы приходитесь пострадавшей? — уже раз шестой спросил врач. Саске поморщился и, раздражаясь, взглянул на ту женщину на больничной койке. Смотреть было неприятно, в голове лишь одна мысль: это принесет ему проблем. Никакой жалости. Никакого сочувствия. Злость. Внутри бушевало пламя. Сколько не смотрел, сама она не справится. Сейчас она — борец, воин, который и слезинки никогда не пустит, но придет он и она зарыдает. Саске уверен, он это чувствует. — Брат, — сквозь зубы ответил он, пеняя на их схожесть во внешности — так вопросов меньше. Она выглядела лучше, чем, когда ее только привезли в больницу. В больницу завезли искалеченную женщину, стонущую от боли, грязную от крови и пропахнувшую огнем, кровью и бензином. Ее быстро обмыли, перевязали и обработали раны. Голова забинтована, сквозь белые бинты пятнами просачивалась кровь. Правая нога в гипсе подвязана кверху. — Что с ней? — в сотый раз спросил Саске, не выдерживая невнятных ответов и вопросов их отношений. Врач неохотно взял карту с полочки у двери и пролистнул пару недавно исписанных страничек. — Сотрясение мозга, перелом правой ноги, многочисленные ранения. Повреждена шея, но это не так критично, как выглядит. Растяжение. Какое-то время поболит… Саске кивнул. — Ей повезло. Если бы другая машина не развернула ее от столба, ее бы раздавило, — добавил болтливый врач. Саске видел это, но вспоминать мало хотелось. Скорее всего дела обстояли так: она вывернула в сторону, чтобы избежать столкновения с машиной, но помчалась в светофорный столб, и, если бы другая машина не врезалась в зад ее машины слева, а прошла прямо, ее бы раздавило. — Конечно, нужно полное обследование, могут выявиться другие подробности ранений… Саске уже его не слушал, глядя поверх лысой головы врача. Растерянный Наруто, увидев его, побежал. Он не переоделся, приехав в домашних шортах, растянутой майке и тапочках. Только сверху нацепил олимпийку. Он запыхался и остановился около Саске, крепко схватив его за руку. Глаза сильно покраснели, уже залегли синяки от еще не пролитых слез. Наруто выглядел жалко, и если он в таком виде переступит порог палаты той женщины, то она разрыдается, а он вместе с ней. — Где? — хрипло, на грани. Саске кивнул на палату — маленькую коморку с окном, ведущим в коридор, которое прикрывается дешевыми тонкими жалюзи. Врач пристал к нему с вопросами, но Наруто отмахнулся, распахнув дверь. Та женщина его почувствовала, медленно открыв глаза. Наруто остановился у больничной койки, встав на колени рядом с ней и его плечи мелко затряслись. Он аккуратно взял ее за руку и прижался лбом, не сдерживая облегченных вздохов и слез. — Бывший муж, — ответил Саске на немой вопрос врача. — Ну нельзя же так врываться, — проворчал он и зашел следом, оттаскивая Наруто от той женщины. Наруто вырывался. Та женщина заревела. Саске стало тошно. Жалкое зрелище. Смотреть на это он не хотел. Слушать и давать поддержу — сейчас — Саске не горел желанием. Врач, отчаявшийся вытащить Наруто из палаты, положил бумаги пациента на полочку около двери и обернулся, чтобы снова заговорить с Саске. — Ее здесь оставлять нельзя. Организуйте лучшее, что у вас есть, — Саске не собирался терпеть его треп вечно, поэтому начал первый. Врач погладил лысину, вздохнув: — Мистер… — Я выпишу чек, — отмахнулся Саске, вытаскивая из бумажника чек. — Лучшая палата. Зазвонил телефон. Саске вернул ручку, одолженную у врача, сунул ему в руки чек и отвернулся, чтобы ответить.— Пап… — надрываясь, прошептала Сарада.
— Что? — Саске нахмурился, сразу же поспешив к выходу. — Куда?— Домой к Наруто.
х
Саске вбежал в дом, сразу замечая распахнутую дверь ванной — только в этой комнате горел свет. Сарада сидела у раковины, вытирая дрожащими ладошками льющиеся горькие слезы паники. Размазала тушь, которая неровными рваными дорожками залегла на красные щеки. Прижала колени к груди, нервно покачиваясь. Она подняла на него зареванные долгой истерикой глаза и тяжело сглотнула, шмыгнув носом. — Это я не уследила, — всхлипнула Сарада дрожащими покусанными губами. Саске осмотрел ее, но понял, что причина в другом. Причина ее истерики. Рядом с небольшой белой ванной лежал Боруто, без сознания, белый, покрытый бледно-синими пятнами, будто провел на жутком морозе несколько часов. Плохо. Сухие губы он плотно сомкнул, раздувая частым дыханием ноздри. Саске осторожно присел на корточки перед мальчишкой на полу. Подставил палец к носу и два других к шее, нащупывая пульс. Закатал ему рукава, вздернул нос, сжал челюсть, вынуждая открыть рот. — Что он принимал? — Я не знаю, — через слезы выдала Сарада. — Курил? — Кажется. Саске обернулся. — Отвечай четко: курил? — грубо. Сарада через несколько секунд неуверенно кивнула, заплакав еще сильнее. — Много пил? — Да. — Неси воды. Саске снял свое худи, завязал волосы резинкой сзади и, подняв парня под руки, закинул его в ванную. Боруто не приходил в сознание. Саске умыл его холодной водой, хотя это мало принесло пользы. Малолетний придурок, ввязавшийся непонятно во что. Сарада принесла все бутылки, что нашла в холодильнике и поставила рядом с отцом. Отошла, чтобы ему не мешать. — Он уже блевал? — Д-да. Там уже нечем было… Сняв с Боруто толстовку и футболку, Саске перевернул его к себе лицом, легонько похлопав по щекам. Он был где-то на грани сознания и забытья. Держался лишь потому, что ему мешают провалиться из реальности. — Давай, — Саске поднес к его губам бутылку, когда парень открыл слабые красные глаза, — пей. Нужно много пить. Боруто послушно выпил, полежал пару секунд и начал блевать этой же водой. Саске придержал его за руку, чтобы он не скользил по ванной. Поворачивал голову, чтобы не захлебнулся. — Это я виновата, — плакала в стороне Сарада, обнимая себя руками. Саске умыл его свежей водой, ощущая жар от лица и тела. Послышались мелкие шаги с лестницы. Потом детский голосок позвал папу. Точно, ребенок. Саске о ней уже забыл. — Займись ребенком, — приказал он, снова выворачивая голову парня в сторону, когда он сплюнул воду. Сарада никак не успокаивалась, срываясь на громкие рыдания. Она затрясла головой, прижимая колени к груди. И качалась, словно обезумела. Саске повернулся, просверлив дочь взглядом. — Займись ребенком. Сейчас же. Сарада помотала головой. Ее начало трясти. Саске сказал громче: — Уложи ее спать. Сарада, иди. Сарада выдохнула, стерла с глаз слезы и вышла, не в силах противиться отцу. Саске посмотрел на зрачки Боруто. Если не оклемается, то придется везти в больницу. Саске сжал зубы. И ударил его по щеке. Потом еще раз, сильнее. До чего же глупый мальчишка. Прямо как его отец. Боруто закряхтел. Начал сопротивляться, вскидывая конечности. Вяло, прилагая большие усилия. — Не спи. Будь со мной. Боруто отвернулся. — Слышишь меня? Отпускает? Боруто слабо кивнул. — Хорошо, — Саске выдохнул. — Попытайся не отключаться. Соберись, парень. Включил душ. Теплой водой смыл остатки слюней и соплей с подбородка блондина. Помог промыть рот и волосы от грязи. Придерживал, когда тому нужно было сплюнуть. Точно как непутевый отец. Сарада пришла к ним через несколько минут. Химавари надолго ее не задержала. Спокойная, отрешенная, но адекватная. Собранная, уже не та девочка в истерике. — Я помогу, — голос отдавал хрипотцой, но уже не дрожал. — Успокоилась? — Да. Я помогу. Саске кивнул. — Принеси плед или халат, чтобы завернуть его. Сарада быстро вернулась. Принесла халат Наруто и большое полотенце. — Помоги его раздеть. Она раздела Боруто, не без стеснения. Ее щеки запылали, но что Саске недовольно на нее взглянул, случайно ударив парня по голове лейкой. Хорошо бы заодно ударить старшего Узумаки. Помогла его помыть и вытащить из ванной, удерживая Боруто на ногах. Быстро обтерев его полотенцем, Саске завернул парня в халат и взял на руки, скрипя зубами от тяжести. Завтра будет болеть спина. — Говори, куда. По лестнице с этим телом было тяжело подниматься, но Саске все же дотащил мальчишку до комнаты, как можно бережнее положив его на кровать. Сарада заботливо накрыла его одеялом, сев рядом. — Найди какое-нибудь ведро. Принеси мокрое полотенце и положи ему на лоб. Сарада принесла. Саске решил, что больше он ничем не сможет помочь, решил спуститься в кухню. В чужом доме без хозяина находиться было непривычно и неправильно. Саске мерил широкими шагами расстояние от круглого стола до дивана, мысленно ругая себя за непрошенные и ненужные переживания. Переживал за Узумаки. Пошарил по шкафчикам и нашел успокоительное. Вытряс пару капель из стекляшки. Протянул Сараде, которая спустилась следом. — Только если ты не пила. Сарада не поднимала глаза, стыдливо пряча их под ресницами и опущенной головой. — Я не пила, — она взяла стакан и выпила, поморщившись от горечи. Она села за стол, поджав одну ногу под себя. На отца все так же не смотрела. — Не поддавайся эмоциям. Уясни это, — Саске налил себе воды. Сходил за худи. — Слезами не поможешь. Сарада криво улыбнулась, опустив напряженные плечи. Она не ожидала услышать от отца что-то другое. Не ожидала, что он ее успокоит и — о боже, звучит слишком фантастично, — обнимет. Ее отец не знает, что такое нежность. Она в этом уверена. Иначе не найдется оправданий его черствости. — И худшее решение — отвезти его домой, — продолжал он. — А по-твоему, я должна была испортить ему жизнь и отвести в больницу? А полицию сразу вызвать не нужно? Саске безразлично пожал плечами. — Это сделают за тебя. Сарада помотала головой. — Я бы все испортила. Последствия были бы огромными. Саске поставил локти на стол и посмотрел ей в глаза: внимательно, почти гневно. — Он мог бы умереть. Ты этого вообще не понимаешь? Сарада сглотнула, сжавшись под взглядом отца. Конечно, он прав. Конечно, она думала наперед, но про смерть — никогда. — Ему просто повезло. Дозировка побольше и неизвестно, где бы он сейчас был. — Перестань…— хрипло, устало. — Смерть дороже репутации? — напирал он, не оставляя от ее спокойствия ни капли. Сарада сжала пустой стакан, не в силах унять дрожь. Конечно, нет. — Отвечай. — Нет. Саске довольно кивнул. — Ложись спать. — А где Наруто? — Ложись спать, — Саске потер переносицу, завершая разговор. — Без вопросов. Сарада ушла.х
Курить пришлось сигареты. Саске сидел на крыльце, предпоследней ступеньке, подстелив под себя куртку, которую вытащил из кладовки. Все та же куртка, пропитанная запахом Узумаки. А теперь и его. Сигарета тлела, оставляя после себя пепел и изредка выпрыгивающие красные искры, которые мигали в воздухе и растворялись в ночи. Саске мог бы уже давно уехать домой, принять душ, лечь спать, завтра рано вставать на работу. Но он не уезжал. Прилежно ждал… чего-то. Чего-то ждал. Неопределенного. Незнакомого. Будто цепями держало. Дом-Наруто безжалостно прибил его штырями, распял по рукам и ногам. Контрольные пришлись в голову и сердце. И только хозяин мог собачку с поводка сцепить. Видимо, этого Саске и ждал. Чтобы Узумаки сказал ему: домой. Если скажет: останься, то он останется. Цепи не дадут ступить дальше порога, а штыри, продетые в конечности, не позволят встать. Третья сигарета стлела. Саске ни разу к ней не притронулся губами, не сделал ни единого ядовитого глотка, всматриваясь в освещенную луной улицу. Думал. Много думал. Обо всем и ни о чем одновременно. Не хотелось здесь оставаться. На самом деле, видеть Узумаки тоже не хотелось. Ни видеть, ни слышать, ни чувствовать, ничего. Хорошо было, как прежде — в одиночестве. Привычнее. Безопаснее. Может, вытащить из подвала давно запылившийся рояль? Он бы сейчас что-нибудь рассказал: откровенно, как словами просто не сможет… Четвертую сигарету он растер в ладони, стряхнул мусор на газон и приложил ладонь к носу, облокачиваясь на колени. — Холодно здесь сидеть, — почти шепотом проговорил подошедший Наруто. Саске поднял голову. Наруто оставался все в той же одежде и домашних тапочках. Промерзший, дрожащий от холода, постаревший за вечер на лет пять. — Я мог тебя забрать. — Я хотел пройтись, — Наруто обессилено пожал плечами. — Пойдем. И Саске пошел. Наруто: разбитый, опустошенный и потерянный. Непривычно молчаливый и спокойный, без возбужденной возни. Раскаленный от чувства вины и слабости из-за произошедшего. Возможно, сейчас он винит во всем себя. Что не уследил, что позволил аварии свершиться, что та женщина пострадала из-за него, только из-за него, потому что в это время он был с ним. С Саске. А Саске этого боялся. Ночь обнажила его до гола. Почему-то не скрывала все чувства, выставив их на обозрение. Ему повезло, что сейчас Наруто этого не замечал. Саске бы не хотел, чтобы он видел его таким — нуждающимся. На кухне Наруто не включил свет, двигаясь по привычке, обходя все острые углы по памяти. Дошел до холодильника. Развернулся к рядом стоящему шкафу и достал запечатанную бутылку виски. — Чего ты так смотришь? — Наруто замер с бутылкой, смотря на хмурого Учиху. — Тебе завтра на работу. — Я беру отгул. — Я тебе его не даю, — Саске сложил руки на груди. — Ты идешь на работу. Наруто посмотрел на Саске, не веря в то, что он только что сказал. Растерянно заморгав, Наруто открыл рот и тут же закрыл, криво улыбнувшись. — Пошел ты, — едко. — Ты обещал. Наруто выдохнул, сжимая от раздражения зубы до противного скрипа. — Нужно мне сейчас твое мозгоебство, — резко, громко. — Я пообещаю, что в следующие разы не буду. — Я не торгуюсь с тобой. — Ты сочувствовать умеешь? Ну хоть чуть-чуть… понимания, — Наруто закипал. Начинал перебарщивать, но остановиться не мог. — Хотя, о чем я говорю… Чего ты молчишь? Может, съязвишь? Не будешь? Давай, ты же это любишь. Наруто видел, как глаза Саске потемнели, поглощая тот малый свет луны, что выгладывала из-за окон, и как его взгляд потяжелел, снова ограждаясь ото всех. От Наруто. Будто двери в душу, — если таковая существовала, — резко захлопнулись. Он выпрямился и отошел на шаг назад, пропечатавшись спиной к стене. Наруто сжал волосы руками, истерично посмеиваясь. — Мне просто нужно немного выпить. Чтобы, блять, с ума не сойти, — последние слова он почти кричал. Саске вскинул бровь. Не понимал, осознал Наруто. Этого он не понимал и принимать не собирался. — И это тебе поможет? — Да! Это мне помогает! — У тебя проблемы. Наруто хмыкнул. — С алкоголем, Узумаки, — уточнил он. Саске с минуту гордо молчал, пока Наруто метался между ним и бутылкой. Тяжелый выбор, надо же. Размышлял, психовал, стискивая край столешницы. Когда он поднес горлышко к губам, Саске сделал последнюю попытку его остановить: — Если ты сейчас выпьешь, я уеду. Наруто закатил глаза. — Мне это поможет. Я не могу. Я сейчас нахрен взорвусь, — Наруто громко шептал, почти задыхаясь от злости. — Пойми это! Саске и на этот раз замолчал. Он пытался, правда. Это тяжело. Посмотрел на ладонь и показательно вытер ее о штанину. Наруто не успел сделать ни глотка, как Саске исчез с кухни, будто его и не было. Прошла секунда, и понимание, что без Саске сейчас, без этого высокомерного лица он точно пропадет. Задохнется. Разрыдается. Его захлестнет и не факт, что он выберется из-под этой волны в одиночку. Наруто отбросил бутылку и побежал за ним, спотыкаясь о свои же ноги. Он успел удержать дверь машины. — Разбирайся со всем этим сам, — проговорил Саске спокойно, не выражая никаких эмоций. — Иди. Выпей. Тебе станет легче. Ему хватило силы закрыть дверь. Наруто опустил ее, потому что иначе ему отдавило бы пальцы. Саске уехал. От него осталась только куртка на крыльце.х
Как Наруто ни старался встать со стула и выйти из кухни, у него не получалось сдвинуться с насиженного места. В голове все смешалось: Хината, дети, Саске, работа, бутылка виски, так и не тронутая, но желанная душой, мозгом, которому нужна была разгрузка. Хината, дети, Саске, виски. Определенно, что-то нужно было вычеркнуть, чтобы вместить в священную людьми тройку. Иерархия, чтоб ее. Сидел, уставившись в одну точку. На этикетку из-под виски, черную с белыми буквами. Хоть один глоточек. Он хотел лишь глоточек, чтобы горло обожгло, чтобы выжечь страх, неуверенность и ошибки. У тебя проблемы, Узумаки, сказал Саске и попал прямо в цель. С алкоголем проблемы. С Хинатой проблемы. Как сказать обо всем детям — проблема. С Саске, мать его, проблемы. Это разочарование придавило, прижало его к стулу. Оставленное, выплюнутое Саске, грузом повисшие в воздухе. Ощущалось его присутствие физически. Не хватало его присутствия — душе. Сорвался, потому что держать было нечем. Внутри все разрывалось. И до сих пор разрывает от неизвестности. Что делать с Хинатой? Он ее не оставит. Конечно, не оставит. Поможет, будет ухаживать. Снова переедет к ней, чтобы облегчить жизнь, себе — совесть. Но не хотелось страшно. Ему хотелось работать, беззаботно проводить время с Кибой и Шикамару. С детьми. Спорить с Саске. Ругаться с ним, видеть его, беситься с него, пытаться его понять, слушать, чувствовать, препираться и язвить. Не уместишь это все в один флакон, Наруто. Не уместишь, такое не смешивается. Вкус будет отвратительным, будет отравлять тебя быстро и бесповоротно, разрывая на мелкие кусочки. Нужно что-то убирать. Чем-то жертвовать, чтобы получить желаемое. Сарада убрала бутылку с глаз, протянув ему горячий ароматный чай. Наруто смотрел на чай и не мог собрать мысли воедино, чтобы сообщить детям об аварии. — Я знаю, — прошептала она. — Отец написал. Сказал, что Вы не справитесь. Я помогу. Сарада положила ему руку на плечо, сжала и отошла, натянуто улыбнувшись. — Я расскажу Боруто, — ласково. Наруто благодарно кивнул и попытался изобразить подобие улыбки. Такая взрослая, такая понимающая девочка, что становится страшно задумываться о ее воспитании. Ребенок есть ребенок, ему нужно соответствовать своему возрасту. Надо Саске предъявить… И снова оно. Чувство, которое заставляло хотеть вознести Учиху до небес, но при этом сломать его красивый ровный нос. Придушить в порывах благодарности и раздражения. Ублюдок такой, нашелся же. — Боруто неважно себя чувствует. В школу сегодня не пойдет, — продолжила она, расхаживая по кухне. Наруто снова кивнул. Надо отвезти Химавари к Ханаби, потому что он с ней сейчас не справится. Надо собраться с силами и поехать в больницу навестить Хинату. Надо обязательно написать Шикамару, чтобы решал все вопросы, пока он отсутствует. Надо сказать Ино, чтобы перенесла все встречи насколько это возможно. Но Наруто сидел неподвижно, не зная, как заставить себя хоть что-то делать. Чай давно остыл. Действия выполнял на автомате, затрачивая минимум энергии. Кратко написал Шикамару, вместив все мысли в две строчки, написал Ино, заехал к Ханаби, чтобы передать свою принцессу. Уезжал от нее быстро, чтобы не задавала лишних вопросов. Сказал: все обошлось. Она хотела возразить, но Наруто уже скрылся в машине, притворившись, что не слышал. В больницу ехал почти с закрытыми глазами. Его руки подрагивали, а глаза слипались, не вынося слепящего солнца. Он даже не принял душ и не побрился. Не удосужился отутюжить одежду, приехав в мятой футболке и поношенных спортивках, которые валялись на полу в комнате. — Привет, — Хината улыбнулась, проведя пальцами по его щетине. — Кажется, ты совсем не спал. — Не спал, — согласился Наруто. Хината похлопала по месту рядом с собой, приглашая прилечь. Подозрительно счастливая, но искалеченная. Она улыбалась и Наруто не понимал, чему же. У него сердце разрывалось. В палате, куда ее перевели, оказалась большая и удобная кровать. Наруто лег рядом и взял ее за руку, все еще думая о Саске и как правильно с ним поступить. — Мы справимся с этим.х
Киба почти влетел в кабинет Наруто, маниакально ища его владельца бешенным взглядом. Но там сидели только Шикамару и Ино, что-то обсуждая у компьютера. Слух о том, что случилось с бывшей женой Узумаки стал главной темой для обсуждения в офисе. Дошли до абсурда — обвинили во всем любовника-Учиху. — Вы слышали? — Киба прижал ладонь к быстро бьющемуся сердцу. Шикамару кивнул. Ино обняла себя руками, побледнев. — Ужасно. Киба в растерянности сел на диван, утонув лицом в ладонях. — Как она? — Жива. Это все, что сказал Наруто. Киба уже хотел открыть рот, но в кабинет заглянул Дьявол, сканируя всех своим убийственным взглядом. — Почему вы все не на своих местах? — он искал Наруто, а когда понял, что его здесь нет, разозлился. — Где он? Шикамару покачал головой. Учиха громко хлопнул дверью.х
Солнце умеренно кренилось за горизонт. Еще раньше ушло за высокие здания, играя продолговатыми лучиками. Закат окрасился алым — ветер будет, подумал Наруто, вглядываясь в людей снизу, больше похожих на мелких трудяг-муравьев. Отвернулся от компьютера, вторые сутки просиживая на кресле в могильном молчании. Он не спал. Просто не мог. Заезжал к Хинате, проводил с ней вечера, заезжал домой, мылся и садился на крыльцо, ожидая какого-то чуда. Что его кто-то больно ущипнет, и он проснется без проблем, накатывающимися на него снежной лавиной. Клиенты, в большинстве своем потенциальные партнеры и состоявшиеся партнеры, отказывались сотрудничать, ссылаясь на дражайшую хрупкую репутацию, которая о них вскоре сложится благодаря внезапному сотрудничеству Учихи и Сабаку-но. Деньги утекали сквозь пальцы, будущее, тогда еще светлое и максимально предсказуемое, весело махало ручкой, скрываясь в черноте. Боруто стал молчаливым, колючим подростком за закрытой дверью своей комнаты. Быстро спускался на кухню, чтобы вытащить из холодильника пару бутербродов и уходил в комнату. Все так же молча, будто Наруто вовсе не существовало. А потом он исчез, перестав отвечать на сообщения. Сарада сказала, что они живут в доме Хинаты. Не стоит беспокоиться, я о нем позабочусь. Наруто было стыдно, но он рад, что дома его ждала тишина. И бутылка, к которой он не мог прикоснуться из-за Саске. Саске отсутствовал в офисе. Наруто пытался его выловить, докучал Норе, сидел в приемной по несколько часов. Жаждал его увидеть, может, извиниться. Учиха такой, словам придает огромное значение, действиям — смысл существования. Киба спал на диване, впервые не доставая своей болтовней. Покупал для Наруто продуктов, чтобы он отвез их к Хинате. Ино его выручала, взяв на себя ответственность отстрочить все встречи на неопределенный срок. Работа встала. Саске молчал. Наверное, злился, ему точно не нравилось стояние на месте. Обычно он ругался сразу же: громко, едко, насколько может, болезненно. Но сейчас даже не посылал Нору с пинками под зад. Наруто развернулся на стуле, почувствовав ледяной взгляд на затылке. Саске стоял в дверях, сложив руки в карманы брюк. — Собирай вещи и работай из дома, — холодно начал он. — Если нужна будет помощь по поводу аварии, я дам тебе контакт одного человека. Он — лучший врач. Наруто кивнул, еле улыбнувшись. Встал с насиженного места и медленно пошел навстречу, будто магнитом тянуло. Хотелось прикоснуться, почувствовать, что это не очередной пятиминутный сон. — Спасибо. За то, что беспокоишься. Саске нахмурился, наблюдая за Наруто с высоты своего защитного высокомерия. — Я не беспокоюсь. Мне нужен заместитель, который не делает ошибок. Судя по всему, дома, с ней, твоя работоспособность будет лучше. Смотреть на тебя сейчас тошно. Наруто поджал губы. Его будто пощечиной огрели. Но идти он не перестал. — Саске… Он подошел ближе, но Саске сделал шаг назад, придерживаясь дистанции в пару метров. Наруто скривился и потянулся к его руке, но Саске завел руки назад, смотря прямо в глаза. Все-таки злился, просто выжидал. Давал шанс исправиться. Но Наруто захватила в свои объятия апатия, не выпуская. — Хоть один намек от клиентов или сотрудников, что Вы были выпивший, на моем столе будет лежать подписанный приказ о увольнении, — Саске развернулся, распахнув двери. — Надеюсь, это ясно. Хлопнула дверь. Наруто ждал, что он вернется. Но он не возвращался. За дверью послышались торопливые шаги — Ино домой собиралась. Двери лифта захлопнулись лязгом тяжелого металла. И тишина. Наруто подошел к шкафу, выбрасывая на пол все бутылки и бокалы. Хотелось выпить. Смотреть он на это все не мог. Жалость к самому себе только отравляла. Вытащил из кармана кольцо, которое последнее время носил только там. Шикамару появился через минут десять после Учихи. Собранный, чтобы поехать домой. Он прижался к двери плечом. Зажал между пальцами сигарету. — И что ты натворил? Видел Учиху на парковке… Наруто покрутил кольцо на кончике пальца и снял его. Сжал в ладони. Оно всегда было таким тяжелым? Таким удушающим? — С чего ты взял, что это я?.. — Наруто посмотрел на Шикамару. Осознание того, что друг все понял, пришло не сразу. — Как давно ты знаешь?.. — С самого начала, — Шикамару пожал плечами, будто это было самой очевидной вещью в мире. — Когда? — Когда он назначил тебя заместителем. Но я думал, что это одностороннее… чувство. Кольцо Наруто убрал в карман. Больше он его никогда не наденет. — Нет. Уже нет.