Я ухожу и нет Ни меня, ни нас. И обычный свет успокоил так, Как ни я, ни ты.
Танцы на стёклах — Макс Фадеев
***
Антон всеми фибрами души ненавидел аэропорты за их суету и бесконечное ожидание в зале перед посадкой. Не успел он вернуться из Сочи обратно в Москву, как ему сразу захотелось покинуть ненавистную столицу, но больше всего Шастуна удручало совсем другое: собираясь с мыслями, он много раз обдумывал все детали предстоящего их с Ирой разговора, который, очевидно, будет не из простых. Предупредив родных о своём прилёте, Антон мчался скорее домой с единственной мыслью, что скоро окажется в семейном кругу, где сможет хоть на время отвлечься от саднящих голову мыслей. Арсению он так и не писал, но иногда всё же заходил в инстаграм, при всём этом игнорируя другие соцсети. И, случайно заметив последний пост Попова с чёрно-белой фотографией с концерта (снова, да что за флешбэки, мать их), он не стал задерживать на ней взгляд, только вот последний хэштег #этонасамомделеан вывел из строя его механизм понимания долбанной логики Арсения Попова. — Вряд ли я смогу дать тебе больше, чем уже смог… Больно? Да, больно. А чего ещё ожидать?.. Чёрт, попахивает мазохизмом. Рейс как назло задерживали, но Антона это даже не удивляло и не раздражало, а скорее наводило чувство какой-то глубокой досады. Даже сбежав отсюда, ты всё равно не сбежишь от своих мыслей, потому что куда бы ты не летел, ты всегда берёшь с собой себя. Через сорок минут томительного ожидания в Шереметьево объявили посадку на рейс «Москва-Воронеж» и, проследовав к трапу, он без оглядки поднялся на борт самолёта и расположился на своём месте. Наушники, музыка и больше ничего: только необъятный воздушный простор и высокое небо с низкими плотно окутывающими его облаками.***
Благополучно добравшись к своей родной многоэтажке в Воронеже, Антон прогулялся по внутреннему двору, мысленно утопая в воспоминаниях о детстве и юности проведённых в этом городе. Москва до конца не стала его домом, вероятно, и никогда не станет, но из-за напряжённого графика он был вынужден перебраться туда, как бы Антон тому не сопротивлялся. Но сейчас Шастун радовался: он на родине. — Мам, я дома! Тут лететь всего ничего, зато сколько ждать! — бросив свой дорожный рюкзак на полку в прихожей, Антон с порога обнял мать, и улыбка наконец расползлась на его хмуром лице. — Я чувствую запах вкусной еды, ты опять наготовила пир на весь мир, небось, устала? — Да брось, сегодня у меня замечательная подмога, Ирочка составила мне приятную компанию, — мать искренне радовалась приезду сына, а вот Шастун напрягся, узнав об этом столь неожиданным образом, только вида он не подал и продолжал улыбаться, как ни в чём не бывало. Девушка появилась в прихожей и поцеловала его, заключая в объятия, от которых у Антона мучительно сдавило в грудной клетке, заставляя сердце биться с глухим скрежетом. Взгляд Иры был убийству подобный. Больно? Снова, да. Выслушав сполна обидных слов от Антона, Ира всё ещё смотрела на него глазами полными преданности, но в них таилась та самая печаль, которую принёс Шастун с последней ссорой, не желая слушать тот, казалось ему, бред, который она плела. Впервые он чувствовал себя предателем, ибо его поступок на гастролях рушил все его понятия об отношениях и ценностях. Осознав весь смысл разговора с Димой в эту минуту, Антон рвано вздохнул, заключая свои истинные эмоции на замок и выбрасывая ключ от них подальше даже от себя. Как и всегда. Последствия разлива нефти слишком глобальны. Сдвинулось его душевное равновесие. Катастрофа неминуема. Если Антон уже горел в огне, тонул в море, то настало время станцевать румбу на битых стёклах, ощущая под ногами их звонкий хруст. — Скорей, ужин стынет, потом обниматься будете, — восклицала женщина, приглашая к столу. С первых минут разговоров Шастун был словно на допросе, где нельзя говорить ничего лишнего, пользуясь своим законным правом на презумпцию невиновности. Весь вечер он чувствовал себя не в своей тарелке: вопросы о черноморском туре только загоняли Антона в тупик, и, когда он отвечал на них, его интонация была весьма холодной, порой граничащая с грубым безразличием. Плавно переводя от себя тему, парень расспрашивал о семейных делах, и, когда мама с упоением повествовала о всех родственниках, то ненадолго отвлёкся от надоевших ему разговоров о работе. Так он узнал, что все живы и здоровы, кто-то крестился, кто-то женился. Старые песни о главном… — Антон, пора бы и вам задуматься… — женщина сделала ненавязчивый акцент, поглядывая в сторону Кузнецовой. — О чём? — он отложил от себя столовые приборы и вопросительно изогнул бровь. — О собственной семье. Это, конечно, не моё дело, но как-то нехорошо получится, если ваш ребёнок родится вне брака, — мать говорила спокойно, но, очевидно, ей было неловко заводить эту тему, зная отношения сына к ней. — Это ещё не точно, Майя Олеговна. Тесты могут ошибаться, — кротко произнесла Ира, теребя в руке салфетку. Антон пребывал в жёстком ступоре от услышанного и пытался вспомнить моменты, где он мог так здорово проколоться. Он, конечно, не так много знал о принципе действия противозачаточных таблеток, но врач клятвенно заверила Иру, а та — Антона, что они обладают сильным эффектом и процент защиты достаточно высок. Стало быть, и тут система дала свой сбой, добавляя в копилку ещё одно обстоятельство, ставшее катализатором, из-за которого процесс наступления катастрофы ускорился в разы. Что там говорили про холодный рассудок? Шастуну он точно понадобится, но его мозг буквально кипел и сохранять спокойствие становилось крайне трудно. — Мы с Ирой обсудим это. Вдвоём, — курить ему хотелось больше, чем дышать. Где-то под рёбрами жгло так, будто их связали колючей проволокой, и с каждым вдохом боль становилась невыносимо ноющей. Захватив с собой сигареты, Антон вышел из квартиры в надежде, что никотин успокоит его нервную систему, но огненная отрава сыграла с ним злую шутку, после чего Шастуна бросило в жар, швырнув в урну окурок, он вошёл в подъезд, не спеша поднимаясь по лестнице обратно с опорой на перила, чтобы не потерять своё шаткое равновесие. Он понимал, что земля уходила у него из-под ног. Он не решался зайти домой, но, открыв дверь, на порог сразу выскочила Ира и увела Антона в ближайшую комнату. — Если бы ты прочёл хотя бы одно сообщение, то увидел бы, что я писала о задержке! — выпалила она, демонстративно тыча пальцем в экран своего телефона. — Сначала ты упрекаешь меня в пренебрежении тобой, называя себя прикрытием, а теперь ещё и в безответственности? — тон Антона был похож на звенящую сталь. — Эта ответственность теперь лежит на нас обоих. Признайся, ты пропустила таблетку в какой-то из дней? В комнате стало вдруг душно, а внезапно наступившая тишина только нагнетала напряжение. Они молчали, смеряя друг друга гневными взглядами. — Я перестала их пить, когда начала набирать из-за них вес. У этих таблеток тоже есть побочки, если ты не знал! — всплеснула руками Ира, повысив тон, не заботясь о том, что их ссору могут услышать. Его накрыл истерический смех, вызвав у девушки искреннее недоумение. Реакция парня её откровенно пугала, ведь она совсем не знала, чего ожидать дальше. — То есть меня в известность ставить совсем не обязательно? Это… блять! Это не снимает с меня обязательств за случившееся, но такое решение должно приниматься обоими партнёрами, — Антону уже было не до смеха. — Это моё тело, и я вправе решать сама — принимать эту гадость или нет! — пронзительно орала Ира, размахивая руками. — Ничего не имею против, но ты могла хотя бы сказать об отмене, чтобы мы предохранялись другим способом? — скрестив руки на груди, Антон едва сдерживался, чтобы не перейти ответно на крик. — Ты поэтому так злишься? — Я злюсь, что доверился тебе, а ты это самое доверие подорвала! — Успокойся, в Москве врач уже точно всё скажет. — В любом случае я сделал для себя выводы и манипулировать собой не позволю. — Ты мне напоминаешь сейчас Арсения. Разыграл тут спектакль. От него опылился? — Остановись! — получив этими словами в подых, Антон поджал губы, сделал глубокий вдох и вышел из комнаты. Одно только упоминание об Арсе окончательно выбило из колеи. Ведь сам Шастун был не совсем честен, а если говорить о доверии, то он первым его предал, поддавшись искушению, пойдя на поводу у чувств. Укоры его совести до сих пор не отпускали и только подпитывали негативом дальше. Сердце перешло на дипломатические переговоры с разумом, но только из этого ничего не вышло, и, объявив новую войну, разум гарантировал себе победу. Остаток вечера Антон практически не помнил, и погрузившись в себя, надеялся, что это сюрреалистичный сон, проснувшись после которого забудет о нём.***
Другие дни пребывания прошли спокойно: мать не затрагивала больную для него тему, за что Антон был ей крайне благодарен. Но он был удивлён той поддержке, которую мама оказывала девушке, уже считая её будущей невесткой. В день отъезда Майя Олеговна попросила не обижать Иру и беречь себя, ибо она видела, насколько выматывал Антона бешеный рабочий график. А тем временем чат команды уже во всю разрывался от сообщений, и, пролистывая их, он не смог сдержать улыбки: отдых, пусть и совсем короткий, взбодрил ребят, и сборы перед съёмками будут проходить весело, или как бы сказал Позов: «Душевно». Весь путь до Москвы Антон и Ира провели в молчании и лишь изредка перекидывались дежурными фразами, избегая вообще каких-либо разговоров. Они были как никогда далеки друг от друга, но девушка надеялась на примирение, несмотря на все конфликты и недопонимания. Шастуну же оставалось только одно — ждать. А чемпионом по танцам на стёклах становится… Антон Шастун! Откладывать визит в клинику в долгий ящик пара не стала, и сразу по приезде Ира записалась к нужному врачу. Антон же хотел лично сопроводить её, но Стас решил собрать всех за пару дней до моторов, чтобы обсудить технические моменты, упомянув при этом, что в новом сезоне будет много изменений, потому Ире пришлось ехать в клинику одной. Встретившись с командой, Шастуна словно подменили: он смеялся, задирал Серёжу, а тот в свою очередь припомнил Антону, что он неприлично пускал слюни на Арса во время вечеринки. — Да на такую задницу кто угодно позарится, — смеялся Антон, отводя от себя все подозрения, переводя всё в шутку. — Арс, иди сюда, мой котик, — Матвиенко обнял Арсения и демонстративно шлёпнул его. — Не приставай! — Попов нарочито манерно скрестил руки на груди и надул губы, а после шлёпнул по заднице Позова. — Эй, я в ваши игры не играю! — Дима показательно отошёл от всех подальше, посмеиваясь над этими дурачинами. — Я гляжу, все в настроении, значит отдых себя оправдал, — Стас был доволен, что в коллективе царила домашняя атмосфера и, поймав нужный момент, начал обсуждение рабочих вопросов. Ребята слушали его, активно расспрашивая о всех нововведениях. Антон искренне обрадовался, что «Мышеловки», которые он ненавидел ещё больше «Шокеров», будут чаще обходить его стороной, а «Громкий разговор», где он мог вдоволь наораться, выплёскивая эмоции, будет в плотном обиходе. Стас знал все сильные стороны своих подопечных, поэтому по части ролей ничего не поменялось. «Вечеринка» также осталась за Арсением, зная его способность угадывать любую задуманную для него чушь. Но будут ещё и новые игры, на которые возлагала надежды вся креативная группа. За жаркими спорами и обсуждениями время промчалось Сапсаном, и, взглянув на экран своего телефона, Антон увидел уведомления о новых сообщениях, и когда все разошлись, прочитал их. Ира: *Прикрепленный файл* Поздравляю. 18:02 Ира: 7 недель 18:03 Внимательно рассматривая полученное фото в мессенджере, настроение Антона сразу же испарилось, а ладони ту же вспотели. Стать отцом в его ближайшие планы точно не входило, но жизнь вносила свои коррективы. У него не находилось слов, чтобы адекватно отреагировать на эту новость, — их попросту не было. Шастуну нужно было переварить эту новость, чтобы подойти к вопросу о дальнейшем развитии событий с холодной головой, поэтому возвращаться домой он сейчас не хотел. В висках болезненно запульсировало, и, набирая трясущимися руками сообщение, он предупредил её о том, что задержится и будет поздно. Ни о какой радости и речи не было, не говоря уже о спокойствии. Ответ Иры не заставил себя долго ждать. Ира: Жду дома. Постараюсь не уснуть к этому времени. 18:33 — Сука! — прошипел сквозь зубы Антон, упираясь лбом в холодную стену, ощущая прохладу. Его голова казалась раскалённой. Чьи-то быстрые шаги разносились по коридору, и через несколько секунд в помещение для планёрок вошёл Позов, и, застав сию картину, взволнованно посмотрел на Антона. — Шаст, всё в порядке? — Я в таком дерьме, что сам в ахуе. Если измерять по десятибалльной шкале — все сто, блять. Я проебался, Поз, по всем фронтам, — Шастун стоял неподвижно в той же позе. — Ебаный треугольник, сука! — Так я не понял, что с Ирой? — Беременна. — Так… Одно дело, если бы ребёнок был желанным, как у меня, а другое… Наверно, поздравлять бессмысленно, учитывая все обстоятельства. Братан, тут могу посоветовать только хороших специалистов, чтобы вели её. Моя жена сама у них наблюдалась обе беременности и осталась довольна, — Дима закрыл дверь и присел на первый попавшийся стул. — Можно один вопрос? Если не хочешь, можешь не отвечать. — Валяй. — Насколько далеко вы зашли с Арсом? Повернувшись к другу лицом, Антон тяжело вздохнул и отвёл свой взгляд в сторону. Вопросы в лоб были по Диминой части: он любил конкретику, а не хождение вокруг да около. — Достаточно. Обойдёмся без уточнений, — Антон заметно нервничал даже перед Позовым, ибо это признание слишком трудно ему далось. — Не переживай, я вообще не осуждаю тебя, просто волнуюсь, — Дима пытался поддержать Антона, как только мог. — Я не ради праздного любопытства спросил. Вернуться в прошлое и исправить ты уже не сможешь, ведь так? Пусть это будет твоим небольшим туристическим путешествием, которое тебя очень впечатлило, и, вероятное всего, со временем оно останется просто воспоминанием и не более. Опытного путешественника ты этими рассказами не удивишь, запомни. — Посыл понял, только мне от этого не легче. — С совестью будут разногласия первое время, но Ире об этом всём лучше не знать, иначе это когда-нибудь может обернуться против тебя. Задетое женское самолюбие — страшная штука. Я бы и рад с тобой ещё посидеть, но извини, я помчал домой, обещал Кате быть пораньше. Я на связи в любое время, если что. Попрощавшись с Димой, Антон тоже не стал задерживаться: вызвал машину и вскоре тоже покинул «Главкино», попутно прощаясь с коллегами «по цеху». Ожидая на улице своё такси, Шастун сполна ощутил на себе прелести осенней погоды и накинул капюшон толстовки, защищаясь от мерзкого западного ветра. Взглянув на небо, звёзд он там не увидел: заволокло свинцовыми тучами, а луна, пробивавшаяся сквозь них, тонула во мраке. Машина прибыла согласно указанному времени. Антон попросил водителя отвезти в любой приличный бар, и, выбрав нужный маршрут, они поехали в сторону центра, максимально объезжая пробки.***
Антон не был любителем ночных заведений: его познания в этой области ограничивались лишь парочкой ресторанов и баров, в которых он бывал исключительно в компании друзей и коллег, но там уже весь персонал узнавал его сразу, и поэтому появляться в одиночку не было никакого желания. Зайдя в абсолютно незнакомый ему бар на Тверской, Шастун внимательно огляделся вокруг, сочтя его довольно интересным в плане интерьера: подоконники украшали канделябры, а на стенах светились неоновые надписи на английском. Зал был поделен на несколько зон, отличавшиеся друг от друга цветом мебели, стен и квадратурой. В самой большой зоне располагался огромный камин и книжная полка с книгами, названия которых Антон не разглядел из-за приглушённого освещения. Усевшись за барной стойкой, внимательный бармен узнал Антона, но тот, прислонив палец к губам в знак молчания, данным жестом дал понять, что не хочет вокруг себя ажиотажа, и на всякий случай натянул капюшон сильнее. Заказав себе виски со льдом, он с безразличным видом листал новости «Вконтакте», не обращая внимания на суету вокруг. Голова нещадно гудела от усталости и тяжелых мыслей, и алкоголь пришёлся весьма кстати, успокоив бурное сознание своей жгучей горечью, но относительное спокойствие нарушил звонкий женский голос, раздававшийся где-то сзади. — Я свободна, Макс! Аллилуйя! — кричала девушка бармену чуть ли не с порога и заняла место рядом с Шастуном, бросив телефон и сумку на стойку. — Наливай что-нибудь покрепче, это надо отметить! — Ого! Непьющая Юля решила напиться? Что-то запредельное, — бармен одарил посетительницу сияющей улыбкой и протянул шот с текилой. — Честно, вот рад за тебя. Ты и так её слишком долго терпела. Новая работа, новая жизнь, как говорится. Кстати, я так и не узнал, куда ты устроилась. — Ну её в жопу. Пусть эта мразота дальше сосёт папикам за бабки, а у меня всё только начинается. Уже завтра приступаю на новом месте, а вот где — не скажу, но, надеюсь, всё получится. Пожалуй, за это тоже стоит выпить, — слизав соль с края стакана, девушка ловко опрокинула в себя шот и закусила лаймом. — А как же врачебная практика? — пытливый бармен продолжал донимать девушку вопросами, что даже Антону показалось его внимание чересчур навязчивым, а она, закатив глаза, глубоко вздохнула. — Я преуспела в другой сфере и возвращаться в медицину не планирую, — бросила она, ясно дав понять, что эта тема ей не по душе. Шастун стал невольным свидетелем беседы давних приятелей, но от их занимательного диалога отвлекло другое: увидев сообщение не от Иры, а от Арсения, откровенно удивился, выпадая в осадок. Арс: Может выпьем на днях? 20:06 — Да твою ж… Сука… — озвучив свои мысли вслух и кинув телефон на барную стойку, Антон приковал к себе внимание сидящей по соседству девушки. — Плохой день или что похуже? — обратилась она к нему, непринуждённо пожав плечами. —И то, и другое, — ответил Шастун, оценивающе оглядывая незнакомку. Девушка по его меркам выглядела весьма недурно, несмотря на неидеальную фигуру: светло-русые волосы, ниспадающие по плечам, выразительные тёмные глаза, цвет которых Антон не смог разглядеть из-за тусклого освещения, неестественно бледный цвет кожи, казавшийся болезненным, который резко контрастировал на фоне одежды, и только судя по тому, с какой лёгкостью та выпивала шоты с текилой один за другим, Шастун подумал, что гостья бара вряд ли страдала каким-либо недугом, разве что лёгкой формой безумия, а мешковатый чёрный пиджак, в цвет ему брюки и жёлтые кеды с мелкими мультяшными рисунками выдавали её чудаковатость. —А если серьёзно, то никакая работа, никакие люди не ценнее нашего ментального здоровья, — лицо случайной собеседницы стало вдруг серьёзным. — Никогда не поздно начать всё с нуля и оградить себя от людей, несущих в твою жизнь негатив. Жаль, что это осознание до меня дошло только недавно. — У меня несколько иная ситуация, — допив виски, Антон попросил бармена повторить и продолжил. — Я постоянно окружён теми людьми, которых не могу выкинуть ни из жизни, ни из головы. Вообще никак. И что с этим делать? Девушка задумалась всего на несколько секунд, выпила очередной шот, даже не поморщившись, а после вновь заговорила. — Бездействие тоже действие. Иногда стоит пустить жизнь на самотёк, а время всё определит. Сомнительно звучит, но работает эффективно. Если речь не идёт о заболеваниях, конечно. — Ты мне напоминаешь одного моего друга — тот тоже любит философствовать, — усмехнулся он, находя её слова полным бредом. — Поражаюсь тому, как у вас всё просто. Может поделишься рецептом счастья? — сарказму он явно научился у Димы. — Чтобы к этому «просто» прийти, нужно через многих и многое перешагнуть. Когда я решилась на отношения с девушкой, то пересуды, сплетни и прочая гомофобная хрень были постоянными моими спутниками. В нашей стране сложно противостоять толпе, но здесь только тебе решать: наплевать на толпу или слиться с ней. Это я так, к примеру говорю. После, разговорившись с незнакомкой уже на сторонние темы, Шастун даже глазом моргнуть не успел, как они перешли к обсуждению популярной музыки, и, узнав, что их музыкальные предпочтения совпадают, парень заликовал. Градус веселья внезапно подскочил. Алкоголь выполнил свою работу на «отлично», и вскоре двое уже напевали известный трек Касты, доводя тем самым бармена до нервного тика и обращая на себя взгляды других посетителей. Этим вечером Антон был просто собой. Улыбчивым и искренним. Без масок и прикрас. Иногда беседы с чужими людьми приносят свою пользу, работая по принципу водителя-рандомного попутчика, где потом они расстанутся после увлекательной поездки без всякого шанса на повторную. Наверное. Спустя время девушка бросила взгляд на наручные часы и тотчас засобиралась, бормоча что-то невнятное себе под нос. Поблагодарив Антона за хорошую компанию, она быстро расплатилась, оставив щедрые чаевые Максиму, после чего затерялась среди других посетителей, оставив свою сумку лежать на стойке, но Максим вовремя заметил находку. — Юля! Юль! Самара! — пытаясь докричаться до своей знакомой, Максим замешкался на своём месте, а позвонить ей при исполнении своих обязанностей не мог. — Без документов она завтра точно никуда не попадёт. Растыка, блин! — Попробую догнать, если получится, а если нет — вернусь и напишешь мне номер телефона, — Шастун схватил сумку и ринулся с места точно ошпаренный. В плотном потоке проезжающих автомобилей Антон отчаянно искал глазами забывчивую посетительницу, в надежде, что та не успела уйти слишком далеко, и, увидев знакомую фигуру девушки, садящуюся в такси, припаркованное примерно в сорока метрах от него, быстро побежал в ту сторону. По счастливому везению водитель долго не мог выехать с парковки из-за оживлённого автомобильного движения, и парень громко постучал по стеклу дверцы машины, прервав совершаемый ею манёвр. Таксист открыл окно, чтобы грязно выругаться, но узнав Антона Шастуна в лицо, и рта не посмел раскрыть. — Кажется, барышня кое-что забыла, — парень потряс сумкой, расплываясь в довольной ухмылке. Задняя дверь автомобиля тут же открылась, и девушка выскочила оттуда с перепуганным взглядом, понимая, что документов при ней нет. Юля молча хлопала ресницами, глядя на Антона, застыв точно истукан. Могло показаться, что она вмиг протрезвела, но розовый румянец на бледном лице выдавал её с потрохами. — Держи своё добро, — протягивая сумку своей полноправной хозяйке, он выдохнул с облегчением. — Благодарю, — Юля забрала свою потерю, прижимая сумку к себе. — У меня вопрос напоследок: каково это идти против толпы? Отмотав словно плёнку весь их вечерний разговор, Юля почти сразу вспомнила этот момент в своей речи. Подняв голову, она посмотрела на Антона, акцентируя своё внимание на глазах. Как врач-офтальмолог она обладала профессиональной способностью определять человека по одному из органов чувств, и в пленительных зелёных глазах парня она распознала лишь одно: отчаяние. — Трудно, но ещё трудней жить, постоянно задыхаясь, словно астматик от приступов окружающего потреблядства. Прости, но мне правда пора, — и девушка села в машину, покинув шумную Тверскую, оставляя Антона наедине с заполонившими его мозг новыми мыслями, которые заставили взглянуть на ситуацию под другим углом. Уже он не видел в предложении Арса вместе выпить никакого скрытого подтекста.Шаст:
Послезавтра можно.
22:44
Отправив свой запоздалый ответ Арсению, он вернулся в наводнённый народом бар, чтобы оплатить счёт, как и обещал. — Догнал-таки? — поинтересовался между делом бармен Максим, пробивая чек в кассе. — Ага, всё как в кино: о, мой принц на белом коне, ты спас меня! Что-то там ещё, а далее сцена из порнофильма, — Шастуна хлебом не корми, а пошутить дай. — Номерочком поделиться? Она хоть и редкостная сучка, но с ней не соскучишься, — неприятно усмехнулся бармен, недвусмысленно намекая о своей знакомой. — Друг ты так себе, конечно, — Антон с несвойственным ему пренебрежением бросил пятитысячную купюру на стойку. — Бывай, — и двинулся в сторону выхода.***
Утро следующего дня не было таким впечатляющим как прошлый вечер. Антон ощущал на себе последствия вчерашнего веселья в виде нестерпимой опоясывающей головной боли и першения в горле, но несмотря на достаточно большое количество выпитого виски, он запомнил всё, что с ним произошло. Ира же не стала его пилить даже утром, а лишь рассказала о её визите к врачам. Антону не доставляли удовольствия эти разговоры, но, оценив всю ситуацию, единственным верным решением стало узаконивание их отношений, не предавая этому событию никакой огласки. Добравшись вместе в «Главкино», они беспрепятственно прошли пост охраны, приветствуя привычных обитателей на своей работе. Ира, встретив Катю Позову в фойе, осталась с ней внизу. Шеминов летал из павильона в павильон как пчёлка, гоняя всех специалистов, занимающихся декорациями. Антон же шёл к гримёрке, и, услышав вдалеке знакомые голоса и задорный смех, раздававшиеся громким эхом на весь коридор, прибавил шагу, чтобы убедиться, а не показалось ли ему. Представившееся его глазам зрелище повергло его в моментальный шок: мило общающийся Арсений и… та самая особа, которую Антон вчера встретил в баре. Шастун оцепенел на месте, не в силах вымолвить и слова, понимая абсурдность положения. — О, Антон, здоров! Мы заждались уже, — воодушевлённо поприветствовал его Арсений и протянул руку. — Знакомься, в нашем полку прибыло: Юлия — наш новый штатный фотограф. Самарина же не знала, куда себя деть, триста раз пожалев, что не может исчезнуть волшебным образом, и, сглотнув труднопроходимый в горле ком, вытаращила без того огромные глаза на Шастуна. — Блядский боже… — еле шевеля губами, тихо произнесла она, больно стукнув себя по лбу. Громогласная тишина повисла в воздухе, отдаваясь в ней адским криком. Камера. Мотор. Стоп. Занавес.