Прочь от протянутой руки, зажмурится скорей, Так боишься статус потерять среди недолюдей.
Внушаешь себе: «Я по другому не умею» Лучше на костре сгореть, чем быть осмеянной Медленно тонешь, в куче пустых страстей и тревог, Гордыня слепит, ты в людях не видишь себя самого
Грот — Кровь с кислородом
***
Немая сцена слегка затянулась. Вчерашние водитель и попутчик не просто встретились, а их ветви судьбы переплелись, и что из этого может вырасти дальше — совсем непонятно. Вполне вероятно, они обрубятся на корню, кто знает. Антон совершенно точно был ошарашен таким фантастическим совпадением. Вчера — бар, сегодня — работа. И он уже было начал волноваться за свою излишнюю откровенность перед Юлей. — Вот тебе и «Видели море, видели горы, видели белые ночи…» — не веря собственным глазам, произнёс Антон, переводя взгляд то на фотографа, то на Арсения, который, впрочем, тоже не понимал всей ситуации. Несите попкорн! Без того бледное лицо шокированной Юли стало похоже на белоснежное полотно, и, поправив свои тонкие в чёрной оправе очки, которые, к слову, она терпеть не могла, продолжала бесцеремонно разглядывать Шастуна, никого не замечая вокруг. — Первый раз слышу, чтобы кто-то так реагировал на Антона. Ну, да, симпатичный, — удивлённо вскинул бровь Арсений, пытаясь разрядить обстановку, на что из Антона едва ли не вырвался смешок. — Чёрт меня дернул вчера бухнуть, блин, — весьма точно подметила Самарина. — Синька — зло. — Что, головушка бо-бо? — словно насмехаясь над девушкой, бросил ей Шастун, наблюдая за её дальнейшей реакцией. Дверь гримёрки открылась, и оттуда показался Матвиенко, медленным шагом подходя к Попову, но, когда услышал продолжение занимательного разговора между Шастуном и новенькой, Сергей почувствовал некоторую напряжённость. — Да нет, а вот глядя на тебя, не могу утверждать обратное, — язвительности ей было явно не занимать, невзирая на это, Юля нервничала, только виду не подавала. — А сама-то скатерти бледней, иди лучше водичечки попей, — это уже было откровенная издёвка от Антона, но остановиться он не мог. — Кстати, бармену можешь от меня передать, что он козёл. Счёт один – ноль в пользу Антона. Делаем ставки, господа. — Скажем так, для него это не будет открытием. Он мне никогда не нравился — падла лицемерная, — Самарина внезапно расхохоталась, ещё больше вводя в замешательство стоящих рядом Сергея и Арсения. — Кажется, мы тут лишние, — обратился Арсений к своему другу, бросая косой взгляд на Антона, а тот лишь надменно улыбался, уловив в интонации Арсения нотки… ревности. — По-моему, кто-то знаком с ней лучше, чем мы. Шастуну точно не послышалось. Он не думал, что этот разговор так зацепит Попова, однако было приятно осознавать, что Арсения он всё же задел за живое, хоть намеренно и не ставил такой цели, только вот из-за своей нарочитой секретности едва ли скажет об этом. Серёжа не торопился уходить и забирать с собой Арса, любопытство взяло над ними верх. Арсений-хрен-чего-от-тебя-добьёшься Попов, ты слишком палишься. — Ага, а с тобой точно не соскучишься, — вспоминая моменты из бара, Юля посмеивалась. Теперь её черёд был нанести ответочку. — Только вчера ты был чуточку посговорчивей. Счёт один – один. Противник весьма достойный. — Твой дружок вчера сказал то же самое о тебе, когда пытался твой номер всучить. — Как мило, а я явилась такая по зову судьбы, что даже эти ничтожные цифры моего номера потеряли всякий смысл, — встряхнув головой, пафосно произнесла Самарина, поражаясь собственной дерзости. — Блять, это ебучий абсурд… Счёт один – два. Антон, это раунд. Антон растерянно посмотрел на присутствующих, которые тоже пребывали в полнейшем неведении, и накалившуюся обстановку немного разрядил Дима, который внезапно вынырнул из-за поворота коридора, направляясь к ребятам. — Поз, тут у тебя конкурент появился, — указывая взглядом на девушку, сказал Матвиенко. — Я вне конкуренции. С этого начнём и сразу же закончим, — сказал как отрезал Дима. — А в чём, собственно, дело? — обратился он ко всем, пытаясь влиться в разговор. Ни Антон, ни Юля не собирались ничего пояснять, они просто молчали, смеряя друг друга суровыми взглядами. Антон практически никогда не общался с девушками подобным образом, но от такого потрясения, он был похож скорее на приговорённого к виселице смертника, а Самарина стала тем триггером, выбивающим тот самый стул, на котором он стоял с накинутой на шее петлёй. Юля в свою очередь за словом в карман не лезла, но знала, когда стоит помолчать. Не успели они отойти от своей стычки, как Арсений влез в разговор. — У Шаста спроси, это ж он вчера отжигал с новенькой, — сказал он Позову и на этом любезность Арсения закончилась, а тон был более пренебрежительным нежели десятью минутами ранее. — Все мы люди свободные, Арс. Ну бывает, чё, — в голосе Димы было сухое безразличие. — Главное, чтоб без последствий, — его взгляд сначала пал на Самарину, а потом на Антона. Юля до последнего держалась, чтобы не наговорить ещё больше грубостей, чем уже сказала, но надолго её терпения не хватило, ибо когда дело касалось её имени, то она вставала на дыбы. Будь все остальные хоть ярким пламенем, её же темой был, несомненно, лёд. — Во-первых, не отжигал, а просто выпивал, в этом ничего плохого я не вижу, а, во-вторых, я не смешиваю работу с личным, и любые случайные совпадения всё равно не отменяют этого факта, — а вот и треснул тот самый «лёд» Самариной. — И, в-третьих, человек, выпивающий в одиночестве, явно не нашёл друга, который бы составил ему компанию. А Антону он был очень нужен, — и напоследок обвела она всех ледяным взглядом. — Запомните, господа, на будущее: я не позволю разговаривать со мной в таком тоне, и даже ваша известность не даёт вам такого права, — выпалила она, собрала свои принадлежности и подошла к Шастуну уже без всякой враждебности. — Рада знакомству, Антон, — и ушла в сторону съёмочной площадки, поставив точку в этом бессмысленном диалоге. Добро пожаловать в коллектив… Последние слова фотографа серпом проехались по душе не только Антона, но именно он чувствовал свою вину больше всех. Под свалившимся грузом проблем он совершенно забыл о главных принципах бумеранга: как ты, так и к тебе будут относиться. А встретить человека, который говорит непредвзято и правдиво — трудно, когда кругом все лишь улыбаются, скрываясь под своей маской ехидства. Дима же, выслушав только заключительную часть разговора, сделал для себя досадный вывод, что ситуация выходит из-под контроля, а, глядя на Арса, подытожил свои предположения. Сергей определённо понимал, что во своём этом есть какая-то загвоздка, а поведение Арсения вовсе было недостойным, если не сказать даже токсичным. Зайдя вместе в гримерку, ребята расселись по разным углам, уткнувшись в телефоны. — Поздравляю, опять облажались, — вынес свой вердикт Позов. — Шаст, не знаю, что там у тебя с ней было или не было, но не рой себе яму ещё глубже, — Дима злился. — Арс, а от тебя вообще такого не ожидал, — ни Шастун, ни Попов никак не отреагировали на это заявление, продолжая копаться в телефонах, и только у Матвиенко нашлись слова. — Я никого не защищаю, все мы не белые и пушистые, но вместо того, чтобы думать о съёмках, теперь должны думать и об этом? Я молчал вообще, — Сергей как мог предотвращал назревающий скандал. — Ну, я теперь не удивлён, что ты до сих пор не женат, — Позов знал, как надавить на Сергея и попал в точку. Антон дальше не стал слушать и молча вышел. В его голове всплыл недавний разговор с Позовым, где заверил, что сам справится со всей этой кашей, которую заварил ещё в Сочи, но допустил ошибку, позволив вывести Арса из себя и оскорбить своими скверными действиями вчерашнюю незнакомку, хоть та и держала удар. Он остановился у автомата с кофе и, взяв ванильный капучино, зашагал в съёмочный павильон, где полным ходом шла подготовка, но, увидев рядом с Оксаной Иру и Катю, которые увлечённо о чём-то беседовали и смеялись, постарался тихо прошмыгнуть к местам для зрителей, где все фотографы искали выгодные ракурсы для будущих фото. Здесь парню улыбнулась удача и ему удалось выцепить Самарину, когда та меняла объектив для фотоаппарата. — Извинений будет недостаточно, я знаю, хотя бы кофе возьми, выглядишь ты вправду не очень, — Шастуну даже тут удалось запороться, и, осознав какую глупость сморозил, он уточнил, протягивая небольшой стакан с напитком. — Я не о внешнем виде, если ты об этом подумала, — виновато улыбнулся он. Юля лишь вздохнула и недоумевающе покачала головой, но кофе взяла. Ей и самой в какой-то степени было некомфортно за случившийся инцидент и раздувать его до больших масштабов не хотелось. — Надо же, у кого-то есть яйца. Это похвально. Убедилась в который раз, что случайности не случайны, — усмехнулась она, но былой агрессии не чувствовалось. — Ты здесь, значит вчерашний урок прошёл не даром, — она сделала маленький глоток из стакана. — А ты, оказывается, тот ещё кремень, — расплываясь в улыбке, Антон обрадовался, что загладить вину всё ещё представлялось возможным. — Так было не всегда, — Юля поджала губы и шумно выдохнула. — Что бы то ни было, я уверена, что ты справишься, только приготовься столкнуться с трудностями. — Уже понял. За Арсения тоже извини, видимо, сегодня меркурий в ретрограде. Ну что, мир? — Антон протянул девушке руку в знак примирения, надеясь, что инцидент исчерпан, и та ответила уверенным рукопожатием, одарив Шастуна заразительной улыбкой. — Ты небезнадежен, как я уже успела подумать. Кстати, за сумку спасибо. Сияющая Ира появилась некстати, и вся радость на лице Антона вмиг улетучилась, сменяясь привычной серостью. Только он не спешил отпускать руку Самариной, что ей самой пришлось разорвать затянувшееся рукопожатие. Кузнецова кинула презрительный взгляд на Юлю и, не считая её кем-то важной, более заострять внимания не стала, утащив за собой Антона в другой павильон, где проходила разминка у ребят перед предстоящими моторами. Юля наблюдала за удаляющейся парой и понимала, что её граница между работой и личным проведена неспроста. Следует помнить: даже в самом безопасном месте всегда надо держать ножи наготове; а здесь, как мы знаем, угрозы на каждом шагу, так что пора подумать о полном личном арсенале оружия.***
Попов совсем выпал из реальности: мыслями он был очень далеко, только тело выдавало его физическое присутствие на площадке. Арсению оставалось только догадываться, о каких именно событиях прошлого вечера говорил Шастун с Самариной, а, увидев Кузнецову с ним сегодня, то окончательно был огорошен тем, что тот творит. Арсений уже был не совсем уверен в том признании, которое слышал на пляже в Сочи, а ночной порыв Антона перед отъездом искренним. Хоть он и сказал, что не может дать Шастуну чего-то большего, чем уже смог, вовсе не предполагал, что тот воспримет его слова буквально. В душе Арса свирепствовал настоящий шторм: он злился, ведь отчасти был сам виноват в том, что дал «зелёный свет», ни к чему никого не обязывая. Наедине со своим разумом Арсений наконец признал, что его чувства к Антону глубже, чем он представлял, и которые прежде считал влюблённостью. Неприкрытая ревность вырвалась совсем в неподходящий момент, свидетелями которой стали Дима и Сергей, только Арсения это не волновало. А теперь вопрос напрашивался сам собой: могла ли одна ночь перевернуть всё? К сожалению, да. Он отдался без остатка и не жалел, вкладывая в эту близость себя, только дальнейшее развитие отношений виделось Арсу весьма смутно. Итак, что мы имеем? Самокопание и чувства — прекрасные составляющие для саморазрушения. Все свободные дни Арсения прошли в Питере за морально сложными переговорами с женой, итогом которых стало обоюдное расставание. Попытки реанимировать их брак не увенчались успехом, так что решение о разводе стало лучшим из всех вариантов, и, конечно, всё должно было пройти в закрытом порядке, в тайне ото всех, не нарушая договорённостей по работе. Некогда стабильность Арсения сменилась неопределенностью, и кардинальные перемены в его жизни сулили только то, что всё придётся начинать сначала, но, по всей вероятности, уже одному. Арсений рисковал. Арсений боялся. Арсений в замешательстве. Съёмочки будут ещё те…