Каждый сантиметр твоего тела Станет километрами между нами. Скажи мне эти три слова, что ты так давно хотела: «Давай останемся друзьями»…
LIZER — Между Нами
***
Дни в работе для Антона проходили быстро, но энергозатратно, и каждый вечер он просто валился с ног. Сегодняшний не был исключением. Как бы он того ни хотел, но возвращаться уже не в пустующую квартиру пришлось. Ира освоилась очень легко, но Шастуна волновало это меньше всего. Возвращаясь поздним вечером после съёмок нового проекта, он был уверен на сто процентов, что Ира, не дождавшись его, уснула. Не тут-то было. Он стоял на пороге и понимал — отвертеться от навязчивого внимания девушки не получится. Очень не кстати. В душе Антон понимал, что им придётся как-то вместе уживаться, но до мозга этот факт так и не дошёл. Что касается Арсения, то волей-неволей с ним ещё и работать надо, от чего Антону становилось дурно. Предстоящие туры будут серьёзным испытанием на прочность. Шастун долго размышлял над тем, как дальше вести себя, и пришёл только к одному варианту: отдаваться всецело работе и семье. Так ведь заведено. Глядя на Позова, можно было смело сказать, что он счастлив, только вот история его и Антона несколько отличалась. Оставалось уповать на то, что стерпится — слюбится. Адского тебе терпения, Шастун, только это и остаётся. Из кухни доносился приятный аромат; Антону бы хотелось всё бросить и сбежать из собственной квартиры, только сейчас это было невозможно: Кузнецова, приняв облик примерной хозяюшки, не собиралась отступать, а ему лишь оставалось помолиться всем богам, чтобы разговора о свадьбе и помолвке не было, но его желанию не суждено было сбыться. — Ты сегодня опять поздно, ужин уже подостыл, — девушка обняла Антона и нежно чмокнула в щёку, из-за чего ему стало не по себе. — Я сейчас всё разогрею, советую поспешить, — Ира улыбнулась и скрылась по пути на кухню. Шастун только покачал головой и ушёл в ванную вымыть руки. Сказать, что он мертвецки устал — ничего не сказать, ведь Стас со своими проектами ему продыху не давал, однако в какой-то степени Антону это и нравилось: зарывшись по горло в делах, оставалось меньше времени для общения с Ирой и самокопания. Только вот на сколько Антона хватит — огромный вопрос, учитывая, что выгорание к нему пришло незваным гостем. Вечно этим прикрываться он не сможет, а девушка не собиралась покидать Москву в ближайшее время. Парень неторопливо мыл руки. Холодная струя воды неприятно ударяла по коже, избавляя остаток рассудка от усталости. Последнее, что бы хотелось сейчас делать — говорить, но, увидев Иру на пороге, он чётко осознавал, что увильнуть от щекотливых тем точно не получится. SOS! Антошка тут тонет в пучине своих мыслей. В это время Кузнецова хлопотала на кухне, подогревая мясо по-французски и запечённый картофель. С салатом же не было никаких проблем, разве что с заправкой. Она не прогадала, когда решила сделать классический «Цезарь» — просто и со вкусом. Сама Ира встретила парня далеко не в домашнем одеянии: платье-футляр тёмно-изумрудного цвета сидело на ней как влитое, а в силу срока беременности живот не был заметен; волосы в красивой укладке, а макияжем она подчеркнула только глаза и губы, что в совокупности смотрелось безукоризненно. Самое лучшее и худшее оружие женщины — красота, только вот Антон давно перестал быть падким на женские чары. В этом и вся печаль. — Антон, ты скоро? — пропела девушка, вырывая Шастуна из мрачных мыслей. — Уже иду, — ответил он и сделал глубокий вдох. Вынув гаджет из кармана, Шастун заглянул в общий чат, где в последнем сообщении Оксана просила позвать ещё двух людей. Стас был только за, а Матвиенко интересовала только половая принадлежность гостей, и, узнав, что среди этих приглашённых будет девушка, возликовал, из-за чего Арсений поднял его на смех за любвеобильность. Ну что за дурачина, Господи… Дима отписался, что будет без Кати и сам пробудет с ними недолго. Стоило заметить, что Антона не прельщал такой расклад, ведь Иру надо было чем-то занять, а оставить её дома — в очередной раз нарваться на скандал. Парень неспешно шагал на кухню, не отрывая взгляда от экрана смартфона, где отвечал на задиристые сообщения друзей, и на несколько даже секунд забыл, что находится в квартире не один. Шастун печатал сообщения, широко улыбаясь. — Антон, я вообще-то здесь! — Ира дважды щёлкнула пальцами перед лицом Антона, обращая на себя внимание. — Сорри, у нас Серёга разошёлся, а Окс не говорит, кого ещё позвали. Изводится бедолага, — он спрятал гаджет в карман брюк и сел за стол, вдыхая запах еды. — Вот как? Он теперь единственный холостяк среди вас, — голос девушки стал более игривым, и Антон понимал, к чему та клонит. — Кстати, мясо по маминому рецепту, как ты любишь. Точно что-то не так… Ира разложила приготовленное блюдо по тарелкам, достала из мини-бара бутылочку красного сухого вина, протягивая её Антону, и тут же встретила настороженный взгляд напротив, застывший в немом вопросе. — Что? — спросила она, пожимая плечами. — Что за повод? — Антон поставил бутылку на стол и открывать явно не спешил. — Это просто ужин. Мы так давно с тобой просто не разговаривали, — улыбка на губах девушки была грустной. Она была права: в круговороте событий они не то чтобы не говорили, но и практически не виделись, только сухие СМС без намёка на что-то тёплое. Внутри больше ничего не ёкало. Из всех возможных чувств Антон испытывал только вину за все неприятности, свалившиеся на его голову, и досаду, что исправить ничего не получится. Жизнь не черновик, где можно что-то подкорректировать или заменить, и даже не импровизация, где поток мыслей можно в доли секунд перенаправить в другое русло. Если говорить о чувствах к Попову, то стадии принятия неизбежного прошли не так болезненно, чего нельзя сказать о новом этапе отношений с Ирой: между торгом и депрессией была чёрная дыра. — Не думаю, что мне это нужно, — парень убрал предложенное вино обратно и занял своё место. — Ты выглядишь прекрасно, — Антон сделал честный комплимент своей девушке, но её он не порадовал, ведь та рассчитывала на большее. — Спасибо. Ты ешь, а то остынет, — Кузнецова не смогла сдержать разочарованного вздоха и приступила к ужину. Ира постаралась на славу, отметил про себя Шастун. Конечно, не без участия мамы, которая толкала его в объятия этой девушки. Её тоже можно было понять, потому как для сына она хотела только самого наилучшего и Иру полюбила сразу. Хоть Майя Олеговна и была его поддержкой, но поделиться всем, что было на душе он не мог. Зная её консервативные взгляды на жизнь, такое признание попросту разбило бы ей сердце. «Молчать и ещё раз молчать» — твердил разум Антону. Девушка без умолку лепетала о своих походах к врачу и по салонам за подходящим платьем, иногда спрашивала о работе, на что получала не особо ёмкие ответы, но не углублялась и не задавала лишних вопросов. Шастун даже немного расслабился, но очень скоро ситуация в корне переменилась. — Очень вкусно, Ир. Я соскучился по домашней еде, честно, — он отставил тарелку и взглянул на девушку, а та засияла как новенькая монета. — Наверняка устала пока со всем возилась. Не переутомляйся. — Можешь не волноваться. Токсикоза у меня нет, пока со всем справляюсь, — девушка юркнула со стула и оказалась позади Антона, нежно положив руки на плечи. — Хотелось бы верить, что и по мне ты так же скучал, — говорила она на ухо почти шепотом, не нарушая интимность момента. Её губы касались шеи, опаляя своим жаром. Прижавшись к его спине грудью, она заскользила руками по торсу, заставив Шастуна закрыть глаза. Он избегал этого момента слишком долго, но механизм обольщения Кузнецовой уже запустился и сопротивляться было бесполезно, только тело не реагировало на её прикосновения, — это только раздражало. Дабы не обидеть Иру, Антон мягко отстранился под предлогом похода в душ, оставив её одну. Она было хотела сказать что-то вслед, но не успела: Антон скрылся за дверью ванной комнаты. Она убрала остатки ужина в холодильник и посуду в мойку, попутно продумывая, как подобраться к своему парню. На ум ничего не пришло, кроме как… — Помощь нужна? — Шастун даже не услышал, как Ира вошла в ванную. Платье упало на пол, обнажая стройное тело девушки, облачённое в чёрное кружевное бельё. Звезда Кремля — а вот и я… Блять. Он готов был взвыть от увиденного и своей неловкости, а Ира, не дожидаясь согласия, решила брать быка за рога. Бюстгальтер оказался на полу рядом с платьем, и, снимая последний элементы одежды нарочито медленно, девушка, переступила через свои вещи, заняв место в душевой кабинке рядом с Антоном. Куда ты теперь денешься с подводной лодки-то?.. Не прерывая зрительного контакта, Ира взяла из его рук мягкую мочалку и аккуратно провела ею от шеи вниз по торсу Антона, заставив его замереть и перестать дышать. Маленькие ладони плавно скользили вниз, приближаясь к паху. Она закусила губу в предвкушении ответных ласк, но их не последовало. Удивительно даже то, что макияж на её лице почти не пострадал: даже здесь она всё предусмотрела. Оттолкнуть девушку без всяких на то причин, Шастуну было самому совестно, но как объяснить тот факт, что его тело протестует, объявив органу ниже пояса бойкот? С мужским здоровьем у него не было проблем, как и с потенцией, а вот с сердцем — да. Из головы доносились его отчаянные крики, что рядом с ним совсем не тот человек. Даже воспоминания о совместной ночи с Арсом не помогли приподнять «настроение». Ох, дело дрянь. — Я беременна, а не больна, тем более, что врач разрешил, — Ира отпрянула от него и откинула мокрые волосы назад, вытаращив глаза. — Я бы поняла, если бы это случилось впервые, может тебе, как его там, урологу показаться? — Я так больше не могу! И не нужен мне никакой врач! — Антон, господи, да что с тобой? Я вроде не набрала лишнего… Антон бесцеремонно перебил её, не дав закончить мысль. — Это абсолютно не причём. Просто… Просто больше у меня к тебе ничего не осталось, в этом всё и дело. Я уважаю тебя как человека, как мать нашего будущего ребёнка, но не люблю, — от пены не осталось и следа, и, выключив воду, Антон первым вышел из кабинки, протянув полотенце Ире, которая вот-вот расплачется. — Я пытался тебе сказать это. Шастуновский план по терпеливости пролетел как фанера над Парижем, ещё и присвистнул. Жгучие слёзы катились по её лицу от горькой обиды. От протирания полотенцем солёных дорожек, тушь на глазах размазалась, расплываясь под ними чёрными кругами. — Да пошёл ты! — крикнул Ира, когда дверь ванной перед ней захлопнулась. Антон был готов это услышать и мысленно проклинал себя за то, что в его сердце не было места для Иры. Они через многое вместе прошли по пути его восхождения по звёздной лестнице, его всегда успокаивала та ощутимая поддержка Иры. Если раньше Антон это принимал за любовь, то позже он абсолютно точно осознал, что их отношения стали не более, чем привязанностью, однако Кузнецова так не считала и продолжала напирать на Антона. Скандалы стали чаще, обиды больнее, недоговорённостей ещё больше. Это всё напоминало заснеженные горы токсичности, с которых неожиданно сошла лавина накопившейся агрессии, снесшая подчистую всё то хорошее, что между ними было. Их счастливый сервиз полетел на пол и разбился со страшным звоном, и как бы они ни склеивали дорогие им чашки, трещины всё равно были такими же уродливыми с утекающими в никуда чувствами… Битую чашу не переклеить. Тобою больше я не болею… Слово не воробей, да и ничего не воробей, кроме воробья. Антон понимал прекрасно, что его слова стали если не точкой, то, без сомнения, многоточием, а дальше полный мрак. Стоя на балконе и пуская в осенний прохладный воздух клубы сизого сигаретного дыма, он услышал шорохи в спальне. В свете ночного торшера показалась Ира: она не плакала, но покрасневшие глаза выдавали её недавние слёзы. Тлеющий окурок опалил пальцы, и Антон затушил сгоревшую в руках сигарету. Он не чувствовал ноющей боли от свежего ожога, ведь знал, что физическая боль в сравнении с душевной вообще сущие мелочи. Любые раны можно залечить путём соблюдения элементарных правил асептики и антисептики, как бы сказал Позов. Ещё одно попадание в цель — друг же дурного никогда не говорит. Только в сердце спиртоган не зальёшь, а на душу пластырь не наклеишь… И к душевным ранам кота не приложишь. Приложил, как же, а он расцарапал всё своими когтями по старым шрамам. — Да, я мудак, — вынес вердикт парень и обнял Иру со спины. — Но чем больше ты на меня давила, тем хуже всё становилось. Видишь, к чему это привело? Нам обоим теперь больно, — его голос подрагивал. — Не оправдывайся… Но я снова заткну свою гордость ради тебя, — шмыгнула носом Кузнецова, опустив голову. — И давай так: ты ничего не говорил, а я ничего не слышала. Завтра вместе идём на тусу и делаем вид, что всё хорошо. Больше ничего не надо. Антону не хотел даже спорить, а здравый смысл всё-таки победил. Выносить сор из избы никто не собирался, и их внешнее благополучие должно оставаться таковым вопреки всем эмоциям. Хоть они и спали на одной кровати с Ирой, но никогда ещё не были так далеки друг от друга во всех смыслах. Вечерняя эмоциональная встряска добавила тревоги Шастуну, но переутомление так сильно сказывалось, что даже в своих думах не заметил, насколько быстро забылся сном.***
Арсений не любил признавать свои поражения нигде, только его постоянно преследовали неудачи, а на любовном поприще так особенно. Временное помутнение рассудка едва не привело его к новому падению. Матвиенко же он об этом знатном фиаско с Захарьиным не стал говорить, ибо знал, чем закончится разбор полётов после. Серёжа в свою очередь не стал ничего выпытывать у Арса: тот сам расскажет, когда захочет, или когда в задницу жареный петух клюнет. За многие годы дружбы с ним, Матвиенко изучил его вдоль и поперёк, хотя и знал, что Арсений может выкинуть разные номера. Конечно, для всех он казался довольно рассудительным и холодным, но, когда дело касалось чего-то очень личного, тут он действовал зачастую интуитивно и нерационально. Сергей чуял причинным местом, что Стас собрал всех неспроста, и, наблюдая за Арсом, он мог сказать, что тот не особо настроен разговаривать с кем-либо. После совместной поездки в Питер они почти не беседовали о разводе и о ситуации в команде, хотя, по-хорошему надо было бы, учитывая, каким Арс бежал из проклятущей Москвы после добротной перепалки с Шастом. И всё же им двоим предстояло разобраться в сложившейся ситуации. — Я подышу ещё, — окликнул на входе Арсений своего друга, и они с Позовым скрылись в здании, направляясь в офис. — Давай, только не задерживайся. Вроде все здесь уже, — кинув напоследок Серёжа. Попов закрыл глаза, но чужая рука, которая легла на плечо, невольно заставила его опомниться. Прикосновения были до жути знакомыми, и Арсений вздрогнул, чуть ли не подпрыгнув на месте. Перед ним стоял Шастун. Один. — Привет, план побега придумываешь? Не выйдет, — в шастуновском тоне было больше иронии, чем сарказма. — Ты застал меня врасплох, — Попов уже морально готовился к какой-нибудь очередной издёвке от Антона, только тот не подтвердил его ожидания. — Если ещё хочешь поговорить, то маякни, — хоть лицо Антона и выглядело безразличным, но глаза выдавали всю подноготную. — Понял, придумаю что-нибудь, — Арсений еле заметно кивнул. — Арс… — Да? — мужчина поднял свой взгляд и посмотрел на Антона со всей нежностью, такой умопомрачительной, такой чарующей, что парень смущённо улыбнулся. — Рад тебя видеть. Шаст затушил сигарету, так и не докурив её до конца: пальцы дрожали. По идее он должен был на Арса злиться. Первые дни Антон по-настоящему был в гневе, но стоило ему увидеть Попова, вся обида куда-то испарилась немыслимым образом. Наверняка так не должно быть, но происходило. Минуту спустя появилась и Ира, судя по виду, не особо в настроении. Ну да, как же без неё. Видимо, у Антона была серьёзная причина остаться с ней. Или же… нет. Скоропостижных выводов делать не стоило. Арсений медленно шагал по коридору, обдумывая каждое слово, которое скажет Шастуну. Около него пронеслась словно вихрь Оксана, что-то тихо бормоча себе под нос, и, завидев Попова, притормозила у двери, чтобы они одновременно вошли в аудиторию. Дима и Серёжа задалбливали Стаса с райдером и смеялись над тем, какую марку хлеба в него включить. Арсений честно признавал, что припёрся сюда ради одного единственного разговора, и всё остальное временно отошло на второй план. Только кое-что всё-таки оседало склизко-мерзким слоем в мыслях — казус с давним знакомым (или любовником, уже не имеет принципиальной разницы). Тормоза у Арса всё-таки сработали, хоть и с запозданием. Их ожидало почти два месяца туров, следовательно, стоило позаботиться о здоровой атмосфере. У него был один шанс на то, чтобы что-то исправить — поменять свои «иксы» местами, чтобы задача была решена верно. Геометрия не для чайников. — Я что, самый последний? — Арс удивлённо изогнул бровь, разглядывая помимо друзей по команде и других присутствующих. — Нет, Арсений, ты вовремя. Из двух приглашенных придёт только Самарина, и то полчаса назад написала, что опоздает. Вроде какой-то форс-мажор у неё, — оповестила Оксана, внимательно вчитываясь в текст сообщения, а Арса слегка передёрнуло от услышанной фамилии. У Попова складывалось ощущение, что где-то он видел ту самую Юлю вне стен офиса, а, возможно, и не в этом городе, только при каких обстоятельствах он никак не мог вспомнить. В самый первый день встречи из непродолжительного диалога он улавливал моменты, где она рассказывала о лучших местах Питера. — Устроим боевое крещение новенькой, — глаза Шеминова недобро блестнули. — Может не надо так сразу? Она мне показалась адекватной, — спросила Оксана, а её взгляд был полон неуверенности. — Небольшая проверка на вшивость, потому что кое-кто, а мы не будем показывать пальцем, с ней общается, — Стаса можно было понять, ведь забота о репутации была на нём по большей части. — Шаст, тебе собутыльника сразу нашли, — с усмешкой изрёк Позов, но прожигающий до дыр взгляд Кузнецовой заставил его сразу перевести тему. — Короче, я с вами ненадолго, Катюха с мелкими зашивается. Что по туру, всё ровно? Стас пояснил, что в графике пока ничего не изменилось, а ноябрь так совсем будет насыщенным, потому что будет выезд за пределы страны. Хоть Беларусь и недалеко, но для всех выступления станут очень волнительными. Оксана уточняла вопросы по райдерам: поскольку Дима и Арсений большие любители кофе, кофемашина для них значилась одним из первых в списке. Ещё он добавил, что техничка у них этим вечером будет своеобразная и немного с подвохом, в то время как Оксана загадочно улыбалась, расставляя небольшие цветные коробочки на столе. Позов кидал странные взгляды на Иру и Антона, моментами поглядывая на Арса: вроде держится. Надолго ли? Шеминову импонировала такая уютная обстановка на работе: сегодня съёмки не проходили, а значит, работали в основном техники монтажа, и скоро их смена подойдёт к концу, однако запарки иногда оставались. Ира присоединилась к Оксане, расставляя на столе тарелки с фруктами, закуской и алкоголем. Напиваться, конечно, никто из присутствующих не собирался, но расслабиться не помешало бы, хоть из ребят и был один непьющий — для Сергея алкоголь вообще был под личным табу: не пил ни разу в своей жизни и даже не помышлял об этом. — У нас сегодня квест какой-то? — спросил Серёжа, когда Оксана расставляла таблички с именами на сидячих местах. — Сегодня у нас техничка пройдет в виде игры. Рассаживаемся согласно вашим позициям, — Шеминов удовлетворенно улыбался, думая о своём плане. — Ну, у нас же ещё не все в сборе, — запротестовал Арс, когда увидел, что Ира вписывалась в места аккурат между ним и Антоном. Пиздец как символично. — Вы пока присаживайтесь, начнём позже. Итак, настроение каково? Все подхватили слова любимой своей речёвки, и весь напряг вмиг улетучился. Матвиенко подтрунивал над Позовым, а тот отмахивался от него, выкидывая шутку за шуткой. Стас объявил, что роль ведущего в игре достанется ему, ведь все знают, как круто у него получалось язвить в импровизации «Правильный вопрос». Дима с радостью подписался на эту авантюру, прикидывая в уме добивки. Неожиданно дверь распахнулась, и Юля вошла в аудиторию. Девушка выглядела совсем иначе, нежели на съёмках: тёмные волосы со стрижкой каре очень хорошо дополняли её образ. Самарина всегда символизировала перемены в жизни новой причёской. Типичные женские капризы. Бордовая рубашка в сочетании с чёрными джинсами и обувью на платформе смотрелись на ней непривычно, по крайней мере для Антона. А вот у Арсения чуть не отвисла челюсть от удивления: уж слишком Юля походила на одну особу. Перебирая моменты в своей памяти, он напрягся, чтобы окончательно вспомнить. Впрочем, этому взгляду Самарина не придала никакого значения, и подошла ко всем как ни в чём ни бывало. — Вы уж простите за опоздание, но я ещё не отошла от сумасшествия — такого красавчика отхватила. Ух! — посмеивалась Юля, указывая на пакет в руке. — Купила любовь за деньги. Шучу — этот объектив определённо того стоил. Парни откровенно трубили над Самариной, в то время как Оксана с Ирой оценивающе оглядывали гостью. Кузнецова перевела взгляд на Антона, а потом на Стаса, тот был впечатлён интересным появлением опоздуньи. Что сказать о ней самой — Юля с порога начала выкидывать перлы, умело маскируя тем самым своё волнение. Приглашение на вечер она приняла с опаской, потому что не знала, к чему готовиться. Интуиция подсказывала, что арсенал своего оружия стоило расчехлить. — А там точно объектив? Уж больно довольной выглядишь, — хохотал Антон, пока Ира не пихнула его в бок. Дима едва держался, чтоб не сморозить какую-нибудь чушь, а Стас следил за реакцией девушки и выжидал, что будет дальше. Самарина встала рядом со столом и сымитировала подобие микрофона рукой. — Сами напросились. Ладно. Итак, всем здрасьте, меня зовут Юля Самарина, и я начинаю свой стендап. Если кто-то сейчас запоёт про Самару-городок, то покусаю и потом будете такими же бешеными, как я. Так вот, о чём я вообще? Вы знаете, быть одинокой женщиной за тридцать совсем не стрёмно. Представляете, сколько можно для себя открыть, например, различные фетиши, о которых вы не знали в отношениях, — все умолкли, охреневая с происходящего. — Кто-то любит фаллоимитаторы, кому-то пробки и плети по душе приходятся, некоторые отдают предпочтения различным костюмчикам из секс-шопа, а я люблю скупать классные прибамбасы для фотоаппарата. Чёткие фотки — это мой личный афродизиак, а что на выходе получается — да лучше всякого порно. Дрочу на перфекционизм, так сказать. Такие мы, женщины, разные. И, да, я абсолютно довольна, Антону отдельную благодарность надо вручить за беспокойство, — Юля отчебучила так отчебучила, что народ подзатих, переваривая забавную речь, а Кузнецова забуривала её взглядом. Даже Матвиенко с Поповым со своими пошлыми анекдотами остались в стороне. Позов ненадолго призадумался: он к такому не был готов. Оксана пустила лишь короткий смешок, а потом прервала повисшее молчание. — Я знала, что у врачей своеобразное чувство юмора, но чтоб настолько... Твоё место между Антоном и Серёжей. Хотела сказать, что тебя никто не укусит, но тут и так всё понятно. — Ты разве врач? — Дима спросил скорее для уточнения, потому что о Юле ему ровным счётом ничего не было известно. — Ныне не практикующий офтальмолог. Поняла, что медицина — это не то, чем я хочу заниматься, и своё увлечение фотографией превратила в основное дело. А так после универа я отучилась два года в ординатуре в Москве, а потом два с половиной года работала в Питере. Самарина предпочитала огибать острые углы и не говорить о своём образовании, но оставить вопрос без ответа было бы невежливо. Она заняла единственный свободный стул и скрестила руки на груди. Защитный жест был первым в её арсенале. — А я люблю этот город, он очень красивый, — с некой ностальгией в голосе заговорил Арсений. В его голове картинка всё ещё оставалась расплывчатой, но теперь он был уверен, что сталкивался с Юлей раньше. Чувство дежавю преследовало Попова с удвоенной силой. — Я часто переезжала, но, согласна, самым гостеприимным был Питер: в самый первый раз он встретил с распростёртыми руками. Так случилось, что знакомиться у меня получается так себе: в первую неделю бахнула машину на Ленинском проспекте, причём не только свою. Хорошо, что молодой человек за рулём тойоты оказался вполне себе ничего, но вот незадача: занятый… другим мужиком, однако подружиться нам это не помешало. Почти три года прошло, — девушка сдержанно хихикнула и обвела взглядом присутствующих. Арсению едва не поплохело — уж слишком много совпадений для одного случая. Он максимально детально вспоминал день, когда Захарьин сообщил, что их планы катились коту под хвост, потому что какая-то взбалмошная въехала в бочину его авто. Попов готов был рвать и метать, ведь в единственный день, когда тот смог вырваться ради него, был беспощадно просран на разборки с гаишниками. Арсению запомнились только отдельные черты лица той девушки, когда забирал Антона с места аварии, а вторая их встреча была и вовсе скандальной. Девушка сильно изменилась за это время, и у Попова была своя версия по этому поводу. Его забавлял факт, что Юля до сих пор молчала об Арсении, ведь его она, очевидно, узнала, но что затевалось в этой безумной головке — предугадать нельзя. Арса не прельщал тот факт, что с Шастуном они тоже в какой-то степени сблизились, пусть и при других обстоятельствах, хотя тоже весьма необычных, но, если и тут она будет таким же борцом за добро и справедливость, то Арсу придётся идти ва-банк и использовать имеющийся козырь против неё. В крайнем случае: уж очень мерзкий он. Стасу не надо быть телепатом или гением, чтобы понять, что Попов очень напряжен. Между ним и Самариной чуть ли не искрило негативом, а взгляды с обоих сторон просто испепеляющими. Шеминову же показалось, что Арсений просто злится, что ему не хватает внимания ребят, которое постепенно переключалось на Юлю. — Ты всех нас знаешь, — утвердительно сказал Стас, показывая на импровизаторов и Оксану, а после на Кузнецову. — Ирина — девушка Антона, надеюсь, вы найдёте общий язык. Арса переёбывало лишь от одного упоминания Кузнецовой в контексте с Антоном, но держался изо всех сил, чтоб не выдать нервозность. Шастун это чувствовал всеми фибрами души, на подсознательном уровне. Он за все эти годы работы в команде достаточно изучил все перемены настроения и метаморфозы в его поведении, но сейчас понятия не имел, что творится в мыслях у этого человека. — Мы заочно знакомы, — Ира на удивление всем вела себя любезно, что не могло не радовать Шеминова, потому что два неврастеника в одном помещении сделали бы эту встречу слишком душной. — Лирическое отступление сделано, а теперь переходим к теме вечера: «Спрашиваешь? Отвечаю!», — торжественно произнёс Стас, и Оксана продемонстрировала стоящие на столе красную и синюю коробки. — Дмитрий, прошу начинать. Позов дёрнул за хвост Матвиенко и быстро отошёл, опасаясь, что получит от Серёги волшебный пендель. Юля подавила рвущийся смешок и случайно задела плечом Антона, он в свою очередь никак не отреагировал, зато Ира не спускала с неё глаз. В помещении было тесновато для стольких людей, поэтому все стулья стояли рядом, а ведущий занял место у окна, чтобы все были в его поле зрения. — Правила игры очень просты: в красной коробке у нас находятся вопросы, в синей — ответы. Вопрос адресован вашему соседу, ответ на который он найдёт тоже случайно в синей коробке. Всё сегодня решает рандом и эмоции. Посмотрим, кто у нас тут шалунишка, а кто пытается нас провести, — именно такая техничка и психологическая разрядка для мозга ждала всех от Стаса. — Бразды руководства передаются Позу, погнали! — он опустил руку в коробку, не глядя, и начал игру, зачитывая сидящей рядом Сурковой свой вопрос. — «На работе много отдыхаете?». — С вами отдохнёшь, как же, — Оксана взяла первую попавшуюся карточку, бегло пробежалась глазами, а после произнесла вслух. — «И я горжусь этим», — девушка засмеялась, — На работу как на праздник хожу. — Давайте отдадим ей должное, но Окс с нами возится как с малышами в детском саду, — Дима был прав, ибо это имело место быть. Антон и Арсений синхронно кивнули, соглашаясь с Димиными словами — Оксане приходилось трудно как и им самим. Работа такая, что поделать, но девушку ребята холили и лелеяли. Ход перешёл к Оксане. — Сережа, сейчас для тебя точно что-то интересное попадётся, — и попала очень метко. — А, ну да: «Любите ли вы пугать окружающих?». — Да ты на него посмотри — он же одним своим видом способен распугать, — не удержался от комментария Позов, и все засмеялись, кроме Арсения. — Серёг, я с тобой, никого не слушай, — раздражённо фыркнул Попов. — Спорим, сейчас дичь мне попадётся. «Не могу ни дня без этого прожить», — Матвиенко скрестил руки на груди и небрежно швырнул карточку на стол. Начало не совсем задалось, как всем казалось, но не для Стаса: так и должно быть. Антон сделал глоток пива из своего бокала, а Серёжа нехотя потянулся за вопросом для Юли. — «Просыпались ли вы когда-нибудь в незнакомой постели?», — любопытные взгляды устремились на Самарину, когда та с загадочным видом смотрела то на Матвиенко, то на Шастуна. — «Так я вам и сказала сейчас правду». Да я ещё легко отделалась, — улыбнулась лишь уголками губ и потянулась к красной коробке. Тамада хороший, а конкурсы какие интересные… Дима не стал развивать эту тему из дружеского уважения к Антону, потому что любая провокация может рвануть как пороховая бочка от случайной искры. — А вот рано я радовалась, — уверенность у Самариной пропала. — «Если я вас поцелую, какова будет ваша реакция?». Девушка посмотрела в глаза Шастуну, тот не растерялся и прочёл ответ. — «Если нет другого выхода…» — …Выхода нет, скоро рассвет, ключ поверни и полетели, — пропела Юля слова из знакомой всем песни и легонько толкнула локтём в бок Антона. Диме не оставалось выбора, кроме как вмешаться, пока Ира что-нибудь не выкинула, а судя по её виду — она намеревалась прервать многозначительные переглядки, но Матвиенко решил подкинуть дровишек в огонёк, опередив Позова. — Шаст, тебя всё равно на двоих не хватит. Каких двоих имел в виду Серёжа оставалось загадкой века, ибо он был в курсе дел между Антоном и Арсением. В голову Антона прилетел флешбек после разговора с Самариной на съёмках, но он тактично промолчал. У этих двух чертяк даже мысли схожи, не говоря уже о характерах: что Сережа не церемонился при выборе выражений, что Юля. — О, а это я знаю, но всё равно хочу послушать ответ, — Антон держал карточку и смотрел на свою девушку с серьёзным видом. — «Вы любите принимать ванну в одежде?». — В одежде у нас Арс купается, в костюмах дорогущих, — Дима тут как тут со своими приколами. Арсений распинался, что ради искусства можно всё, что угодно сделать, Оксана и Стас похвалили красивые фотографии с фотосессии в воде, а у Антона нахлынуло воспоминание из Сочи, где он ночью разглядывал черно-белое фото перед тем, как прийти к нему в номер. — Мне так хотелось сказать, что нет, но «Это моя страсть», — Кузнецова кокетливо улыбнулась Антону и положила руку на его колено, словно обозначала свою территорию, а потом прочитала вопрос для Арсения. — «Любите ли вы танцевать с замужними женщинами/женатыми мужчинами?». Прости, здесь так написано. — Всё нормально, мужики тоже сойдут, — Шеминов поймал волну азарта, заодно поддержав сконфуженную Иру. — Ну и не обязательно женатые или замужние, можно просто несвободные, — Позов держал марку великого подъёбщика. — А я бы не сказал, что это «Моя заветная мечта», — Попову в тот момент было не до разбора шемино-позовских намёков, а терпения едва хватало, чтобы пережить этот грёбанный вечер. Становилось невыносимо душно от всего: Дима выбешивал, Ира и Антон играли в счастливую пару, что выглядело неправдоподобно: Шастун вёл себя весьма скромно, даже холодно, по отношению к ней. Даже Юля не так выделывалась как в самом начале, а тихо переговаривалась о чём-то с Матвиенко. Игра исчерпала себя и завершилась на словах Арсения, но Стас для себя кое-что подчеркнул. Ребята просто беседовали о разном, потягивая пиво из стаканов, только у Серёжи был сок. Юля, собственно, тоже не притронулась к алкоголю. Для неё случай в баре был одноразовой акцией. Ира и Оксана были на своей волне и шушукались о чём-то, изредка кидая взгляды на одиноко сидящую Самарину, которая сосредоточенно гипнотизировала экран своего гаджета. Кузнецова невзначай потянулась к бокалу с шампанским, отпила щедрым глотком почти треть и выпила бы полностью его содержимое, если бы Антон не одёрнул её. Казалось, что девушка забылась, а Позов чуть слышно сделал замечание, что на её месте, он бы этого не делал. Арсений это услышал, что навело на определённые подозрения, развеять которые он хотел как можно скорее. Вскоре Позов засобирался домой, и все вышли из офиса проводить его. Антон и Юля закидывали друг друга странными каламбурами, а Ира бросала в то время злобные взгляды на девушку, потом и вовсе предупредив, что следит за ней. Всё ясно: опять очерчивала границы территории. Самарина проигнорировала эту угрозу, но отвечать на шастуновские шутки перестала. Когда Дима сел в такси, Стас предложил посидеть ещё немного: женская половина охотно согласилась, а парни захотели немного постоять на улице, но обещали скоро вернуться. Юля в последний момент внесла коррективы в свой план. Сила импровизации. — А здесь курилка далеко? — спросила Юля у Матвиенко, когда увидела заинтересованный взгляд Антона на Арсе. — Я не курю и тебе не советую. Так и быть, идём, покажу, — Сергей с Юлей ушли в сторону курилки, и Шастун отсалютовал им. Отойдя метров на десять, девушка остановилась, и на ухо тихо сказала: — Я тоже не курю. Отвлекающий манёвр. — Но зачем? Могла бы просто сказать, что понравился, — ухмыльнулся Серёжа, но Юля этот подкат будто бы и не услышала. — Мы там лишние, а им явно надо поговорить и желательно без свидетелей. — Твою мать, даже ты в курсе, — негодующий Матвиенко злился скорее на Попова, чем на Самарину. — Прикинь, у меня есть глаза, и я ими могу видеть, — Юля-язва снова вернулась на место и готовилась осыпать сарказмом любого, кто попадал в поле зрения. — Так что ты там говорила про одинокую девушку за тридцать?.. Самарина громко засмеялась и хлопнула Серёжу по плечу. Они продолжили путь по территории, разговаривая о работе и всякой ерунде. Девушка была вынуждена признать, что собеседник оказался интеллектуально подкован и наедине совсем другим человеком. Не дерзкий, а спокойный и отзывчивый. Она тешила себя тем, что это только для того, чтобы знать, с кем имела дело. Определённо. Всё ещё можно шутить над личным и работой?***
Давай побудем хоть немного рядом близкими, Хоть и не вместе, друг другом мы зависимы. Пускай весь мир по кругу путает нас мыслями, А я хочу с тобой немного побыть близкими.
Андрей Леницкий — Давай побудем близкими
Мёрзнуть на улице Антон тоже не собирался и предложил найти место поукромней. Небольшая подсобка рядом с их съёмочным павильоном не была такой уж романтичной, но для разговора вполне подходила. До этой минуты у Попова было очень много вопросов к Антону, но стоило оказаться им вдвоём, все они поперемешались в голове, потому и спросил первое, что волновало его больше всего, учитывая те догадки, которые зародились менее часа назад. — Почему ты остался с Ирой? Даже в тёмной подсобке Арсений разглядел, насколько неприятно Антону говорить об этом. Шастун помрачнел, поджал губы и скрестил руки на груди, хоть тут и не от кого было морально защищаться, но Антон чувствовал как своими лапками его утягивало опасное и запретное ощущение. — Она в положении. Мы решаем, как быть дальше, но я признался ей кое в чём. Попов замер в немом молчании, боясь того, что же услышит дальше, и первые слова он не брал во внимание. Она знает об Арсе? Будет ли она молчать об этом? — Шаст, только не говори, что ты обо мне сказал. — Нет, это касалось только меня и её. Притворяться и играть в любовь — не моя тема, как ты знаешь, — Антон говорил тихо и вкрадчиво, словно боялся спугнуть его этими словами. — Когда я узнал об этом всём, то думал с катушек слечу. В тот же вечер напился в каком-то баре в центре, там же познакомился с Юлей, — Арсений снова напрягся, услышав её имя, но не выдал себя. — Напились, поплакались на эту жизнь чуток и разбежались потом. Я не верил ни в какие совпадения до того дня, а теперь я вообще не знаю, как быть. Пиздец и всё. —Ладно, хрен с ней, но ты бы лучше ей не доверял. Мало ли, что она за человек. Настораживает, — Попов надеялся, что Антон не начнёт задавать вопросов касательно Самариной. — У меня голова на плечах есть, — в голосе Шастуна звучали нотки обиды. — Прости, что не выслушал тогда. Я с ума сходил из-за тебя, развода и работы… — Ты развёлся? — очередь удивляться была за Антоном. — Меньше двух недель до суда осталось. Стас и Серёга в курсе, но сам понимаешь, трепаться об этом я не буду, потому хотел тебе обо всём рассказать по завершении бракоразводного процесса, — Арсений пытался дышать ровно, но дыхание было сбивчивым, порывистым, и Антон обнял его, поглаживая по спине, успокаивая. — Наши пути с Алёной разошлись, я преклоняюсь перед ней за всё хорошее, что было между нами, за дочь и за её мудрость. Остаётся только верить, что её жизнь станет без меня лучше. Она, как никто другой, заслуживает счастья. Арсению было по-настоящему больно, сердце страшно саднило, и его можно было понять: чем больше он боялся неудач, тем хуже и чаще они случались. За его скрытностью стоял обычный страх: страх быть непонятым обществом, страх быть отвергнутым, боялся полюбить кого-то и сходить с ума от этого чувства. Да, пожалуй, у любви билет только в один конец. И этим билетом стал Антон. Взаимность его чудовищно пугала, но нравилась. Когнитивный диссонанс, ей-богу. Шастун чувствовал живительное тепло Арсения, которого не хватало в дни разлуки. Обнимая нежно, поглаживая крепкую спину то ладонью, то еле касаясь кончиками пальцев, Антону становилось легче. Зарывшись носом в темноволосую макушку, он вдохнул знакомый запах цитруса. С Арсением тепло во всех смыслах. — Я скучал по тебе, даже когда злился. Не было ни дня, когда бы я о тебе не думал, и всё равно мало. Знаешь, как мучительно было сегодня смотреть на тебя, не имея возможности тебя обнять вот так и просто стоять, можно даже не говорить. С тобой и молчать хорошо, — Шастун прислонился губами к чужому лбу и так крепко сжал в руках Арсения, что ему стало трудно дышать. — Тише, Отелло, а то задушишь, — Попов был смущён таким проявлением чувств и вдруг стало тошно из-за того, что он мог в Питере променять Шастуна на пережиток прошлого, но отогнал от себя эти липкие противные мысли. — Я отдался чувствам и страшно, что это может закончиться. Если бы ты знал, как я жалел о том, что сказал тебе в аэропорту. Я уже тебе отдал себя и не жалею, только об одном прошу: не играй, — в голубых глазах была мольба в очаровательном миксе с ранимостью. — Ты же понимаешь, что дружбой всё это не назовёшь, но я готов пойти дальше. — Я сделаю всё, чтобы ты не пожалел об этом. Нелепо. Наивно. Очень-очень глупо. А вселять надежду — ещё и жестоко. У этих слов как у бомбы с детонатором: есть таймер на обратный отсчёт. Арсений запечатлел свои слова кротким поцелуем в губы и прижался к Шастуну, опустив голову, упираясь в острые ключицы. Интимность момента зашкаливала. Арсения можно было приложить на любые душевные раны и те заживут, он же и погубить может, если обойтись с ним плохо, но Антон и не думал о таком. Он окунулся в его море и хотел остаться на берегу в любимой гавани хотя бы навсегда. По павильону раздались чьи-то осторожные шаги, и мужчинам пришлось разорвать объятия. Покинув подсобку, они огляделись: никого не было, лишь отдалённо слышался стихающий шум чужих шагов. Арсений и Антон вернулись к остальным. Матвиенко выглядел очень озадаченным, но об этом Попов спросит его потом…