Я научу тебя жить

      Какой-то шум заставляет Даурена проснуться. Голова идёт кругом, а во рту стоит сладковатый привкус. Парень пытается пошевелить руками, но те не повинуются, будто сделаны из ваты, и ударяются о деревянную спинку стула. Связан по живот и привязан за локти. Напротив молодого человека находится монитор и стоящие по бокам от него колонки. На вид всё крепко приклеено или привинчено к столу, на поверхности которого полно царапин. Вид у техники потрёпанный и изношенный перевозками.       Остальное окружение рассмотреть не удаётся: слишком темно. На экране монитора запускается трейлер к какому-то короткометражному ужастику или одному из старых триллеров прошлого столетия, а во мраке помещения загорается экран сенсорного телефона с надписью «Смертельная вечеринка 2» на чёрном фоне. Из колонок доносятся вырезки с неизвестного канала новостей и пугающая мелодия.       «Знал же, что стоило дома сидеть. Ещё и с работы могут выгнать. Который час? Нужно выбраться, пока тот тип не вернулся. Дотянуться бы до ножа… — пошевелив который раз руками, Даурен вспоминает одну важную деталь. — С другой стороны… Разве та же съёмная квартира или магазин лучше этого?»       Как перед выступлением на сцене, — ни мысли, ни слова не идут, хоть успокаивай себя, хоть поощряй. Нормальные люди чувствуют страх, потерянность и желание сбежать, а он может только смотреть на экран, ожидая от того намёк на то, что же ему делать.       Цыкнув, молодой человек откидывается на спинку. Так тупо: даже понимая, что вырубивший его мужчина когда-нибудь вернётся, Даурен не в силах остановить апатию, перерастающую в злость на себя и на собственную нерешительность. Краем уха парень слышит голос, что встретил его на входе в отель:       — Добро пожаловать в Смертельную вечеринку 2! В битву не на жизнь, а на смерть!       «То есть всё-таки викторина? Допустим.»       Остатки раздражения испаряются. С пренебрежением глаза скользят по появившимся на экране куклам. Под серой, похожей на ту, что была в руках у сотрудника отеля, красуется записанный ранее ник: «Egg».       «Нетипичное начало. Крайне нетипичное. Я что-то пропустил, или теперь стали добавлять правила аттракционов ужасов к викторинам в реальной жизни? Сомневаюсь, это обычно обговаривается заранее.»       — Итак, вопрос первый!       Номер высвечивается на экране вслед за репликой.       — Кто озвучил Андрея Миронова в сериале Следопыт?       Вопрос дублируется на мониторе. Даурен невпечатлённо хмыкает, отвлекаясь от рассуждений.       «Стоило бы предупредить, а то вдруг среди участников есть люди с проблемами с сердцем. Хоть бы чужое время ценили, если своего на разбирательства не жалеют. Какой там был вопрос? Я телевизор лет сто не смотрел. Составитель явно не учитывал возрастной диапазон. Плевать, пусть будет «голос России-1».»       После отправки ответа его кукла на секунду взвизгивает.       «Это типа намёк на куклы Вуду? Рейтинг 18+, а нам куклы выдали… Лучше бы показали остальных игроков, а не занимались самодеятельностью. «Лишь один из вас останется в живых.» Мы главные герои низкобюджетных фильмов ужасов или участники игры?!»       Не успевает парень продолжить рассуждения, как ответ «голос Первого канала» единственный остаётся на экране монитора.       — Кто ответил правильно? — доносится вопрос ведущего из колонок.       Даурен фыркает и сравнивает результат с другими игроками. Деньги достаются двоим из семи.       — Остальные, следуйте за мной.       Участники оказываются в комнате с мини-игрой «Стена». К удивлению юноши, вместо выбывания второй шанс всё-таки даётся.       — Вас поставили к стенке! Нет, не в этом смысле. Я не настолько злобный.       Молодой человек сводит брови на переносице. Обычно за ошибку отнимают деньги, а тут на кону право вернуться и продолжить викторину.       «То есть игра на выбывание? «Лишь один»… Всегда можно вернуться, если избежать…»       — …Смертельные ячейки!       «…Тотального проигрыша. Остаётся надеяться на известную мне тематику вопроса и определить выигрышную стратегию на «Комнату смерти», чтобы продержаться. Кажется, я понял, к чему было запугивание в начале: показать, что от ваших решений зависит ваша жизнь.»       Внутри словно замыкается цепь питания разума. Такого рвения не было даже после нескольких дней безуспешной установки эмулятора на телефон для «You Don’t Know Jack Vol1», когда безумное желание разрешить проблему и выйти победителем распаляло сознание.       Ведущий открывает «смертельные ячейки», и мини-игра запускается. Фишки падают одна за другой внутри деревянной коробки с возможностью наблюдать за содержимым. Звук стука и скрежета пластика, манёвры и полёты жетонов с портретами кукол привлекают к себе внимание, особенно собственная фишка. Та застревает на разделителе между двумя ячейками: нужной зоной и опасной.       — Приземлись в зону, иначе…       После звука попадания в денежную ячейку, Даурен облегчённо вздыхает. Выживают все, кроме куклы в виде сердца с ником Josuke, которую буквально вбивают в стену, но уже на другом фоне на всеобщее обозрение. Вопли повторяются, создавая эффект ужаса и напряжения.       «Это же сколько денег они потратили на анимацию? Но они явно окупятся, если нас показывают кому-то.»       Вторая попытка разглядеть обстановку на наличие камер. В дальнем углу мигает тусклый красный кружок. От устройства не доносится никаких звуков, как и со стороны дверей. Окон в помещении не видно. Может быть, они занавешены, но этот факт явно попытались скрыть.       «Скорее всего, викторину транслируют гостям, которые отдыхают по системе «всё включено». По ресепшену и не скажешь, что у этого отеля больше трёх звёзд. Не ожидал, что есть такая развлекательная программа и что я — её часть. Это в корне меняет дело.»       Когда на кону слава, а не условная сумма в долларах, играть не в полную силу не имеет смысла. Про настоящий выигрыш ничего неизвестно, но прослыть победителем, пусть и небольшого, конкурса — почётно. Последующие вопросы затрагивают разные области: географию, кулинарию, психологию и математику. Даурен закатывает глаза из-за крайне узкой специализации вопросов, как будто нарочно заданных о вещах, которые в быту не имеют принадлежности.       После первого неправильного ответа на экране монитора — в строке открытых приложений — подсвечивается неизвестная иконка. Седьмой участник кликает по ней мышкой, и перед ним появляется картинка с микрофоном, в верхнем углу которой написано слово «ON».       — Эта штука работает? Rammstein на связи.       Возраст примерно соответствует нижней границе допуска к викторине. Точно определить сложно из-за помех, напоминающих о поездках в метро. Даурен на секунду отключает микрофон, судорожно втягивая воздух от воспоминаний: потные люди, вжимающие в вертикальные поручни; омерзительные касания старушек; мужчины, от которых на весь вагон несло перегаром... Прекратив скрести ногтями о стол, молодой человек оглашает свой ник. За ним следуют Traktorist — владелец низкого тембра — и Sammy, чей тонкий голос обрывается тихим кашлем.       Жуткий ведущий объясняет правила «Лифтов». Здесь только сами игроки могут повлиять на свою судьбу. Как в случае с плотом, нужны общие усилия, чтобы удержать два домашних лифта в балансе. Для этого существует единственное решение: перейти на одну сторону. Поняв общую идею после непродолжительной тишины, Rammstein выдвигает стратегию объединиться, но на середине его перебивает Даурен:       — Я пойду в правый.       Без каких-либо объяснений. Для него оптимальным решением будет вызвать у всех панику, чтобы группа разбилась по разные стороны. Эгоистично и рискованно, и всё же стратегии чемпиона нет места жалости.       — Но противовес в другом лифте! Мы все погибнем, если пойдём в правый, — к нему обращается предложивший сотрудничать владелец рыбы.       «План ненадёжный, но это лучше, чем довериться остальным и помереть из-за пары придурков. В дураках не останусь: кто-то просечёт и попробует уехать со мной, а остальные скучкуются по соседству и свалятся. Если большинство отправятся за мной, то провал неминуем для каждого. Важно, чтобы не остался один «герой», который всех переиграет, кроме меня. Я обязан продолжить битву.       Ведущий хоть и настаивал на командной работе, но, очевидно, выгоднее скинуть соперников любым способом.»       — Если мы все соберёмся в правом, то все выживут. Так ведь работают правила? — спрашивает Sammy — владелец синей игрушки.       — Тут работает правило качелей. Где тяжелее, тот лифт и опустится. Можем просто вместе помереть и пойти в правый, — Rammstein делает выбор.       «Должен найтись тот, кто уловит блеф. Ну же, не дайте ему одному смыться.»       — Ну уж нет! Я иду в левый, — Traktorist — владелец игрушки, напоминающей фаната бодибилдинга — также нажимает на кнопку.       — Идиот! Мы теперь оба погибнем!       «Идеально. От последней уже ничего не зависит.»       Даурен с улыбкой отключает микрофон и усаживается в ожидании истечения таймера.       — Ты хотел всех скинуть! — не унимается Traktorist.       — Эмм, ребят? Куда мы решили? — Sammy спрашивает, с опаской поглядывая на время, когда ведущий врывается и сообщает, что оно уже на исходе. Она начинает кашлять и отрубает микрофон.       «Кажется, я понял, зачем нас рассадили: для соблюдения карантинных мер и анонимности. Иначе исход «Стены» мог сложиться по-другому. Когда видишь не людей, а только их аватары, — раскрывается настоящий потенциал тестов на честность. Мораль растворяется там, где за проступок наказания нет, максимум — гневный комментарий. Зрители небось балдеют с этого цирка; я не удивлюсь, если у них есть возможность делать ставки.»       — Да пофиг уже. Пихайся, куда хочешь, — Rammstein что-то шёпотом добавляет, судя по всему, проклиная Traktorist'а.       «Если я останусь в составе участников, то шанс выиграть будет выше. Зрителям будет выгоднее в следующий раз отдать за меня голос, но, в противовес, повысится вероятность, что другие игроки на меня ополчатся, посчитав угрозой. Ну, мы же не на жизнь играем, — грех не насладиться процессом. Эта неделя и так была ужасной, а тут новый формат. Я не против как-нибудь ещё поучаствовать. Конечно, если вход не сделают платным…»       Sammy голосует, и только красная и коричневая игрушка падают в левую шахту лифта. Не физика, а цыганские фокусы. Даурен вздыхает с облегчением.       «Минус два. Чуть не продул. Надо поднажать, тогда точно выиграю.»       Вторым наказанием были «Правила». Напомнило решение теста с несколькими вариантами ответов. В такие моменты пальцы являлись дополнением ручки, проходились по бумаге, как сейчас касались кнопок с ответами, соответствующим условию. «Нажми на слово, в котором нет "Т"», «Нажми на нечётное число»... Даурен на одно правило обогнал Traktorist'а, а у зелёного UFO, который впервые ошибся, счёт совпал с максимумом у противоборствующей стороны, из-за чего оба наказанных игрока остались в живых. Кажется, фортуна уже второй раз оказывается на его стороне и пропускает вперёд, что наполняет душу небольшой надеждой и энтузиазмом.       В следующих мини-играх юноша был «ассистентом» ведущего. В «Смехлысте», в котором участвовали UFO и Cum, и «Диктанте». Исходом первого послужил ещё один выбывший игрок. Обе шутки были так себе, по мнению ценителя искусства сарказма, но выбрать нужно было ради продолжения честного поединка, поэтому молодой человек тыкнул наугад.       В «Диктанте» наказали игроков с никами Sammy и Pupirka. Скоропечатание под достаточно быструю диктовку нелепого письма. Принимали участие все, вот только смерть поджидала неверно ответивших. Первая участница набрала 23 слова, а у второй вышло 19. Казалось бы, как такое побить? Оказывается, что, когда занимаешься в свободное время быстрым печатанием, приобретаешь опыт. С 24 очками Egg их устранил.       Остались только он и Cum. Вопрос был про расстояние, и Даурен ошибся. В комнате пыток его ждал «Лохотрон». Колесо с разноцветными секторами, на каждом из которых свой тип смерти, и крохотным шансом выживания вертелось. Оно зачаровывало тусклыми цветами, смешивающимися от скорости. Результат был предсказуем. Удар по столу грохотом разнёсся по комнате.       «Вот блин. Ну ладно, хотя бы останусь призраком, — Даурен плюёт в потолок, не слушая, что говорит ведущий. — Ещё могу победить. Нужны простые темы. И тупые ответы у других.»       Непонятный звук выходит из колонок, и на экране высвечивается сообщение о паузе.       «Технические неполадки? Эх, только до финала добрались.»       От скучного ожидания Даурен повторно обследует каждый уголок игровой, но даже этот процесс не приносит ему удовлетворения. Сколько ни пробуй освободиться, результат не меняется: верёвки будто приросли к телу, стягиваясь на попытку распутаться.       «Лучше им сменить подход к запуску участников, а то лавочку быстро прикроют. Может, викторина и получилась увлекательной, но найдутся трусы, которые побегут в полицию после проигрыша катать жалобу на бесчеловечное обращение. Мне чуть не влетело от покупателя в час пик по физиономии, но не все такие терпеливые.»       По какой-то причине на экране появляются помехи, но, спустя пару секунд, игра возобновляется, а персонаж Даурена надувается и лопается, как воздушный шарик. Дверь в его комнату с грохотом открывается, что пугает парня почти до икоты. Лифт на мониторе останавливается, и следующая фраза, как голоса из дубляжа в старых фильмах, создаёт диссонанс:       — Поздравляю с выживанием. Но сможешь ли ты сбежать? — дальше доносится голос только из колонок, — Сейчас я дам тебе категорию.       «Похоже, всех погибших пугают для усложнения. Ничего, у меня ещё есть шанс.»       Вопрос про локации в Игре Престолов. Время для раздумий начинается, но ответы на устройстве Даурена не появляются. С немым вопросом участник направляет свой взор на фигуру в проходе.       — А всё, а раньше надо было.       Наряд Ведущего успел преобразиться. В темноте сложно разглядеть, но он похож на красную форму работников отеля из американских сериалов конца девяностых — начала двухтысячных. Дополнением является соответствующий головной убор того же цвета.       — По правилам я должен был продолжить игру, разве нет? Или меня дисквалифицировали? — парень спрашивает, пытаясь вспомнить, какой косяк он совершил, как «любимчик фортуны».       Вечер был к нему благосклонен, что не вписывалось в рутину, которая обычно оставляла неприятный след изо дня в день. То грубые клиенты, то пролитый чай, то выговор от арендаторши. Вот и здесь невезение настигло как раз перед финалом.       — Да, ты выбыл. Первый за тридцать девять игр, — обращается Ведущий к теперь уже обычному зрителю.       — В правилах было чётко сказано, что в финале участвуют все! — действуя на панике вразрез с собственными предрассудками, повышает голос Даурен. — Если меня не вернут в игру, то я подам жалобу на умышленное удержание против воли. К тому же, за использование усыпляющих средств можно залететь и на уголовку. Сухими не выйдете.       — Слышь, дерзкий слишком? Сказал выбыл — значит выбыл.       От такой наглости, проявленной организатором этого шоу, юноша опешивает. Нарушение договорённостей и хамское поведение это не то, чего Даурен ожидал, согласившись участвовать. Собеседник же продолжает:       — Впервые меня просят вернуть в игру по собственной воле. Понравилось ощущать удушение во время ответов?       — Чего? — ещё больше недоумевая, Даурен приподнимает брови. — Забыли актёров прислать, или это стандартный монолог?       Мужчина достаёт из внутренней части пиджака куклу и трясёт ею. Ещё больше теряясь от действий собеседника, молодой человек несколько раз моргает, дабы найти причину странного поведения ведущего викторины. Не замечая изменений в ответ на свои действия, диктор «Смертельной вечеринки 2» огорчённо запихивает игрушку обратно.       — Ясно, опять впопыхах напортачил с привязкой. Вообще-то, я хотел поаплодировать твоей сегодняшней игре… — Ведущего перебивает торопливый и растерянный возглас:       — Стоп, я же продул. Это точно по сценарию?       Глазами он подсказывает, что их снимает камера. Диктор «Смертельной вечеринки 2», не оборачиваясь и не моргая, смотрит на участника, после чего подходит и кладёт руки на спинку стула, наклоняясь к Даурену лицом, закрытым тёмной вуалью. Под ней присутствует подобие маски для прикрытия нижней челюсти.       — Единственный наблюдатель — это мой технарь. Ты там воздухом передышал? Тебя связали, а перед этим, по твоим же словам, накачали газом. Фторотан, если интересно, у бывшей приобрёл.       Дыхание под маской за тканью почти бесшумное, но глубокое, будто нормальную циркуляцию воздуха что-то преграждает. Организатор викторины поднимается и произносит:       — Я надеялся, что ты имеешь представление о том, что твои действия привели к смерти других игроков, потому хотел лично похвалить за кровожадность, а ты у нас и не в курсе был.       — То есть меня ждала награда за расправу над другими игроками?       — Да, лучший подарок — встреча со мной, — он посмеивается и отходит на свет, делая наклон головой и жест рукой, словно стоит под прожекторами и зал ему аплодирует.       Не зная, что сказать, Даурен спрашивает, что его ждёт дальше. Сомнительная личность в раздумье делает небольшой обход по комнате.       — Наслаждайся зрелищем. Твои ставки: кто победит в забеге?       Даурен переводит взгляд на экран. Cum хорошо идёт, ответив два раза без ошибок.       — Может быть, фиолетовый игрок?       Ведущий останавливается, рассматривая появившиеся в его руке карманные часы. В стекле отражается светлый кусок экрана, часть которого заслоняет фигура связанного. Несмотря на нелепость затянувшегося момента, на подкорке разума мелькает мысль, что случится беда. Отбросив её, Даурен, не отрываясь, наблюдает, как Ведущий укладывает часы на место и снова возвращается к монитору, кладя руку поверх верёвок, оплетающих левое предплечье проигравшего. Тот не шевелится, но про себя умоляет всё, что есть на этом свете, чтобы его перестали трогать, отодвигаясь, насколько это возможно. Хватает и присутствия странного типа, чтобы начать ощущать недомогание и неуверенность в том, что происходит.       — Шут? Окей, ловлю на слове, — самопровозглашённый диктор «Смертельной вечеринки 2» поворачивает голову в сторону парня. — Раз уж ты у нас такой великолепный наборщик текста, как насчёт небольшой вырезки о себе? Например, планы на будущее. Как бы то ни было, ты выжил, а следовательно, достоин места на доске почёта. Напишу что-нибудь наподобие: «Сегодня он отправил под нож четверых, а завтра доберётся до ваших…». Что скажешь, в общем. Итак, учишься или работаешь? Есть близкие, которые пожелали удачи в игре? Увлекаешься чем-то, помимо шантажирования людей?       На подобную насмешку Даурен хмурится и выпаливает:       — Журналистикой увлекаюсь! — молодой человек осекается и тяжело смотрит в пол. — Точнее увлекался. Стою за кассой, американские фильмы иногда смотрю. Ничего особенного, простой парень.       Храбрость исчезла под пристальным вниманием со стороны ведущего, из-за чего Даурен переходит на шёпот:       — Думал, что после переезда добьюсь чего-нибудь, но в итоге только мозги компостирую коллегам да сдающей жилплощадь старухе. На этом всё.       — Мой отец когда-то думал, что, сбежав, сможет начать всё с чистого листа, — произносит жуткий собеседник с задумчивостью, но прокашливается и резко обрывает рассказ о прошлом. — А потом умер. Решил, что одна победа в викторине всё изменит в твоём случае?       — Мне добровольно-принудительно предложили. Чтобы глаза не мозолил, — горький смешок слетает с высохших губ.       Интонация вызывает интерес у допрашивающего.       — Соседи или родители? — мужчина кладёт подбородок на ладонь поставленной на стол руки, делая второй жест, напоминающий телефон.       — Да так, знакомая. Заменила на смене, вручив листовку. Обещала, что прикроет, если смоюсь до прихода начальника. Думаю, у всех есть такие чрезмерно заботливые коллеги.       Даурену надоели неуместные расспросы, и он предпочёл соврать, надеясь прекратить разговор. Ему хватает подруги Агаты Савельевной, которая вечно спрашивает, как у того дела и как обстановка на личном фронте. Первое несильно задевает, а второе порядком поднадоело. Но, если старушка знала немного о личном пространстве, то этот тип навряд ли имеет о нём представление.       — Может и есть, но явно не она тебя направила. Ну, не хочешь рассказывать — не надо, — ведущий снова оказывается за спинкой стула, из-за которой он выгибается, чтобы взглянуть на экран монитора. — Игроки уже закончили. Хех, не угадал, победила Sammy из колледжа. Далековато отсюда, должно быть родственников навещала. Не знаешь нынешнюю программу на юридическом направлении? Уже третий победитель оттуда. Забавно, деньги взяла и смоталась.       Даурен перестукивает пальцами и, смотря на дверь, спрашивает:       — Раз уж они закончили, может, отпустите? У меня завтра утренняя смена. Без понятия, сколько сейчас времени, но автобусы точно скоро перестанут ходить.       Мужчина переводит две синие сияющие точки под вуалью на испуганного пленника.       — Отсюда можно уйти только одному игроку или никому. Таковы правила.       — Эмм, но что происходит с выбывшими игроками? — кажется, будто в комнате становится душно. Напрягаясь, парень делает строгое замечание, — Не могут же они остаться в отеле? Не у всех есть деньги на такое жильё. У меня точно нет.       — Проживание бесплатное… для призраков.       — Но ведь вы меня сами отключили, — Даурен хмурится.       Даже для нестандартного шоу организаторы явно перегибают палку. Резко до молодого человека доходит: это мошенническая схема. Сейчас ему сообщат стоимость билета на выход, закрутят ценник и заберут последние деньги. Поэтому вопросы были настолько личными: чтобы узнать, сколько можно изъять безболезненно для репутации отеля.       — Я требую вернуть мою сумку и развязать меня. Шоу закончилось, что вам ещё от меня надо?       Ведущий прыскает и выразительно вздыхает, словно его гость только что опростоволосился и очень крупно влип.       — Приятель, ты явно не догоняешь. Как ты думаешь, почему это здание называется «Отель смерти»?       — Ну, в случае неправильного ответа ждало наказание, исходом которого…       — Являлась смерть игроков. Кроме сбежавшей, все умерли, — объясняет Ведущий спокойным тоном. — Сейчас подросткам подавай прямые доказательства, — судя по движению двух светящихся точек, мужчина закатывает глаза. Затем он подходит к монитору, пододвигает клавиатуру и что-то набирает.       — Мне двадцать, — уже решая, что его новый знакомый поехал крышей, говорит Даурен. — На листовке было обозначено строго с восемнадцати. Может, стоит позвать организаторов или хозяина отеля? Мне кажется, мы друг друга неправильно поняли.       — Вот я и пытаюсь до тебя донести наглядно. Погодь, ни черта не вижу без очков, — странный работник отеля достаёт упомянутые окуляры и надевает их поверх вуали. — Ко мне на стримы пробирались и десятилетки. Родители нынче совсем за детьми не смотрят. Те и то быстрее сообразили, но, возможно, это последствия фторотана. Дозировку как на себя брал, вот у тебя и голова туго варит. То-то на вопросы средне отвечал.       Даурен уже собирается гаркнуть в свою защиту, в последний момент прикусывая язык. Это часть работы актёра — выводить участников на потеху зрителей. В том числе после заявления об их отсутствии. «Никто бы не стал лезть из кожи вон, как этот тип, ради собственных извращённых желаний. Шоу, просто необычное шоу», — думает парень, пока диктор «Смертельной вечеринки 2» продолжает что-то бубнить. Наблюдая за попытками организатора викторины воспользоваться командной строкой по назначению, парень собирает мысли в кучу. Может ли жуткий ведущий-актёр оказаться маньяком? В этом нет логики, — обычно маньяки не выставляют свои преступления на камеру. Так только в фильмах бывает, не в реальной жизни.       Ворча на компьютер, мужчина достаёт записную книжку и вчитывается в неё, будто плохо видит написанное.       Молодой человек растерянно таращится на костюм под приглушённым светом монитора, отвлекаясь на примечательные пуговицы с вышитым рисунком костяной ладони, пальцы которой образуют галочку. Напоминает английскую букву «L», которую подростки в американских фильмах прикладывают ко лбу, дабы поглумиться над своими жертвами. Петли для застёгивания пуговиц обрамлены золотистой лентой. Шляпа на голове организатора имеет похожую полоску и козырёк, который владелец тянет на себя, когда на экране появляется окно загрузки.       На сообщение об ошибке Ведущий тихо ругается и повторяет ввод. Игра пропадает, а вместо неё появляется сетка с восьмью ячейками в два ряда, в каждой из которых, кроме нижней правой, загорается изображение комнаты. Сложно что-то разглядеть, но, прищурившись, можно увидеть людей, сидящих на стульях напротив своих мониторов на каждой из картинок, кроме четвёртой, на которой у ножек пустого стула лежат верёвки.       — Вы их не будете освобождать? За удержание людей против их воли следует уголовное наказание, — текущее положение дел вызывает недоумение и возмущение.       Последняя попытка воззвать к здравомыслию ведущего — своего рода просьба о прерывании происходящего. Даурен поднимает глаза, встречаясь с безэмоциональным взором, от которого стынет кровь в жилах.       — А кто их удерживает?       Над правым плечом мастера игры возникает пять призраков-игрушек, которыми управляли игроки. Каждый персонаж связан чем-то, напоминающим чёрную полупрозрачную верёвку, словно тень пародируемого объекта. Мужчина щёлкает пальцами, и кукол больше ничего не сковывает. Во всех комнатах, кроме отмеченной цифрой семь, на телах исчезают верёвки. Камеры направлены на спину участников, но даже так удаётся заметить неестественное положение головы, в том числе и одну запрокинутую на шестой камере, взглянув на изображение которой, Даурен видит то, из-за чего к горлу подступает рвотный позыв.       — Они сами не хотят уходить, — произносит организатор викторины, и призраки пропадают.       Заметив движение на второй камере, шокированный парень наблюдает, как чьё-то тело наклоняется вправо и падает, распластавшись на полу. На освещённую часть пола растекается тёмная жидкость. Воспалённый рассудок не верит происходящему, твердит, что Даурену всё показалось, что на камерах манекены, что пятно там и было, просто он не заметил, однако тело на пятой камере тоже приземляется на пол, распадаясь на голову и то, что ниже. Желудок юноши не выдерживает и опустошает содержимое, которого едва хватает на то, чтобы стечь с подбородка в виде отвратительной, почти прозрачной белой субстанции.       — Их больше нет, — Ведущий разворачивается лицом к пленнику и с гоготом добавляет, — Сдохли.       Для него это ещё одна удачная игра, но для гостя — осознание, что он оказался в руках не чудаковатого ведущего викторины, а кого-то гораздо хуже. Еле получается выровнять дыхание, чтобы вымолвить:       — Но ведь…       — Ладно-ладно, если хочешь подтверждения…       Рука в чёрной перчатке заползает в карман на груди и достаёт маленький прозрачный пакет с…       Глазом. Человеческим глазом в крови. Крик застревает где-то на уровне трахеи. С ужасом Даурен смотрит на качающийся прозрачный пакетик с человеческим органом.       «Твою мать! Он не может быть настоящим!»       — Можешь сам потрогать. Я всё равно впопыхах вырезал.       «Образец» падает на колени связанного мужчины. Его наполняет отвращение от хлюпающих звуков, с которыми глаз касается внутренней части бедра, от чего ноги юноши раздвигаются, лишь бы не соприкасаться с гадкой вещью.       «Ещё тёплый.»       В ушах стоит шум, среди которого отчётливо слышится:       — Что, не нравится, когда за тобой следят? Погоди, сейчас уберу, а то ещё раздавишь.       Ведущий чем-то шуршит, а затем быстрым движением протирает рот бывшего участника салфеткой. Даурен замирает от подобного действия. Шок сменяется нарастающей паникой. Если проигравшие мертвы, то он — следующий.       — Порядок. Предлагаю прогуляться. Добровольно-принудительно.       Юноша, даже не видя лица организатора игры, может поклясться, что ему подмигнули. Ведущий не солгал и действительно решил пощадить последнего участника?       На запястьях защёлкиваются наручники. Всё произошло настолько быстро, что Даурен не успел возразить на то, как его резко потянули за рукава для подобного фокуса. Как и не успел закричать, когда в воздухе просвистел нож, которым ему, одну за другой, срезали верёвки. Когда очередь дошла до ног, маньяк предупредил, чтобы пленник не шевелился, если не хочет, чтобы лезвие вошло ему по кость.       Глубже вдохнув, Даурен решает собраться и попытаться успокоиться, чтобы придумать, как сбежать. Или не сбежать, а затаиться, пока не минует опасность. Хочется сдаться; от него вновь ничего не зависит. Взрослые с малых лет твердили, что, если попадёшься к маньяку, тебя ждёт верная смерть. Даурен встаёт и чувствует, что лучше бы снова присел.       «Голова пульсирует…»       Маньяк резко тянет за цепочку наручников, отрывая приросшую стопами к полу жертву. Она не сопротивляется, ступая ватными ногами по ковру игровой к выходу.       — Следующая остановка — ванная персонала. Надо тебя привести в порядок. У меня целая программа распланирована. Впервые за долгое время делаю это для живых, не считая шоу.       В голове прокручиваются различные варианты касательно того, почему его ведут именно в ванную. Утопить или умыть, чтобы имел подходящий для пыток вид. Всё произошло слишком резко, вследствие чего парень никак не может выйти на одно направление мысли, которая должна привести к идее.       Исподлобья Даурен смотрит на приехавший лифт. Когда дверцы открываются, пленника заводят внутрь. Ведущий опускает рычаг с круглым набалдашником на левой стене кабины. Раздвигающиеся ворота захлопываются, двери с нестёртой надписью «СЧЁТ» закрываются, и машина едет вниз.       «Ванная… Что он говорил про ванную? После неё запланирована какая-то программа. Лучше бы я накричал на старуху и заперся у себя. Я ненавижу и тот вариант, но там я мог… Ничего я не могу. Я загнан и лишён всех возможностей. Я в любом случае обречён. Невозможно спрятаться в целом отеле, где, судя по всему, Ведущий знает все пути обхода, чтобы удержать меня. Но, даже если это невозможно, это мой единственный выход. Если не выйдет, я надеюсь только на одно чудо: всё закончится быстро и безболезненно.»