Я научу тебя жить

      Даурен распахивает глаза и тяжело дышит после пробуждения. Тяжесть в голове и слабость в теле так и норовят припечатать к кровати. Парень моргает и сжимает веки, с трудом пытаясь разобраться, где он находится. Он снова в своём номере — приходит осознание, когда окружающие предметы приобретают контур. Обстановка и время на мобильнике вводят в ступор. Молодой человек мысленно повторяет себе, что не мог заснуть и чувствует, что это был необычайно реалистичный кошмар. Пытаясь избавиться от застывшей на глазах дремоты, Даурен трёт веки. Взяв очки в руки, он замечает, что стёкла целые.       «Голова идёт кругом. В груди никаких пулевых ранений… Я давно заметил, что путаю вымысел с реальностью, и снова увлёкся рассуждениями. Так и задремал на пятнадцать минут. Не могло время повернуться вспять.»       В темноте всегда спокойнее. Светящиеся цифры на мобильнике, показывающие одиннадцать вечера, напоминают ему о том, что он должен быть в постоянной бдительности. В тишине, где никто не услышит и не узнает об истинных помыслах, соображать и рассуждать куда легче, как и приходить к определённым выводам. Вот только не ему одному. Кто угодно мог слиться со стенами, спрятаться под кроватью или в шкафу. Ведь Даурен пленник, не на своей территории и из союзников у него лишь нож и отражение, чьё присутствие перед сном немного облегчило тяжёлую ношу заточения.       «И почему я тогда испугался? Было бы проще, если бы всё закончилось моей смертью. Быстро и безболезненно.»       Есть то, что не даёт покоя даже во мраке, если отвлечься на секунду от паранойи: сценарий, который он лицезрел, будучи в уязвимом состоянии, вполне правдоподобен. Опираясь на это, невозможно отрицать, что убийца может поджидать на этажах в любой период времени.       «Ну конечно: все разговоры о «дождись утра» — это очередной тест на то, попробую ли я сбежать в первый подвернувшийся момент. Возможно, этот сон был неким предостережением… Есть вероятность, что он способен чувствовать моё местоположение в отеле. Даже если и нет, у него явное преимущество в виде знания устройства этого здания: я банально потеряюсь в нём, если буду бездумно шататься. Не стоит забывать, что у него может быть охрана на этажах, а дверь вряд ли будет открыта. Тупик.»       Парень истощён. Физически и, тем более, морально. Сдаться легче всего; дождаться утра и позволить маньяку застрелить себя, набросившись первым. Усталость волнами накатывает, рассеивая несвязные идеи. Веки постепенно слипаются. Он закрывает глаза, через какое-то время проваливаясь в просторы тишины. Сознание бушует под натиском пережитого дня, рисуя картины в тёмных тонах: обезличенные люди, что не дают прохода и наваливаются в тесном помещении, топя, как цунами, одинокий парусник, пока тот не исчезает полностью.       Даурен просыпается, кашляя от пережатого чем-то горла. Откинув закрутившееся на шее одеяло к ногам, парень рефлекторно щупает постель на наличие телефона. Время 03:02 и сорок процентов заряда. «Чёрт возьми, за что на меня всё это свалилось?!» — задаёт себе же вопрос Даурен.       Он собирается швырнуть телефон в стену, но лишь с горестью опускает руку.       «Для чего ещё он мог попросить подождать? Для подготовки? Значит, меня ждёт насильственная смерть, если я не придумаю, как выбраться.»       Перекроить план, собрать новые сведения, найти способ связаться с кем-нибудь, а лучше всего, — напрямую с полицией. И всё это за неизвестно насколько короткий промежуток времени. Время тикает, и каждую секунду риск для его жизни только увеличивается: убийца может вернуться в любой момент, не последовав сценарию сна и пойдя вопреки своим же намёкам. Тонкие и напряжённые руки дрожат от страха. Молодой человек пытается успокоиться и сосредоточиться на том, что ему нужно сделать, но его мысли не могут устоять на месте. Он достаёт свой телефон, чтобы использовать геолокацию для определения своего местоположения и нахождения ближайшей дороги или посёлка.       «Благо запасной кабель держу в потайном кармане. Связь не ловит… Естественно, сим-карту же сняли. Тем более, в такой глуши её и не будет.       Однако, к его ужасу, он видит, что маршрут невозможно построить: телефон не может определить его местоположение.       «Геолокация же тоже сдохла, пока я искал отель. Долбанный лес.»       Даурен зевает и сонно спускается по спинке кровати.       «Нельзя отключаться. Мне нужно понять, как найти выход. Дождаться утра и добраться до стационарного телефона… Но он не подпустит. Окно забаррикадировано. Не вяжется, ничего не вяжется!»       Бодрствовать и думать не получается. По началу рассудок отказывается идти на уговоры, требуя хоть какой-нибудь стратегии. Перед глазами мелькают воспоминания о тяжёлых покупателях, которые вели себя хуже психа в отельной форме, и Даурен медленно, но верно вновь погружается в гавань сна.       «В конце концов, меня в любом случае ждёт ужасная реальность. Итог всегда один. Мне остаётся лишь плыть по течению.»       Он видит улицы деревни. Куча бревенчатых и бело-кирпичных домиков. Никого из знакомых, только прохожие. На фоне звучит голос брата. Даурен лениво поднимает голову, а затем опускает её и сливается с толпой, двигаясь со всеми в одном направлении.       Стук в дверь пробуждает неспокойное сознание. Юноша протирает всё ещё закрытые веки и спросонья бормочет:       — Агата Савельевна, у меня сегодня…       Он осекается после щелчка замка и следующего за ним скрипа. Мыслительная деятельность наконец-то обрабатывает, где именно он находится. Воздух через сжатые зубы проходит с едва слышимым свистом, пока в комнату непринуждённо заходит Ведущий. Кровь застывает в жилах, а дыхание становится неровным и трудным. Всё, что роится в разуме парня — это беспокойство и тревога. Его тело напряжено, словно готовится к бегству или борьбе.       — Проснись и пой, лох, — сухо произносит убийца. — Ты бы ещё через час после моего ухода выбежал. Хоть бы попытался лифт сломать или пораскинуть мозгами, как выбираются победители. Но не-е-ет, ты выбрал самый. Банальный. Вариант.       Каждое его слово напоминает о том, что Даурен находится в ловушке, из которой нет выхода. Тело напряжено до предела, ногти впиваются в одеяло, и пленник чувствует, что должен бороться за свою жизнь. Маньяк захлопывает за собой дверь и прислоняется к ней спиной. Даурен понимает, что его кошмар стал реальностью - забава Ведущего заключается в том, чтобы мучить его и играть с его страхами       «Так это был не сон?!» — Даурен слышит скрип старой ткани под пальцами. Он рефлекторно прикрылся одеялом после неожиданного пробуждения и чуть не порвал то при виде гостя.       — Похоже, твоя креативность вместе с везением закончились на викторине, — язвит преступник.       Безысходность закрадывается в душу Даурена. Широкими глазами он наблюдает, как самодовольный садист не спеша подбирается к загнанному узнику отеля. Юноша с каждым шагом маньяка отползает всё дальше от края кровати. Ужас на лице некогда бойкого игрока тешит самолюбие Ведущего, — он даже не запер после себя дверь, тонко намекая, что пленник может попытаться снова, если готов рискнуть.       — Что, призрак язык съел? — он гадко гогочет, нависая над своей жертвой. — Ну, что же ты не бежишь, сломя голову, к выходу?       «Не имеет значения, как и что было ночью. Важно сейчас найти способ избежать его гнева.»       — Кажется, ты плохо меня слушал. Отель покидает либо один игрок, либо никто. Я проявил милосердие, дав шанс вторым испытанием, и вот это — то, чем ты мне отплачиваешь? Твои потуги уцепиться за жалкое существование позабавили меня вчера, но недостаточно, чтобы простить попытку побега. Тем более, настолько наивную.       Вспоминая все тренинги для работы с агрессивными клиентами, Даурен молча выслушивает тираду. Ведущий не дает продохнуть под, казалось, нескончаемым моральным давлением на и так зажатого игрока. Хозяин Отеля смерти продолжал высказывать недовольство, словно он был всесильным тираном, а Даурен был всего лишь ничтожеством, которое можно уничтожить одним щелчком пальца.       — …Помяни моё слово: ты жив лишь потому, что отель решил тебя вернуть. Но я в любой момент могу исправить это недоразумение. Усёк?       Установить зрительный контакт — значит бросить вызов. А сделать это парень пока не готов, поэтому он покорно кивает, соглашаясь на все требования.       — Идём. За бесплатно у меня не живут.       Постепенно Даурен поднимается, как будто вместо костей у него стоят хрустальные заменители. Ведущий оглядывает его и, посмотрев на сложенный комплект белья и фыркнув, посылает парня в ванную, а сам покидает комнату.       Не представляя, что ему здесь делать, Даурен надевает те же оранжевые кеды, берёт очки и выходит из номера, захватив с собой телефон и блокнот. Он знает, что должен сохранять хладнокровие, но это крайне непросто.       Они идут по коридорам, которые всё больше напоминают лабиринт. Даурен чувствует, как стены начинают сжиматься, а потолок падать всё ниже и ниже. А дальше холл становится будто бы уже. Это усиливает предчувствие, что несмотря на мертвецкую тишину вокруг них, его жизнь висит на волоске. Однако он не сдаётся, ведь это равносильно повторении ночи уже на яву.       Вместе с Ведущим они доходят до кафетерия. Тот снова пуст, но в этот раз из небольшого помещения для персонала доносятся звуки бегущей воды и звон тарелок. На трёх подносах, с которых Ведущий вчера брал еду, находится гора яичницы, сосисок и фруктов. Теперь к ним добавился ещё один с творожной запеканкой.       — Работа физически тяжёлая, поэтому советую поесть. Пока коридоры не будут блестеть, отдыхать не позволю.       — Я обычно не завтракаю…       По взгляду и наклону головы можно предположить, что маньяк недоволен ответом.       — И обычно ты не оцениваешь вероятность присутствия меня в лифте, когда копошишься в поисках ключа, — рецидивист скрещивает руки на груди и предостерегающе смотрит. — Продолжишь выпендриваться — будешь питаться одними хлебными корками.       Даурен уже практически на грани от подобного унижения. Хочется высказать все накопившиеся мысли, но не хватало того, чтобы помешанный ещё больше на него сорвался. Достаточно и текущего уровня угрозы и высокомерия менеджера отельного дела, что упорно издевается и суёт нос не в свои дела.       «Не буду раздувать конфликт. Потом по-тихому избавлюсь от еды.»       — Нашлась важная особа, — маньяк берёт неизвестно откуда взявшуюся жёлтую кружку с чёрным рисунком и направляется к одному из столиков с правой стороны кафетерия.       Взяв яблочных долек с мандарином и отрезав маленький кусочек запеканки, пленник садится напротив своего похитителя, готовясь к очередной порции выговоров от колкого собеседника.       — Ты ведь у нас в магазине работал? — уточняет убийца без капли интереса.       — Ну, да, — настороженно произносит пленник.       — Тогда знаешь, как устроены будни уборщиков. Ковры будешь драить в часы наименьшего наплыва гостей.       Закончив разговор на этом, Ведущий отвлекается на оповещение в мобильнике. Пока маньяк что-то печатает на кнопочном телефоне, юноша, как запланировал, по-быстрому избавляется от фруктов, успокаивая себя мыслью, что идёт на поводу у тирана только ради выживания. Даурен не испытывал сильной голодной боли в животе, поэтому бросил остатки в мусорное ведро и смотрел на них с отвращением.       Через какое-то время освободившийся маньяк недоверчиво смотрит на своего нового сотрудника, который с каменным лицом спрашивает о дальнейших указаниях. С неизвестно откуда появившемся профессионализмом хозяин отеля оглашает обязанности новоиспечённого уборщика:       — На тебе нулевой этаж: весь коридор от ресепшена до столовой. Надеюсь, сегодня без фокусов, — снова строгая интонация, от которой в горле вмиг становится сухо. — С бывшими соперниками тоже не пересекайся. В твоих же интересах.       — Они же мертвы, — без капли страха, но крайне напряжённо уточняет Даурен.       Сначала ему заявляют, что сон оказался реальностью, а теперь ещё и намекают про мстящих сокомандников. В голове проскакивает мысль, что его водят за нос и пытаются одурачить, играя на пошатанных нервах.       — Каждый раз одно и то же, — убийца закатывает глаза. — После смерти в отеле все становятся призраками. Без исключений. Все, кто не одержал победу в викторине, стали призраками. Кроме тебя. Хотя, ты тоже можешь присоединиться к ним в любой момент.       Ещё вчера Даурен бы рванул на допросе при таких же условиях, наплевав на опасность. В этот же раз что-то его удерживает, заставляя сидеть тихо. И чем дольше становятся монологи садиста, тем меньше желание убежать, и тем сильнее желание ответить. Растоптать чужое самомнение и возвыситься над всеми, как и диктует кодекс победителя.       — Сейчас народу мало, так как с утра активны только бухгалтерия и мои заместители. Привыкай к потусторонним силам: теперь тебе придётся жить с ними бок о бок.       Убийца скучающе качается на стуле и достаёт часы. На вид позолоченная безделушка, что по странным обстоятельствам зачаровывает любого, обратившего свой взор на неё. Поцарапанное стекло, потёртый металл и какая-то притягивающая аура, как ключ к объявленной задаче. По окружности проставлены римские цифры, если верить видимому куску с цифрами девять и десять. Стекло крайне странно бликует красным светом, а движущаяся секундная стрелка в который раз напоминает о том, насколько сильно ресурсы пленника ограничены.       «Время... Его то у меня и нет. Как и сведений об этом заносчивом, докапывающегося до мелочей и срывающегося на любые возражения урода. Лучше бы я умер во время игры.»       Громко стукнув крышкой часов, убийца убирает раритет в карман пиджака, встаёт и приказывает новоиспечённому работнику следовать за ним. В этот раз они оставляют грязную посуду на своём столе.       Быстрым шагом они минуют все переходы между крупными комнатами нулевого этажа. Ведущий резко останавливается у стойки регистрации, из-за чего парень чуть не врезается в его спину. Снова. Даурен тихо вздыхает и осматривается. Его взгляд впивается в дверь, что ведёт из этого проклятого места. В голове мелькают кадры, как он подбирается к заветной дверце, его обнаруживают, и на этом же самом месте он истекает кровью, молясь, чтобы его услышали и вытащили из лап, обтянутых перчатками.       Молодой человек резко поворачивает голову, когда слышит свой никнейм.       — Может прекратишь ворон считать? Руслан, хорош выделываться, а не то обоих заставлю толчки намывать.       — Начальник, ну чего ты с утра пораньше поднимаешь кипеж?       Пленник выглядывает из-за спины заведующего отелем, который зачем-то просовывает руку в перчатке внутрь красного пиджака. За столом сидит человек, которого видно насквозь.       «Единственное логичное объяснение — это то, что я умер или нахожусь в коме. Или же часы на телефоне тогда сбились, а сейчас продолжается вчерашний цирк с полупрозрачными руками. Да любой вариант, кроме возвращения во времени! Это ещё что за жёлто-зелёная пародия на призрака?! Что вообще творится в этом отеле и на кой чёрт это происходит?!»       Поправив очки, Даурен вслушивается в разговор, что грозит перейти на повышенные тона:       — Или ты объясняешь ему, — Ведущий небрежно показывает ладонью свободной руки на уборщика, — как тут всё устроено, или дуй в сад подстригать кусты. Нахлебник нашёлся.       — Я же не садовник.       Фантом делает вид, что устраивается в крутящемся кресле, откидывает голову и закрывает глаза. Он выглядит достаточно молодо: около двадцати лет, со спортивным телосложением, весь в странных ожогах и как будто в трещинах. На нём надета серая майка и чёрные спортивные шорты с двумя белыми полосками по бокам, а на его голове — чёрный ирокез.       Хозяин отеля высокомерно хмыкает и достаёт синий мешочек. На перчатку высыпается горка белого порошка. Даже на расстоянии можно заметить, что порошок состоит из крошечных кристаллов. Напоминает какое-то химическое вещество, но одновременно с этим на вид природного происхождения вроде тёртого хрусталя.       — Ты прав: я слегка погорячился. Любителю следует держаться в стороне, когда на сцену выходит мастер поджогов Руслан Тепель.       Когда фантом открывает глаза, маньяк быстрым и плавным движением высыпает на того содержимое ладони, после чего от отлынивающего работника начинает идти дым. Парень вскрикивает, словно на того попало въедающаяся в любую материю смесь, и пытается стряхнуть её с себя. Испуганными глазами Руслан ищет на себе все следы новых ожогов, лишь бы избавиться от порошка. Его ладони также начинают дымиться, но это не останавливает его, а только ускоряет процесс.       «Что за хрень?!» — Даурен в шоке не может оторвать взгляд от дымящегося «качка». Тот не перестаёт отряхиваться и размахивать руками, изредка издавая болезненные стоны сквозь зубы. Боясь, что порошок может оказаться каким-то токсичным реактивом, Даурен отходит в сторону.       — Если бы она работала на живых, то в тебя бы я кинул в первую очередь, Эр, — по изменённому модулятором звуку можно предположить, что его владелец показывает язык, что сбивает больше, чем сама угроза.       На комментарий в свою сторону Даурен возводит глаза к небу. Когда работник за стойкой замолкает, всё ещё с опаской поглядывая на обугленные места, Ведущий с умиротворённой интонацией возвращается к выяснению отношений:       — Не забывай, Руслан, что можешь сгореть на работе. Ну, что, обучишь новенького, или мне стоит поискать тебе замену?       По лицу молодого человека с ирокезом видно: единственное, что он хочет сделать, — это врезать своему «боссу». Выговор от начальства явно задевает его гордость, даже выбешивает, если судить по тому, как он сжимает свои кулаки и сгибается, чуть ли не трясясь от оскорбления и унижения его достоинства. Сдерживая злость, Руслан сверлит владельца отеля взглядом, пропитанным серьёзным негодованием, и произносит:       — Я справлюсь. Обучу не хуже себя.       — Чудно, — звучит самодовольный голос маньяка перед тем, как тот уходит в сторону лифта. — Смотри, чтобы не убежал.       Руслан поднимается со своего места и, пролетая сквозь стойку, оказывается напротив встрепенувшегося Даурена. Только сейчас новоиспеченный сотрудник Отеля смерти может разглядеть ноги своего компаньона, а именно — их отсутствие, начиная чуть выше коленей и вплоть до пола. Вместо них развевается хвост. С тела фантома стекает жидкость, напоминающая желе, с тихим плеском, образуя жёлто-зелёные лужицы.       — Ты, это, лицо попроще сделай. Призраков ни разу не видел?       — Нет. Я не верю в призраков.       Уже не надеясь понять творящийся вокруг него хаос, Даурен морально готовится к очередной порции информации, будто придуманной для очередного выпуска с ютуб-канала псевдо-охотников на приведений. На подобное заявление фантом вскидывает брови. Морщась, он выжимает из сочащихся ран подобие эктоплазмы.       — Стадия отрицания: я понял, — надувая щёки и выпуская воздух, Руслан чешет затылок заляпанными пальцами. — Слушай, чел, я бы хотел воскреснуть, но мне для этого нужно тело. Твоё не подойдёт — входить в парней не по мне. Не по-мужски.       — Во-первых, никаких стадий у меня нет. Я вообще не понимаю, что за дичь здесь творится, и становиться её частью я не собираюсь. Во-вторых, хватит заливать про воскрешение, возвращение времени… Я понимаю, что тебе за это платят, но можешь на момент объяснений выйти из образа?       И за секунду Руслан испаряется. В недоумении Даурен вертится на месте, ища своего проводника.       «Я не это имел в виду.»       — Бу.       Ни души. Таращась в разные стороны, новичок уже собирается позвать исчезнувшего актёра, но тот не заставляет себя ждать и высовывается из стены.       — Теперь веришь в призраков?       А затем вновь испаряется.       — Охренеть… — всё, что удаётся вымолвить потрясённому парню.       — Знаю-знаю, я бесподобен.       Даурен вытягивает руку, чтобы дотронуться, но фантом тут же отлетает.       — Без сований пальцев, — полупрозрачный работник отеля отмахивается, защищаясь.       — Для проекции слишком безупречная передача. Выходит, я и вправду умер.       — Какой же ты тухлый, — Руслан хватает человека за запястье и указательным пальцем прокладывает их будущий курс. — Идём, тебе ещё учиться ковры драить.       Даурен не успевает и пикнуть, как они добираются до подсобки, где призрак кратко рассказывает, что и с чем мешать для очистки ковров. Опытный уборщик предлагает новичку сначала изучить метки на упаковке средств для уборки ковров, чтобы правильно выбрать необходимое средство в зависимости от типа пятен и загрязнения, сколько использовать и как смешивать в ведре. Уложив весь инвентарь на старую дешёвую и с перевязанной ручкой тележку с помощью Руслана, Даурен вывозит ту из забитого крохотного помещения и закрывает дверь, когда призрак выключает свет в подсобке.       — Кто бы мог подумать, что фантасты окажутся правы.       — Скорее, гадалки, — фантом подхватывает щётку, смачивает её в воде и, стряхнув лишнее, быстрыми движениями проходится по ковру. — Вот, как это делается.       Принимая протянутый инструмент, Даурен повторяет движения и протирает один ковровый метр. А их там…       — Пятьдесят подходов, и ты свободен.       «Если бы ты сказал «утопись», я бы меньше охренел. В смысле пятьдесят метров до обеда?!»       — Ну, я всё объяснил, а тебе удачи. Если успеешь вовремя, то иди к месту, где меня встретил.       — Подожди!       Призрак оборачивается и смотрит на своего ученика.       — Когда начинается обед?       — В полдень.       — И что будет, если я не закончу к нему?       Руслан чешет затылок и отводит взгляд. Он подталкивает тележку с чистящими средствами и отвечает вопросом на вопрос:       — Тебе стандартный вариант рассказать или самый худший?       — Давай худший.       — Если Чикатило съедет с катушек, то шанс проигрывания этой версии очень вероятен. Но это не точно; у меня были беды с матешей в школе.       — И что же он может сделать? — второй парень спрашивает, усиленно протирая рабочую зону, чтобы не терять даром времени.       — Лучше стряхивай, а то придётся идти за сухой тряпкой и сверху протирать. У тебя выпадал «Диктант»?       «Просто скажи, прекрати вилять от ответа.»       — Да, но я был «помощником».       — Тогда поясню. Когда ты участвуешь в нём без «помощников», то, вместо максимального количества слов, надо напечатать определённый процент текста. Преодолеваешь порог — остаёшься в живых. Но, если в «Диктанте» он известен с самого начала, то тут никогда не отгадаешь, сколько нужно отчистить: всё зависит от его настроения.       Даурен споласкивает щётку и по новой трёт дорожку. Непривычный тяжёлый труд для простого кассира. Одно дело наблюдать со стороны, а совершенно иное самому драить грязный и в нескольких местах липкий ковёр. Ещё и по новой придётся отмерять средства для облегчения уборки. Часть из них просрочена, но думать об этом хочется в последнюю очередь.       — В прошлый раз призраку досталось, когда он прошёл через отметку в сорок метров. Бедняга…       — Примерно 77 процентов, — на автомате перемножает юноша, пресекая попытку фантома продолжить рассказ истории.       — Эм, да… Наверное. В общем, попробуй сделать больше. Сколько на девяносто надо?       Уборщик замолкает и продолжает тереть. Лёгкая математика, а вот итоговое число достаточно велико в текущих обстоятельствах, из-за чего парень с щёткой невольно сглатывает.       — Шучу, можешь не отвечать.       — Как минимум больше сорока пяти.       — …Ясно, любитель арифметики, — со свистом фантом разворачивается и опускается под пол. — Дойдешь до этого числа — точно сможешь попасть на обед. Короче, ни пуха ни пера!       — К чёрту, — отвечает себе под нос Даурен.

***

      Когда остаётся десять минут до двенадцати, Даурен в панике пытается оттереть пятно, о происхождении которого он не хочет задумываться. Неизвестно, сколько процентов он выполнил, но точно больше половины. Хотя, это напоминает больше катание по ковру, чем его уборку. Не различить: уборщик ведёт швабру, или она его поддерживает в скольжении по вымокшей дорожке.       «Я успею. Тут немного осталось.»       Он быстрым шагом проходит в санитарное помещение, меняя воду, не раздумывая вливая колпачок одного из чистящих средств, расплёскивая часть содержимого ведра на джинсы. Такими темпами он сам станет грязнее, чем последние метры ковра.       Шесть минут остаётся до двенадцати. Прекрасно осознавая, что его час почти пробил, он умоляет всё, что есть на этом свете, о лишних десяти минутах. Ведущий может задержаться, забыть о поручении новичка или случайно пропустить время обеда. Движения швабры становятся для него всё более и более выматывающим, но он продолжает работать, не обращая внимания на боль в мышцах и усталость.       Надежды на лучшее разбиваются, когда перед ним прокатывается мерная лента, примерно такая, которую он видел у матери, когда та снимала с него размеры для школьной формы. «Это конец. Я облажался», — проносится в голове Даурена, когда тот замирает и, упираясь на ручку щётки, поднимается.       Молодой мужчина подрагивает всем телом, когда слышит приближающиеся шаги. Смелость с ночи давно выветрилась, сменившись диким ужасом, от которого он успел отвыкнуть за три года. После проигрыша на математическом турнире, он боялся взглянуть матери в глаза, прекрасно зная, что такой позор она не простит. Ноги не слушаются, отказываясь двигаться после проделанной работы и схватившей в оковы паники.       — Тридцать восемь метров и восемьдесят два сантиметра, — убийца медленно проходит мимо новичка, чтобы встать напротив.       «Недостаточно», — вторит голос матери, и Даурен прячет голову в плечи.       — Примерно семьдесят пять процентов, — продолжает Ведущий холодно и жёстко, но, в отличие от слов из прошлого, его тон лишён эмоциональной окраски агрессии и разочарования.       Щелчок языка окончательно вынимает Даурена из транса, и он видит перед своим носом провисающую мерную ленту, затянутую в узел, под стать петле висельника.       — Результат, мягко говоря, посредственный. Среди проигравших средний — 82. Ниже нормы, Эр. А что принято делать с погрешностью в виде одного значения, портящего статистику?       Парень поднимает подбородок и смотрит пристальным взглядом, как бы спрашивая: «Чего ты от меня хочешь?»       — Догадываешься, что сейчас будет?       «Моя смерть. Тебе необходимо, чтобы я принял свою участь.»       Дышать становится чуть легче. Он уже проходил через ежедневную пытку словесными наказаниями. Один и тот же сценарий, который ему однажды удалось переписать, когда ему надоело терпеть и принимать все незаслуженные упрёки. Быть среди второсортных и выслуживать своё место у кормушки больше не вариант. Только вперёд к высокому положению и сбрасыванию остальных с него.       «Лучше умереть, чем прогнуться.»       Находясь в нескольких сантиметрах от петли, Даурен с вызовом смотрит прямо на соперника. Именно таких, как этого выжившего, не любят коллеги и высокомерные держатели власти. Непокорных и непреклонных. За исключением единиц, питающих радость от таких самовольных. Тамада убирает мерную ленту в пиджак, хмыкнув. Разумеется, садисту льстит такое сопротивление пленника, находящегося в невыгодном положении.       — А я уже решил, что у тебя сели батарейки. Поживёшь пока на птичьих правах. Не хватало ещё обеденный перерыв тратить на копание твоей могилы.       Ведущий жестом велит следовать за ним. По дороге он жалуется на нехватку свободного времени, но Даурен пропускает всё мимо ушей. Его всё ещё потряхивает от собственной выходки. Буквально посмотрел смерти в глаза.       «Если бы не моё текущее положение, я бы этого типа уже тридцать раз покрыл матом. Но я обязан продержаться. Достаточно риска, — пора перейти в ожидание. Настолько долго, насколько позволяет нахождение в логове маньяка.»       В столовой уборщик не задавал вопросов, а только отвечал на некоторые, кивал и угукал, пока ел суп.       — Что, совсем я тебя вымотал? Привыкай, дальше будет больше, — говорит убийца с частично отстёгнутой маской и проносит ложку под тёмную сетчатую ткань, опустошая содержимое.       После обеда, ссылаясь на дела, хозяин отеля отправляет Даурена отдохнуть в номер и дожидаться дальнейших инструкций. У парня около четырёх часов свободного времени. Тело жаждет окунуться в мягкую постель, наслаждаясь спокойствием и умиротворением, но разум вторит о последствиях в виде кошмаров.       Колеблясь в своих решениях отдохнуть или взяться за проработку побега, Даурен аккуратно присаживается, оперевшись спиной об изголовье кровати, и накрывается одеялом. Веки слипаются, но он распахивает их, склоняясь к продуктивному использованию предоставленного времени.       «Нужно изучить все коридоры и найти другой способ выбраться. Есть вариант слинять с кем-нибудь из гостей… Кстати о них: я пока ни одного постояльца не встретил. Логично, никто не решится остановиться у чёрта на куличиках. Но, раз бизнес существует, да ещё и зарегистрирован для оценивания обслуживания в интернете, значит, народ ездит. И дверь им точно отпирается. Прошмыгнуть выйдет только если провожать гостей вызовется призрак, не видевший меня раньше. В таком случае варианта пока два: через передний вход, добыв ключ или смешавшись с гостями, а также — через запасной, попросив кого-то из коллег подсобить. С другой стороны… Какая им выгода с помощи мне? Только лишний нагоняй от заведующего получат. Надо надеяться только на себя.»       Сил достать телефон уже нет, и парень начинает клевать носом, повинуясь зову усталости.       Не обходится без воспоминаний из прошлого. Болезненные расставания с бывшими партнёрами проносятся в сознании. В первом случае по инициативе девушки, а во втором — по собственной, отбросив бывшего парня как предателя. Вечерние прыжки по гаражам, прогулки, стрельба по голубям и кепке соседа, затем побег от этого соседа. Они сменяются свиданиями на крыше с бойфрендом и последней ссорой. Не сбывшаяся мечта начать новую жизнь с самым близким человеком, — Асаном, — разбилась о желание того сохранить связь со своей семьёй и вскрывшийся родителями Даурена личный дневник. Страницы буквально плевались ядом в сторону родственников, перетекая в любовь к парню. Недопустимое поведение в глазах надзирателей.       Цена свободы была высокой: ради неё молодой человек пошёл на помощь коллеге в противозаконной деятельности. Покараулил вход небольшого магазина, пока отморозки обчищали хозяйку — его соседку и подругу мамы. Сначала секретная подработка на стройке, затем участие в грабеже. Это поставило крест на его будущем в стенах родного не густонаселённого городка, а может и страны.       Чем глубже он тонет в потоках сна, тем меньше верит, что хоть на что-то способен. Ошибки и провалы буквально преследуют его, скрываясь в отброшенной тени. Он не раз себя спрашивал: «Для чего я вообще пытаюсь как-то повлиять на свою судьбу, если знаю, к чему ведут все мои пути?»       — Подъём.       Чужой молодой женский голос. Немного жёсткий, но по большей части уставший.       — Вставай, пока Ведущий не пришёл будить!       Даурен тут же открывает глаза. В поисках разбудившей его девушки он оглядывает пространство и натыкается на парящего бледно-жёлтого призрака. Как и Руслан, она имеет очертания когда-то живого человека, словно рисунок карандашом с повышенной прозрачностью цветного слоя. Кудрявые светло-каштановые волосы обрамляют её худую шею и острые скулы. В неживом взгляде из-под очков прослеживается настороженность и утомление, отражающееся в практически чёрных кругах под глазами. С нотой раздражения она скомкано говорит:       — Я стучалась, но никто не подошёл. Алекс.       Строгий наряд в виде белой блузки и чёрной юбки намекает на возможную прошлую карьеру секретаря. Однако есть в ней что-то сильное, контрастирующее с идеей офисной жизни. «Студентка», — первое, что приходит на ум парня, который наконец-то вспомнил о причине своего пробуждения.       — Мне сказали удостовериться, что ты ещё не примкнул к неживым. А ещё не думаешь испортить собственность Отеля смерти, — Алекс произносит название с полнейшим пренебрежением. Когда она отлетает от кровати, Даурен замечает болтающийся хвост. — Расписание своё знаешь?       Даурен скидывает плед и хрипит:       — Нет ещё.       — Тогда поздравляю: твой испытательный срок ещё не закончился, — фантом проводит ладонью по лицу.       — Ты мой инструктор или кто?       — Хуже, я что-то вроде ходячей медпомощи, — говорит девушка мрачно и продолжает с более зажатым видом. — Я давно не работала с людьми, поэтому постараюсь вспомнить болевой порок живых.       — Призракам разве нужен врач?       — Если есть сила, способная возвращать к жизни, то есть сила, способная ранить то, что перестало чувствовать, — словно попадая в знакомую среду, Алекс расправляет плечи, но переходит на шёпот. — Здесь правит магия, а как существо, лишённое колдовских способностей, ты уязвимее мёртвых.       Даурен непонимающе моргает несколько раз. В ответ на его недоумение, Алекс продолжает рассказывать о том, что магия здесь опасна для живых и неживых существ, и что она также может вызывать болевые ощущения у тех, кто уже умер. Она предупреждает Даурена быть осторожным и не допускать ошибок, которые могут привести к его гибели, чтобы не проверять её слова на практике.       — И при этом призраки также обладают магией?       — Да. Я уже много рассказала, хоть мне и не положено долго с тобой общаться, поэтому поспешим. Скоро будет ещё одна игра, а нам не хватает уборщиков.       — Так ведь только что была одна, — молодой человек нервно прочищает горло, вставая на ноги. — Как часто Ведущий проводит игры?       Алекс проходит сквозь дверь и возвращается, зависая в воздухе.       — Плюс-минус раз в полтора месяца, — отвечает девушка всё ещё вежливым тоном, но уже находящимся на грани.       Даурен решает не нервировать её продолжением расспросов и переключается на торчащий из рукава бинт.       — Мне бы отлучиться в ванную.       — У тебя ровно минута. Бегом.       Заперевшись в туалете, он перематывает свежей марлевой повязкой все порезы и, рассчитав, что её хватит ещё на два дня, следует за бледно-жёлтым фантомом на выход. Странно представлять, что он сам может превратиться в подобное существо, если не справится с тем, чтобы выбраться из этого места. Тем не менее эта мысль, как бы пугающе она не была, подталкивает идти за девушкой, предварительно закрыв за собой дверь на ключ.       Сердце уходит в пятки от реализации, что окружение изменилось. На стенах висят розово-синие обои с цветочным принтом, а казавшийся недосягаемым лифт теперь практически под носом. Обернувшись, парень видит, что жил не в 389, а в 398 номере. Убранство комнаты осталось тем же.       — Он тебе иллюзию после игры не рассеивал? Ох, тяжело будет… — девушка с досадой смотрит вперёд.       Даурен когда-то занимался ориентированием, поэтому не мог погрузиться в собственные мысли настолько, чтобы неверно запомнить положение объектов. Предположение, что иллюзия является колдовством, идёт вразрез с его пониманием мира, и всё же он уточняет:       — Ведущий способен искажать человеческое восприятие без использования веществ и декораций?       — Такое заклинание ему дорого обходится, но на недолгий период хватает. В основном после попадания в «кровожадное состояние», — прыскает жёлтый призрак.       — «Кровожадное состояние»?       Алекс доплывает до лифта и говорит, что встретит тот на нулевом этаже, после чего ныряет в пол. Прибыв в пункт назначения, Даурен отвлекается на тишину, взамен игравшей на этажах ранее музыки. Его спутницы тем временем и след простыл. Не понимая, что происходит, уборщик добирается до стойки регистрации, где его встречает Руслан, беседующий с кем-то по телефону.       — Не, у меня сейчас обеденный перерыв. Скинь на новеньких, всё равно им пока распределяют обязанности. Я уже выполнил норму на сегодня по объяснению всякой хрени. Привет, кстати, — Руслан делает небольшой взмах ладонью в соответствующем жесте и берёт сканворд. — Спустись сюда и скажи мне это в лицо! Мне лишний раз с «боссом» легче не пересекаться, пока он общается с инвесторами. Я не в курсе, почему он это делает в подвале, может, у трупов ищет поддержку! У него сейчас любой движ крышу снесёт, — Молодой человек с ирокезом закатывает глаза, — К тому же, мне всё равно влетит, независимо от того, насколько хорошо я себя вёл.       Корча рожицы, фантом выслушивает собеседника на другом конце линии и с ехидной улыбкой отвечает:       — Только после того, как Алекс устроится в горничные.       Из трубки вылезает лезвие шпаги и проходит через голову с ирокезом.       — Спасибо, что без соли в этот раз, — с сарказмом говорит Руслан.       — Иди часы отрабатывай. Иначе вместо газеты предложу Ведущему продавать тебе лотерейные билеты.       Лезвие исчезает. Что-то во фразе собеседника заставляет Руслана измениться в лице. Но, в момент, когда качок открывает рот, появляется девушка-фантом красноватого цвета с короткой стрижкой. Она проходит по светлому ковру, словно всё ещё живая, а свечение — лишь спецэффекты, созданные для ослепительного выхода. Джинсовка со всевозможными надписями рок-групп, цитатами и неизвестной Даурену символикой, чёрные рваные джинсы на ногах и сандалии белого цвета с лиловыми носками под ними создают максимально незабываемый образ.       «Часть призраков ходит, как бы странен не был их выбор обуви, часть — летает. Думаю, что у всех способности индивидуальны, если даже здесь есть расхождения... И снова я думаю о том, какие бы сам имел. Как обычно оптимистичен.»       Руслан цыкает и говорит короткое: «Потом обсудим», — и отстраняется на пару метров, чтобы повернуться к подошедшей особе. Вместо приветствия он кивает ей.       — Как газета? Ещё печатается?       — Ага. Пару часов, и закончим. У тебя как?       — Да вот, отправили новичку место игр показывать. Заместитель психа собирается отдать меня на растерзание Чикатило.       — Не вышло праздно жить? — девушка показывает язык.       — Ставлю свою зарплату, что Варф сам вызвался мне отдых испортить, — без капли злости отвечает Руслан. — Встреться он мне на улице с его трёпом — положил бы на лопатки.       — Может, сделаешь ему скидку? Несмотря на ворчание, тебе он ни разу не сокращал зарплату.       — Ой, ну его с его непостоянством! Ладно, мне пора. В одном он прав — часы надо отрабатывать.       — Вот это чудо. Тепель соглашается с Рихтером, — красный фантом хлопает, кивая с уважением. — Удачи с обучением, Руслан Геннадиевич.       — И тебе.       Руслан делает жест пистолетом красноволосой девушке на прощание, на что та благодушно смеётся, удаляясь дальше бродить по коридорам.       — Рот не разевай. Начнём с первого этажа.       Взлетев над столом, Руслан выполняет резкие рывки и прыжки через самый тёмный и мрачный коридор. Разрезание воздуха фантомом схоже с полётом мяча в пинг-понге: непредсказуемое, динамичное и зрелищное. Даурен сгорбившись следует за своим проводником, который уже ожидает у самого популярного транспорта в этом здании. На вопрос об обязанностях Руслан объясняет, что после викторины призраки избавляются от следов насильственной смерти. Чтобы морально подготовить себя к лицезрению трупов, Даурен пытается оттянуть неприятный разговор и пробует разузнать побольше о рабочем коллективе:       — Твоя знакомая…       — Ада. Мы с ней встретились через несколько дней после игры. Я и Алекс были на более позднем шоу.       — И давно вы здесь?       — Не сказал бы. Полтора года. Я жил во Владивостоке, приехал навестить друзей. Мы шатались по заброшенному супермаркету, пока не решили разделиться. Спустя час я собирался вернуться к ним на хату, — спать жутко хотелось — но никого не нашёл. Пришёл этот тип и предложил показать выход, а потом вырубил, вколов какую-то хрень. Проснулся я уже привязанным к стулу.       Двери открываются после нажатия на кнопку вызова, и пассажиры начинают подъём на нужный этаж.       — Мы познакомились на «Лифтах», когда выбирали, куда прыгнуть, — вылетая, произносит Руслан и сворачивает направо. — Смекнули, что другие попытаются сжульничать, и выжили. Я даже завидую тебе. Не знать о том, что можешь реально умереть в любой момент, могло бы выручить меня. Хотя… Сейчас ты в дерьме по самые уши.       Просовывая руки в карманы шорт и неловко пожимая плечами, призрак собирается что-то сказать, но Даурен его перебивает:       — Как дела у моих соперников?       — Пока пребывают в шоке. Кроме одного: странный тип, — радовался, что умер и взмыл на десятый этаж. Решил там обосноваться. Деду пофиг, у него нехватка кадров на всех позициях. Лишь малая доля призраков способна становиться материальными, а значит больше времени на обучение владением… Чёрт, опять забыл, как эта хрень называется…       — Телекинез?       — Да! Во всех аспектах лучше не умирать. Но Чикатило помешан на убийствах, поэтому все тут пашут как не в себя. Обычно с телом тут шастают только его фавориты или те, кого ему в кайф пытать. А бывает, что он совмещает, — добавляет призрак, кривясь.       — И сколько на данный момент тут таких?       Про то, что победителей отпускают, стало известно из диалогов с Ведущим. А вот факт наличия других выживших игроков в стенах отеля зажигает огонёк азарта. Когда на поле больше одной фишки, идей приходит гораздо больше. К тому же сами выжившие также имеют определённую информацию, которую Даурен может использовать, чтобы покинуть это место. С союзниками или без. От таких коварных мыслей становится не по себе, вот только парень прекрасно знает цену сохранения собственного тела. Пока придётся дождаться личной встречи с остальными живыми пленниками, поэтому стоит использовать имеющееся: болтливого призрака, которого уже понесло на рассказ о скрытых сведениях от недавно присоединившихся к кровавому бизнесу.       — Ты и какие-то дамочки. Без понятия, что от них Чикатило надо, но они вместе часто куда-то пропадают, а затем, ближе к полуночи, возвращаются. В общем, как обычно — секреты.       — А есть какие-то подземные этажи?       — Подвал, но я хз, как туда не через потолок попасть. Может, и там тусуются, я за его личной жизнью не слежу.       Руслан подлетает и опускается напротив двери с табличкой «Только для персонала».       — У тебя какая комната была первой?       — «Стена».       — А у нас «Диктант». Если что-то не отходит — используй белый бутыль с красной крышкой. У меня в прошлый раз сработало. «Лохотрон» Тамада сам протирает, говорит, мол, «спугнём его убийственную ауру». Хозяин-барин. Мы будем убирать комнаты для участников.       Руслан залетает внутрь и почти сразу возвращается, отперев дверь с обратной стороны. Он протягивает пустое ведро, и Даурен с непониманием смотрит на призрака.       — Это тебе на всякий случай. Если бы я не умер, то блеванул бы в первую уборку. Запах мертвечины там присутствует.       Приняв сосуд, человек следует за своим наставником, параллельно обращая внимание на ещё один подъёмник.       — Я тоже сначала не вдуплял. Короче, все этажи идут буквой «Г» и заканчиваются каким-то большим помещением: бассейном, баром, выходом на крышу, просто складом. Тамада своими фокусами полицейских провёл, и те не увидели ни одного поворота. Даже онлайн-игроки не в курсе. Все гонят вперёд, а потом как зомбари качаются на месте.       — Притормози. Меня иллюзией пичкали до прихода Алекс. Тут всего два лифта или есть ещё?       — Три. Причём нащупать ни ты, ни другие под гипнозом не сможете.       — Где именно?       Поток информации из уст призрака резко обрывается. Он закрывает веки и долго сжимает губы, будто пытаясь собраться с мыслями. Потом он открывает глаза и смотрит на своего собеседника с некоторой неуверенностью.       — Пацан, один лифт сзади нас. Справа — второй. Третий впереди за дверями. Так на каждом этаже.       Проговаривает всё это Руслан размеренным тоном, после чего выставляет указательный палец на упомянутые двери. Затем садовник ведёт тот на себя, а следом вправо прямо перед лицом Даурена, от чего последний переводит взгляд по указанному направлению.       — Буква «Г». От лифта за нами начинается нумерация.       И действительно, начиная с места, где они стоят справа налево располагаются номера с 100 по 115, доходя до правого лифта. Затем с 116 до 132, а за поворотом — вплоть до 160.       — Слева от нас в обратном порядке идут с 161 по 199. Я не знаю, какой придурок это придумал, но явно нерусский. А может и не человек вовсе, — договаривает Руслан и распахивает дверь без номера.       Из открывшейся комнаты веет чем-то ужасным. Даурен зажимает нос и, дыша через рот, заходит.       «С имеющимися у маньяка способностями и планировкой этажей можно запудрить мозги всем. Всё ещё хуже, чем я думал.»       — Быстро ты. Шмитти попытался удрать, пока псих его насильно не затолкал. Чё-то типа методов Станиславского… Но сейчас не о нём. Мы в комнате «один» на камерах. Все игровые одинаковы между собой: стул и стол со всеми необходимыми вещами. Мебель протереть влажной тряпкой, технику — сухой. Всё делай в перчатках, иначе полиция тебя арестует сразу после твоего побега, или когда тебя отпустят. Если это произойдёт. Есть вопросы?       — Что делать, если мне станет плохо?       — Возьми пакеты со склада с инвентарём с собой, — фантом стучит по ведру в руках молодого человека. — Ну и это используй сегодня. От башки могу только предложить порыться в аптечке. В остальном — терпи, пока не сможешь отлучиться. Я всех лазеек раскрыть не могу, но знай, что проверяют раз в двадцать минут. Я — раз в полчаса. Не ябедничаю, но пинануть могу. Думаю, на этом всё. Тряпки намочим и быстро дотрём.       — Разве это не экскурсия? — мысленно причитая, что придётся снова заниматься физическим трудом, уточняет Даурен.       — Да тут шесть комнат осталось. За час уложимся.

***

      — Как много людей сбежало? — спрашивает Даурен после доведения третьей комнаты до сносного состояния.       — Около одной десятой, если верить… боссу, — в его интонации ощущается задавленная гордость от нужды произносить статус своего убийцы. — У нас не все сбегают, в чём мать родила, но даже те смогли прижиться к новому миру. А те, кто не смог, вернулись, чтобы выбрать другое тело, или решили не продолжать жить совсем. Последних, к счастью, крайне мало.       — Я единственный, кого вывели из игры досрочно?       — Мешавших проведению викторины тоже отстраняли, — улыбка сходит с лица Руслана. — Но тех лишали жизни сразу. И ещё один случай: самовыпил. Женщина была одной из медсестёр ближайшего отделения душевнобольных. Он за ней, по слухам, следил в течение пяти недель и наблюдал, как она дёрганная выходила из старого здания. Велика вероятность, что она не хотела убивать себя, но из-за паранойи и галлюцинаций нанесла себе увечья. Самая популярная версия, — к ней и Алекс склоняется. После этого Тамада приклеивает смартфоны к столу и привязывает руки к телу, чтобы без самодеятельности. Играть тяжелее, но второго подобного инцидента не происходило. Покойную, кстати, зовут Зоя Сергеевна. Теперь она обрабатывает фотографии для газеты и порой улетает проводить лекции Чикатило. Думаю, его только дурка исправит.       — В таком случае смерть не от рук Ведущего не освобождает от его влияния?       — Прикол в том, что раньше мы считали, что освобождало. Только отель возвращает в виде… немного других призраков. Всё ещё не представляю, как это здание работает, — парень с ирокезом обречённо вздыхает.       На пути к четвертой комнате новому уборщику становится дурно, и он останавливается в коридоре.       — Эх, думал, ты дольше продержишься. Давай, вдох-выдох. Вдох. Убийцы на этом этаже нет. Выдох. Мы только смотрим. Вдох. Сегодня тебе больше ничего не надо делать…       — Я знаю. Просто небольшое помутнение, — парень выдыхает, снимает очки и, закрыв глаза, медленно дышит. — Мне не нужна помощь в успокоении.       — Хэй, я за других беспокоюсь. Нам второго отмывания бара не надо. На следующий день чела успокаивала Ада, так как отгадай-кто ему зашил рот. Буквально.       Даурен выразительно поджимает губы, представляя, сколько ещё вариантов пыток отельного серийного убийцы ему придётся узнать.       «Надеюсь, что на собственном опыте мне не придётся подобное испытывать.»       — Не парься, там и другие косяки были. И всё же, тут играть героя себе дороже, поэтому я спрашиваю: «Ты сможешь одолеть ещё три подхода, или мы продолжим завтра?»       Ситуация двоякая. Руслан не похож на того, кто стучит на новеньких, которым поплохело от лицезрения сцен расправы, и всё же это может быть тест на смелость.       — Можешь не отвечать: по лицу вижу. Предлагаю разбавить эту муть одним из шикарных мест этого отеля.       Взобравшись на пятый этаж, они идут прямо и доходят до белых пластиковых дверей с замком на левой дверце прямо под ручкой. Руслан влетает внутрь, прося подождать минуту. Вскоре замок щёлкает, и проём открывается, представляя вид на садовника, который с важным выражением лица удерживает ключ между указательным и большим пальцами.       — Никакого мошенничества. Дверь прикрой и устраивайся. Выбор не велик, но выкрутимся.       — Ведущий не хватится?       — Пффф, да всё пучком! Я договорился и вычел стоимость бутылок из получки. Осталось найти стаканы…       Помещение бара по площади занимает примерно четыре обычных номера. Вдоль стен расположились барная стойка, бильярдный стол и сцена с подставкой под микрофон. Подсветка идёт от ламп на стене за барной стойкой. Оставив призрака возиться с напитками, Даурен направляется в сторону кия и шаров.       «Неужто люди придумали, что призракам не нужна еда? Или мне предстоит лицезреть сцену из «Каспера»?»       Молодой человек в толстовке берёт в руки «инструмент переговоров» в боевиках про мафию и рассматривает деревяшку, аккуратно держа её, дабы не поцарапать и не оставить много отпечатков.       — У моего отца был такой же.       Уборщик сжимает пальцы вокруг кия.       — Вспомнилось прошлое. Семья и друзья. Каждый день жалею, что тогда с ребятами пошёл исследовать заброшенную локацию. Меня поразило, что супермаркет никто не разобрал, что мы первые нашли это здание, и о нём стало известно только в одном канале. Мой друган, Костя, долго меня отговаривал.       Приведение берёт кий и прицеливается к одному из разбросанных по столу шаров. Сосредоточенность и суровость не соответствует образу шутливого гопника, отчего хмурый лоб Руслана выглядит комично. Фантом не попадает отправленным шаром в отверстие и досадно бубнит, закатывая глаза и тихо фыркая.       — С того дня я никого из них не видел. Только мне дали возможность отыграться в отеле, а остальных убил, как сам и заявил после викторины. Я тогда полез с кулаками. Так и познакомился с солью, — сухо произносит Руслан и снова располагает кий между пальцев. — Поэтому я и помогаю новичкам. Чтобы им не пришлось проходить через всё в одиночку, а уж тем более — идти по моему пути.       — Напомни, кто попал сюда раньше: ты или Ада?       — Мы с Алекс. У неё были другие заботы после смерти. Я и не жалуюсь...       — Вместо этого делаешь то, что хотел получить от других. Поддержка вместо безразличия.       Громко хлопнув кием по столу, спортсмен прикрывает глаза ладонью. Руслан точно из тех парней, кто привык скрывать свои эмоции, считая их признаком слабости. Даурен прекрасно понимает подобную реакцию, ведь сам ненавидит ненужную жалость и излишнее сочувствие.       — Я просто не имею предрассудков. Считаю, что оценивать нужно по поступкам, а не поблажкам от Чикатило. Хер он клал на всех. Захотел — продлил викторину, захотел — расхреначил посередине.       — И меня утащил со скуки?       — Не говори, что этим задел тебя.       — Ни капли. Я сам виноват, что припёрся.       — В тупых решениях мы равны, — смеётся Руслан. — И отдуваться за них будем вдвоём. Тебя ждёт подписание контракта в бухгалтерии. Так что пей и топай, чтобы Чикатило не оформил на тебя кредит взамен. Но аккуратнее там. Прихвостень «зацензуренного» почти такой же дотошный, как и главарь: будешь сильно трепаться и увиливать —  доложит «боссу», — жёлто-зелёный фантом протягивает стакан.       В голову закрадываются сомнения по поводу содержимого напитка. Если что-то подмешано, то по собеседнику это будет сложно понять. Отравить мёртвого невозможно.       — Не ссы, это мой фирменный рецепт ещё из жизни. Постоянно у ребят мутил. Попробуй.       Всё ещё с большим подозрением Даурен делает глоток. На вкус почти как сидр или медовуха.       — Знаешь, на тебя поставило всего трое.       — Из скольки? И что за ставки вообще?       — Из шестидесяти. Нам каждую игру позволяется делать ставку на одного из игроков. В отличие от зрителей.       — Погоди. Так камеры стоят для призраков?       — Чего? Не, это для техподдержки. Следят, чтобы игроки не сбежали.       — То есть Ведущий организовал азартную игру для призраков?       — Жалованием все расходы не покроешь. Пропуск в библиотеку — обязаловка для будущих участников сиквела.       — Что за сиквелы?       — Повторные игры. В онлайн версии можно только сразу после окончания основной игры, а здесь — когда пожелает VIP игрок. Первый пришедший.       — То есть меня тоже могут отправить на второй круг?       К страхам добавился ещё один: проигравший может просто взять и перезапустить викторину. В растерянности, Даурен кладёт ладонь на подбородок, просчитывая вероятность победить со второй попытки.       — Мысли позитивнее. Ты пережил игру не как победитель, что случается крайне редко. Может, он тебя отпустит, и на следующий день ты уже будешь в Сочи попивать пивас и смотреть на шикарных девиц. Тело есть, значит, сообразишь.       «Сразу видно, почему он умер. Обыватель с низкими приоритетами в жизни.»       — Ладно, время закругляться. Тебя в бухгалтерии ждут. С комнатами всё понял?       Даурен кивает и, получая прощальный взмах рукой, оставляет стакан на стойке и выходит из помещения. Щелчок, и дверь снова закрыта Русланом.       «Часть информации получил. Вот же трепло.»       Резкое движение головой. Шёпот. Здесь кто-то есть. Даурен поворачивается, но никого не находит.       «Опять воображение чудит. Ещё и голова начала пульсировать. Забраться бы в номер и запереться, но нет. В любой момент ко мне может влететь Алекс, Руслан или ещё кто-нибудь. Ну, и маньяк. За что мне всё это…»       Молодой человек заходит в лифт и бьёт по кнопке «4». Глухой звук удара о металлическую пластину выводит из злости, напоминая о том, где парень находится. Даурен напоминает себе, что если не сдерживаться, то планы о побеге останутся только на бумаге. Дверцы закрываются, и уборщик рассматривает панель с кнопками. Вмятин и царапин не осталось, от чего на душе становится спокойней. Мигрень уже более ощутима, но боль пока что не чувствуется. Только напряжение.       В бухгалтерии парень обнаруживает тёмно-синего призрака в красной бандане, тёмно-коричневой кожаной куртке — плотной на вид, хоть и нематериальной, и синих кожаных штанах. Сидя в кресле на колёсиках, он просматривает какие-то бумаги и что-то набирает на компьютере парящей пишущей ручкой.       Кабинет ничем не отличается от любого другого с теми же услугами: однотонные стены, несколько столов с компьютерами времён начала нулевых, куча бумаг, ограниченный запас канцелярии и угрюмые сотрудники, разделённые небольшим свободным пространством. Вместо привычных телефонных станций на столах расположены дисковые телефоны. Даурен проползает между столами и прокашливается. Призрак спустя несколько секунд поднимает на него глаза и смотрит с ожиданием.       — Мне сказали подойти сюда для подписания договора.       Фантом пододвигает документ на своём столе к парню и отвечает:       — Вписываешь своё ФИО, дату рождения, место проживания...       Парящей в воздухе ручкой он показывает перечисляемые поля для заполнения.       — ...телефон уже вписан, так что две подписи.       Тут раздаётся звонок. У Варфа дёргается глаз, и он в недоумении берёт старый аппарат. С другой стороны что-то говорят, от чего призрак с бородой закатывает глаза и кладёт трубку на стол. Оттуда вылетает какой-то фиолетовый полупрозрачный… человек?       «Этого что, сбили? Или одного из гостей убили?»       — Ты тут ещё долго будешь сидеть? — паренёк в золотистом шлеме, чёрной рубашке и таких же штанах и кедах с белой подошвой скрещивает руки на груди. — Мы начали рассылку, и без тебя всё туго идёт.       — Там работы-то немного. За час справитесь.       — У тебя в прошлый раз получилось сократить это время вдвое, — пацан садится на монитор и свешивает ноги. — Анонимус ушёл детей пугать и вернётся только вечером. Мы можем помочь заполнить документы. Тебе останется только сделать всё в одном экземпляре.       Варф запихивает Даурену между пальцев ручку, затем щёлкает своими пальцами, жестом показывает коллеге спрыгнуть:       — Во-первых, местоположение Ведущего обсуждай со своими коллегами, а не при пленниках, — произносит он сквозь стиснутые зубы, когда его приятель спускается, после чего продолжает менее нервно. — Во-вторых, мне ещё нужно распределить все заказы клиентов по доставщикам.       — Я им передам, что скажешь. Ну пожалуйста, Варф?       Заместитель делает лицо благородной дамы, которой принесли малиновое платье вместо цвета кардинала. На экране шлема диодами вырисовываются умоляющие глаза. Сменяя гнев на милость, Варф соглашается и отдаёт лист с края стола.       — Вот список.       — А что в углу за цифра? — фиолетовый призрак вертит лист в руках, проверяя наличие подсказок в тексте.       — Переверни лист.       — Наш обычный шифр?       — Жду через три дня ключ. Я закончу с новой жертвой Тамады и присоединюсь.       — Давай, до связи, — отвечает фиолетовый фантом, уже погружённый в ребус. Он влетает в трубку с листком и исчезает.       «Сколько у этого убийцы прозвищ?! Не суть. Два фаната шифров, значит. Хитро, надо будет записаться в клуб.»       Варф берёт ещё одну ручку и поворачивается к монитору. Пишущим предметом он быстро клацает по клавиатуре, поставив бородатый подбородок на руку.       — Тебе особое приглашение нужно? — спрашивает он, указывая наконечником другой парящей ручки на Даурена, который переводит взгляд на договор перед собой.       Человек поправляет очки и думает над тем, что вписать вместо своих данных.       — Давай резче — мне за ожидание не платят.       — А за болтовню по телефону платят?       Ручка вылетает из кулака и врезается в подбородок. Другие призраки, которых можно пересчитать на пальцах одной руки, всеми немыми способами выражают недовольство, что их рабочую атмосферу нарушает какой-то проходимец. Но стоит Варфу шикнуть, как трое из четырёх сотрудников бухгалтерии возвращаются к деятельности. Лишь один серый фантом неотрывно наблюдает за Дауреном. Варфоломей оценивающе оглядывает своего живого собеседника. В месте давления сильно саднит. Если сейчас заместитель нажмёт на кнопку, то царапин станет на одну больше, а может и синяк расцветёт.       — Будешь много дерзить — впишу тебя в свою команду и заставлю относить Ведущему бумажки. В час пик.       Бухгалтерша сзади перекрещивается, а серая женщина-призрак, наблюдавшая за всем процессом, морщит лицо. Прекрасно зная, что в любом заведении час пик — это несколькочасовая пытка, Даурен хватается за ручку и отрывает от подбородка. Под давящим надзором молодой человек вводит адрес кассира со своей работы, приехавшего из крупного города, и уборщика с именем на «Р».       — Не прошло и полвека, — Варф вырывает договор и откладывает в сторону. — Можешь идти. Постарайся не нервировать Ведущего. И меньше выёживайся. Худшего ты не видел ещё.       «Ага, конечно. Я сбежал из другой страны, чтобы такие, как ты, мне мозги не компостировали, и теперь каждый день надеюсь, что моя мать меня не выследит. Не знаю, что хуже: встретиться с ней или умереть здесь.»       — Чего задумался?       «Очевидно, что он мне не союзник, поэтому смысла влезать в его дуэт с тем в шлеме нет. Но подозрения лучше не вызывать.»       — Да, ты прав. Спасибо за совет, — молодой человек направляется в сторону лифта около первого и последнего по нумерации номера.       — Ага.       Очередной болевой импульс раскалывает голову, заставляя обхватить её рукой, чтобы хоть как-то заглушить. Добравшись до своего номера, парень присаживается на пол. Напоминающие о побеге обрывки идей вот-вот сделают из мозга, что выдохся пару часов назад, решето.       «Как же всё бесит.»       Даурен направляется в ванную и включает воду, чтобы умыть лицо. Ледяная вода никак не помогает ослабить накопившееся напряжение. Трение кожи в воде помогает немного отвлечься от боли в голове. Хотелось бы и её окунуть под холодную струю, но сил на это уже нет. В зеркале его встречает истощённое лицо. Оно изменилось едва заметно в условиях неволи. Всё такое же измученное, как после долгих смен, но слегка менее живое. Спустя достаточно долгое пребывание в ванной умывание холодной водой лица, запястий и предплечий освежает и сглаживает тревогу, придавая ей новую энергию для преодоления будущих испытаний. Даурен сверлит глазами отражение в поисках подсказки, как ему действовать дальше. Но то, как всегда, молчит.       «Нужно вернуться к планированию. Я и при более тяжёлых условиях работал. Вот только у меня никогда не было реального шанса в прямом смысле лишиться головы в любой момент. Худший из возможных раскладов!»       Даурен опять шипит, закрывая голову руками. В эти моменты помогали три варианта: чистая чайная заварка, обезболивающее и…       «Нельзя. Если меня поймают, то конфискуют нож. Да и кто знает, какая в его придурошной башке возникнет идея. Нужен план, ну же!»       Ничего, получается. Пазл не хочет собираться в одну картинку, а его элементы дробят остатки терпения, доводя до потери самообладания, отчего пленник встаёт и решает применить самый небезопасный во всех смыслах вариант.       «Плевать. Перед собеседованием прокатило. Бинтов хватит.»       Дверь в ванную закрывается, а стены становятся свидетелями очередного кровопролития. В этот раз они не слышат ни криков, ни мольбы о помощи. Только всхлипы ещё одной души, чья материя расползается по швам.       Дети любят новые игрушки, идеальные для любых игр и ролей. С ними играют, пока они не сломаются или не порвутся. А после их заменят, и всё пойдёт по кругу. Ведь это просто вещи без собственной воли и морали, которые им дадут юные мечтатели вместе со смыслом и историей. Изредка находится заботливый человек, который зашивает потрёпанные места и ставит заплатки, лишь бы кукла протянула дольше положенного. С любовью к владельцу игрушки, но не к ней самой. Кто верит в судьбу, тот поверит и в собственное везение.       Проходит час, и в дверь Даурена стучат. Молодой человек сидит с новыми повязками на предплечьях и смотрит в одну точку. Теперь в голове спокойно. Разве что усталость навалилась настолько, что вставать не хочется. Да и в целом как-то всё равно на происходящее. Стук раздаётся более настойчиво. Даурен натягивает толстовку, поднимается и подходит к двери, которую открывает чисто ради приличия. А ещё из надежды, что получится просто переговорить и закончить этот день пораньше.       Перед ним раскрывается вид на звезду отеля, создателя загадок и садиста этого места, — Тамаду. Даже если кому-то нравятся звёзды, никто не хочет оказаться с ними на том же расстоянии в открытом космосе. Так и эта встреча у порога — разрушительна.       — Спим на работе, значит? Это что получается, зря я освободил тебя от сегодняшней вечерней уборки?       Ответом на риторический вопрос служат молчание и взгляд сильно подавляемого отвращения.       — Для второго дня выглядишь, мягко сказать, не лучшим образом. Если к призракам не привык, то понимаю. В детстве меня с пелёнок приучали их не бояться, но я всё так же не переношу тех, кто умер не по моей вине. Вот взять, например, нашего семейного врача. У нас их было девять или одиннадцать…       Мозг не переваривает ещё одну порцию изливания души, и Даурен выходит из номера, не комментируя слова потревожившего его мужчины.       — Даже слушать не будешь? А у меня для тебя дело есть.       Хозяин отеля звучит нетипично радостно, будто предвкушая что-то. От приторности его голоса хочется отрезать себе уши. Само присутствие маньяка выводит на агрессию, которую еле получается сдерживать. Эта поза важной особы, эти надменные речи и невидимая ухмылка с оскалом, что читается в резких словах — всё накаляет нервы до предела.       — Я могу отказаться? — спрашивает Даурен, расценивая, насколько сильно ему придётся пачкать руки из-за гипотетического поручения. Сегодня явно неудачный день для его организма.       — Если хочешь лишиться работы, а затем в муках умолять повторить предложение, то да. Расслабься: всего-то нужен кто-то для выдачи денег и судейства в Монополии™. Меня ждут другие дела, а, по моей традиции, игру должен вести живой судья. Плюс — там полно крекеров и чая с водой, так что возьми блокнот, и идём.       — Уже при мне.       — Замечательно, тогда сейчас нанесём старпёрам визит.