Удивительно, что за такой короткий промежуток времени произошло столько событий: попадание к маньяку, знакомство с иным миром, существование которого базируется на неподдающихся логике концептах и где ошибки наказываются самым жестоким образом, а также — полное перекраивание шаблонов серой рутины. Глаза на лоб лезут от каждой новой встречи и возложенной ответственности. Не легче и от создателя трудностей, который постоянно следит за любой переменой в поведении его жертвы. Невольно вздрагиваешь, чувствуя, как тебя хотят вывернуть наизнанку, чтобы понять и оценить принцип твоего мышления.
— Сколько продлится партия? — всё ещё не веря, что согласился на участие в неизвестной схеме, тихо произносит Даурен.
— Для тебя — всего один вечер; посидишь до одиннадцати. Девчонки играют раз в три дня. Уже год я не могу добиться честного проигрыша хотя бы одной, вечно как на иголках сижу: «Может сегодня? Наверняка… А, нет,
облом», — протягивает Ведущий и складывает руки за спиной. — Проигравшие в викторине до них продержались три месяца, так что эти ставят новый рекорд.
«Так это про них Руслан упоминал? Год «Монополии™», — свихнуться можно. Так ещё и под надзором маньяка», — Даурен боковым зрением сканирует уже заученный профиль, невзирая на отсутствие малейших намёков на схожесть облика преступника с человеческим: как снаружи, так и изнутри.
«Вначале он меня вытащил, потому что я выделился количеством смертей, а затем заставил работать на свой
«бизнес». Я ему нужен был в качестве персонала или это просто предлог, чтобы оставить меня? Руслан говорил, что кадров не хватает, — значит первое. Надеюсь, что для меня не заготовлено игровое наказание. С утра я предполагал, что меня ждёт пытка, но похоже, что этот маньяк предпочитает перекраивать обычные задачи так, чтобы от них начинало тошнить. Стервятник.»
Убийца, явно думая о чём-то своём, на автомате ведёт их по коридорам и спускает вниз на цокольный этаж.
«Значит, на мой отказ он бы ответил либо быстрым убийством, либо сменой задачи. Понятно, почему больше половины призраков выглядят измождёнными. Корпоративный тиран и помешанный на убийствах псих. Раз уж мне беды не миновать, то нужно узнать подробнее об этом задании и продержаться, пока не найду способ «уволиться». »
Они огибают стойку регистрации и дважды поворачивают направо, когда Ведущий наконец нарушает молчание.
— Меня ностальгия по первой «Смертельной вечеринке» окатила: в «Переборе» у девчонок был одинаковый счёт, вот и захотелось дальше протестировать их удачу. Обе умудряются не уйти в минус в течение нескольких часов каждый игровой заход, что бы я не делал. Жесть какая-то.
Остановка у деревянной двери серого цвета. По её краям располагаются следы когтей, а металлическая ручка немного оплавилась.
— До одного инцидента мы проводили партии в игровых, — произносит Тамада без энтузиазма. — Ещё раньше — в подвале. Там за призраками было проще следить.
— Первая «Смертельная вечеринка» проводилась в подвале отеля?
— В подвале моего дома.
Маньяк распахивает дверь, открывая проход к лестнице.
— Не люблю повторяться, но постарайся не попадаться на глаза бесцветным духам. Они сами себе на уме, так что порвут тебя на части, если заметят. Не хотелось бы передавать им свои обязанности.
Ведущий делает шаг в сторону, пропуская пленника вперёд. Даурен какое-то время стоит на месте, но всё же делает шаг во тьму. За ним заходит хозяин этого места, после чего раздаётся щелчок запирающего механизма.
— И как мне спускаться? Тут же ничего не видно.
— Ну, ты же как-то спустился в первую ночь. Значит, и тут справишься. Подержать тебя за ручку?
Требуется недюжинная выдержка, чтобы не дерзить на подобное предложение. Подавляя порыв развернуться и высказаться, Даурен тихо бросает: «Обойдусь». Он находит стену и, опираясь о неё, ногой проверяет наличие следующей ступеньки. И так шаг за шагом. Решая не зацикливаться на том, что стены покрыты чем-то скользким, а воздух имеет явный запах антисептика, заглушающий какой-то более гадкий, молодой человек обновляет карту отеля:
«Всего двенадцать этажей: подземный, нулевой и десять с комнатами. Конечно, если верить, что денег на роскошь выделялось крайне мало и что нет этажей чисто для каких-то утех. Получается, мне наврали с нумерацией важных локаций. Наверное, чтобы быстро всё не изучил. Вызов принят.»
— Как думаешь, можно ли в «Монополии™» сжульничать? — выводит из раздумий голос, когда сегодняшний судья оказывается у подножия лестницы.
— В теории везде можно найти лазейки.
На левое плечо Даурена опускается рука; от этого касания становится не по себе. Хочется скинуть ладонь с впившимися пальцами, что так и норовят столкнуть с последних ступеней, лишь бы посмеяться над неуклюжестью парня.
— А точнее?
Молодой человек как можно тише выдыхает, концентрируясь на замедлении сердцебиения. Вырываться опасно, поэтому он выбирает стратегию рациональности: слушать и отвечать, игнорируя посторонние факторы.
«Будь я маньяком, что бы я хотел услышать? То, что мои приказы выполняют беспрекословно. Я хочу найти повод, чтобы спустить свою жертву с лестницы. В таком случае мне нельзя давать этот повод.»
— Сделать так, чтобы никто из присутствующих не заметил подвоха. Добавить в обычную игру дополнительное действие, которое позволит сохранить жизнь, — едва осознавая, что он говорит, произносит Даурен и поднимает подбородок. — Если игра бесконечная, то есть шанс, что обе сбалансировали игру этим дополнительным действием.
— Сговорились, то бишь?
— Необязательно. По законам физики достаточно применить равные по модулю силы, лежащие на разнонаправленных векторах.
— Эк загнул. Ну что ж, найдёшь их — дай знать. А теперь подвинься: мне нужен выключатель.
Отпустив пленника, Тамада спускается и делает шаг вперёд. Тусклая лампочка зажигается и первые секунды мерцает, после чего её свет ровно ложится на стены, еле достигая пола. Звон ключей, и ещё один щелчок. Показавшаяся в щели часть помещения выглядит более яркой.
Один за другим мужчины покидают переход, причём последний слегка щурится от частой смены освещённости. Ещё один длинный коридор с дверьми, но уже с каменными, потрёпанными временем стенами. Проход налево упирается в стену с огромной картиной, которая занимает треть выделенной ей площади посередине. По размеру немногим больше холодильника. На картине изображена горбатая старушка в серой шали. Она прижимает палец к губам и глядит с полотна с хитринкой в глазах.
В правую сторону путь ведёт к помещению с металлическими клетками. Они стоят в ряд, как камеры в тюрьмах, однако открываются они иначе. На самой ближней из клеток решётка опущена, в то время как на соседней она задвинута примерно на четверть.
— Положимся на твою теорию. Суть победы в «Монополии™» — банкротство соперников. Как быть, если все поля с собственностью достигли последнего уровня? Какое дополнительное действие тут возможно? — Ведущий бренчит ключами, заглядывая куда-то за прутья. Непонятно, что он хочет увидеть; возможно, рассуждает, кого туда посадить.
Даурену требуется несколько секунд, чтобы осознать вопрос. Ощущение, будто кто-то за ним наблюдает, не покидает его. В коридоре кроме них никого нет, но атмосфера продолжает быть слишком давящей.
— Третий игрок?
Дойдя до подобия тюрьмы, двое остановились у двери, которая вела в комнату за углом. Как раз перед рядами прутьев, за которыми по всей видимости должны находиться люди, нарушившие законы отеля. Маньяк проводит ключом по металлическим прутьям, создавая протяжный скрип. В крайней справа «камере» появляется красная дымка, а по коридору разносятся болезненные крики. Призрак, словно в припадке, мечется по выделенному ему помещению; каждый удар его «тела» о твёрдую поверхность сопровождается красными искрами.
— Мимо. Антоха не может отсюда выбраться, как и любой другой призрак. Зайти может каждый, но без ключа не выйти.
Золотистые шестиугольники в месте удара гаснут. Даже призракам перекрыты пути, когда те попадают в своего рода изолятор. И всё же безумная мысль не даёт покоя. Даже в самых тяжёлых условиях находятся люди, способные на самопожертвование. В корыстных целях или для успокоение своих альтруистичных замашек.
— ...А если кто-то с отеля проходит вместе с участницами? Растворяется в воздухе, а потом незаметно подкручивает нужные числа на кубиках? — предполагает Даурен.
— Когда живёшь с призраками бок о бок несколько десятков лет, замечаешь их даже в невидимом состоянии. Я же говорю: третьего игрока не может быть. До конца вечера я должен получить от тебя чёткий ответ. Не справишься — переедешь к Антону.
От упоминания своего имени призрак агрессивно шипит. Несмотря на это, маньяк продолжает:
— Он обожает заводить новых друзей.
Сущность за прутьями приобретает очертания. Такой же дух, как и те, кого Даурен успел повидать, разве что строение больше напоминает суперзлодеев из комиксов. Рептилиеподобный гуманоид, который был бы способен согнуть прутья, будь он материален. Призрак высовывает змеиный язык и облизывает свой глаз. От этого зрелища Даурен забывает, зачем он пришёл, и молча таращится на фантома. Ведущий ударяет по прутьям, и Антон, шипя и искрясь как бенгальский огонь, забивается в угол клетки. Новый сотрудник отеля отстраняется, недоумевая, откуда у неосязаемого фантома могла взяться горючая жидкость.
— Почему он загорелся?
Убийца пожимает плечами, параллельно отпирая дверь.
— Таким создался. Не все призраки безобидны: убить тебя им не позволят потусторонние силы, но травмировать — с лёгкостью. Тебе надо повторить правила?
— ...Дверь деревянная. Он может устроить пожар, из которого мы не выберемся.
— Барьер в клетках не позволит. Каким-то пугливым ты стал после викторины. Неужели призраки довели?
— Да их тут все боятся! — вклинивается в диалог шатенка с убранными в длинную косу волосами и серым сарафаном. — Сам же перенёс игру из-за растущей фазы луны.
— Проигравшим слова не давали, — откашливается Ведущий, будто пытаясь замять отмеченный девушкой комментарий.
Внутри комната представляет собой коморку с потускневшими, потрёпанными и порванными в нескольких местах тёмно-зелёными обоями, маленьким столиком с коробкой той самой настольной игры и тремя стульями вокруг. На двух из них напротив друг друга сидят две девушки: помимо той, что уже подала голос, сидит блондинка с каре в жёлтой блузке, чёрных колготках и юбке. Они выглядят как ровесницы Даурена, может чуть младше.
— Дамы, привёл вам кавалера! Не подеритесь, ведь сегодня он будет смотреть за вашей увлекательной битвой. Я бы хотел, чтобы вы уже решили её исход, ибо крекеры у меня кончаются, да и просто засиделись вы тут. Леся и Зина — Эр, — Ведущий жестами представляет новых знакомых по несчастью. — Давайте подготовим игру и приступим.
Девушки управляются за минуту: по фотографии на телефоне они раскладывают собственности, деньги и фишки в соответствие их состоянию в конце прошлой игры.
— Ну, раз правила все помнят, то только желаю вам удачи. Жду хотя бы одного проигрыша!
Три человека смотрят, как удаляется их надзиратель, пока тот не пропадает из виду, заперев за собой дверь. Карточки, кубики и фишки сливаются в единую картину: слаженный механизм бросания костей и передачи денег. От скуки хочется зевнуть.
«И что мне делать? Просто смотреть за игрой? Или я должен как-то её сломать, чтобы понять причину их ничьи? Я не вижу ничего, что походило бы на мухлёж.»
Промотав в голове монологи Ведущего, Даурен вспоминает две фразы, сказанные явно не случайно:
«Я бы хотел, чтобы вы уже решили её исход…»
«Жду хотя бы одного проигрыша.»
Молодой человек складывает руки в карманы толстовки и обнаруживает там посторонний предмет. Ключ. Тот же, которым Ведущий отпирал комнату. Не подавая виду, уборщик возвращается к рассуждениям, отмечая один из возможных вариантов бегства.
«Он хочет, чтобы я их довёл? Логично, тогда их схема сломается, но... Он же убьёт проигравшую. А может и обеих: раз его «эксперимент на удачу» наконец завершится, то оставлять их в живых больше нет смысла. Слишком жестоко, даже по моим меркам.»
Очередной раунд и грохот кубиков.
«Я могу попробовать убедить одну помочь мне, и всё же... Нет, чем больше выживших, тем больше шансов на побег.»
— Сколько вы здесь?
— Одиннадцать месяцев, — вновь отвечает темноволосая, которую Ведущий представил как Зину. — А ты?
— Два дня. Пробовали убежать?
— Нет, блин, сидели по 20 часов в комнате и пялили в стену, — в несвойственной на первый взгляд манере ворчит Леся, но тут же скованно поясняет. — Конечно, пробовали. Здесь нет выхода, даже если выберешься из отеля.
— В плане?
— Барьер распространяется на всех, кроме предметов, вроде камня и палок.
— Откуда вы знаете? — оживлённо уточняет Даурен.
— Через окно в своей комнате увидела.
Зина замолкает и, сосредоточившись, выкидывает число и переносит фигуру на зону отдыха.
— Гости и полицейские проходили через него, а проигравшие игроки врезались.
— Похоже, что только победа гарантирует вызволение... Неужели за столько времени вы не загрызли друг друга?
— Делать нам нечего... — бубнит Леся. — Вне игры нам запрещено контактировать.
— Напоминает тюремные условия.
Даурен достаёт из пакета, лежавшего за столом и находящегося теперь у судьи на коленях, крекер в форме льва. Мужчина откусывает голову животному и, прожевав, продолжает своеобразный «допрос».
— У вас всегда есть время перед началом без его надзора?
— Последние два месяца, — смотря на того с недоверием, Леся отсчитывает деньги за аренду и передаёт сопернице. — У нас вели игру разные типы. В том числе другой серийный маньяк.
У Зины проступает пот. Видя это, Даурен предлагает:
— Как и вы, я хочу выбраться, поэтому нам троим нужно объединиться и найти выход, не огороженный барьером.
Леся зыркает на Зину, и та выпаливает:
— Быстро ты переобулся! Знаем таких. Можешь не пытаться — ты один из тех, кто сливают игроков. Отсюда вижу.
— До тебя приходили с тем же предложением. Дурёх ищи, — более спокойно произносит Леся и перекидывает волосы на другую сторону.
— Вам же хуже будет. Вы его явно не слушали.
Бросок, и игральные кости приземляются на доску, показывая шесть. Поле «Шанс».
«Можно ли направить кубик так, чтобы выпало конкретное число? Да, но для этого надо хорошо постараться и определить кучу параметров: силу, нужный угол, скорость... Если же не вдаваться в физику, то нужен навык профессиональных шулеров. Движения одни и те же, числа получаются удобными… Всё просчитано, а значит, у обеих есть какой-то трюк, о котором и пытается догадаться Тамада.»
— И что же мы не услышали? — Зина хмурится, напоминая ребёнка, которому отказывают в сладком.
— Можно разменять по двадцаткам? — произносит Леся и поправляет блузку.
Даурен отсчитывает купюры и протягивает их, забирая сто долларов. Краем глаза он заметил быстрый взгляд, адресованный девушке в сарафане, однако не разобрал эмоцию, скрывающуюся за ним.
«Здесь что-то не так. Они точно сговорились, но устраивают из этого цирк. Для чего?»
— Ты не ответил на мой вопрос, — Зина наливает в стаканчик воду из бутылки, стоявшей на полу у стола. — Что мы не услышали?
— Что ему необходим проигрыш любой из вас. Если у меня не выйдет, то он разделается с вами уже лично. Вы такого исхода хотите?
Даурен усаживается поудобнее и расслабленно смотрит на игровую доску. Главное — не подавать виду и найти повод, чтобы запустить механизм давления.
— Опять припугнуть решил, — Леся передаёт деньги сопернице, которая скомкано кивает. — Он часто нас пытается как-то спровоцировать, но сегодня будет ничья, как и во все предыдущие разы.
— Уверены? Вам не кажется странным, что вас так долго держали, а тут прислали какого-то новичка, явно не годящегося на роль судьи? Вы даже не спросили, как так вышло, что, проиграв в викторине, я сейчас сижу тут всё ещё в живом виде.
Зина теряет интерес к беседе, уставившись на карточки собственностей соседки, пока та равнодушно отвечает:
— Вообще плевать. Я больше недоумеваю с того, зачем он нас оставил проводить месяцы в этой игре.
— Он хочет довести вас, — фыркает Даурен. — Ему в кайф видеть, как вы ломаетесь, и если он это не получит...
«У неё мало денег. Накопит и выйдет. Нужно дальше давить.»
Для убедительности «актёр» ударяет по столу. Краем глаза парень замечает, что вторая девушка сжалась. Значит, вернулась в разговор. Удочка закинута — пришло время подсекать.
Шатенка задумчиво хмурится, от чего её зелёные глаза соскальзывают и замирают на металлическом коте. Она берёт кубики и кидает: впервые за несколько кругов по карте фигурка останавливается на поле тюрьмы.
— Лесь, ходи, — произносит завершившая ход соперница, передавая кубики. — Нам прямо не сказали заканчивать именно сегодня. Его могли подослать нас попугать. Помнишь, как первые месяцы Ведущий пытался нас рассорить? Очередная страшилка.
Голос подводит уверенную девушку и ломается на последнем слове. До того, как Даурен успевает сообразить, Леся отпивает из стакана и берёт кубики. Парень может поклясться, что на секунду их эмоции поменялись местами. В голове всё вмиг встаёт на свои места.
«Я понял! Они отыгрывали эмоции друг друга. Когда я давил на одну, вторая предполагала и реагировала так, как хотела сделать первая. Это было представление, чтобы, не переговариваясь вслух, общаться. Их мозгом является блондинка, и именно она не колебалась на мои выпады. Выходит, слабым звеном является Зина.»
Доедая крекер, молодой человек выстраивает план по разрушению игровой гармонии.
— Он избавится сначала от одной, затем от другой, а потом возьмётся за меня.
Зина со вздохом закатывает глаза и отпивает воды. Часть жидкости выплёскивается на ворот.
— Зина… — блондинка не выдерживает и, сминая юбку, протягивает вторую руку, чтобы помочь девушке. Та лишь кротко показывает ладонь, отвергая.
— Зря паникуешь: никто из нас сегодня не умрёт. Он найдёт себе другое занятие, и всё пройдёт гладко.
— Это ты перед сном себя так убеждаешь? — бросает Даурен, внутренне смеясь, что так быстро догадался об их стратегии.
Одиннадцать очков: чужая собственность. Теперь нужно выкинуть больше шести, иначе останется мало денег. Злость, пробежавшая по лицам обеих, тут же сменяется страхом.
— Леся, не волнуйся, просто сосредоточься, — от уверенности не осталось и следа.
Даурен поднимает голову и лишь разочарованно цыкает.
— Эта игра — единственное, на чём держится наша жизнь, — неизвестно кому шепчет Зина, подбрасывая кубики. — Сегодня мы выйдем отсюда, вернёмся по своим номерам и будем дожидаться отъезда Ведущего. Если тебя что-то не устраивает, — выйди и не мешай.
Девушка с фишкой шляпы использует карточку, чтобы выйти на следующий бросок, и передаёт ход другой.
— Леся, пожалуйста, соберись. Больше шести. Давай, я знаю: ты сможешь.
Та нервно трясёт кости, пустым взглядом сверля стену. Двенадцать.
«Перебор. Или отель, или железнодорожная станция на 800 долларов. Её спасение на следующем ходе — 5, 9, 11.»
Блондинка хочет протянуть купюры, но Зина её останавливает, с ужасом отталкивая подругу.
— Зина, ты знаешь правила, — виновато лепечет Леся. Даурен решает воспользоваться отчаянностью ситуации.
— Никуда он не уедет, пока по его отелю шастают три потенциальные жертвы. Или одна уйдёт, или мы все. Выбор за вами.
— Ты врёшь, — отчеканивает Зина, скрипя зубами. — Почему именно сегодня? Он всегда заливал нечто подобное.
«Дерзкая только на показ. Леся тебя весь вечер выгораживает, а ты и в ус не дуешь. Повод?»
— У отеля проблемы со счетами и с постояльцами, которые уж очень нервные в последнее время. Я видел, как они увозили проломленный стол.
— И что? В этом захолустье было бы удивительнее, если бы проблем не было, — вставляет свои пять копеек Леся.
— Все они понемногу выводят этого психа из себя. В первый день я попытался сбежать, и он застрелил меня, — произносит Даурен и не наигранно запинается. — Но время отмоталось назад, а на следующее утро он все уши прожужжал мне про «второй шанс». Если тогда Ведущий был готов идти на уступки, то сейчас он может не быть так же благосклонен.
Леся отрицательно мотает головой: на её лице уже нескрываемый ужас. Вторая девушка только хмурится, пытая Даурена пронзительным взглядом зелёных глаз.
— Давайте просто продолжим. Я не хочу слушать этот бред.
Зина продвигается на пять шагов по полю, а затем протягивает кости подруге со словами: «Прошу тебя, выкинь нужное. Не бери в голову его слова: нас не убьют сегодня». Её речь дребезжит сильнее, чем качающиеся локоны Леси, когда та принимает кубики.
«Ты волнуешься за вас обеих. Поэтому ты проиграешь, чтобы выжила твоя подруга.»
Все трое, как заворожённые смотрят на кружащиеся кубики, пока кости не заканчивают свой танец на доске. «Кого-то переехал встречный поезд», — подытоживает у себя в голове судья, посчитав сумму очков на двух гранях.
«Кого-то переехал встречный поезд.»
На блузке остаются подтёки. Леся сквозь слёзы смотрит на соперницу и тихо смеётся, на что та испуганно поднимается с места и хочет успокоить подругу:
— Лесь? Ты только не паникуй, мы что-нибудь придумаем…
Проигравшая начинает часто дышать и закрывает лицо руками. Смех перерастает в истерический хохот. Зина хватает себя за волосы и просит девушку прекратить, но та не слышит её, сотрясаясь всем телом от нескончаемого потока эмоций.
— Ты доволен?! — вопит Зина и приобнимает подругу. — Лесь, ну не волнуйся. Давай посмотрим ещё раз, может там не так много…
В тёмно-серых глазах скопились слёзы. Улыбка по-прежнему обрамляет её черты, делая всю позу вымученной. Леся просовывает одну из освободившихся рук под юбку. Кусок чего-то металлического отражает блик лампы. Не думая ни секунды, Даурен разворачивается, со скоростью пули отпирает замок и выбирается из комнаты. Захлопнув и закрыв за собой дверь, он опирается о неё спиной.
«Твою мать, откуда у неё нож?! Тамада, ты вообще пленников не проверяешь?! Я всё это время мог сдохнуть от её рук! Мне по барабану, как он с ними поступит, — я туда не сунусь больше!»
С другой стороны доносятся тихие голоса:
— Подожди, мы ещё можем выбраться. Когда он вернётся! — Зину прерывает вскрик проигравшей девушки.
— И избавится от меня! Тебя он оставит, а я уже точно не вернусь. Не дёргайся, я быстро всё исправлю.
— Леся!
Звука удара не следует. Даурен вслушивается.
— Отпусти! — с другой стороны доносятся всхлипы и подавляемые вопли.
— Леся… Прости меня. Я не справилась...
Плач, и лязг ножа от удара об пол. Рыдания усиливаются, а затем приглушаются, будто встречая другую массивную преграду помимо двери.
— Это должно было случиться, — кто-то шмыгает носом.
Становится подозрительно тихо. Деревянная поверхность под спиной чуть дергается, будто кто-то из девушек пытается открыть дверь.
— Зинушка, ты…
— Что? — голос шатенки надламывается, пока сама она чем-то звенит, шкрябая о замок. — Не могла же я нас оставить только на тебя.
— Шшш, что, если он не ушёл? — шепчет Леся, после чего Зина затихает.
Даурен вжимает ухо в древесину и вслушивается в каждый шорох, но безрезультатно. Девушки явно отошли вглубь комнаты, и до юноши доносятся только обрывки фраз: «Ведущий», «жутко», «ампулы»...
А вот теперь пришло время паниковать. В стенах этого отеля ни о каких лекарствах речи идти не может, а значит высока вероятность, что эти ампулы с ядом. В его планы не входило двойное самоубийство участниц, и кто знает, что с ним за это сделает Ведущий.
«Чёрт-чёрт-чёрт-чёрт-чёрт! Я должен их остановить!»
— Одумайтесь! Одна из вас ещё может выжить! — кричит Даурен и встречает нож в прорези, в нескольких сантиметрах от своего плеча.
— А нас такой вариант не устраивает, — произносит Зина с угрозой. — Удачи с уборкой!
Как ошпаренный, юноша отскакивает от двери.
«Что случится, если они помрут к его приходу? Если ничего не делать, то они примут таблетки. Попытаюсь открыть дверь — пострадаю сам.»
Хочется закричать от безысходности. Опять он всё испортил, опять…
Щелчок замочной скважины с другого конца коридора звучит то ли как приговор, то ли как спасение. Размеренными шагами Ведущий движется в сторону Даурена, который испуганно смотрит в глаза, на месте которых чуть менее видимые, чем обычно, светящиеся точки.
— Руслан на тебя плохо влияет. Минуты хватит, чтобы полностью поменять стол, а ты и не заметишь. Чего случилось-то, девчонки выгнали?
Не в силах что либо выговорить, молодой человек указывает на дверь, в которой всё ещё торчит острый предмет. Висящее в воздухе непонимание развеивается криком Зины:
— Иди рой две могилы! — девушка разражается кашлем. — Живыми нас не получишь!
Даурен отходит влево и встаёт, пока убийца, чей сегодняшний план работы находится под угрозой, достаёт пистолет из внутреннего кармана пиджака и снимает его с предохранителя. Справа мелькает что-то красное, и парень оборачивается, но никого не видит.
«Похоже, тот призрак реагирует только на Ведущего.»
Правой рукой Тамада медленно проворачивает ключ, в спешке оставленный Дауреном в скважине, открывает дверь и осматривает комнату. Секунда, и он захлопывает и запирает её, откидывая ключ куда-то в темноту холла. Маньяк пятится назад, впопыхах достаёт рацию и кричит в неё:
— Варф! Вызывай Аду, у нас тревога в подземном!
Передатчик молчит. Пол начинает дрожать; нечеловеческие крики из комнаты разносятся по коридору, сотрясая стены.
— ВАРФ, ГДЕ ТЕБЯ ЧЕРТИ НОСЯТ?!
«Что тут происходит?!»
Что бы не вызывало переживания у убийцы, это явно серьёзная причина для беспокойства. Отсутствие связи событий и нарастающее чувство опасности примораживают Даурена к полу в ожидании развязки.
— Я здесь, здесь, — раздаётся уставший голос из рации.
—
Зови. Аду. Первый подземный. Одиннадцатая комната. Живо!
Секретарь отключается, видимо, для связи с Адой. Слышно, как за дверью переворачивается игровой стол под чудовищное рычание. Куски штукатурки падают с потолка, вынуждая Даурена стряхивать их с головы. Стены трясутся под грохотом, который нарастает вместе с усиливающимся воем. Ведущий готовится рвануть, когда дверь наконец-то проломится, вжимаясь в каменную кладку, пачкая красный костюм в пыли.
— Сколько? — неожиданно раздаётся спокойный голос за спинами мужчин.
На поле добавляется пятый игрок. Ада добавляет алый оттенок в освещение подвала и вызывает у маньяка радость своей позой уверенного босса.
— Наконец-то! — с облегчением выдыхает убийца. — Две девушки.
Красная девушка-призрак на секунду переводит взгляд на уборщика и спрашивает своего босса:
— Его рук дело?
— Не совсем. Двойное самоубийство. По классике белые. Справишься?
Фантом достаёт из джинсовки микрофон и задумывается. Хмыкнув, она пожимает плечами. От Ады так и исходит энергия, что, несмотря на экстренность ситуации, исполнительница с рождения училась укрощать полтергейстов. Точнее, с появления в Отеле смерти.
— Мне понадобится помощь со вторым призраком, — заявляет она, вслушиваясь в балаган за дверью. — Других «ловцов» нет, поэтому придётся импровизировать.
За этими словами следует удар со стороны игрового помещения, из-за силы которого дверь проламывается. Что бы там ни было, это точно не две вымотанные девушки. Мужчины отдаляются от двери на пару метров. Со своей позиции Даурен видит, что в комнате не осталось целой мебели. Стол лежит в собственных щепках, вода разлита. В изломе не видно остальной части комнаты, однако скоро все смогут лицезреть её содержимое, если не поспешат с принятием решения.
— Нужно, чтобы кто-то отвлёк вторую.
— Я туда не полезу! — Ведущий жестами отмахивается.
— Человеку туда соваться опасно, а время у нас ограничено.
— Он накосячил, пусть сам и исправляет. У меня по расписанию ванные процедуры.
Кошмар отеля быстрым шагом уходит, бросая проблемы на попечительство оставшихся.
«Я здесь причём?! Может, я и виновен в их смерти, но я подписывался только на судейство, а не на общение с мёртвыми! Теперь мне разгребать последствия ситуации, в которую он нас завёл?! Придурок!»
Дыра в деревянном материале разрастается из-за влетевшего в неё и застрявшего в ней стула. Предмет мебели обвивает белое облако, и стул раскачивается с силой на сломанной доске, вызывая громкий треск и разрушение преграды между игровой комнатой и коридором. Ада встаёт в боевую позу.
— Ты с ними был знаком? — спрашивает девушка у обескураженного парня.
— Нет. Нас заперли на вечер, на этом всё.
— Тогда прикидкой. От кого было больше шума?
— Зина. Коричневые волосы, зелёные глаза и серый сарафан. Упорно отговаривала и успокаивала вторую — Лесю.
— Не думаю, что внешность сохранилась, но имена пригодятся.
За секунду вокруг микрофона в руке Ады образуется серая аура. Девушка переворачивает его, чтобы место соединения с кабелем было направлено в потолок. Провод удлиняется и превращается в своеобразный хлыст с крючком на конце. Протяжный скрип и треск древесины в комбинации с воинским настроем добавляют к образу красного фантома яркости. Высунув кончик языка, она сгибается в стойке участницы марафона.
— По моей команде отойдёшь назад! Как только появится второй призрак — отвлекаешь на себя! — орёт Ада через чужие вопли и стоны.
Ни капли смятения: только прыть и желание сорваться с места. Крики стихают, служа сигналом для девушки.
— Давай!
Даурен отступает на пару метров, и остатки двери вылетают из петель. Часто дыша, он прижимается к стене и делает всё возможное, чтобы отстраниться от происходящего. От него требуется подставить себя под удар. Будто загнанный зверёк, он испуганными глазами смотрит, как комбинацией хлыста и лассо Ада ловит две рычащие туманности. Те сопротивляются как могут, швыряя мусор в комнате. Но алому фантому в прикиде панка всё ни по чём. Она уверенностью пропускает через себя все атаки, кидает серое магическое лассо на одном из белых существ и вытягивают из комнаты. Истошный рёв звенит в ушах. Тело с крайне размытыми очертаниями парит в воздухе, словно цепляясь за него, как за единственную нить, связующую с миром живых. Оно пытается вырваться из стянувшегося на нём кабеля микрофона. Когда существо изгибается от впивающегося в нематериальную кожу магического лассо, Даурен замечает очертания острых клыков. Среди криков отчётливо слышен грохот опустившейся дверцы клетки, которая отделяет Аду с её помощником от монстра. Через весь этот шум парень еле улавливает слова девушки-панка:
— Готовься! Сейчас вторая вылезет!
Дверь окончательно разлетается в щепки. Из комнаты вылетают остатки стола; от мощного удара о стену от него отлетают две ножки, одна из которых приземляется прямо перед кедами Даурена. Из проёма показывается практически прозрачная Леся; своими глазами, превратившимися в красные огни, она пронизывает иглами душу парня. Её пальцы, плохо различимые и заострённые на концах, сдавливают косяк уничтоженной двери.
—
Ты... — практически неразборчиво доносится искажённый голос. —
Это всё из-за тебя!
—
Олеся!
Леся поворачивается к подруге, которая тщетно бьётся конечностями о барьер клетки, протяжно завывая. Белое, жёлтое и красное свечение сливаются, когда монстр из раза в раз стучит по преграде. Среди звуков злости слышится тихое всхлипывание.
—
Ей страшно, — произносит Леся уже своим, но приглушённым голосом, будто она находится в тоннеле.
— Знаешь, как ей помочь? — вмешивается Ада.
—
Она хочет быть уверена, что мне ничего не угрожает.
Леся подплывает к клетке и протягивает сгусток эктоплазмы через прутья. Барьер позволяет это сделать, и Даурен понимает, что тот сдерживает только выход, не предотвращая вход. Завывание затихает, и до слуха молодого человека доносится натянутый всхлип:
—
Олеся...
—
Зина постоянно защищала меня от угроз Ведущего, — одна туманность осторожно касается второй, и та затихает. —
Ты отлично справилась, дорогая.
Леся пытается достать ладонь из-за прутьев, но та застревает в барьере, создавая трением о него красные искры среди жёлтых многоугольников, из которых он состоит. Кулак свободной руки проходит сквозь невидимую защиту и также застревает. Фантом с раздражением и непониманием смотрит на исполнительницу.
— Успокойся, это временная мера, — Ада подлетает к Лесе и кладёт той руку на практически неразличимое плечо. — Для снятия барьера придётся привлечь деда, но он пугается таких, как вы, поэтому предлагаю дождаться утра. Я его уболтаю, и он рассадит вас по камерам, пока вы не сформируетесь окончательно.
—
Пусть только сунется сюда, — шипит Леся.
— Ну, чего ты такая кислая? У мёртвых есть преимущество.
Ада подлетает к Даурену сзади и проводит по рёбрам; ощущение такое, будто холод пробежал прямо под кожей. Пытаясь отогнать девушку, он замечает, что той уже и в помине нет. Не остаётся ничего другого, кроме как устало закатить глаза и спрятать руки в карманы толстовки.
— Я же не говорю, что безобразничать запрещено, — материализуется в воздухе «ловец». — У вас целый этаж в распоряжении. Хоть доски метайте, хоть с Антоном отжигайте.
—
Класс!
Зина трясётся от радости, но под взглядом подруги затихает.
—
Я позволю Ведущему сюда зайти, если он нас воскресит. Он умеет — я лично видела.
— Сорян, но не вариант. Дед не в ресурсе, да и не своих жертв не воскрешает. Компромисс: вы сделаете вид, что готовы сотрудничать, а после сорокового дня слиняете в подвал. Иначе вас притянет к месту смерти, то есть сюда. Это как бы тоже подвал, но есть ещё один. Подвал в квадрате? Склад? Конюшня? Я не в курсах, но дед расскажет, когда спустится.
— Хватит наговаривать на меня и мою собственность! — слышится откуда-то в районе лестницы. — И я же просил не называть меня дедом!
— А я просила прибавку к жалованию! Правильно Донни тебя скупердяем называл!
— Слышь, рыбёшка, сейчас как отвешу!
Ведущий отпирает дверь, спускается и останавливается в проходе, который разделяет подвал и нулевой этаж. Маньяк уже собирается вновь запереться, как к нему подлетает Ада и тянет за пиджак.
— Не ломайся, начальник! Они за барьером, но у одной руки застряли. Не оставишь же ты девушку в беде?
Выставив перед собой ладони, маньяк встаёт в защитную позу. На запястье у него свисает зонт в чехле.
— Пусть Эр этим занимается! — Ведущий заслоняется Адой, когда Зина щёлкает зубами. — Антон! Харе спать на работе!
Рептилиеподобный призрак материализуется в камере рядом с девушками. Он зевает и тут же ощетинивается, когда замечает двух незнакомок. Леся на него шипит, на что Антон ревёт громче, чем все участники минувшей потасовки, и пускает пламя вдоль ограждения своей камеры. Зина скулит и вжимается в подругу, пока та с любопытством наблюдает за огнём, что не может протиснуться сквозь прутья со всех четырёх сторон клетки Антона. Среди белой туманности проскакивают искры. Они собираются во вспышку между едва различимыми руками Леси и преобразуются в собственные языки пламени, что поднимаются под контролем красных глаз девушки.
— О нет... — бормочет Ведущий, достаёт зонт и раскрывает его перед собой, зажмуриваясь.
Ада перелетает за Даурена и натягивает на него капюшон, пресекая возможность разглядеть происходящее за решёткой. Парень вовремя оставляет попытки сбросить призрака и, вместо этого, закрывает глаза ладонями. Вспышка получается настолько яркой, что даже через несколько слоёв защиты проглядывается светящееся пятно. Долго длятся нечеловеческие крики, которые сменяются более высокой тональностью, и Даурен перемещает руки на уши. На пару мгновений он чувствует жар где-то перед собой, но этот источник тут же пропадает под химическое шипение и совместные возмущения Леси и Зины. Постепенно яркость окружения спадает, но молодой человек продолжает слышать звон, даже когда его одёргивает Ада.
— Хэй. Всё закончилось.
— Первое правило отеля... — уставшим, но жёстким голосом начинает серийный убийца.
Рукав его пиджака подпалён, как верх шляпы. Барьер снова переливается, когда Антон прижимается к нему, с опаской косясь на новых соседей.
«Ведущий снял барьер, чтобы обезвредить Лесю, когда та начала пожар. Но зачем? Клетка не пропускала огонь.»
— Моё слово — закон. Второе правило: пока вас не переселили или не назначили на должность — в свободное время покидание своего номера запрещено, — он оглядывается на Даурена, который тут же сглатывает, и маньяк продолжает. — На смену не опаздывать. Ты, Эр, теперь официальный уборщик. Твоя команда состоит из участников других игр и двух бездельников; не сможете наставить их на путь трудоголиков — все получите по шапке. Подчиняетесь вы Руслану, поэтому переходим к третьему и четвёртому правилам: за вас отвечает руководящий, и никаких пожаров на гостевых этажах.
Ведущий поворачивается к заключённым и отряхивает перчатки.
— Я ещё не решил, что с вами делать, но, если получите доступ на этажи, то вытворять подобное — запрещено. Надеюсь, мы друг друга поняли.
Леся собирает остатки соли, использованной для своего же укрощения, и проводит по кисти зажатой руки — она освобождается и восстанавливает полученные ранения.
— Зашибись, ещё один Варф, — вздыхает Ведущий. — Через три дня вы вернёте себе близкую к человеческой форму. Ада проследит за этим.
Объявленная девушка показывает два больших пальца с обнадёживающей улыбкой до ушей.
— Ну, время позднее, поэтому расходимся.
Ведущий пропускает работников вперёд. Ада машет заключённым на прощание, и ей отвечает Зина. Даурена злобным взглядом провожает Леся, на что парень сильнее натягивает капюшон. Он всё ещё не верит, что из-за него снова погибли люди и что теперь придётся выполнять подобные поручения ежедневно. Краем глаза он замечает перемену в интерьере перехода и с ужасом опускает лицо, ускоряя шаг. Он успел увидеть кровавые пятна и чьи-то куски плоти. Всё остальное парень с усилием старается выгнать у себя из головы, и это частично выходит. Вот только испуг и подступающую тошноту уже не остановить.
— Ой, я забыл упомянуть об иллюзиях, которыми иногда разбрасываюсь? — зевок с помехами вылетает из преобразователя. — Боже, как неловко.
Пока Ведущий запирает дверь в подвал, Даурен мчится в поисках туалета или подсобки. Всё, что угодно, лишь бы скрыться из вида своего работодателя. Найдя на одной из дверей значок с человечком, он достаёт блокнот с ручкой, выводит «10 минут» более-менее разборчиво, зажимает над петлями между дверью и рамой и заходит внутрь. Там желудок наконец подводит его и опустошает содержимое. Головокружение и упавшее давление заставляют парня согнуться в три погибели.
«Стоило просто потерпеть, и я бы всё сделал у себя в номере. Лишь бы маньяк свалил по своим делам.»
Отмыв лицо, Даурен вытирается и скручивает полотенце в трубочку.
«В кафетерии были окна, причём их ручка с этой, внутренней стороны. Во время смены можно попробовать слинять оттуда. Ночью меня точно спалят — уже проходили.»
В коридоре его встречает лежащий на полу листок. Даурен подбирает бумажку и видит новую надпись на обороте.
Уже час ночи, поэтому сегодня у тебя выходной. Меня не жди.
Утром делай, что хочешь, — в пределах разумного. Вечером на крыше я собираюсь проводить танцевальную вечеринку и буду рад, если ты придёшь. Можешь отказаться, я не обижусь.
P.S. Если что, это Димон.
P.P.S. В твоей комнате тебя кое-что ждёт;
не труп, для уточнения.
Зайдя в номер, первое, что видит Даурен, — это какой-то упакованный предмет на кровати.
«А вот и “кое-что”.»
Зажигается свет, и молодой человек берёт чёрный склеенный пакет в руки. Напоминает заказ из интернет-магазина. При тряске никаких странных звуков не издаётся. Он аккуратно распечатывает пакет и достаёт содержимое. В прозрачной упаковке можно разглядеть чёрную униформу с тёмно-зелёными пуговицами и таким же оформлением отдельных элементов. Парень разрывает обёртку и достаёт одежду. Чёрная материя синтетическая, но в то же время приятная на ощупь.
«Напоминает его форму. Это знак доверия или очередная попытка впрячь меня в свой бизнес? В таком только рекламу снимать. “Ваш босс — тиран? Мой босс — серийный маньяк со специфичными вкусами.”»
Пакет мнётся в дрожащих руках. Даурен со злостью швыряет упаковку с формой на пол и закрывает лицо руками, вымучено крича сквозь сжатые губы.
«На мне уже около семи смертей, а я должен участвовать в какой-то вечеринке?! Что там будет: циркулярные пилы, капканы и сетки?! Или в Твистер прикажет играть?! Я не могу продолжать делать вид, что имею хоть какой-то контроль над ситуацией! Хватит уже меня пытать!»
Самоистязание никак не улучшает ситуацию. Даурен нащупывает нож, но тут же отвешивает себе пощёчину.
«Он только и ждёт, что я сорвусь, что поддамся панике. Тем двоим удалось его напугать, но меня он так просто не оставит. Запрёт с ними и позволит меня растерзать.»
Даурен обхватывает свои плечи и утыкается носом в руки. Он достаёт нож и, не открывая его, проводит большим пальцем вдоль рукоятки, ногтем перекатываясь по торчащим элементам. В темноте не разглядеть любимый инструмент. Имея несколько видов памяти: зрительную, осязательную, слуховую и эмоциональную, — можно составить практический полный портрет предмета.
«Несмотря на страх, он подобрался к призракам и обезвредил их. Он мог просто дождаться, пока у Леси закончится огонь, и посмеяться над её попытками. Тем не менее он предпочёл обозначить территорию. Даже если ему пригрозить ножом, он только отберёт его. На своей территории главный он, вне зависимости от угрозы.»
Не теряя времени, Даурен берёт блокнот и зажигает фонарик телефона. Пальцы продолжают дрожать, сознание спутано, но через силу он вылавливает первостепенные локации: подвал с клетками, столовая, ресепшен, склад с инвентарём, игровые, лифты...
«Мало. Нужно изучить нулевой этаж. Где-то должен быть запасной выход. Но проблема в том, что время у меня ограничено. Вечеринка подразумевает, что носиться придётся быстро. Аргх! Это неисполнимая задача. Меня засекут и повяжут. Или...»
Рана на шее подсохла, однако пластырь завтра пригодится. На касания кожа отдаёт напряжением мышц.
«Я бы мог просто понадеяться, что за покорность меня оставят в живых. Но терпение Димона невечно. Возможно, это мой последний шанс.»
Даурен спускается и поднимает с пола форму, а затем поднимает взгляд на нетронутую пижаму.
«Нужно притвориться и убедительно отыграть, а во время праздника, когда Ведущего отвлекут гости, проскользнуть к запасному выходу. Только есть одна проблема: та парочка упоминала про барьер для участников. Если он и вправду не позволяет выбежать, то я обречён. Нужен план Б.»
Сбросив толстовку, молодой человек примеряет ночнушку.
«Как влитая. Я могу только надеяться, что это простое совпадение. Какое унижение: меня могли облапать, пока я спал, так ещё и приходится пожинать плоды.»
На душе тяжело от прожитого и грядущего дней. Даурен подходит к окну и смотрит вдаль; он потерял всё, пусть даже если это крупица в сравнении с чужими богатствами, которые принадлежат более удачливым людям. У космического объекта сложно просить чего-то, но Даурен шепчет, что хотел бы вернуться в свою комнату на окраине.
«В прошлый раз сработало. Может, и завтра повезёт.»
