~~~
Несмотря на то, что они едва наладили свою жизнь в Сторибруке, начав новую жизнь с чистого листа, мудро уладили все прошлые конфликты и примирились с собой, Дэвид был рад возвращению в Зачарованный Лес. Конечно, он очень скучал по Эмме и Генри, — аж желудок сводило от мыслей о них, — однако прохладный ветер на коже, аромат сосен и полевых цветов, вид родных просторов, словно всё было так знакомо, так любимо, как тогда, когда они бежали от Королевы. Изменилось лишь то, что теперь они бежали вместе с ней. Он знал, что Белоснежке немного сложнее адаптироваться, хотя она и держалась молодцом. Своими речами она заряжала толпу, излучая оптимизм и жажду жизни, и люди следовали за ней, охотно работали все вместе, чтобы их возвращение стало проще. Дэвид думал, что с его женой всё в порядке, пока в первую ночь в палатке не поймал её за оплакиванием тех, кого они навсегда потеряли. Она сказала, что всё в порядке, что это просто минутная слабость, но он знал, что материнское сердце ранено, хоть Снежка и справлялась с ним лучше, чем Реджина. Реджина. Вот о ком уж действительно стоило побеспокоиться. Дэвид всё ждал, когда бомба внутри неё разорвётся, и их накроет волной нового хаоса. Она уже не та, уже не Злая, он знал и это, но она не всегда была такой, однажды потеря любимого человека уже изменила её. Возможно, история повторится. За ней нужен глаз да глаз, решил Принц, проходя мимо её королевской (на самом деле, ничем не отличающейся от других) палатки, из которой не доносилось ни звука. Зло дремлет, значит у него есть время на добро. — Робин, — приветствует нового товарища Прекрасный, пожимая его руку, — я видел неподалёку поляну с цветами. Выберусь туда ненадолго, хочу подарить жене букет, — делится планами он, поглядывая на молодую брюнетку, которая помогала бабуле Лукас с приготовлением завтрака. — Хорошее дело, дамы это любят, — хвалит его Локсли, кивая. — Я присмотрю за лагерем, только будь осторожнее. Неизвестно, когда и где появятся летучие обезьяны в следующий раз. — Папа, — они оборачиваются на детский голос. Роланд смотрит на них слишком уверенно для маленького мальчика. — Я тоже хочу пойти с дядей Принцем. На поляну за цветами для женщины. У Дэвида аж глаза округлились от таких новостей. Он перевёл удивлённо-насмешливый взгляд с младшего Локсли на старшего, у которого аж щёки горели от заявления ребёнка. — Так-так, — весело щебечет Дэвид, наклоняясь к Роланду. В этот момент он сжимает свою новую игрушку ещё сильнее. — Ну и кто же твоя избранница, маленький разбойник? — Королева Реджина, конечно, — отвечает ему мальчишка таким тоном, будто в этом лагере только она заслуживала цветов, и другие женщины даже не рассматривались. — Ты возьмёшь меня с собой? Пожа-а-алуйста. — У малого губа не дура, — хохочет Дэвид, наблюдая за тем, как Робин смущается от его слов. — После того, как она спасла его от обезьяны, Роланд только о ней и говорит, — почти шёпотом объясняет Разбойник, поглядывая в сторону сына, теребившего Большого Джона. — Видишь? Ходит везде с этой мартышкой, а вчера перед сном вообще поссорился с Маленьким Джоном из-за Её Величества. Джон обронил что-то вроде «Реджина — Злая Королева», и у Роланда случилась истерика. Он долго плакал, разубеждая его в этом, оправдывал её, не хотел верить... Не знаю, что это, но мне не нравится, к чему это ведёт... Может, магия какая-то... — Как это мило, — улыбается во все тридцать два зуба Дэвид, думая о том, что именно так отреагировала бы его любимая жена. Он не разделял опасения отца насчёт дружбы его сына и Королевы, поэтому позволил себе посмеяться над этим. — Послушай, у Реджины есть тёмное прошлое, и я, как и все, переживаю за неё, потому что сейчас она немного разбита... Ты знаешь, что она потеряла сына? Она здесь, а он далеко, и вероятность того, что они когда-нибудь встретятся, близка к нулю. Ей больно из-за этого, — искренне говорит он приятелю, хлопая его по спине, — но твой сын может помочь ей справиться с горечью утраты. Уверен, что ей станет лучше от того, что другой ребёнок увидит в ней то, что видел Генри, и это поможет ей не сбиться с пути. Робин растерянно уставился на что-то за спиной Принца, и тот, проследив за его взглядом, увидел ту самую палатку, где Королева скрылась в ночи. Она всё ещё не показалась миру этим утром, но мимо её покоев на всякий случай люди проходили на цыпочках. — То, как она кинулась к Роланду... Я сразу понял, что она — мать, — объясняет Локсли. — И я вижу, что последнее, чего она хочет, — причинить вред моему сыну. Думаю, что ты прав, Дэвид, и я совсем не против того, чтобы Роланд с ней общался. Но если я почувствую угрозу... — Этого не будет, — коротко отрезает Дэвид прежде, чем Робин закончил. И они снова смотрят друг на друга так, будто знают это наверняка.
~~~
Этот аромат кружил голову, проникал прямо в лёгкие, навевал самые чувственные мысли. Поле, до которого маленькая банда добралась минут за десять, было усеяно самыми разнообразными цветами, и казалось, что каждый цветок был способен внушить что-то своё. Васильки пели оду о доверии и верности, колокольчики выражали повиновение, ландыши говорили о чистоте намерений, а ромашки напоминали о детстве и невинности детской души. Робин, последовавший за Принцем и сыном, невольно улыбнулся, когда увидел, как его малыш увлечённо собирает свой первый в жизни букет для женщины. Он старательно выискивал самые красивые, самые крупные цветы, которые сочетались бы между собой и порадовали Реджину. У него это получалось так легко, что даже Прекрасный Принц мог ему позавидовать. — Какой жених растёт, а, — усмехнувшись, замечает Дэвид, когда ребёнок буквально из-под его носа увёл богатый красный цветок. — Мне повезло, что наши букеты предназначаются разным женщинам, иначе Белоснежка, не долго думая, выбрала бы тебя. — Но у тебя хорошо получается, — настаивает Роланд. — Только не дари жёлтые цветочки, от них потом всё чешется. Дэвид растерянно смотрит на своё творение и вздыхает. На эти самые жёлтые цветочки, о которых сообщил ему Роланд, был сделан главный акцент. — А ты ещё и очень умный, да? — не отстаёт Нолан в поисках других красот вокруг, которые бы понравились Снежке. — И настоящий рыцарь, как мне сказал твой отец. По-мужски отстаиваешь честь женщины, когда её задевают. — Я не рыцарь, а разбойник, как папа, — пожал плечами Роланд. — Папа учил меня быть джентльменом и проявлять уважение к миледи. А называть Добрую фею злой — это неуважение. — Согласен, — Дэвид потрепал мальчишку по волосам и подошёл ближе к Робину. — Загораешь, братец? У Робина была растёгнута рубашка, оголяя часть его крепкого тела, а голову он откинул назад, словно поддаваясь горячим солнечным лучам. Он напросился на прогулку с Дэвидом и своим сыном, чтобы быть уверенным, что ни с тем, ни с другим ничего плохого не случится, однако сам рисковал заработать тепловой удар, стоя там без какой-либо защиты. — Папа, почему ты не собираешь цветы? — спрашивает Роланд, казалось бы, только заметив, что отец рядом с ним. Встретив его непонимающий взгляд, он обьясняет: — Ну, для Руби. — Что?! — В Дэвиде снова проснулась главная сплетница всея Зачарованного Леса. Эту должность он успешно занимал, пока его жена была занята другими делами. — Ты и Шапочка? О Боже! — Постой, не ори, мы просто друзья, — успокаивающе твердит Локсли, поднимая руки вверх, — мол, «это не я, у меня совсем нет намерений, о которых ты думаешь» — но это никогда не останавливало Нолана. — Обычно всё так и начинается, — хлопает его по спине новый товарищ. — Руби умница, она славная девушка, хоть и немного легкомысленная. Просто ещё не встретила своего человека. — Не мой типаж, — отказывается Робин, разводя руками. Дэвид смеётся в ответ на это. — Глядя на влюблённого маленького Роланда, боюсь представить, какой у тебя типаж, папаша. И он был чертовски прав. Потому что не только младший Локсли бросал заинтересованные взгляды в сторону самой безжалостной из всех известных правительниц Зачарованного Леса. Даже если бы Реджина не бросилась к его сыну, спасая его в их первую встречу, он бы всё равно, вероятно, обратил на неё внимание. Эта женщина была абсолютно невероятна. Разумеется, до него доходили слухи о безупречной красоте Злой Королевы, и он даже представлял, как она выглядела, основываясь на общем описании её внешности, однако Робин бы никогда не смог представить такую красавицу, не видя её. Когда она заговаривала (что было очень редко, но очень колко), и её чувственные винные губы приоткрывались, Разбойник не мог оторвать от них взгляд, ловя каждое её слово, будто женщина читала поэзию. Когда она поворачивала голову, и её длинные волосы, которые она распустила к вечеру, падали на её вздымающуюся грудь, Робин задерживал дыхание, чтобы не спугнуть её своим стоном. Когда она двигалась, грациозно и уверенно, мягкой поступью, словно кошка, он не мог не наблюдать за точёными изгибами её великолепного аппетитного тела, и даже вся её одежда не могла скрыть его. Он был очень внимателен, когда дело касалось её. Потому что он был покорён. Впрочем, не первый и не последний. Мечтать о Королеве он, разумеется, даже не смел. Не то, чтобы он был не уверен в себе или труслив, как юный мальчонка, однако сомневался, что в этом его положении между ними есть что-то большее. Они были знакомы всего сутки, но они уже были связаны крепкими узами: он спас её, она — его ребёнка. И после Реджина даже ни разу на него не посмотрела. Он знает это точно, потому что он этого ждал. «Если следовать этой логике, то Королева втайне влюблена в одного из гномов, Лероя. Потому что смотрит она на него регулярно, и если бы взглядом можно было убивать, тот был бы уже давненько мёртв». Что ж, её чувства к Лерою казались вполне взаимными. Идеальная гармония в отношениях. — Можем возвращаться? — Робин замечает, что отвлёкся на свои мысли, когда и Принц, и его сын окружают его с пышными букетами, аромат которых был таким дурманящим, что устоять было невозможно. Ей должно понравиться, думает Локсли и понимает, что теперь это дело не только его сына, но и его самого. — Да, папа! — радостно вопит малыш, подпрыгивая от нетерпения. Мужчины не могут не посмеяться над ним, замечая его искренний восторг. Они неспеша возвращаются в лагерь, переговариваясь между собой. Дэвид ещё раз спрашивает о Руби, Робин всё отрицает, Роланд пожимает плечами и переводит тему, затрагивая в своих детских вопросах Реджину. Дэвид хохочет и охотно отвечает, старший Локсли чувствует, как пылают его щёки при упоминании королевского имени, и осознаёт, что тоже запоминает детали. — Какой у Реджины любимый цвет? — Чёрный, я полагаю. Возможно, ещё фиолетовый. — А мне нравится зелёный. А Реджина любит стрелять из лука? — Не думаю, что она это умеет. Нужно будет вам с папой её научить. Зато она очень увлечена лошадями, ей нравится ездить верхом. — А если она Королева, то у неё должен быть Король. Где он? Мы с ним познакомимся? — Ох, малыш, Король давно умер... От старости. Он прожил долгую и счастливую жизнь, но его больше нет. — Разве Реджина не молодая? Зачем ей нужен был старый Король? И почему она не найдёт себе нового? Роланд был так любопытен, он сыпал вопросами быстрее, чем Дэвид успевал подумать над ними. За этой познавательной беседой они добрались до лагеря, где их уже заждались Весёлые ребята, Белоснежка и другие. Робин не был уверен, что увидит Королеву, потому что его предупредили, что она — та ещё соня, может выйти только к обеду, однако её шоколадные глаза были первым, что он увидел. Она смотрела на него как-то совсем неосознанно, словно ожидала увидеть кого-то другого, зато как только до неё дошло, что их зрительный контакт держится дольше десяти секунд, она резко повернула голову. Робин готов был поставить всё, чем был богат, на то, что она была смущена. Это не вязалось с её сегодняшним немного агрессивным образом. Королева с ног до головы была облачена в кожу, повторяющую каждый её изгиб, глубокое декольте приковывало животные взгляды, тёмные ровные волосы собраны в идеальный хвост. Плащ за её спиной тоже был тёмным, расшитым необычными узорами; прослеживались алые, как её губы, и золотые, как радужка её глаз, нити. «Готовилась произвести фурор, вот почему так долго не выходила. У неё получилось». Стоило огромных усилий не пялиться на неё так открыто, поэтому Робин решил присматривать за Роландом, который побежал прямо к ней. У него не было никакого, даже малейшего страха перед этой женщиной, которая вырывала сердца и сжигала дотла деревни, он так счастливо бросился в её руки, что сердце Робина пропустило удар. Реджина такого явно не ожидала. Она дёрнулась от крика, звука своего имени на детских устах, и удивлённо посмотрела на своего маленького поклонника. Он улыбался ей самой очаровательной улыбкой на свете, держа в руках букет нежных полевых цветов, и женщина несколько раз моргнула прежде чем осознать, что происходит. — Доброе утро, Реджина, — пищит мальчик, протягивая ей цветы. Она явно не верит своим глазам и считает это шуткой, но глаза ребёнка не врут. Это ей. От него. От самого чистого сердца. — Её Величество, — прокашлявшись, поправляет его Маленький Джон. Он тоже был в шоке, но гораздо больше взволнован, чем удивлён. — Ты можешь звать меня, как тебе захочется, — ласково отвечает Королева, метнув серьёзный взгляд в сторону большого няня. Она присаживается на колени перед ребёнком, чтобы быть с ним на одном уровне, принимает букет, вдыхая сладкий аромат без остатка, и мягко смотрит на кудрявого малыша. — Спасибо тебе, Роланд. Мне очень приятно. — Папа сказал, что женщины любят цветы, и я собрал их для тебя, — смущённо признаётся он, но не отрывает от неё глаз. — Сегодня ты ещё более красивая, чем вчера, Джина. Его сын прав. Его сын так чертовски прав, что Робин бесконечно ему благодарен за то, что он озвучивает то, что на уме у его отца, и это не приходится делать ему самому. Ему очень хочется поймать её смущённой снова, но он сомневается, что будет выглядеть менее робким. В другой раз. Королева продолжает шептаться с его сыном, и Робину кажется, что ничего прекраснее быть не может. А потом Её Величество поднимает взгляд на него, встречаясь с его небесными глазами. Ему становится тяжелее дышать. И это воистину прекрасно.