***
Пустырь, где в итоге останавливается шевроле, выглядит вполне себе безлюдно, а окружённый ещё и небольшим пролеском, так и вовсе внушает ощущение скрытости от посторонних глаз, а значит безопасно. Антон вдыхает свежий воздух полной грудью, замирает, а затем протяжно выдыхает. Арсений же медленно выползает из автомобиля, держа в руке «лебедя» и неуверенно поглядывая на парня. Баловство, которое сам он учинил в погребе у Макара, ни в какие рамки не идёт в сравнение с тем, чему просит научить его молодой и неопытный Шастун. Пострелять по банкам можно и в тире, но у Антона, видимо, закончился абонемент в парк развлечений — малыш хочет серьёзной охоты. А косатка не желает меняться ролями и становиться потенциальной жертвой. Арсений решает не воспринимать рвение парня всерьёз, а потому вдруг расслабляется, хищно тянет уголок губ вверх и с долькой надменности, более уверенно подходит к китёнку. — Правило первое, — бесцеремонно озвучивает Попов, протягивая парню оружие. — не направляй пистолет на людей. — Отличное правило, — с издёвкой откликается Антон, резко меняясь в лице и поворачиваясь на Арса с немым укором во взгляде. Косатка закатывает глаза и цокает языком, принимая жирнющий намёк в свою сторону. — Заряженный пистолет, — акцентирует скорее вынужденно, никак не от души или от чувства вины. Антон уже хочет что-то ответить, но не успевает, когда мужчина вновь открывает рот. — Правило второе, не стой на прямых ногах, — говорит и легонько хлопает парня под коленками, чтобы те чуть расслабились, — расставь их немного в стороны, одна перед другой, слегка наискосок, ещё, хватит. Третье правило, — косатка замолкает, подойдя ближе и хватая Антона за руку, устраивая пистолет в чужих пальцах удобнее, — стреляй на выдохе, а для этого… Арсений обходит Антона, замирая точно за его спиной, чуть выглядывая из-за плеча Шаста и приподнимая одной своей рукой локоть парня, а другую невесомо расположив на чужих рёбрах поверх рубашки, чувствуя как те чуть дрожа опускаются и поднимаются снова. — …для этого надо расслабить грудную клетку… — голос Попова отдаёт тёплым дыханием в длинную шею, он едва касается её кончиком носа и не специально вдыхает чужой аромат. — ты ужасно напряжён… — Кровь приливает к щекам Арса, он прикрывает глаза и вовремя ловит себя на абсурдности происходящего. Воображение рисует непристойные картинки, а в груди вдруг становится совсем горячо и тяжело, когда Попов осознаёт, что уже практически внаглую обнимает Шаста со спины. Косатка моментально шарахается назад, кусая себя за запястье и проглатывая выкрик от резкой боли, застрявший в груди узел из полудохлых бабочек и внезапно найденные в себе остатки грёбанного стыда. Шастун же, сосредоточенный на выбранной цели в виде какого-то дерева, кажется, вовсе отключился от всего мира и ничего не почувствовал. Парень выдыхает, долго прицеливается, смешно прищуривается, разбавляя напряжённое лицо косатки***
Шевроле паркуется где-то в домах и остаётся предательски брошенным, пока двое парней, держа в руках пакеты с продуктами, топают за русоволосой девушкой к подъезду. — Хорошо, что доехали без проблем, — звучит приятный голос, а Арс и Шаст одновременно переглядываются. — Дима предупреждал, что с вами могут возникнуть трудности. Попов показательно закатывает глаза, пока Антон молча вздыхает. — Да, Диме стоит отдать должное. Ты оперативно встретила нас, — благодарно кивает парень сам себе. — спасибо тебе, Кать. — Да ладно уж… — дверь подъезда противно скрипит, впуская гостей внутрь. — Так, только, чур, квартирантку свою не обижать, понятно? — Пф… — вновь закатывает глаза косатка, дуя на чёлку. — Не обидим, Кать, не переживай. — Антон очень устал, глаза по ощущениям слипались, а сознание бродило где-то, но точно не здесь. — Она сейчас на учёбе должна быть, так что заселим вас спокойно. — поднявшись на свой этаж, Позова достала из барсетки ключи и открыла нужную дверь, впуская парней в квартиру. — Тош, давай мне вот этот пакет, я на кухню унесу. Квартирка, которую сдаёт Катя, выглядит довольно неплохо. Раньше Позовы и сами жили здесь, а затем Катя и дети переехали в более просторный дом — «подарок» от благодарных пациентов Дмитрия. В этой же квартире теперь время от времени проживали туристы или студенты. Одной из последних являлась и квартирантка, ныне снимающая здесь комнату. — Вода шумит, — замечает Попов, прислушиваясь, пока Шастун разувается в прихожей. Парень не сразу поднимает глаза, и ему начинает казаться, что он тоже что-то слышит. — Пойду посмотрю, вдруг кран не закрыт, — Антон делает несколько шагов в сторону ванной, как вдруг дверь в комнату открывается. По ту сторону появляется девушка с обёрнутым вокруг груди махровым полотенцем и чалмой на голове. Кожа совсем розовая, а из-за спины словно стеной стоит пар. Девичье лицо выражает крайнее удивление, и кажется, что визга уже не избежать, но вместо всего этого происходит то, к чему Антон совершенно не был готов. В блестящих глазах напротив собираются слёзы, а губы из буквы «о», складываются в подрагивающую прямую линию. Раздаётся хлопок. Арсений отшатывается в сторону, совершенно не понимая, что происходит, и почему уже через мгновение девушка проносится мимо него и громко хлопает дверью в свою комнату, пока столбом стоявший Антон, медленно разворачивается на месте, держа ладонь на горящей щеке. — Диджей, что за… — не успевает произнести косатка, как мимо проносится и сам парень с лицом, которого Попов на Антоне ещё не видел. — Ирин, открой! Я могу объяснить! — Что происходит? — обращаясь к Арсению, из кухни возвращается Катя, явно встревоженная шумом. Попов лишь растерянно пожимает плечами, молча наблюдая за развернувшейся картиной, сведя брови на переносице. — Ириш, ты дома что ли? — Позова слегка толкая Антона в бок, стучит в закрытую дверь перед собой, жестом прося парней уйти от греха подальше, и Шастун подчиняется, поджимая губы и быстро ретируясь. Вслед за ним подтягивается и Попов, занося оставшиеся вещи на кухню. — А мне не хочешь объяснить? — Нет.***
Пар от горячего чая приятно щекочет нос, растворяясь в воздухе запахом мелиссы. Тяжёлый путь остаётся позади, и Антон набирается смелости предположить, что все неприятности, наконец, закончились. Ну почти. К сегодняшней встречи он совершенно не был готов, а потому не знал, что с этим делать. С Ириной его когда-то связывало нечто иное, чем простая влюблённость в школьную подругу. Девушка была очень красивой: светлые волосы, блестящие глаза, белоснежная кожа и самая прекрасная улыбка на свете. Антон по-настоящему любил её искренность по отношению к нему, ценил за честность и дорожил её советами… Но не более того. Да, она нравилась ему как человек, нравилась даже, как девушка, но он упорно игнорировал её симпатию к нему и недвусмысленные намёки на отношения. Дошло до того, что Ирина решилась всё же взять инициативу на себя и первая открыто предложила парню встречаться. — А ты что? — Кофе, как оказалось, здесь никто не пьёт, а нелюбимым чаем давиться не очень-то хотелось, поэтому Арсений уже долго просто вертит в руках яркую конфету, выжидающе поглядывая на собеседника. — Ничего… — Шастун же прячет взгляд в чае, мысленно желая захлебнуться в нём. — Я ушёл, ничего не сказав. — Серьёзно? — ложка звучно звенит о бортик чашки, а на лице Кати читается полнейшее недоумение. Арс, казалось, вовсе не был удивлён. — Знаю, что поступил ужасно. Я как раз переезжал тогда в Москву, надеялся, что уеду, и Ира остынет ко мне… — Антон неслышно вздыхает, обхватывая чашку ладонями. — Никак не ожидал увидеть её здесь… — Вот что вы за народ такой, почему нельзя просто поговорить и объясниться? Зачем устраивать сцены? — недовольно морщится Катя, закатывая глаза и подкладывая руку под подбородок. — Сердце девичье разбил и в Москву навек свалил… Молодец, Тош, что я могу сказать. Попов кривит лицо и губы, задумываясь о чём-то своём, затем молча поднимается и, складывая руки на груди, облокачивается плечом о косяк, равнодушно глядя в окно. Антон окончательно зарывается в себе и накрывает руками голову, прикладываясь на стол. — Чем убиваться теперь, пошёл бы лучше, да поговорил с ней, наконец. — добавляет Позова, отпивая чай. — Столько лет прошло, Кать… Не уверен, что это хорошая идея. — бормочет себе под нос Шаст, не поднимая головы. — По-твоему лучше так, как есть, да. Ну ладно, можешь и дальше продолжать бежать от себя, тебе не привыкать, особенно в последнее время… — Кать, ну что ты на больное давишь… Ты совсем такая же, как тогда, когда ещё девушкой Поза была… — Именно поэтому сейчас я не девушка, а его жена. — Потому что пилила его? — Шаст поднимает голову на Катерину, пряча руки под стол. — Потому что мы всегда разговаривали, если у нас возникали недомолвки. — девушка грустно вздыхает, — Представь, скольких проблем можно было бы избежать, если бы люди просто умели разговаривать. — Гораздо важнее, чтобы люди умели друг друга слышать, — внезапно добавляет Арсений, не поворачивая головы. — а так трендеть и до бесконечности можно. — Как ни странно, но твой дружок прав. — поднимается из-за стола Позова и ставит чашку на край раковины. — Он не мой. — А чей, мой что ли? — подкалывает парня Катя, нагибаясь и шепча ему на ухо, — Поговори с ней, Ирка девчонка хорошая. — А то я не знаю… — уходя, Катька по-отечески треплет Антона по голове, взъерошивая русые волосы. — Давайте не балуйтесь тут, а то как дети малые. — бросает девушка напоследок и закрывает за собой дверь. — Пока, — обречённо произносит Антон, поправляя растрёпанную чёлку и снова утыкаясь в стол. — Мне тоже надо идти. — нарушает вновь молчание Арсений, посмотрев, наконец, на парня. — Ты-то ещё куда собрался? Нам нежелательно покидать квартиру, особенно тебе… — мгновенно переключается Шаст, резко поднимая взволнованный взгляд на косатку. — Я не надолго. Воздухом подышать. — Открой окно, да подыши… — Диджей, не провожай. — Попов уже обувается в прихожей, пресекая все попытки Антона его остановить, одной фразой, — С благоверной своей лучше помирись. — и уходит, накинув на плечи куртку и хлопая дверью.***
Постепенно вечер разбавляет жёлтый свет от уличных фонарей. Всё ещё гуляет детвора, а на лавочках местные бабули, обсудившие всё на свете от властей до проституток, уже не различают, кому именно кидают хлеб: дворовым котам или обнаглевшим голубям: и те, и другие уже на одну морду. Арсению такая своеобразная атмосфера даже нравилась, хоть и была совершенно чужда. Всё же, не к такой жизни его приучали с младенчества, а к более «элитной» и местами довольно жестокой. А все эти посиделки на скамейках — нет, это слишком просто для него. Мужчина очередной раз вздыхает и затягивается, выдыхая сладкий дым и сплёвывая поганый горький вкус с языка. — Зачем просишь, если всё равно не куришь? — Напряжение. — коротко отвечает Попов и выдыхает снова. — Долго ещё нас будут преследовать? — Почём мне знать. — Блять, Серёг, потому что ты всё знаешь. — снова сплёвывает горечь косатка, кашляя и крепче прижимая руку к боку. — Когда они уже поймут, что я выиграл этот дурацкий спор. — Тебе бы всё в игрушки играть, а они действительно на тебя зубы точат. Не пройдёт и пары дней, как они найдут тебя, а вслед за ними и ЧБДшники сразу. — Матвиенко суёт руки в карманы, осматриваясь по сторонам и продолжая тише. — Попросил бы лучше прощения и вернулся к нам. Пока ты под нашей защитой, ЧБД тебя не тронут. — Не чужие, так свои же прикончат. Даже не рассчитывай, что я буду извиняться. Пашка, может, и неплохой вожак, но с той ещё говнецой. — выбросив окурок, Попов глубоко вздыхает и снова закашливается. — Дерьмовые сигареты. — Уж какие были. — парень поглядывает на мобильный и прячет его снова в карман. — Арсюх, будь начеку. Ни мы, ни другие не будут с тобой сюсюкаться. Паша сможет дать тебе последний шанс, если вернёшься. — Я всё сказал. Пусть себе этот шанс засунет куда-нибудь. Я не вернусь. — Ты сейчас ходячая мишень, Попов. — Сергей аккуратно тычет мужчине в раненый бок, отчего тот тихо шипит. — Знаешь ведь, что косатки беспощадны. — Мне всё равно. Если окажется, что я не способен убежать, то приму смерть красиво. — ухмыляется Арсений, поднимая глаза на уже потемневшее небо. — Ты-то примешь. Жаль только пацана, что с тобой трётся. — улыбка стремительно скатывается с лица Попова, а глаза начинают нервно бегать из стороны в сторону. — Молодой ещё, плохо будет, если и ему достанется… И как он мог про мальчишку забыть? Да и про то, что парню и так уже досталось немало, и в основном от самого Арсения и его безбашенной жизни. Морально за несколько дней мужчина к нему чересчур сильно привык, и теперь отсутствие дополнительного двухметрового звена в этой жизненной цепи, приводило к расстройству и душевному, и пищевому. — …хотя о чём это я… Ну ладно. Пора мне. Увидимся ещё. — Постой! А брелок? — У меня. — Хорошо. — Матвиенко жмёт руку мужчине, надевает шлем и садится на мотоцикл. На прощание коротко машет тому рукой и быстро уезжает, поднимая за собой столб пыли и оставляя Арсения наедине со своими мыслями. Так-то оно так, косатка не первый раз рискует собственной жизнью, попадая в передряги и даже втягивая в них кого-то ещё. И каждого из этих «кого-то» ждала не самая приятная судьба. Арсений никогда не чувствовал себя преступником или бандитом. Играл чужими жизнями, иногда нечаянно ломал, как порой бывает с игрушками. А Антон, почему-то, не вписывался в категории игрушек, одни из которых можно было убрать в ящик, чтобы поиграть позже, а другие выбросить, наигравшись. Антон в этой игре больше походил на такого же игрока, как и сам Арсений. И Арса это жутко бесило. И жутко привлекало. И сам Антон привлекал. И это бесило ещё больше. Мужчина прячет холодные пальцы в карманы и направляется домой, подмечая, что и бабули все уже куда-то рассосались. Небо темнеет ещё больше, а мысли в голове брюнета сгущаются тучами, затягивая всё беспросветным чёрным. Попов беспрепятственно входит в подъезд. Благо, необходимость наличия домофона в данном доме отсутствовала, или же отсутствовали средства на его обеспечение. Так или иначе, Арсений поднимается на нужный этаж, всю дорогу пытаясь придумать, как изгнать мысли о диджее из головы. Но, наконец, решает, что, наверное, сейчас будет правильно поговорить с ним самому, а не только дать ему возможность разговора с бывшей «недодевушкой». Арсений надеется, что Шастун уже освободился, и они смогут друг с другом просто пообщаться. Ведь они, наверное, уже друзья. А друзьям, вроде, необходимо общение. И сейчас Арсу как воздух необходимо общение с Антоном. Попов уверенно открывает дверь, успевает переступить порог и, прислушавшись, замереть на месте, а затем пулей вылететь из квартиры, громко захлопнув за собой, — в одной из комнат раздаются приглушённые стоны.