Союз флейты и сабли

      Жизнь обитателей Луаньцзань медленно, но верно менялась к лучшему. Материалы, немного хорошей еды, чуть больше денег — все это сделало их жизнь чуточку лучше. Вэй Усянь уже не вздрагивал, если замечал серо-золотые одеяния Цинхэ Нэ, а некоторых адептов так и вовсе, начал узнавать в лицо. Да и те были весьма приветливы, ведь Вэй-лаоши, как они начали его называть, никогда не отказывал в помощи, если она касалась талисманов или ловушек. Иногда он ходил с адептами на охоту и те, в благодарность, всегда заходили в какую-нибудь таверну, угощали старшего обедом и хорошим вином. В один из таких дней к ним пожаловал сам глава Нэ, дабы удостовериться, что все в порядке. Его снова встретил Вэнь Нин и проводил к своим. Бедро не оттягивали ножны с саблей, которую он оставил у подножия горы, как и договаривались. — Дева Вэнь, рад вас видеть, вижу, дела идут хорошо? — девушка вскинула голову и откинула упавшую на лоб прядь. Сейчас она выглядела куда лучше. — Спасибо, глава Нэ. Да, дела идут намного лучше. Ваши адепты прилежны и вежливы, все условия выполняют четко и ясно, задают вопросы, если что-то не поняли и часто приводят с собой друзей. По крайней мере, теперь жить стало интереснее, — на губах девушки появилась небольшая улыбка, но она тут же исчезла. — А где Вэй Усянь? У меня к нему разговор есть, — целительница кивнула в сторону пещеры, где заклинатель обычно обитал. Тот выглядел чуть лучше, но все равно в глазах было что-то такое, что пугало Нэ Минцзюэ. Какая-то опустошенность, смирение. — Глава Нэ, приветствую, — поклон вежливый, но сразу видно, что делает он его с трудом. Мужчине даже страшно подумать, что этот птенец пережил, чтобы стать темным. — Рад видеть что ваши дела идут куда лучше, — подобрать тему для беседы очень трудно, между ними не пропасть — хрупкий лед, что ломается от слишком громкого крика птиц. Неверный шаг и один Безликий знает, какие демоны обитают в серых омутах глаз. — Спасибо, у вас на редкость тактичные адепты. Все выполняют, не спорят, не задирают нос. Чифэнь-цзюнь, я хотел пройтись, барьер проверить, не хотите составить мне компанию? — от такого предложения отказываться было стыдно. Разговор сначала не шел, так, о природе, о погоде, но потом они задели тему главы ордена Ланьлинь Цзинь и тут обоих прорвало! Сколько яда они вылили на голову интригану измерить было трудно, но будь их слова материальны, то Цзинь Гуаньшаня бы постигла участь принца Сянлэ, когда его народ страдал от Поветрия ликов. Бурное обсуждение продолжилось и в пещере, где Нэ Минцзюэ явил несколько кувшинов байцзю, которое делали в Цинхэ. Оно было очень крепким и многих прошибало с первого же глотка. Вэй Усянь сначала с недоверием покосился на алкоголь, а потом одним глотком осушил пиалу. Да… в Безночный их всех! Один гуй, он умрет. Не от стрел врагов, так от темной ци. Лань Ванцзи был прав, говоря что это его убьет. Но по крайней мере он будет умирать свободным человеком, который познал и счастье, и горе. Он пил вино и смеялся, скрестил клинок со вторым Нефритом Гусу Лань. И он был очарован им, как может быть очарован ребенок образом героя из любимой сказки. Невероятно далекий, красивый, строгий, холодный, но при этом благородный и честный. Выпитого байцзю было не так уж и много, всего один кувшин, но пьяные разговоры насчёт Цзинь Гуаньшаня и текучесть яда в словах не уменьшались. — У меня только один вопрос, глава Нэ? — к удивлению старшего трезво спросил Вэй Усянь. Сначала он удивился, а потом вспомнил рассказ брата, что этот заклинатель к алкоголю весьма устойчив. — Задавай, — сейчас, когда он нашел человека, с которым можно поплеваться на Цзиней ядом, он готов ответить на любой вопрос этого человека, даже если бы он был неприличным. — Почему госпожа Цзинь не кастрировала своего муженька? — золотой вопрос, который задают все, но никто ответа, к большому огорчению, не знает. — Никто не знает, — честно ответил заклинатель. Многие задавались таким вопросом, но ответа так и не нашли. — Ее подругой была покойная мадам Юй, женщина с тяжёлым ударом и не менее сильным кнутом, который считается одним из мощнейших духовных орудий. Как она могла не попросить её помочь? — в голосе хмельное веселье и отголоски лихой юности. — Безликий ее знает, эту госпожу Цзинь, — лица скривились в задумчивости, которая вскоре исчезла. — Тогда за его кастрацию! — Вэй Ин был чуток и соображал, даже будучи пьяным в дрова. Вопрос был неуместным, поэтому легче сказать тост и отвлечь, утопить дурные мысли в хорошем алкоголе и доброй беседе. — За кастрацию Цзинь Гуаньшаня! — Нэ Минцзюэ с искренним удовольствием поддержал тост. Пиалы были отброшены и они пили прямо с горла, не стесняясь. Это было последним, что помнил глава Нэ…

***

Похмелье… жуткая штука. Нэ Минцзюэ проснулся на полу пещеры Фумо, но сразу понял — пришли сюда после лекаря, пьяными в дрова. Рядом был весёлый и ржущий Вэй Усянь, которого, видимо, даже жизнь в таких жутких условиях не могла заставить погасить улыбку и блеск глаз. — Тише ты, мелкий гад, — голова просто раскалывалась, хотелось тишины, а не хихикающего чертенка с алой лентой в волосах, завязанной пышным бантом. — А, Минцзюэ-гэ, ты уже проснулся. Эта ночь была самой веселой в моей жизни, после такого и умереть не стыдно, –искренне поделился впечатлениями с Нэ Минцзюэ, который продолжал страдать от головной боли. — Больно? Сейчас, — и протянул ему отвар против похмелья, который ему выдала Вэнь Цин, после того как залечила все ранения и накостыляла им по головам. — Холодно, — разгоряченное алкоголем тело начало восстанавливатся и понимать, что в пещере Вэй Усяня дьявольски холодно. Здесь можно было спокойно хранить труп и он бы не разложился. Не удивительно, что тело Вэнь Нина так хорошо сохранилось, оставшись почти не тронутым. — Холодно? Ничего, я уже привык, — в голосе все такое же веселье, разве что в глазах чуть заметнее становится небольшая боль. Да и хватается за грудь Вэй Усянь часто, что заставило Нэ Минцзюэ вздрогнуть. Сколько этот ворон провел здесь, что теперь ему тут не холодно? Почему больше не мерзнет? Решив оставить вопрос на потом, тот стал спрашивать о событиях, которые он не помнил. — Судя по повязке, мы ходили на ночную охоту пьяные в дрова… — отрицать очевидное было бы глупо, а дураком глава Нэ не был. — Это было после, — Вэй Усянь сел напротив него и с хрустом потянулся. — А что было до? — мужчина напрягся. Под градусом он мог творить все что угодно и заранее приготовился к позору. — Расскажи все в подробностях, — обреченно попросил заклинатель, уткнувшись лбом в ладонь. — Хорошо, — Вэй Ин и так хотел рассказать, как прошла пьянка, так что одной стрелой он сейчас пристрелил двух зайцев. — Сначала всё было мирно, ты предложил показать все закоулки нашей деревни на Луаньцзан, я это сделал, — начал юноша, перебирая пальцами ткань ханьфу. — А что было после? — предчувствие у Нэ Минцзюэ было не самое хорошее. — После этого, уж не знаю, что стукнуло в твою голову, ты сказал, чтобы я встал на меч и полетим куда-то. На мои слова о том, что я им не пользуюсь, ты кричал, что раз нет меча, то становись со мной на Бася, у меня идея есть, — на искусанных губах появилась улыбка. — И куда мы полетели? — заклинатель вздрогнул, представляя, куда его могло понести по пьяни. — Перед тем, как полетели, ты все каменные пролёты вниз пересчитал, но прилетели мы в Ланьлин благополучно, — тихий смех отскочил от сводов пещеры эхом. — А какого Безликого Бая мы туда прилетели? — глаза старшего были идеально круглой формы. — На банкет. Песни орать, — простодушность Вэй Усяня не могла не подкупить его. И вот это чудо Цзян Ваньинь выгнал? Позор на его голову! — И что, мы орали? — обреченно поинтересовался мужчина, догадываясь о содержании песен. Может, играть на инструментах он не любил, но вот петь очень даже. — Ага. Матерные частушки и стишки про главу Цзинь, — нет, ну глава Цзян и вправду идиот! Какое к черту зло мира заклинателей? Совсем мальчишка! Даже глаза горят так, словно ему показали огромный подарок. Нэ Минцзюэ начал вспоминать, как они прилетели, как орали, стоя перед входом в Башню Кои. Кажется, им ещё подпевали некоторые заклинатели. И если он, словно ребенок на фестивале, прыгал и танцевал, то Вэй Усянь просто шатался со стороны в сторону и иногда крутил флейту в руке. — А почему тогда голова и тело болит? — прояснил этот момент старший заклинатель и потер шею, которая немного ныла. — После наших криков ты привел Цзеу-цзюня в лес и сказал, что теперь я твой третий названный брат, но вспоминил о крысе Гуаньяо, так что я четвертый. После ты начал с ним драться, — Вэй Ин зябко повел плечами, вспоминая, как нелегко было разнять двух глав орденов. — Почему? — не понял его собеседник. Он, да еще и поднять руку на Сиченя? С чего бы вдруг? — Он заступился за Цзинь Гуаньяо, ты взбесился. Вы немного поколотили друг друга и я вас развел, — ответ оказался куда проще, чем он мог ожидать. И действительно, тело болело, будто он дрался не на жизнь, а на смерть. — Как ты смог нас развести? — Нэ Минцзюэ честно прикинул расклад… и понял что этот вороненок, который был ему чуть ниже плеча, едва ли бы смог растащить двух здоровых мужчин, причем один был мертвецки пьян. — Я выживал. Сначала в детстве, где кулаки были моими лучшими друзьями, а после и Могильные Курганы. Мертвецы, знаешь ли, не самый мирный народ, — и пожал плечами, словно ничего удивительного в этом не было. — Понятно, — на самом деле ничего не было, но ясно ему было лишь одно, что этот юноша, ровесник Хуайсана, сражался с мертвецами голыми руками и выигрывал. А потом он вспомнил, как в бою Вэй Усянь свернул одному из генералов ордена Вэнь шею голыми руками. Вопросы о том, как этот воробушек их растащил отпали сами собой. — И после этого мы поперлись на охоту? — уточнил старший, едва сдерживая смех. — Да, Минцзюэ-гэ, — улыбка была уже слишком очевидной. На всю пещеру раздался звонкий смех. Взглянув на повязку, Нэ Минцзюэ начал вспоминать, как Вэй Усянь притащил его к деве Вэнь и… неужели? Этот голос, ловкие руки и прикосновения. Неужели это она?