Союз флейты и сабли

— Погоди, то есть ты хочешь, чтобы все поверили, что мы с дагэ вместе? Привести меня в клановых одеяниях, сыграть молодых и влюбленных супругов? Объявить, что мы устраиваем большое торжество, где снова преклоним колени, но уже перед всем миром, но вместо меня к алтарю пойдет Цин-цзе, а когда мы снимем с нее вуаль, то расскажем всем, что они идиоты? — уточнил Вэй Усянь, шумно отхлебнув еще байцзю. План Нэ Хуайсана в его голове укладывался очень плохо. — Да! Ты все правильно понял, Вэй-сюн! — младший радостно подпрыгивал и махал веером. — Это какой-то бред. Дагэ, скажи ему! Твой брат спятил! — Вэй Усянь был готов заплакать. У него тут горе, а этот паразит над ним издевается! У него разбитое сердце, печаль, трагедия! А этот… Хуайсан предлагает всякое… неприличное! Ну и кто здесь бесстыдник? Он, нецелованный юноша в самую пору весны или этот… демон? — Дагэ, налей Вэй-сюну еще, он не достиг нужного состояния! — старший фыркнул, но налил. Спустя пару кувшинов заклинатель был согласен и на серые одеяния, и на клановые косички, и на план друга. — Делайте что хотите, у меня нет сил с вами спорить, я слишком пьян, — Вэй Ин лежал на столе и пьяно икал. И кто его только вспоминал? Брат, сестра? Хоть кто-то? — Вот, с этим можно работать! — юноша хлопнул в ладоши. Ответом ему был громкий рык старшего брата и грустный хлюп носом от Вэй Усяня.

***

Сказать, что Лань Ванцзи было плохо, — это ничего не сказать. Душа болела от невыносимой мысли: Вэй Ин, его возлюбленный, душа и весенний дождь после жуткого зноя, стал чужим. Теперь его чувства не то, что не взаимны, так ещё и запретны. Чёртово воспитание дяди. Если бы он не учил его, что слова не нужны, то он мог хотя бы не мучаться. Да, получил бы позор, возможно насмешки или они больше никогда бы не увиделись, но было бы легче. Проще было бы жить с разбитым сердцем, чем заставить его молчать в тот момент, когда оно готово разорваться от чувств. Закрывшись ото всех в цзинши и повесив на дверь заглушающий талисман, Второй Нефрит клана Лань плакал. Плакал по своей любви. Что-то ему всё равно не давало покоя, потому проплакавшись, иногда вслух ругаясь на дядю и воспитание ордена Гусу Лань, он решил, что не только спросит, правда ли это, у Вэй Ина, но и скажет о том, что у него на сердце. Ему теперь уже плевать на все. Зря он забыл слова матери: «Когда полюбишь, то отступись от правил. Ваш дядя никого не принимает в качестве спутников… особенно, если они ваши». Все что ему осталось — сожалеть. Тишину комнаты разорвал плач гуциня, вторя слезам своего хозяина.

***

— Боги, я выгляжу слишком нелепо. Кто-нибудь, убейте меня! — жалобно просил Вэй Усянь, когда до собрания осталось меньше суток. Он смотрел на себя в зеркало и не мог поверить в то, что видел. Вместо привычного хвоста — косы. Вместо родных черно-алых одеяний — серые, с золотыми вставками. Он не узнавал себя в этом отражении. Свое-чужое лицо. Острые скулы, глаза цвета потемневшего серебра. Одеяние было более облегающим, чем те, которые он привык носить и теперь сдавливало, словно корсет. — Ты выглядишь как благородный муж моего ордена, не говори глупостей, друг мой! — отрезал Нэ Хуайсан, помогая ему закрепить на голове сложную заколку, которая причиталась ему по статусу. По неизвестной причине наводить красоту младшему Нэ очень нравилось. — Ага, такой благородный, как Гуаньшань верный муж, — съязвил юноша, показывая язык отражению, которое на миг стало почти родным. Но стоило ему прекратить строить рожицы, как его слегка дернул за выбившуюся прядку дагэ. — Не вспоминай о нем. Ворон ты Юньмэнский, не переживай и не каркай. Просто пройдешь со мной, улыбаясь, до трона и всё. Да, под ручку, но после этого ты свободен. Можешь сидеть в саду, я тебе оставлю вина. Да, той самой Улыбки Императора. — Нэ Минцзюэ успокаивал брата как мог. Да и задобрить его тоже нужно, зря он что ли адептов в Цайи посылал? — Что с тобой Цин-цзе сделает, когда поймет, что ты изменщик? — видимо от нервов Вэй Усянь начинал ядовито шутить, что и демонстрировал, но никто на это не обижался. Сейчас все были на нервах. — Ничего, потому что я все знаю. Вэй Усянь, спокойно. Просто пройдешь с моим мужем под ручку, а потом ты свободен, я тебя в саду ждать буду, — успокоила его девушка и дала легкий подзатыльник, игнорируя возмущение Нэ Хуайсана. — Спасибо, Цин-цзе, что бы я без тебя делал? — Вэй Ин прекратил топорщить перья и больше не выглядел растрепанным птенцом. Перед ними был молодой господин, гордый и статный. Он знал себе цену и не вздрагивал от любого шороха.