Глеб
Тот вечер и ночь я не помнил от слова совсем. Только как мы стояли с Соней, дальше сафиты, люди. Всё, как в тумане. Потом добрался до дома и всю ночь прообнимался с туалетом, пока остальные поехали отмечать в клуб. На следующий день мы встретились с Максом, и он мне кое что прояснил. Как оказалось, всё типично. Я ей приелся и она решила по-быстрому исчезнуть, сказав, чтобы я больше не появлялся в её жизни. Дня на два я с этим смирился, у меня даже появилось какое-то отвращение, но я всё равно до конца не мог в голове сложить пазл и выявить во всех этих действиях логику. Хотя даже с моей стороны её однозначно нет и не было. Сначала избегаю, понимая что это абсурд влюбляться в фактически ребенка, а потом сам приезжаю, но продолжаю вертеть ей, как хочу, тем самым подсаживая и её тоже на эти качели***
–я не понимаю, чего тебе неймётся. Макс же всё сказал. Заебал, не приезжать, конец истории,–почесывая голову, вываливался из машины Коля –закройся. Не могла она просто так от меня отказаться –может просто это отрицает твоё эго, которому никогда не говорили «нет»,–парень приобнял меня за плечи,постукивая по ним, но я тут же оттолкнул его,–да ладно, новую найдешь, либо Вика, а чё? Тоже вариант –отвали Я поднял голову, ища глазами её окно. Оно было занавешено. Странно. Соня никогда этого не делала, потому что ей всегда нужно было пространство и воздух, а шторы, как будто давили на неё и создавали чувство скованности. Мы поднялись наверх. Сначала никто не открывал, а потом появился мужчина лет сорока –вам кого?–сонно спросил тот –Соню можно –нет таких, всего доброго,–он стал закрывать дверь –подождите –что ещё, молодой человек? –вы не видели эту девушку?–протянув ему телефон с фотографией, я уставился на мужчину, пытаясь считать его реакцию и найти ответ –нет, досвидания Дверь захлопнулась. Я ещё раз посмотрел на экран и, засунув телефон в карман, сел на ступеньки. Мысли смешались в одну кучу и давили на меня. Невозможно было сконцентрироваться или же избавиться от этого бесконечного шквала событий в голове. Единственное, что я понял–она была для меня, как глоток свежего воздуха. Да, обычная девочка со своими тараканами и проблемами, самобытная, местами странная, но настоящая. В конце концов, давала то, что мне действительно было нужно. Не знаю, полюбил ли я? Умею ли я любить вообще? Или вся эта любовь действительно осталась только в книжках? Каждый раз, когда мне казалось, что я полюбил и это судьба–всегда ошибался. Всё было не то, а может просто со мной что-то не так? Или я расплачиваюсь за старые грехи? Хотя в этот раз меня останавливало многое. Начиная с прошлых ошибок и неуверенности в ней и самом себе, заканчивая её возрастом Посмотрев на Колю, который дремал стоя, я усмехнулся и поджёг сигарету. Мысли выходили вместе с дымом одна за одной. Я поднялся и слегка ударил парня в бок, пробудив его –поехали развлечемся, соня –не, я домой –кидаешь меня, как она? –угу, различие только в том, что мы не трахались –давай исправим,–с абсолютно серьезным лицом я потянулся к нему, как бы ожидая поцелуя –да иди ты Подъезд заполнился эхом нашего смеха, пока мы спускались вниз. Коля уехал домой, как и я, где остальные три дня провел с Викой. Странная особа, но с ней можно было просто обдолбаться, переспать и бухнуть под ее щебетание о какой-то чепухе, а потом пройти всё это по кругу. Наша «идиллия» закончилась одним из вечеров. Я торчал на кухне, в очередной раз заполняя бокалы виски, а она валялась в комнате, ожидая новую порцию наркоты и унижений. Только по моему возвращению Вика сидела и читала, усмехаясь, тот самый зелёный блокнот, который я всё ещё хранил у себя в тумбочке –боже, Глеб, что это? –отдай –не, не, подожди, я дочитаю, тут очень интересно,–саркастически говорила та, уходя –ты меня не услышала? Или что?–после этих фраз я не сразу осознал, что дал ей пощечину. Помню, только как она уже сидела, забившись в угол, и что-то быстро бормотала в слезах,–хватит ныть, вставай и вали,–выхватив блокнот, моё тело побрело в гостиную на пару с алкоголем и приземлилось на диван Из коридора донеслось пару оскорблений и угроз в мою сторону, а потом громкий хлопок двери, на что я влил в себя ещё алкоголя, чуть сморщив лицо. Меня особо не заботило произошедшее. Я просто сидел и не доумевал, что со мной происходит. Опять вернулась неконтролируемая агрессия, это бесконечное желание разрушать и разрушаться. Ещё эта маленькая девчонка, которая вертелась у меня перед глазами, будто была сейчас здесь, со мной. Всё было похоже на бред. Я взял телефон и среди контактов нашел её номер. Минут пять палец находился над кнопкой вызова, но так и не коснулся экрана –ненавижу тебя,–я метнул бокал в стену, переполняясь больше даже ненавистью к себе,нежели к ней. Она выступала просто грушей для битья, на которую сейчас можно было всё свалить –полегче, старик,–окинув презрительным взглядом комнату, прохрипел Коля –ты как вошёл? –дверь на распашку была. Видок у тебя, конечно, так себе –если пришел меня лечить, то можешь смело валить нахер –ну,выбор бухать, торчать и разрушать всё, что движется–разумно –разумнее всем кидать меня, когда вы нужны мне –ты видишь только то, что хочешь видеть. Успокойся, мать твою, и не веди себя, как долбаная истеричка. Думаешь, Соня тоже просто так уехала? Хватит измываться над всеми. Мы просто пытались ее уберечь, чтобы всё это ее не коснулось –что значит уберечь?–уже на повышенных тонах говорил я –это уже не важно –нет, важно. Договаривай блять –в общем, я скинул тебе на телефон сообщение типа от Вики, а потом Макс её дожал, ну, она и уехала –вы блять...вы...сука,–отрвисто хрипел я, руками опираясь на стол и сильно сжимая его края –так реально было лучше. Мы не хотели, чтобы с ней случилось всё тоже самое, что и с предыдущими. Она хорошая, реально хорошая, к тому же маленькая –вы просто ебучие гниды, которых я подпустил слишком близко к себе,–посредством крика голос сорвался, а мои руки смели всю посуду со столешницы Я прихватил с собой бутылку и телефон и буквально вылетел из квартиры. Думать особо много не пришлось, машина повела меня к Максу. Во время дороги я больше был похож на одержимого шизофреника. Руки били руль, трясущиеся пальцы только и успевали подносить сигарету к губам, из которых переодически звучал обречённый крик. Хотя в таком состоянии я был не только в дороге. Поднявшись к Лазину, мне пришлось вылить на него всю свою желчь и выбить все таки ее адрес. «Снова холодный, снова одержимый, снова одинокий, снова жестокий»,–проносилось в голове все следующие несколько часов в путиСоня
После своих экспериментов, чувствую я боль или нет, я побрела на улицу. Лицо девушки на ресепшн надо было видеть. Хотя, наверное, тут редко проходят люди, больше похожие на мертвецов, так что ей простительно. Небо было затянуто тучами, которые были отчётливо видны даже сейчас, в темное время суток. Дождь постепенно расходился. Я уселась на лавочку, запрокидывая голову назад. Кровь плавно размывало по всей плоскости ног, а по коже пробегал приятный холод. Все, что я видела–мрак. Закрываю глаза–мрак, открываю–мрак, ищу свет– снова мрак. Странный парадокс получается. В детстве всё казалось таким красочным и интересным, а сейчас одно серое, унылое говно кругом, хотя глаза вроде те же и я та же. Во всяком случае, на этот вопрос нет ответа. Это все равно, что задумываться о том, как появился этот мир, или есть ли в нем смысл? Хотя скорее нет, чем да. Всех рано или поздно сравняет земля, а там все твои страдания, эмоции, опыт, выводы, старания, накопленные за жизнь нахрен никому не нужны. Так что зачем жить? Но к этому позже Алкоголь быстро перемещался из бутылки ко мне в организм, правда сознание уже не мутнело, а наоборот самокопание и различные метафоричные анализы в голове обострились. Честно, я уже сама не понимала, что меня больше приводило в это состояние–всё, что произошло с Глебом или жизнь в целом. На фоне этих мыслей у меня в памяти начали прокручиваться самые яркие моменты с Голубиным, а я, естественно, пускала их на повтор и погружалась в свои воспоминания ещё глубже. Без понятия, сколько моё тело просидело на этой проклятой лавке, находясь в прострации, но вернул меня к реальности холод, заставляющий трястись конечности, как осиновый лист на ветру, и яркий свет, после которого глаза были слегка в пелине и ещё долго не могли сфокусироваться. Дверь машины хлопнула, чёрный силуэт медленно предстал перед фарами, которые не давали разглядеть лицо, хотя в тот момент мои глаза всё равно были на это не способны. Я приподнялась и уставилась на человека в ответ, демонстративно вливая в себя ещё алкоголя. Не вытерпев, ноги сделали шаг, а руки сразу же ослабли, и бутылка разлетелась вдребезги, ударившись об асфальт, как только взгляд зацепился за лицо моего «оппонента». Светлые волосы, этот чертов взор из подлобья. Глеб. Это невыносимо –я люблю тебя,–хрипящий голос вдруг нарушил тишину –нет..нет, нет, нет, твою мать! –я отвернулась, закрывая лицо и голову полностью руками, которые также переодически сильно сжимали мои волосы. Слезы хлынули градом, несмотря на попытки их предотвратить –я люблю тебя –Соня, хватит! Это просто голос в голове,–тихо произносила я, рыдая и уже начиная задыхаться –эй..,–холодные руки прижали меня к теплому телу, постепенно поворачивая, так что любые старания выбраться из объятий очередного бреда в голове, не увенчались успехом,–ты в порядке? –хватит, пожалуйста! –на меня смотри и глубже дыши. Эй, не отрубайся, слышишь..Соня, блять!***
Белый потолок–первое, что бросилось в глаза, дальше ощущение тепла. Я в одеяле. Тусклое бра освещает номер, в котором, на удивление, чисто. Руками я достала до ног. Они были заклеины пластырями. В памяти не осталось ничего. Кусок вчерашнего вечера просто оборвался тем, как я сижу на лавке, а дальше пустота. В ванной кто то копашился, а когда я подошла к приоткрытой двери, шум стих. Через небольшую щель был виден Глеб, который сразу повернулся ко мне, потому что всегда чувствовал на себе любой взгляд, привычка такая –живая? –что ты делаешь в моей ванной? Почему так чисто? Где мои сигареты? Алкоголь? Трава?–облакотившись на стену, я продолжала недовольно задавать вопросы –во-первых, вопросом на вопрос не отвечают, во-вторых расскажу потом, в-третьих я всё убрал, а в.. –не продолжай, уходи –а в-четвертых, не перебивай. Сейчас ты принимаешь ванную, а потом мы садимся разговаривать –домой езжай и Вике указывай, где свою одежду раскладывать по дому –ты истерить долго будешь?–его руки сжали мои запястья, оставляя на коже в тех местах сильное жжение,–ну, вот и договорились Парень сел передо мной и приподнял футболку, подбираясь к пластырю. Раны обнажились. Они частично затянулись, но выглядело всё не менее жутко и печально. Его взгляд перебегал с этих кровяных рытвин на мое лицо и наоборот. Ни сказав ни слова, Голубин направил меня в сторону ванной и вышел –стой, Глеб, посиди со мной –все вещи в шкафу,–кричал он из коридора –не надо,–я выбежала из ванной, когда он уже надевал обувь,–уходить. Ты нужен мне***
Блондин сидел напротив меня, неотрывно смотря в телефон, и изредка касался моей кожи, поглаживая её. Вода была теплой, даже слегка горячей, из за чего жгло раны. Я смотрела на Голубина и не понимала, что чувствую даже после того, как он мне все рассказал. С одной стороны хорошо и спокойно, а с другой–мысль о том, что мы не можем быть вместе, не отпускала –о чём думаешь?–Глеб отложил мобильник и вопросительно уставился на меня –не знаю, запутано всё –я же здесь,–парень придвинулся, заправляя несколько моих мокрых прядей за уши,–мы здесь –«мы» не существует, есть я и ты. Другой вариант невозможен –в чем проблема? Даже я смирился со всем, что происходит –я боюсь тебя, я не знаю тебя, а чувства–просто чувства –ты по-моему сама не понимаешь, чего хочешь,–блондин вылез из ванной и обернул полотенце на торсе –снова бежишь? –на этот раз мы поменялись ролями Он тихо прикрыл дверь за собой. Я ещё минуты две пролежала в воде с закрытыми глазами, а потом вслед за ним вышла. Его тело, не двигаясь, стояло напротив открытого окна, в которое уходил весь дым, выпускаемый изо рта. Подойдя ближе, я забрала сигарету и уселась на подоконник. Мы оказались друг перед другом, а наши взгляды встретились –оденься –о чем ты хотел поговорить?–проигнорировав его просьбу, я снова затянулась –ты мне уже дала понять, какой будет ответ,–он облакотился руками на подоконник, поставив их по обе стороны от меня, и потянулся лицом, ожидая свою сигарету обратно, что и получил –а ты можешь хоть раз со мной нормально поговорить и выслушать? –нет,–Голубин кинул сигарету в пепельницу, пока его губы уже во всю переплетались с моими, а рука обвивала талию.. –Глеб, я люблю тебя –знаю,–он расплылся в своей привычной ехидной ухмылке и молча продолжил дальше то, что задумал