Бремя

      Тело очередного поверженного стражника упало на скрипучий дощатый пол. Струйки крови быстро начали заполнять щели между досками, что были сделаны из старых северных сосен. Остекленевшие очи стража порядка смотрели в пустоту, а его бледное и осунувшееся лицо заливала кровь из глубокой раны на виске. Юджин тяжело дышал, сжимая в руках окровавленный гаечный ключ; его худая фигура мрачно возвышалась над бездыханным трупом. Уильямс шумно выдохнул и прикрыл глаза. Сердце гулко стучало в ушах, по телу разливалось тепло, вызванное яростью и даже каким-то первобытным азартом. Какая ирония… юноша, когда-то давший клятву Гиппократа, без лишних раздумий отнял жизнь у другого человека, так ещё и таким зверским способом. Как же всё в этом мире переменчиво…       Участникам восстания довольно быстро удалось подавить и без того вялое сопротивление. В большинстве своём охранники были слишком измождены и измучены для того, чтобы достойно сдержать натиск толпы. Эта битва была нечестной с самого начала. Озверевшие жители Нью-Лондона, у которых было оружие из самых разнообразных подручных средств, одним только своим количеством задавили совершенно беспомощных стражей порядка. Горожане отделались всего парочкой синяков и ушибов, в то время как их оппоненты были устранены все до единого буквально за какие-то жалкие пять минут. Юджин как раз убил последнего. Брюнет стоял в коридоре, что вел в сторону главного зала, где Капитан проводил что-то вроде городских советов. Там раньше обсуждались самые важные проблемы города и рассматривались потенциальные законы. В конце холла была лестница на второй этаж, где находился кабинет уже фактически свергнутого лидера Нового Лондона. Штаб был обставлен крайне бедно; вместо дороговизны, присущей домам людей такого высокого положения, или хотя бы хоть какого-то уюта, была лишь строгая и грубая практичность. Не было ничего лишнего — всё только самое необходимое. В здании не было даже намека на электрическое освещение, а из-за того, что отопление давно было отключено, в коридорах гулял страшный сквозняк. Бунтовщики, чьи приглушенные голоса были слышны из-за тонких стен, ещё не успели дойти до этой части штаба, и поэтому молодому медику составлял компанию только лишь труп стражника.       Юджин поерзал плечами, нервно поправляя шарф. Сейчас он не испытывал ничего, кроме какого-то странного оцепенения, опустошения… и отвращения к самому себе. Он должен был спасать жизни, а не отнимать. Он никогда не хотел быть убийцей, никто из них не хотел. Юноша даже не мог сказать, что это была самозащита или необходимая мера: стражника он застал врасплох, подкравшись к нему сзади, а несколько мощных ударов гаечным ключом по голове не оставили противнику ни единого шанса… Так бы поступил только вор, но никак не законопослушный джентльмен, благородно согласившейся спасать чужие жизни любой ценой. Уильямс скривил тонкие бледно-розовые губы и отвернулся, не желая смотреть на распластавшееся поперек коридора тело.       — Юджин? — из соседней комнаты послышался голос Ричарда, из-за которого молодой хирург вздрогнул. В штабе было настолько тихо, если не считать отдаленных разговоров горожан, что любой посторонний звук заставлял чуть ли не подпрыгнуть на месте.       — Я здесь, Ричард, — отозвался юноша. В коридор вошел лидер восстания. Снег на его одежде уже начал медленно таять, оставляя после себя темные влажные пятна. На воротнике и манжетах его старого пальто виднелись мелкие брызги крови, а алая жидкость капала с заточенной кирки на пол. Мужчина поравнялся с Уильямсом, что так и не осмелился вновь посмотреть на труп.       — Ты как, цел? — спросил Каррингтон, мельком осматривая брюнета. В его зеленых глазах было видно беспокойство. На тело стражника он ещё не обратил внимания.       — Да, со мной всё в порядке. Среди наших есть раненые?       — Нет, только парочка синяков. Жить будут… — на последней фразе бывший охотник мрачно отвел взгляд в сторону. Да, люди будут жить после таких ранений, синяки сойдут в течение недели… если они только смогут пережить Великую Бурю. Мужчина тяжело вздохнул и наконец-то посмотрел на мертвого стражника. Несколько секунд лицо негласного лидера толпы было омрачено тяжкими думами о будущем, но как только его взор встретился с безжизненными глазами охранника, на нём появилось удивление и шок. Ричард быстро подошел к трупу и опустился рядом с ним на одного колено. Уже большая лужа крови тут же испачкала его штанину, сшитую из плотной ткани.       — Джеймс… — тихо сорвалось с губ Каррингтона.       Юджин заставил себя взглянуть в их сторону. От этой картины его сердце больно кольнуло. Теперь и он наконец-то узнал в бездыханном теле Джеймса Бишопа. Это был обычный чернорабочий, что из-за своей физической силы и строгого характера был принят в городскую стражу. Но он был всё же добрым человеком, заботящимся о своей семье и не желающим причинять кому-то зла. Уильямс некогда вылечил его дочку и жену, что рисковали пойти на ампутацию. На первый взгляд спасти их было невозможно, и доктор только потерял бы своё драгоценное время, но он просто не мог пропустить мольбы бывшего шахтера мимо своих ушей. В итоге произошло чудо, и семья не распалась. Ещё Джеймс работал в бригаде Ричарда. Они частенько сидели вместе за одной стойкой в пабе, рассказывая друг другу истории из своей жизни… В коридоре повисла давящая тишина.       — Это последний стражник? — хриплым голосом спросил Ричард, сгорбившись над трупом своего товарища.       Молодой врач сглотнул вставший в горле ком. Его голосовые связки будто бы сжали стальными тисками.       — Да… последний… — сдавлено ответил голубоглазый юноша. Он поднял свое исхудавшее лицо к потолку, его тонкие губы мелко дрожали. — Что… что мы будем делать с телами?       Каррингтон молчал. Усилившийся ветер бил в наглухо закрытые окна в других комнатах, штаб будто бы начал жалобно стонать под гнётом разбушевавшейся стихии. По ощущениям в коридоре стало намного холоднее.       — Если у нас останется время, — наконец-то ответил главарь бунтовщиков, — то мы их похороним. Даже бешеный пёс заслужил того, чтобы уйти на покой со всеми почестями.       — А что мы скажем его семье?       — Скажем, что это была самооборона. Он первым напал на тебя, а ты всего лишь защищался. Им не нужно знать, что Джеймс умер… таким образом.       Юджин только кивнул, а Ричард наконец-то встал во весь свой богатырский рост. Он взял тело Джеймса Бишопа подмышки и оттащил его к стене, оставляя на полу кровавый след. Кое-как усадив мертвеца, чтобы тот по инерции не повалился набок, мужчина закрыл рукой веки почившего товарища. Молодой врач стыдливо потупил взгляд. Он знал, что Каррингтон не винил его в том, что случилось, в конце концов, они все знали, на что шли. Но юноша знал, что не сможет простить себе того преступления, на которое пошел. Его даже не утешала мысль о том, что он не единственный, кто сегодня испачкал руки в крови…       — Странно, что Капитан до сих пор не объявился, — будто бы сам себе произнёс глава восстания, устремив мрачный взгляд зеленых глаз в сторону лестницы на второй этаж. Молодой медик проследил за его взором. А ведь правда… Капитан не мог не услышать яростных возгласов горожан на площади, шум их борьбы со стражниками, их предсмертные крики… Да и вообще в штабе теперь было тихо. Даже слишком тихо.       — Может быть, он просто сбежал? — предположил Юджин.       — В такую-то холодрыгу, да ещё и без припасов? Вряд ли. Наши люди обнаружили какие-то мизерные пайки на кухне, да и то их, скорее всего, ела только охрана. Но даже такого количества еды не хватило бы даже на несколько дней. Да и к тому же, кто-то бы да заметил, как Капитан покидает город… скорее всего он просто закрылся у себя в кабинете, и сидит там, словно напуганная крыса… Последнюю фразу Ричард произнёс с какой-то особенной неприязнью. Мужчина решительно подошел к лестнице и жестом подозвал врача к себе:       — Пойдём. Тот молча повиновался.       Двое бунтовщиков медленно поднимались по ступенькам, каждый их шаг отдавался громким и жалобным скрипом половиц. Наверху было немного теплее, чем внизу, в основном из-за того, что эта часть здания ближе всего находилась к генератору, но до сих пор не было слышно ни единого шороха. Может быть крыса и могла бы сидеть в своём укрытии совершенно бесшумно, но никак не человек, так тем более Капитан был достаточно крупного и крепкого телосложения, что также выдавало в нём принадлежность к тяжелому труду. Учитывая его габариты, у него вряд ли получилось бы оставаться незамеченным столько времени. Здесь явно было что-то не так… Наконец Юджин и Ричард поднялись на второй этаж. Здесь также царила весьма скудная и невзрачная обстановка: пустой коридор без окон и пара дверей, одна из которых вела в спальню, а другая в рабочий кабинет. Но у этого места всё же было своё отличие. Запах. Здесь четко ощущался какой-то странный запах, уже затхлый, что делало его ещё более отвратительным, но всё ещё очень сильный.       — Господи, ну и вонь… — проворчал Каррингтон, брезгливо закрывая нос рукой, обтянутой тонкой перчаткой. Да, здесь действительно стояла самая настоящая вонь. И Уильямс быстро понял, что это был за тошнотворный запах: это были чьи-то испражнения, смешанные с запахом начавшегося процесса разложения тела. Медик встречался с этим «неповторимым ароматом» слишком часто за свою практику, так что он не мог его спутать с чем-то ещё. Запах шёл из-за двери капитанского кабинета. А это могло означать только одно…       Юноша подошел к двери и осторожно приложил к ней ухо. За ней не было слышно ничего, кроме стука открытого окна и завывания ветра. Подошедший Ричард также прислушался; по его взгляду можно было понять, что он уже догадался о том, что их ожидало в кабинете. Двое мужчин молча переглянулись. Капитан был там. Молодой медик уступил дорогу для лидера восстания, и тот с силою толкнул плечом примерзшую дверь, что была, тем не менее, не заперта. Когда она со звучным ударом стукнулась о стену комнаты, вошедшие увидели посреди рабочего кабинета повешенное на наспех сделанной петле тело. Оно было одето в меховое пальто до пола с высоким воротником. Руки были безвольно опущены по швам, будто бы по команде «смирно». Висельник слегка покачивался на сквозняке, медленно крутясь вокруг своей оси. В кабинете не было ничего, кроме припорошенного снегом письменного стола, упавшего на пол стула, одной небольшой книжной полки… и трупа.       Ричард и Юджин молча застыли на месте, увидев перед собой данную сцену. Все эмоции внутри них скомкались, как исписанный лист бумаги. Они опоздали… Капитан был уже мёртв. Никто из них не знал и не понимал, как на это реагировать: с одной стороны, они не могли забыть того времени, когда лидер Нью-Лондона был на их стороне и помогал всем чем мог, а с другой именно он довёл своих людей до такого отчаянного состояния. Молодой хирург опомнился первым. Он быстро подошел к трупу и осмотрел его таким взглядом, каким может осматривать только врач. Кожа уже посинела, шея опухла, голова неестественно наклонилась к плечу, сосуды в глазных яблоках лопнули, язык вывалился… какая отвратительная смерть.       — Уже слишком поздно, — как-то отстраненно констатировал Уильямс. — Скорее всего он пробыл в таком состоянии уже пару дней, может чуть больше… Это точно не убийство… Капитан сам наложил на себя руки… Ричард слушал его с выражением немого шока. Полы его пальто слегка развевал ветер, несколько ворвавшихся в коридор снежинок облепили усы и бороду. Онемевшая рука выронила окровавленную кирку, и та звонко брякнулась об деревянный пол. Вьюга за окном всё крепчала.       — Проклятье! — от выкрика Каррингтона и глухого стука о стену Юджин вздрогнул, после чего посмотрел в сторону главы восстания. Он стоял в дверном проёме, его лицо с крупными и мужественными чертами было перекошено, то ли от злости, то ли от обиды, то ли от разочарования. Медик не мог сказать, что разделял его эмоции… юноша вообще не знал, что он сейчас чувствует… Может быть его чувства просто притупились из-за врачебной практики?.. Высокий мужчина подошел к висельнику и, с ненавистью взглянув в его безразличное и посиневшее лицо, крикнул:       — Вначале ты просто бросаешь нас, а теперь ещё даже не даешь совершить заслуженное возмездие?! Трус! Ты жалкий трус! Будь ты проклят!.. Ричард покачнулся, после чего рухнул на колени. Сгорбившись, он оперся на одну руку, а другой закрыл своё лицо. Юджин смотрел на мужчину пустым взглядом голубых глаз. Нельзя было сказать, сколько времени длилась эта немая сцена, однако молодой доктор вновь взял на себя первенство нарушить тишину:       — Мы не можем его так здесь оставить. Нужно сказать людям.       — Знаю я, Юджин, знаю… — ответил новый негласный лидер. Его обычно решительный голос звучал крайне непривычно из-за появившейся в нём странной дрожи. Наконец-то он встал на ноги, возвышаясь над худым брюнетом — Я… пойду сообщу остальным. А ты пока осмотрись, может быть, у него тут припрятано что-то полезное… Уильямс молча кивнул. Выходя из коридора, Ричард подобрал свою кирку, но замялся в последнюю секунду. Он посмотрел на повесившегося Капитана через плечо. Тихо чертыхнувшись, мужчина наконец-то покинул кабинет. Где-то внизу послышались его тяжелые шаги.       Юджин, оставшись один, начал медленно обходить комнату, осматривая её на наличие полезных вещей. Паренек больше машинально чем осознанно перебирал пальцами уже покрывшиеся инеем книги, отодвигал замерзшие ящики письменного стола… В принципе, оставшуюся мебель можно было пусть на отопление домов, всё равно угля для нормального функционирования генератора им не хватало…       Поняв, что в полупустом кабинете не было ничего полезного, медик шумно вздохнул, отодвигая обратно последний ящик. Он старался не смотреть на тело посреди комнаты, вместо этого юноша внимательно осматривал стол. Может быть, он там что-то пропустил?.. Тут его взгляд зацепился за краешек чего-то черного, покрытого легким слоем снега. Стол стоял у самого окна, немудрено, что его быстро припорошило. Брюнет отстраненно взял в руки странный предмет и стряхнул с него белую массу. Это была небольшого размера тонкая записная книжка с пожелтевшими и примерзшими к друг другу страницами. Наверное это было что-то вроде ежедневника… или дневника. Первой мыслью хирурга было то, что нужно отдать эти записи Ричарду. Но… что-то его остановило. Юджин наконец-то осмелился взглянуть на Капитана. С улицы парень уже слышал, как Каррингтон рассказывал горожанам о самоубийстве их бывшего лидера. Никто не перебивал оратора. Слушатели определенно были поражены не меньше, чем Уильямс и Ричард, когда они вошли в эту комнату. И они также не знали, какие эмоции испытывают в данный момент. Вся их злость, клокотавшая в их сердцах всего несколько минут тому назад исчезла, оставив после себя лишь пустоту. Труп Капитана, скорее всего, заберут сегодня вечером, если будет такая возможность…       Молодой медик, выйдя из кабинета, закрыл за собою дверь и спустился вниз по лестнице. Встретившись с Ричардом уже на улице он сказал, что не нашел ничего полезного. Мужчина лишь кивнул:       — Хорошо, Юджин. Теперь… отправляйся домой. Всё равно уже нет смысла работать в санитарных пунктах…       Юджин Уильямс коротко попрощался с ним, после чего направился в сторону своего дома. Сизое небо затягивали тяжелые серые тучи, ветер хлестал в лицо, норовя сорвать с шеи красный шарф, кончики пальцев начали быстро коченеть. Пока парень шел, то чувствовал, как спрятанный во внутреннем кармане дневник начинает медленно оттаивать из-за тепла от человеческого тела.