×××
Парень выглядит серьёзным, когда присаживается на стул напротив них. Он подносит вино сначала к носу, понюхав по привычке, а потом делает глоток, блаженно расслабляясь, когда понимает, что это его любимое, полусухое. Он поднимает взгляд, смотря так, будто сейчас потеряет всё в этой жизни, но не будет об этом жалеть. — Мам, пап. Мне нравится Джисон. И будто целая жизнь проносится мимо глаз. То, как отец улыбается, показывая зубы, заставляет в груди Минхо проснуться надежду и радость, но то, как глаз матери дёргается, а губы всё ещё находятся в бесстрастном состоянии, запечатывает все чувства, пронося холод по позвоночнику. — Так вот зачем ты меня и семью соседей завтра звал в театр и на ужин. Ты хотел дать пинок Минхо под зад, чтобы он действовал, и даже мне ничего не сказал? — женщина повернулась к главе семьи, в лице которого промелькнуло счастливое сожаление. — Дорогая, успокойся. Я не мог этого сказать сам. Я ждал подобного момента, — он начал махать руками перед собой, улыбаясь, чтобы жена смягчила какое-либо наказание. Минхо наблюдал за этим и даже не знал, что конкретно ему испытывать и на что надеяться. — Значит вы тут секретиками перешёптываетесь, а я всегда в неведении? — Мам! Успокойся, — прервал её парень, смотря презрительно из-за того, что она даже ему ничего не ответила. — Ну и что ты думаешь о том, что твой сын чёртов гей, влюблённый в соседа и надевающий юбку? — А следы откуда? — женщина будто всё пропустила мимо ушей, хмурясь. — Как я поняла, ты ни с какой девушкой не был? — Это уже личное, — безэмоционально выдал Ли, до сих пор ожидая ответа, но слыша лишь тишину и бьющийся ветерок за окном. Он берёт бокал в руку и заново делает глоток. — Что вы на меня смотрите?! Я сейчас заплачу, боже. Скажите что-нибудь, — дрогнувшим голосом на грани срыва произнёс он. Его пальчики нервно постукивали по столу, а ноги дергались в ожидании. В сердце всё сжалось, когда мать приоткрыла рот, собираясь что-то сказать, но в этот же момент закрыла его. — Я понял, вы сейчас держите меня в напряжении, чтобы я помучался, да?! — Минхо. Маме нужно время. Мне кажется, до неё только что дошло, что происходит, — отец положил руку на плечо женщины, которая ударила его локтем в грудь после этих слов. — Ты думал, я не знала? Мама всё знает! Но, если честно, я очень надеялась, что моё чутье меня подводит, и доставала тебя с расспросами. — Ну так что, выгонишь меня из дома? — тихим голосом спросил Хо, смотря из-под чёлки на родителей, которые начали посмеиваться себе под нос. — Конечно, выгоним, а ты что думал? — хихикала мать. — Но перед этим отведём тебя к психологу, чтобы вылечить твою ориентацию, — с сарказмом промямлила она. — Это не смеш-шно, — шмыгнул Минхо носом. Его губы поджались, а из наполненных слезами глаз наконец выбралась одна капля, падая прямиком на стол. — Хватит с-смеяться, иначе я сбегу из д-дома, — он поднёс кулачки к глазам, пытаясь вытереть все слёзы, но они капали в ещё большем количестве, а изо рта непроизвольно выходил скулёж. Плечи дрожали, лицо искривилось и покраснело. Ему было так стыдно сидеть перед хихикающими родителями и рыдать, чувствуя свободу во всём теле и легкость. Чувствуя себя переродившимся и новым. Он ощущает по две стороны тепло. Руки обвили его плечи и шею, и из-за этого рыдания начали выходить ещё сильнее и громче. Он уткнулся в живот мамы, пытаясь заглушить все всхлипы. Сейчас он по-настоящему рад. — Я, конечно, не разлюблю тебя из-за этого, сынок. Но я надеюсь, что ты не будешь снизу в постели. — Ма-а-ам, — заныл с обидой Минхо, забывая о своём рыдании и начиная ворчать себе под нос, как маме не стыдно и что она вообще не поддерживает своего любимого сыночка. Они разошлись по комнатам после двух бокалов вина, тихих разговоров в ночи о начале, о принятии и об истории с Джисоном. Парень сидел весь опухший и с красными глазами. Но он не жалел ни о чём, что сделал за всё это время. И сегодня он наконец спал без тревог и лишних мыслей.×××
На часах четыре, и, наверное, парень никогда не привыкнет так долго спать из-за раскалывающейся головы после. Родители на первом этаже в самом бодрячке. Ходят, что-то делают, разговаривают и даже успевают кричать друг на друга. — Доброе утро. Почему папа не на работе? — хриплым голосом спрашивает он, стоя посреди коридора и наблюдая за спешкой, готовкой и глажкой. — Ты что, вина перепил? Мы же тебе говорили. — Что говорили? — Минхо пытался вспомнить каждое слово, сказанное родителями вчера. — Горе моё луковое, — мать выключила утюг из розетки, а на гладильной доске лежало чёрное платье с рюшками. — Мы с папой и соседями идём в театр через несколько часов, а потом на ужин. Мне ещё надо успеть накраситься, искупаться, папин костюм погладить, приготовить вам с Джисоном ужин и- — Стоп, что? Нам с Джисоном? — непонятно уставился он на хитро улыбающуюся женщину, которая, смотря на него, начала играть бровями. — Да, вам с Джисончиком. Так как мы уезжаем, вам будет скучно одним, и мы планируем, что вы будете вместе. Пригласи мальчика к нам, устройте тут вечер кино, не знаю, поиграйте, поцелуй его наконец. — Кхм, так, последнее было лишним, — смутился Минхо, заливаясь румянцем. — Ладненько, я пойду умоюсь. Спасибо за, эм… Понимание? Поддержку? Шанс? — Всё для тебя, сынок, — крикнул из гостиной отец, разговаривающий с кем-то по телефону. Минхо шокировала вся эта ситуация, и он никогда не мог подумать, что подобное будет в его жизни. Но, смотря в зеркало, он поймал себя на том, что его губы приподнимаются и он говорит себе не «какой ты урод», а «у тебя всё получится». Он принимает душ около часа, используя разные гели для тела и скрабы для лица. Но ему приходится прервать своё стояние под душем и залипание в мокрую стенку только потому, что мама стучит и начинает жаловаться, что опоздает и все уедут без неё, а она будет мешать им с Джисоном сегодня веселиться. Усмехнувшись, Минхо освобождает ванную комнату, натягивая халат и расслабляясь после душа на кровати под открытым окном, откуда немного припекало солнце. «Интересно, что сегодня будет?», — подумал парень, следя взглядом за плывущими пышными облаками. Спустя ещё некоторое время мать резко заходит в комнату, даже не постучав перед этим, и произносит: — Только попробуй надеть штаны с котиками, я тебя придушу. — Ладно, тогда юбку надену. — Не-е-ет. — Я выиграл этот спор.×××
Было уже темно за окном, когда родители оделись и приготовились. Минхо, как заботливый сын, провожал их с улыбкой, махая ручкой и закрывая на замок дверь, перед этим получив чмок в щёку и папино «действуй». Только вот что он имел в виду? Парень свободно выдохнул, когда понял, что впервые за долгое время остался в доме один и мог им распоряжаться как хочет. Хоть ходи голым или лежи на полу посреди коридора с телефоном на лице. Но, увы, планы были совершенно другие, поэтому Минхо идёт в свою комнату, чтобы переодеть штанишки с котиками, которые были надеты назло маме, чтобы поиздеваться. А потом задумывается, а ведь они были неким талисманом, хоть и выглядели смешно. Забив на внешний вид, парень с трепещущим сердцем хватает телефон, ища в контактах имя соседа. «На вашем счету недостаточно средств…» — Чёрт возьми, — ругается он, закатывая глаза и понимая, что ему надо спускаться по лестнице вниз, идти за младшим, а потом обратно в дом на второй этаж. Хотя… Ли распахивает шторы и окно. — Хани! Скинь свои волосы, — хихикнул Минхо, сразу замечая шевеление штор и растрёпанный сонный вид мальчика. — Ты следишь за мной? Откуда ты узнал, что я смотрю рапунцель? — пугливо спросил младший, выпячивая глазки и хватаясь за сердце. — Я всё про тебя знаю, милый мой. Кстати, приходи ко мне, будем тусить весь вечер без родителей. И, если не придёшь, мне придётся навести на тебя порчу на понос. У тебя есть пять минут. Хан вскинул брови, потупил минуту, смотря на Минхо, а потом сорвался с места, плотно закрывая шторы. Минхо усмехнулся и начал прокручивать в голове, что они могут сделать за эти несколько часов. Фильм? Скучно. Игры? Смотря какие. Парень подходит к шкафчику, открывая. Взору предстают различные настольные игры: твист, монополия, шахматы, лото и… карты! — О боже, папа. Я, кажется, понял твои слова. Когда парень видит карты, в голове вечно всплывают игры с друзьями на дикие, смущающие и неловкие желания. Это ведь прекрасно. Ровно через четыре минуты в калитку стучат, Минхо на расслабоне медленной походкой спускается вниз, даже не думая поторопиться. Ухмыляется как дебил, когда видит Хана, в домашней одежде, с мурашками от холода на коже, но зато с расчесанными волосами. «Милаха». — Идиотина. Надел бы хотя бы кофту сверху. — Я тебя боюсь, хён. У меня не было времени, — Хан снял шлёпки, проходя в дом с голыми ступнями, не удосужившись даже перед выходом носки надеть. — Будешь кушать? — Нет, я сыт. — Я тоже. Тогда вино? — Нет, оно не сладкое, — поморщился младший, по пятам следуя за Хо. — Тогда в карты, и это не вопрос. В доме темно, и только в комнате свет ударяет в глаза. Кровать Минхо хоть и застеленная, но помятая. Они присели туда, уставившись друг на друга. — Давай на желание, — первый предложил Джисон, удивив и напугав при этом старшего. Ведь, если он так уверен в себе, значит играет хорошо. Ли кивнул, начиная мешать колоду, после раздавая по шесть карт каждому. — Козырь… крести. — О, это по моей части. И Минхо сжимается ещё сильнее, когда смотрит на свои карты и встречает четыре красные и две чёрные, и то пики. Он закусывает губу, напряжённо хмуря брови. Он должен выиграть в этом раунде. Он хочет загадать одно единственное желание! — Хэй, детка, спокойней, — на расслабоне сказал Хан, ухмыляясь, когда старший забирает неотбитые карты. — Ещё раз так меня назовёшь, полетишь с лестницы на первый этаж за сухим вином, которое я буду заливать тебе в горло, — злится он, хоть и в животе появляется порхающее чувство. Пять напряженных минут, и Джисон вскрикивает от победы, вскакивая на пол и поднимая кулачки вверх, произнося: — Йес! Я выиграл. Ну что, готов услышать желание? — Валяй, — расстроенно произнёс парень, выбрасывая из рук на кровать карты, которые разлетелись во все стороны. Младший дерзко улыбнулся, делая вид, что думает. Он присел обратно, постукивая пальчиком по подбородку и медленно-медленно говоря: — Я тут подумал. Моё желание — это чтобы ты, мой милый друг, знаешь что сделал? Минхо закатил глаза от выстроившейся интриги. — А то, чтобы ты, как хороший мальчик послушал меня и… надел юбку с чулками, — и ни намёка на румянец. Лишь уверенное лицо шестнадцатилетнего девственного подростка. — О, нет. Только не это, — заныл Хо. Ему было безумно стыдно. — Я не хочу светить перед тобой своими труселями. — Желание есть желание, — пожал плечами Джисон, на лице которого плясала радость. — Но у меня есть условие. Я выполню это только тогда, когда мы сыграем второй раунд, я тебя размажу и задам такое, что тебе и в мыслях не приходило. Мучаться будем вместе. — Без проблем. Видимо Хан был уверен в своей победе, но Минхо был настойчив и не хотел просто так оголять ножки. Старший победно смеётся после второго раза, смотря на соседа с погонами на плечах. — Кто неудачник? Ты неудачник, ха-ха! — Это перебор, хён, — ноет Хан. — Давай быстрее своё желание, а потом иди надевай юбку. Сердце Минхо трепещет, как и от того, что он хочет, так и от предстоящего «переодевания». Интересно, как младший отреагирует? Он набирает в лёгкие кислород и смотрит Джисону в глаза, произнося тихо: — Поцелуй меня. Джисон поднимает брови, начиная кашлять от чего-то. А старший смотрит с неуверенностью во взгляде, кусая покалывающие губы. Его пальцы чувствуют как дрожь, так и тепло, разносящееся во всём теле. Ему страшно немного. — Куда? — спокойно спрашивает Джисон, придвигаясь к Хо ближе, стряхивая карты с пути. Они смотрят друг на друга, их лица куда ближе, чем предполагалось изначально. «Куда-куда, идиотина. В губы, конечно. Вот ты тугодум, Джисон. Не заставляй меня произносить это вслух». — Ну, не знаю. В задницу, наверное, — с сарказмом тянет Ли, хмыкнув. — Куда можно людей целовать в таких случаях? — Эм, в щёчку, в лоб, в руку, в… г-губы, — занервничал младший, запинаясь и отводя взгляд. — В лопатки! — Минхо в своём воображении бьёт себя по щеке, ругая за слабость и трусость. Он начал игру только ради этого желания, а его рот решил начать действовать сам по себе и сказать, чёрт возьми, в лопатки! — Оу, хорошо! — улыбнулся сосед. — Повернись спиной и подними футболку. — Парень молча сделал так, как ему сказали, испытывая при этом дурманящие эмоции и чувства. — Кстати, что это за резкое необычное желание? — Хотел посмотреть на твою реакцию ну и, конечно, поиграться, поиздеваться, — оправдывался он. Ли ощущает, как Джисон сам поднимает его футболку на спине, заводя до шеи. Он резко вздыхает, чувствуя чужое дыхание на позвоночнике. Друг молча приближается всё ближе, а после нежно касается мокрыми губами между лопаток, не двигаясь и не отстраняясь долгие пять секунд. Минхо прикрывает глаза, спину пронзает наслаждение от любимых губ, и он непроизвольно выгибается, вздёргивая голову, вслух громко вздыхая. По позвоночнику проходятся мурашки, и он чувствует вставшие соски, уткнувшиеся в скомканную футболку. «Ох, это уже слишком долго. О чём он только думает?» Младший отстраняется, вытирая свои слюни с кожи Минхо. — Ты хорошо пахнешь, — всё, что он говорит, прежде чем сесть на своё место и начать собирать карты. Тем временем как Хо с неохотой встаёт и подходит к шкафу. — Что ты делаешь? — Как что? Юбку ищу. — Можно я поменяю желание? — неожиданно выпаливает сосед, немного смущенный. — Смотря на какое. — Давай вместо этого желания, я пожелаю посмотреть нам вместе фильм. Просто фильм, — неуверенно промямлил он. Минхо мило улыбнулся, ощущая в груди новый трепет и малое количество кислорода в лёгких. Джисон этим прострелил его сердце, впитывая яд любви навсегда. — Обожаю тебя, — нечаянно говорит он, сподвигнутый своими чувствами. — Взаимно, — вроде и не слащаво, но так ласково произносит Джисон, убирая карты с кровати и освобождая место рядом с собой. — Выключи свет. — И зажги свечи, чтобы всё было романтично и мы поцеловались со слезами на глазах из-за драматического фильма, да? Джисон хихикнул, ударяя игриво подошедшего Минхо по животу. — Вместо свечей можешь включить ночник, а вместо драмы — комедию. «А вместо поцелуев? Джисон, почему ты вечно даёшь надежду, бесишь так меня». Минхо садится рядом, касаясь бедра младшего, который ещё и руку кладёт на ляжку, устраиваясь удобнее, почти впритык. Даже дышать было страшно так близко, и голова Хана, находящаяся на плече, заставляла поджать руки и ноги и напряжённо сидеть, пока младший поглаживал его по бедру, тыкая пальчиком в котиков и считая их. Старший решил не напрягаться и просто посмотреть на телефоне что-нибудь, вручая его Хану, чтобы тот и искал, и держал, а Минхо удобно устроился на подушках, кладя руку на руку младшего. Сосед напряжённо вчитывается, всматриваясь в картинки и цифры светящегося телефона. Атмосфера вокруг расслабляет, под неё хочется лежать и мечтать, разговаривать и просто спать. А ещё… ещё хочется поиздеваться над Джисоном, сделать так, чтобы тот краснел и просто сошёл с ума, в хорошем смысле. «Может, сказать ему эти слова? Ох, но я не готов. Может быть, лучше всё-таки напоить его? Бред, ему шестнадцать, Хо. Надо было надевать ту юбку. Хотя есть кое-что ещё…» В Минхо просыпается игривость и такое сильное желание просто обнять младшего. Но он делает немного другое, слушая лишь свои чувства, которые, кажется, уже потихоньку лопаются, сходя с ума. Он тянет пальчики к шее друга, аккуратно, медленно и нежно проводя по ней ногтями, совсем чуть-чуть щекоча. Джисон вздрагивает, отрывается от телефона и резко смотрит в глаза Хо, в которых была уверенность в действиях. — Зачем ты это делаешь? — пугливо, но не с презрением. — Хочу. — Поиграться, да? Минхо, прекрати, пока не случилось что-нибудь, — Хан схватил ладошку на шее и оттянул, слыша шипение. — Ой, прости. Я забыл о ранах. Парень встал коленями на кровать, вырывая свой телефон из чужих рук. Он потянул две руки к Хану, который не переставал отпираться. — Минхо! Хён! Что с тобой? — Я хочу это сделать, — тихо произносит он и мягко, без напора щекочет животик младшего, снова дернувшегося и сжавшегося. — Если ты не прекратишь- — То что? Джисон захныкал, когда руки поднялись на рёбра и уже там проводили ногтями, пронося по телу мягкое наслаждение. — Почему ты вечно играешь со мной? Почему ты вечно испытываешь моё терпение? Я ведь не всегда могу… сдерживаться, — побито выдал Хан, краснея и мыча, уже не сопротивляясь, когда Минхо ползёт ещё выше, снова достигая шеи. — Я предупредил тебя, чёрт ты эдакий! Джисон опрокинул старшего на подушки и сверху вниз посмотрел с искрами в глазах, приближаясь так близко, дыша так глубоко и нервно. — Ты уже так меня достал, хён. Ты хоть понимаешь, что вообще творишь? Сначала твои провокации, издёвки. Щекотка, юбка и твой, блять… твой горячий рот, — он лбом уткнулся в плечо старшего, лежавшего с вырывающимся сердцем из груди. — Все поцелуи, слова и двусмысленные фразы. Ты так чертовски достал меня со дня знакомства. Я так ненавижу тебя, что… — Что… — повторил Минхо, смотря то в глаза, то на губы младшего после того, как он поднял голову обратно и находился в нескольких сантиметрах от лица. Внизу живота давно затянулся тугой узел, он и не знал, что всё обернётся именно так. Хан молчит и дышит горячим воздухом прямо на губы, будто дразня. А у Хо маленькая выдержка, он тянет руки, касаясь талии младшего и начинает снова водить ногтями. — Боже, — подавился полустоном Хан, прикрывая глаза. — Ненавижу… — шёпотом цедит он, прикусывая губу. — Я тоже тебя ненавижу, Хани, — смеётся Минхо, больше от нервов. — Так хочу тебя, — томно произносит Джисон, обхватывая рукой правую часть шеи и тянясь к губам, собираясь впиться в них и, наконец, распробовать дурманящий вкус. — Ха-ха! — Минхо резко отворачивается, и Хан врезается в его щеку. Парень начинает смеяться, дрожа всем телом. Из глаз уже текут слёзы, и он еле произносит. — Не говори так, боже, как это ужасно звучит, Джисон, — и Минхо снова разрывается в смехе. — Прости, прости, — вытирает он слёзы. — Пиздец, Минхо! Как ты мог разрушить такую атмосферу, чёрт возьми! Я столько чувств вылил в эти слова, а ты заржал, придурок! Я на самом деле ненавижу тебя, агх. Я столько времени держал что-то подобное, а ты всё разрушил одним щелчком! — со злостью и раздражением ворчал Джисон, отстраняясь от лица и садясь на бёдра под собой, ойкая. — Что это? — Ох, — промычал Хо. — Не знаю, может телефон закатился под штаны или шоколадный батончик телепортировался из магазина, — с издевкой и сарказмом мямлил он. Джисон тоже выглядел напряжённым, красным и неловким. И Минхо не понимает, чем был сподвигнут Хан, но он сползает с его ног и заводит пальчик за резинку штанов с котиками. Старший резко вздыхает, поднимаясь на локтях и смотря в глаза, в которых играли азарт и интерес. — Раз ты всё разрушил, я собираюсь разрушить тебя. И Минхо от одних слов стонет, прикусывая губу. В его животе уже вовсе не бабочки летают, а непонятно что взрывается. Дыхание настолько тяжелое, что становится сухо во рту от постоянных вздохов, звучащих так откровенно. — О боже, — шепчет он, когда Хан потихоньку стягивает вещь. — Ты сумасшедший. — Спишем это всё на гормоны, хорошо? — О, нет. Я буду тебе вечно напоминать о том, что ты сейчас будешь делать, — и влюблённый Минхо сдерживается, лишь бы не выдать себя. У влюблённого Минхо пронзает сердце, когда он слышит слово «гормоны», из-за которых и вправду всё может происходить. Хан вместе со штанами подхватывает нижнее белье, стягивая совсем немного, но достаточно, чтобы оттуда выпрыгнул истекающий член с красной головкой, который сразу вздрагивает, лёжа на животе старшего и пачкая кожу. Младший облизывается, и только из-за этого у Минхо случается сердечный приступ. Он готов кончить лишь от того, что Джисон смотрит на него. — Хани, Хани, с-стой. Боже, нет, не смотри. Хани-и-и, — хнычет старший, почувствовав такой стыд, не сравнимый ни с одним предыдущим. А Хан же улыбается и охватывает аккуратно ладошкой, слыша из медовых губ пронзительный писк стеснения. — Н-нет, это так странно. Джисон, не держи его в руках! Это так грязно, — ноет он, уже не понимая, что происходит. Сейчас он не следит за словами, а говорит именно то, что чувствует, и это опасно. — Тебя никогда тут не трогали? И Минхо краснеет во всех местах, где можно. Падает головой на подушку и закрывает глаза, мыча от смешанных эмоций. А Хан не перестаёт рукой двигать, собирая смазку с кончика и продвигаясь вниз, оттягивая кожицу и смыкая кулак ещё крепче. — Это мило, — шепчет он на ухо, одной рукой держа своё тело на весу, а второй всё ласкает и ласкает внизу, большим пальцем поглаживая головку и проезжаясь по уретре, заставляя вздрогнуть тело под собой и выпалить громкий стон с таким сладким: — Сон-и… Минхо не перестаёт сжимать всё вокруг, удивляясь, насколько ощущения другие, когда это делает другой человек. А младший так умело выворачивает кисть, ускоряясь, когда чувствует, что предэякулят течёт всё больше, давая лучше скользить рукой. Звуки смущают, Ли готов закопать себя под землю, но губы Джисона на плечах успокаивают от всего вокруг, леча своей нежностью и заботой. Кулак рывками водит, Джисон шипит, когда касается своим бугорком тела Минхо, но быстро отстраняется, чтобы не отвлекаться. Он не перестаёт облизываться и сканировать лицо старшего, искажённое в удовольствии. — Красивый, — шепчет он, уверенный, что в таком состоянии Хо ничего не поймёт. А Минхо всё впитывает, абсолютно все слова и вздохи. И это «красивый» разбивает полностью. Он пронзительно вскрикивает, шепча имя любимого, выгибается в спине и зажмуривает крепко глаза. Ноги покалывает неким электричеством, внизу живота всё взрывается, но уже куда сильнее, чем когда-либо. Он дрожит и не может перестать дёргаться, всё ещё чувствуя отголоски оргазма и ощущая жидкость, капающую на живот. О боже, капающую с руки Джисона на живот! — Твою мать… Прости, ох, чёрт. — Эй, не закрывай глаза, посмотри на меня, — Джисон чистой рукой постарался убрать руки с глаз Минхо, у которого жалость плясала в зрачках. — Мне так стыдно! — Зато ты для меня открылся с новой стороны, — хихикнул младший. — Я пойду помою руки и… хотя само пройдёт, — он посмотрел на себя вниз. — Я могу- — Нет. Только посмотри на свои ладошки, я не хочу, чтобы тебе было хоть как-то больно. Ту-дум. Минхо бесповоротно погряз в этом болоте, по горькому имени «любовь». Весь их свободный вечер прошёл за просмотрами фильмов и мечтаниями на балконе. Уже была ночь, когда они стояли под холодным ветерком, смотря на одинокую луну. Парни болтали о всём подряд, и то, что произошло в комнате, вообще не затрагивалось и даже не смущало. Это были разговоры настоящих друзей-подростков, не заботившихся ни о чем и ни о ком. Наверное, Джисон чувствовал чистую лёгкость, когда у Минхо в груди был груз недосказанности. — Уже так холодно. Давай вернёмся в дом, я так устал бодрствовать, — произнёс Джисон, хватаясь за свои же руки, покрытые мурашками. — Постой, Хани. Я хочу тебе кое-что сказать, — старший засмущался, опуская взгляд. Он слышал своё сердце даже в ушах, а эта атмосфера придавала нервозности. Но, собрав себя и все свои эмоции, он настойчиво поднимает глаза, и на одном дыхании произносит: — Ты мне очень…