и да, не влюбиться не получилось.

В кабинете Пете нравится. Хотя он привык к своему, московскому, похожему на бомбоубежище или квартиру бабушки лет под сто. Там за один вдох килограмм пыли проглатываешь, от духоты летом умираешь, а когда Козлов на столе начинает бутерброды с вареной колбасой раскладывать — удавиться хочешь или блевать. Есть там и плюсы, безусловно. Горшок цветочный, например, на подоконнике. Хазин понятия не имеет, че за хрен в нем растет, но растет барственно, раскинувшись листьями и сжимаясь под палящим солнцем. Интересно, он жив там еще? Петя только по засохшему кусту и скучает. Остальные обитатели его заебывали постоянно, особенно стажеры или практиканты. Это вообще отдельная каста. Приходят, думают, будут на рейдах всех попускать, права гордо зачитывать, на скамью подсудимых отправлять. Хазин даже не смеется, выдавая швабры и ведра, стирая улыбки с лиц и посылая мыть туалеты. А как домоют, могут в архиве алфавит вспомнить. Ну, а если и тут удивят, пусть пирожок возьмут. За сто рублей в столовой, с вишней, которые Петя терпеть не может. У него хуево получалось жить в Москве, в Питере получается с таким же успехом. «Если ото всех воняет говном, наверное, это ты обосрался?» — мог бы подумать Хазин, но почему-то не думает. Денис Сергеевич его стабильно вызванивает. Он ни разу не расстроен переводом Пети, наоборот, только выгоду в этом видит. Расширить сеть поставок на два города, это же не просто хорошо, это охуенно! Нездорового энтузиазма Хазин не разделяет, но поддакивает в трубку без великой радости, трет лоб, соглашаясь и обещая все в лучшем виде сделать. Иначе он не может. Сергеич его за горло держит. «Папкина карьера как же, Петь? Подставить его хочешь?». Петя не хочет. И в наркосбыте участвовать не хочет. Но в болото это он залез добровольно и увяз там давно. Только макушка светлая торчит. — Че тебе здесь надо? Трясущийся над кофемашиной Цветков поворачивается с видом крадущего в ларьке водку бомжа. Глаза по пять рублей, ртом хлопает, не зная, что сказать. Над таким грех не посмеяться. В дрожащих пальцах кружка, едва на пол не полетевшая. Петя и без вопроса понял, че за мутные темы мутятся, но простым хлопком по плечу чужое внимание привлекать было бы неинтересно. — Так это, — Цветков руками разводит озадаченно, — ответственное поручение высшего руководства выполняю. — Какого? — Майора нашего. На дегустацию отправил. Стрелка часов, едва за восьмерку шагнувшая, вздрагивает, останавливаясь. В оперативном отделе Петю встречают удивленно раскрытыми ртами. Все расступаются, пока он посеревшего сержанта Цветкова за шкирку тащит. Вот у кого утро точно началось не с кофе. Игорь, завидев его издалека, утыкается в бумаги на своем столе и головы не поднимает, когда Хазин прямо перед ним возникает. Сама невозмутимость, блять. — Разведчик твой прокололся, — сообщают с издевкой. — Даже без пыток сдал. Убийственный взгляд Грома, посланный слившемуся со стулом сержанту, Петя игнорирует. В кабинет он возвращается, думая, что все это какой-то цирк. Запирается, открывает ноутбук. На почте висят непрочитанные письма с рабочими документами, Хазин их в папку перекидывает быстро. Пробегается взглядом по еженедельнику: на фоне планерок красным выделяется близящийся юбилей отца. Ехать на него нет ни настроения, ни желания. А за поздравление по телефону он получит пизды. Если появится лично, тоже получит. Значит, ничего не теряет. В раздумьях о подарке время пролетает быстро, Петя много сайтов просматривает, даже к дурацким спискам «что подарить любимому папе на 40, 50, 60 лет» приглядывается. Раздел «своими руками» выглядит убийственно смешно, но после дебильных вариантов, представленных в категории «до пятнадцати тысяч», Хазин всерьез думает нарисовать открытку и отправить курьером, чтобы прям на праздник внесли торжественно. Вот это красиво он себе смертный приговор подпишет. От веселых фантазии о собственной кончине приходится оторваться. Рапорт по последнему рейду он вынужден писать своими ручками, точнее, переписывать. Стажер хуйни понаписал, и сколько бы Петя ни объяснял, все равно тот понять не смог. Хазин на сочинении красивых, но точных, строго по форме, текстов обычно не застревает. Складывать слова у него всегда получалось. Если бы еще с матом разрешали, выразительнее бы звучало. И пока пальцы бегают по клавиатуре, майор не может отделаться от дурной, навязчивой мысли, засевшей в мозгу. Только из общего потока вычленить ее никак не получается. Бесит. Телефон вибрирует рядом, Петя быстро смахивает вызов. — Чего Вам? — с неприкрытым раздражением спрашивает у подписанного как «мудак» Дениса Сергеевича. — Ни здрасьте, ни до свидания. Не рад меня слышать? — Хазин через города видит его гаденькую усмешку. — Я на работе. Давайте к делу. — На обеде встретишься с моим человеком. — Я занят. В другой раз? — Это не просьба, — настроение звонившего сразу меняется. — Адрес скину. Адрес действительно скидывает. Ехать приходится за три пизды от здания управления. Петя предупреждает, что задержится, ссылается на личные дела. Ему особо никто перечить не собирается. Надо отъехать — езжай, скатертью дорожка, скучать не будем. Хазин пользуется навигатором, поэтому ресторан находит без проблем, но преодолев несколько «блять, а как тут объезжать?», вскользь брошенное «мужик, ездить научись» и выразительное «можно было еще уже ебаную улицу проектировать?!» за сто метров до завершения маршрута. Несмотря на парковщика, что быстренько увел черный кроссовер за угол, всучив жетон, и на хостесс, проводившую его к столику, в темном антураже мафиозных фильмов все равно видится обычная чайхана. Петя хмыкает красноречиво. Со второго этажа открывается хороший стратегический обзор: полупустой зал внизу наполняется людьми, тоже спешащими на обеденный перерыв. Но ценник в меню подсказывает, что народу тут много все равно не наберется. Хазин заказывает татаки из тунца и чай черный, есть особо не хочется. Его собеседник, Савин, на чье имя столик и был забронирован, спешит пожать руку и представиться Юрием. Юрий у Пети никакого доверия не вызывает. Он выглядит, как гибрид жигуля и водки, стопку которой опрокидывает в себя. Петя морщится незаметно и закусывает щеку. Разговор с самого начала обещал быть неприятным, но последняя надежда, помахав ручкой, растворяется в воздухе, когда Савин открывает свой лягушачий рот, начав с прямолинейного: — Работать будешь по той же схеме. Ни рублем меньше, ни рублем больше. Узнаю, что себе бесплатно в карман отсыпаешь — накажу. И расплывается в такой мерзкой ухмылке, что Хазина аж передергивает. — По той же — это по какой? Они молчат, пока официант расставляет заказы, а потом Юрий начинает смеяться. Искренне и громко, при этом покачивая головой, как болванчик. — Денис сказал, ты уже наученный. Приврал, что ли? — на риторический вопрос Петя решает не отвечать и ждет продолжения. — Смотри: сбывать будешь людям на подконтрольных точках, связями обзавелся уже? Ну вот. Значит, как по маслу пойдет. Насчет самодеятельности… Если получится, толкай, конечно, только чтобы проблем не возникло. Несогласных или слишком пиздлявых по-быстрому убирай, отсидят лет десять, может поумнеют, — крякнув над собственной шуткой, Юрий наливает еще водки и удивляется: — Почему не пьешь? — Я за рулем. — А я с водителем, — довольная рожа лыбится, Петя со всей старательностью повторяет этот жест. — Разрешите откланяться? — Иди, но помни, что я за всеми вами слежу. На улицу выйти приятно до дрожи. Сразу хочется смыть все, что впиталось с атмосферой прокуренного ресторана для людей с доходом выше среднего. Петя, сбегая в Санкт-Петербург, надеялся, что вся дрянь эта за ним не увяжется, что дышать можно будет свободно и полной грудью, но оказалось, обманывал он сам себя. Такие люди, как Денис Сергеевич, не могут просто отстать и забыть. Особенно с компроматом на руках. Хазин для них удобная фигура на схеме. Не самая важная, но полезная. Он весь оставшийся день торчит на задержаниях «неугодных». Раньше совесть мучала из-за этого, люди вроде как не виноваты, что в систему попали. А сейчас похуй. Выживает сильнейший. Хазин хочет считать себя хотя бы не слабым. Но вообще их убирать — плевое дело. Понятых берешь своих, оперативники в курсе. Подкидываешь будущие улики в ходе досмотра или заранее, а срез ногтей точно чистым не будет. Не все, но большинство не брезгует к своему же товару руку приложить. Петя по себе знает. И от этого мерзко так. «Уродливый город, но самый красивый закат», — думает он, поднимаясь в управление. Уродливый человек, с мечтами бесконечно красивыми. Рэп про любовь, алкоголизм, наркомания, суицид — это то, от чего не стоит зарекаться в России. Command-C — Command-V и так по кругу, в рапортах он меняет только персональные данные задержанных, трет виски устало. Заебался, правда. Еще и удавка чужая на шее душит. Петя снова ловит у своего суперского аппарата засланных шпионов. Фыркает, отодвигая плечом, и просит уйти вежливо. Светловолосый парень сбегает за секунду, теряясь под серьезным взглядом майора. Раз он не хамит, значит, шутить точно не в настроении. Хазин делает себе кофе, а потом усмехается вдруг и ставит рядом второй стакан. Ну и глупость же он делает. Обезьяна в голове с еще большим усердием лупит тарелками, а Петя смеется сам над собой и подхватывает две одноразовые чашечки. Соседний отдел привычно встречает его чуть ли не сиреной воздушной тревоги. Хазин не удивится, если в следующий раз услышит фанфары и увидит шутов. Желательно, чтобы одним из них был Гром, прямо сейчас скрывающийся за папкой, перевернутой вверх ногами. Рядом вьется белобрысый агент ноль-ноль-семь и перед тем, как ретироваться, бросает спешное «шухер». Вопреки всем ожиданиям, трехэтажному мату и недовольной тираде, перед Игорем просто опускается стаканчик. — Это че? — недоверчиво выгнув бровь, он отрывается от созерцания пустого листа. — Кофе. — И чего мне с ним делать? — Пить, — Хазин безразлично жмет плечами, делая глоток. — Или могу на голову тебе вылить. Гром решает, что лучше, конечно же, пить, чем потом отмываться, так еще и больно будет — горячий ведь. Он кивает на стул перед своим столом, чтобы Петя не маячил недовольным гипсовым изваянием, и тот неожиданное приглашение принимает. Тишина не кажется неловкой, пока они просто молча распивают кофе в лучших традициях кафешных свиданий. Разглядывающий чужое дело Хазин даже не бесит. Он слишком необычно смотрится с плотно сжатыми губами и пустыми, но отчего-то спокойными глазами. Весь такой сосредоточенный. — Зачем принес-то? — все же интересуется Игорь, а Петя резко вскидывает взгляд, словно глупый вопрос его вырвал из важных размышлений. — Ты же хотел попробовать, — вспоминается утренний разговор с Цветковым. — Попробовал? В ответ кивают. — Вот и отъебись, — Хазин встает со стула и выкидывает стаканчик в мусорку рядом с Игоревым столом. — И шпионов своих не присылай, я огонь без предупреждения открою. Уходит он так же быстро, как пришел. Игорь смотрит ему вслед, утопая в запахе терпкого парфюма и горького кофе.