Глава 9. Туманность бытия
(несколько лет спустя)
Время неумолимо шло вперёд — всё текло, и всё менялось. Изменения происходили и в Конохе. И вот теперь, оглядываясь назад, Нагато думал о том, что ждет их дальше, в будущем? Орочимару-сенсей тихо и скрытно приводил свой план в действие, и теперь он планировал, предварительно сговорившись с Учиха Фугаку, что они будут одновременно выдвигать свои кандидатуры на пост Хокаге. В результате тайного союза планировалось захватить власть в Конохе, и тогда полностью изменить её политику, наконец-то поставив науку и прогресс на службу шиноби этой деревне. Узумаки вдохнул воздух полной грудью и довольно улыбнулся. Ветер налетел на него, и он, еще раз обозрев деревню, которая стала его домом, принял решение, что пора уходить со скалы Хокаге обратно в Корень, дабы помочь Сенсею в его очередном исследовании.--- ---
Где-то в это же время всё в той же Конохе
Конан наблюдала за своим сенсеем внимательно, почти не дыша, и полностью заглушив чакру. Всё так, как её и учили лучшие шиноби Корня Конохи и она не смела срамить их честь ошибками и промахами. И так: она наблюдала. И всё бы ничего — подумаешь, оттачивает навык незаметности, но было здесь что-то ещё, что-то, что не должно было бы быть, но тем не менее, было. Возможно, для иного мира было нормально — любить своего сенсея, хотя не так: обожать всем сердцем. Так чисто и так сильно, как только это было возможно. Но вот для этого… А, впрочем, Конан было всё равно — она и так понимала, что ничего ей не светит, но всё равно оттачивала навык незаметности, следя за Орочимару. Порыв ветра налетел на молодую девушку и выбил из-под черной ткани длинную насышенно-синюю прядь волос. Она поспешно заправила её обратно, впрочем не отрываясь от слежки. «И как эта рыжая дура не понимает, насколько ей повезло? И как можно вздыхать по какому-то Намикадзе, когда тебе оказывает знаки внимания сам Орочимару-сенсей?» — думала с раздражением Конан, наблюдая за прогуливающейся по улицам Кушиной Узумаки, которая только что ответила их Сенсею отказом, при том весьма жестким. Девушку с волосами цвета осеннего неба покорёжило такое поведение бывшей подруги. Она на мгновение представила себя на месте безмозглой Узумаки, и на мгновение закрыла глаза. Перед внутренним взором пронеслись картинки, в которых она достигает положенного возраста, и теперь по Конохе официально объявляется поиск для неё подходящего кандидата. И вот приходит к ней сам Орочимару-сенсей! Она, разумеется, берет свиток с предложением начала ухаживаний у него не задумываясь, а потом… Она распахнула свои глаза и посмотрела вперед на Узумаки, которая всё еще стояла под небольшим деревцом, правда, теперь одна. Конан всё еще злилась на неразумную. В душе понимая, что будь бы она на месте рыжей, то бегом бы побежала за таким мужчиной, как Сенсей! Сердце неприятно защемило: всё-таки ей никогда не быть на месте Кушины. Она просто воспитанница, просто ученица, и никак не иначе — для этого мира это закон. Так жаль. Но разве она имеет право думать в этом направлении? Она должна усердно тренироваться, учиться, выполнять миссии вместе с Нагато и Яхико, и тогда Орочимару-сенсей будет ей доволен. И это его спокойствие сердца, это его понимание, что его воспитанники всё-таки получились людьми, настоящими шиноби, должно греть ей душу. Но почему-то не грело. Там, в глубине, ей было больно. Ведь она не Кушина Узумаки, которая нравилась Орочимару сенсею (и была хорошей партией), и он только ждал пока она достигнет положенного возраста начала ухаживаний (официально объявили в Конохе, что джинчурики на выдане), а тут уже оказывается, пока Орочимару-сенсей трудился для своей высшей целью мелкий падла подсуетился окончательно и бесповоротно. А как всё было обставленно! Кушина после своего спасения где-то через полгода не была более замечена с Намикадзе вместе, и таким шагом Яманака снова усыпили у всех бдительность. Так жаль. Ведь она, смотря на Кушину, прекрасно понимала, что Сенсей никому ничего не покажет и ничего не скажет, о то, как ему на самом деле досадно. — Дура Узумаки. Вот я бы на её месте… — Но ты не на её месте, — произнес подкравшийся к ней сзади Яхико. — Да, ты сказала это вслух, — подтвердил её страхи Нагато. — О Боги! — Конан спрятала лицо в ладонях. — Я схожу с ума! — Нет, не сходишь. Это просто гормоны. Орочимару-сенсей говорил мне об таком их эффекте, — пожал плечами Нагато. — Мне жаль, что всё вот так будет, — ответила Конан, и тяжело вздохнула, оперевшись спиной о стену. — Не переживай: нам нужно больше стараться ради нашего Сенсея! — подбодрил подругу Яхико, взмахнув катаной, которая рассекла воздух со свистом. — Конечно, — согласилась с ним она и пошла прочь от них. — Думаешь, всё обойдется? — интересуется Яхико у Нагато. — Она справится, — также тихо ответил Нагато, смотря вслед Конан. — При любом раскладе кто-то пострадает, — усмехнулся Яхико. — Если Кушина ответит на ухаживания сенсея, то пострадает Конан, если же не ответит, то пострадает Сенсей. Что делать? — Ничего, — чуть подумав ответил Нагато. — Есть те моменты, где не требуется наше вмешательство — ведь мы не знаем всей ткани бытия, а потому можем сделать только хуже. — Но я бы лучше помог Конан, — отозвался Яхико. — Она и наша подруга, и родственница, и человек хороший. — Не стоит в это лезть, — ответил ему Нагато и сложил серию печатей, завершая время работы заглушающей печати, которую они предусмотрительно поставили рядом с собой, уже подозревая, что помешательство их подруги достигает предела, что было не удивительно в её возрасте. — Идём, надо догнать её.--- ---
Догнали они её только в Корне, в помывочной, где она с ожесточением выливала на себя ведра ледяной воды. Длинные волосы повисли и спадали на пол, распадаясь синим шелком, плечи слегка подрагивали, а льющаяся в ведро вода заглушала всякие звуки. — Конан, — обратился к девушке Нагато, закрывая вентиль с водой. — Не стоит. — Не тебе решать, — она сказала это жестко, но за этим скрывалась боль и сожаление от того, чему не суждено свершиться. — Я и Яхико мы понимаем тебя, — продолжил Узумаки. — Разумеется! — с сарказмом процедила она, так и стоя согнутая пополам, пряча от них своё лицо. — Мы, правда, понимаем, — постарался сказать как можно мягче Яхико. Конан всё-таки распрямилась, и уставилась на них красными от слез глазами, отжимая длиннющие волосы. — Я всё-таки сомневаюсь, что вы оба понимаете меня полностью, — ответила она им и принялась заматывать волосы в дежурное полотенце, которые здесь лежали на всякий случай. — Разумеется, мы ощущаем к сенсею любовь, но она иного плана. Ты ведь женщина, и твоя привязанность к нему и благодарность приобретает иные оттенки, нежели у нас, — пояснил для неё Нагато. — Мы просто безмерно уважаем его, и нам, разумеется, проще, чем тебе. — Ага, — кивнул головой Яхико, поддерживая друга. — Мы будем рядом и будем поддерживать тебя. — Но мы бы попросили тебя постараться пережить это, не выпуская из-под контроля, ведь в противном случае это может повредить репутации Сенсея, а скоро должны начинаться соревнования за звание Хокаге Конохи, — предупредил её Нагато. — Действительно, — грустно улыбнулась Конан. — О чем я думаю? Сейчас важно только это, и нам нужно, чтоб исход был в нашу пользу. — Согласен с тобой, — Улыбнулся ей Нагато, приобнимая её за плечи, и давая знак Яхико, чтоб он поднял с пола её платок, которым она всегда скрывала свои волосы.--- ---
Кушина так и не ответила на ухаживания Орочимару, сколько бы он не пытался снова и снова. Она достаточно жёстко отказала ему в итоге. Но змеелюд перенес это стоически: он молча занялся своими опытами и стал готовиться по наставлению своего отца к выборам на пост Хокаге. Но дело, разумеется, было не столько в наставления Данзо, сколько в его (Орочимару) желании сделать мир лучше, а конкретно начать он хотел с Конохи. Требовалась реформа образования, ирьёдзюцу, да и в политике стоило бы придерживаться иных курсов.--- ---
Чуть погодя (несколько месяцев спустя)
Яхико закрыл глаза, стараясь контролировать себя. Получалось слабо, и он понимал, что теряет контроль. От тяжелых мыслей его оторвала рука Конан. Она легко коснулась его запястья и прошептала одними губами: «Пошли отсюда!». У себя в комнате они наконец-то смогли чуть расслабиться. — И как эти идиоты могли отвергнуть его кандидатуру на пост Хокаге? — злился Яхико. — Только идиоту не понятно, что все его открытия в будущем могли бы вывести Коноху на новый уровень! На самый высокий, какой возможен на данный момент! А то, как он строит стратегии на миссиях! Да я восхищаюсь его талантом в ведении войны! Как они могут?! Какой-то сопляк его лучше? Да если бы Фугаку победил, я бы понял — Учиха не лыком шиты и не пальцем деланы, но не вот это вот чмо-Намикадзе! — Всё куплено и давно поделено, — глухо отозвался Нагато, устало закрывая глаза и прислоняясь к стене. — Намикадзе? Да нет такого клана! Все мы знаем, что он бастард предыдущего главы клана Яманака, только это скрывается от большинства. — Сложно скрыть почти портретное сходство Намикадзе с Яманака, — усмехнулась Конан, пряча под тряпку непослушную синюю прядь. — Они, стоящие у власти, просто посадили своего человека, вот и всё. — Марионетка, — подытожил Яхико. — Но что с ним будет дальше? А с Сенсеем? — Не знаю, — пожала плечами Конан. — Я вообще теперь ничего не знаю! — Жалко Сенсея, — ответил Нагато. — Жизнь его не жалеет. — Тогда мы должны стараться как можно усерднее, чтоб в итоге хоть за нас у него сердце не болело! — пламенно произнес Яхико. — Мы с тобой согласны! — произнесла Конана, а Нагато согласно кивнул.--- ---
Чуть позже (несколько месяцев спустя)
Известие о запрещенных опытах, которые проводил Орочимару, сотрясли Коноху и её ещё долго лихорадило. Но больше всех лихорадило Нагато. Он с ужасом смотрел, как те, что ещё вчера смотрели на Сенсея с уважением и пользовались разработками, сегодня вытирали ноги о его имя. — Какой ужас! — простонала Конан. — Он же всё это для них хотел организовать! И Хокаге стать, и опыты эти! Да не было там ни над кем издевательств! К нему зачастую те попадали, кто в скором времени умереть от болезней должны были или от ранений, а он многим из них давал второй шанс на жизнь! — Они повешали на него всё, что можно, — понуро произнёс Яхико. — Он не воровал всех этих людей! Да что за бред? Нафига гадить в своей же деревне? Если в случае смерти Намикадзе ты — следующий претендент на пост Хокаге? — Его подставили, — произнёс Нагато. — Он вовремя покинул Коноху, надо бы и нам уходить в скором времени, иначе подставят и нас. — Как это осуществить? — Конан решительно встала на ноги, готовая бежать за сенсеем хоть на край мира. — Остынь, — положил ей на плечо руку Яхико. — За нами будут следить пока что, так что в ближайшее время мы никуда не уйдём. — И что тогда делать? — приуныла она. — Идемте к Данзо — возьмем у него миссию, — предложил Нагато. — И, возможно, как бы сгинем во время её выполнения. И тогда комар носа не подточит — мы просто будем искать его и его тайные убежища. — Это хороший план, — покивал головой Яхико и взял со стола своё оружие и походный мешок. — Надо только как следует подготовиться, чтоб в итоге не знать проблем хотя бы первое время. — Да не будет у нас проблем, — не согласилась с ним Конан. — Нам главное сенсея найти, а потом все образуется. Будем все вместе помогать ему, вести опыты. — И тренировать учеников так же, как нас когда-то Сенсей! — мечтательно произнес Яхико. — Я ещё мы можем помочь ему создать Скрытую Деревню, — на эти слова Нагато все обернулись. — Помните, он когда-то об это говорил? — Конечно! — согласилась с ним Конан, а Яхико просто кивнул. Они улыбнулись своим мысля и присев на дорожку перед важным разговором отправились в деду-Данзо.--- ---
В подвалах Корня тихо и прохладно. Данзо молча выслушал просьбу учеников своего сына и призадумался. — Я не могу просто взять и отпустить вас из Конохи. Хоть я и имею достаточно власти, но не столько, как мне хотелось бы. Уже много лет я пытаюсь подмять давно обнаглевшие кланы стоящие у верхушки власти под себя, но не выходит. И как только я дам вам миссию, по которой вы пойдете к сенсею, так меня сразу отсюда уберут. Уж поверьте: найдут способ, а следом за мной — выследят вас и тоже перебьют, — усмехнулся Данзо. — Так что у вас только один вариант: отправляться на одну из миссий, которая никак не связана с Орочимару. — После её выполнения мы сможем выйти на него? — довольно оскалился Яхико, понимая ход мыслей отца своего сенсея. — Ты слишком импульсивен, мальчик, — почти по-отечески улыбнулся Данзо. — Та миссия не так проста, как тебе хочется. И к тому же вам придется выполнять её и никуда не уходить из той местности хотя бы потому, что и там у Хирузена и верхушки Конохи есть шпионы и доносчики. — Значит, нужно выловить их и уже потом отправляться… — На это уйдут годы! — перебил Яхико Шимуро. — И я не уверен, что все из вас троих выживут, если выживет хоть кто-то. — Так что за миссию нам дал Сарутоби? — понял, откуда дует ветер, Нагато, и прикусил губу в нетерпении и волнении. — Убить Ханзо Саламандра, — следует ответ Главы Корня. — Да это невозможно! — ахает Конан, поспешно прикрывая рот ладошками. — Мы про него читали все донесения! Редкостная агрессивная тварь! С ним даже Сенсей и его команда в свое время не справились! Подвиг уже то, что они остались живы! — Это единственный ваш шанс покинуть Коноху, — отзывается Данзо, тяжело вздыхая и поочередно смотря на этих теперь уже и не детей, но и не вполне шиноби. — Вам троим уже подобрали уютные рабочие «места без выхода» из деревни. Так что решайте: или вы идете на эту миссию, где за вами будут следить все, кому не лень, и даже я не в курсе, кто это будет, или остаетесь здесь и никуда и никогда не выходите из Конохи. Они переглянулись: выбор был очевиден.--- ---
Приглашение в кабинет Хокаге — это чистая формальность в их ситуации. Там к их удивлению помимо Третьего и теперь Четвертого присутствовал и их не состоявшийся сенсей-Джирайя. О миссии объявили быстро, сухо изложили требования — убить Саламандра и вернуться в Коноху. На сборы и подготовку дали всего три дня, и это принципе устраивало Нагато и остальных. В Корне за это время они соберут всё необходимое, а потом выдвинутся в путь, в то место, которое когда-то они звали домом.--- ---
В день выхода из Конохи их провожал весь штат Корня, который на тот момент был в Деревне. Всё знали про их миссию — почему-то она не была секретной. И все считали, что троих молодых шиноби видят в последний раз. Троица учеников Орочимару с кислыми лицами соглашалось с тем, что живыми они не вернутся. Мари и Кэнто проводили их до выхода из подвалов Корня абсолютно молча, и по всему их виду и настороженности было понятно, что они тоже не ждали их обратно живыми, потому что эти двое были прекрасно в курсе кто такой этот Саламандр. Они остались у порога Корня и махали им вслед, уже закрыв свои лица масками, положенными для этой организации. Троица учеников Орочимару обернулась лишь раз, но больше не стала — было тяжело покидать то место, которое они теперь считают своим домом.--- ---
Ещё миг и они пройдут в один из тайных проходов из Конохи и покинут эту деревню. Ветер сегодня почти не свистит в верхушках деревьев, природа замерла в ожидании какого-то действа. — Подождите, — слышат все трое и оборачиваются. За из спинами неуверенно переминается с ноги на ногу Кушина и виновато смотрит на них. — Я пришла извиниться за своё поведение тогда да и вообще за всё время… Я была не права! Я возгордилась тем вниманием, и тем, что меня тогда все заметили и приняли, но теперь, по прошествии стольких лет… Я услышала, что вас отправили на миссию убить Саламандра, но ведь это просто отправить на смерть! Вас ведь там убьют! — Так жаль, что ты поняла важность нас в своей жизни вот теперь, когда мы по сути — группа смертников, — пресек поток её словоизлияний Нагато. — Столько лет было потеряно в итоге! — Я понимаю, что ничего не смогу теперь изменить, простите меня, пожалуйста! — прошептала она, отводя взгляд влажных глаз. — Теперь это не имеет значения, Кушина, — чуть улыбнувшись, произнесла Конан. — Наше время покидать Коноху уже почти настало, и больше некогда смеяться и радоваться вместе, как когда-то в детстве. — Нам пора идти, — подытожил Яхико. — Миссия, что выдал нам твой женишок не терпит отлагательств! Передавай ему привет, кстати! Яхико усмехнулся и, развернувшись, пошел прочь, пересекая последнюю черту — границу защитной стены Конохи, следом за ним, немного постояв и посмотрев на когда-то подругу детства, отправляется Конан. Нагато смотрел на свою родственницу, такую же чистокровную Узумаки, как и он, дольше других. Но вот его окликнул Яхико, тоже, кстати, Узумаки, и он, сорвавшись с места, покинул стены Конохи. И теперь никому в Конохе не известно, как сложится судьба этих троих. Пожалуй, она сокрыта от всех тайной, подобно тому, как осенний туман скрывает мир от любопытных глаз человеческих существ.--- ---
Кушина еще долго смотрела им вслед. Почему-то с их уходом из Деревни стало сразу как-то зябко и незащищено. Она сразу ощутила эту неуверенность, и это одиночество. И почему-то пришло понимание, что она в этом мире совсем одна.