Глава 13. Рыжая Лисица
Конан еще раз осмотрела место, где теперь рожала Кушина Узумаки. В её голове вилась только одна мысль: что за идиоты? И кто мог догадаться вытащить джинчурики ради родов из деревни? Ну, есть ведь травы, что способны притупить боль! В Конохе об этом не знают? Зачем мучать бедную женщину таким образом? Она же даже на схватках сосредоточиться не может! Они что надеются, что Лис вырвется из нее на свободу? Они уже нашли в кого перезапечатают биджу? Конан поспешила показать знаками свои мысли по этому поводу Яхико и Тоби, как порой она ласково его называла, хотя ему жутко не нравилось, и приходилось обращаться полным именем. На это Узумаки кивнул, соглашаясь с ней, а Учиха обозначил, что в Конохе умом никогда особо не блистали, но вот «гениальные» планы генерировать могли. Вот и теперь Кушина была вынуждена корчиться от боли, вместо того, чтоб вполне безболезненно родить и пойти спать, как и было положено. Клон Яхико приблизился к ним, и протянул свиток с запечатанной информацией. Абсолютно беззвучно он развеялся, и теперь Узумаки кивнул Учиха — пришло время начинать их игру.--- ---
Черное небо расчертили всполохами девять ораньжево-красных хвостов, и Тобирама Учиха даже залюбовался открывшимся зрелищем. Он усмехнулся, но маска скрыла это от всего мира. Но что за чушь? Разве кто-то мог его увидеть? Немного времени было надо, чтоб обойти защиту в тех кланах, куда он и Яхико по настоянию Нагато хотели залезть. Теперь, во время переполоха, со способностями Тобирамы выкрасть то, что было надо слишком просто. Учиха усмехнулся и поспешил в свой клан, дав Яхико знак, что он подойдет чуть позже. Мужчина скользнул тенью и устремился вперед, в некогда родную часть селения. Он почти с ностальгией смотрел на клановые кварталы, уже зная, что должен сделать. В квартале клана Учиха было сложно заблудиться тому, кто здесь вырос. Он поспешил и оставил послание Главе клана Учиха в том месте, где они обычно собираются тайно, и теперь несся выполнять оставшуюся часть плана. Он выскользнул за пределы клана и мысленно возрадовался, что атаки Лиса сюда не достают. — Кто это? — донес ветер голос какой-то девчонки до его ушей, заставив обернуться, чтоб увидеть необычайно серьезного мальчишку, который держал на руках ещё совсем маленького, возраста ребенка Конан и Тобирамы, завернутого в одеяла мальчишку. — Я не знаю, Изуми, — произнес этот мальчишка с подозрением смотря на Тобираму, выставляя вперед кунай. — Итачи, мне страшно, — прижалась к нему девчонка, и в этот момент тень стала стремительно накрывать троих детей клана Учиха. Инстинкты сработали быстрее, чем мозг смог проанализировал ситуацию: дети некогда родного клана были отнесены на безопасное расстояние, и теперь на Тобираму смотрело три пары удивленных глаз. — Тцццц! — призвал их к тишине Учиха, прикладывая палец к губам. — Никому не слово о том, что видели меня! Иначе вам в клане Яманака все мозги на изнанку вывернул! Девчонка часто закивала головой, в то время, как Итачи с самым серьезным видом кивнул лишь один раз. — Однажды увидимся! — пообещал Тобирама и поспешил покинуть детей, ведь дел в Конохе было немерено!--- ---
Как они и предположили — Минато перенес Кушину и новорожденного ребенка в отдельно стоящий дом. Он отправился сражаться с Лисом, а в темноте ночи в помещении появилась Конан. Длинные синие волосы были спрятаны под тряпкой, а обувь с мягкой подошвой не создавала звуков при ходьбе, и потому вторженка осталась незамеченной. При виде новорожденного и того, как Кушина прижимала его к груди, боязливо озираясь по сторонам, напомнило пришедшей о её ребенке, который теперь остался дома. Теплота затопила всё её сознание, но женщина отогнала это от себя, приступила к выполнению плана. А иначе, зачем они столько готовились? На лицо была надвинута защита, и печати на ней заискрились. Узумаки напряглась, попыталась привстать, но было поздно — по помещению стремительно расползался дым. Кушина закашлялась, попыталась встать ещё раз, всё-таки встала, и потеряла сознание, упав на пол. Конан грязно выругалась, поражаясь глупости Узумаки и радуясь, что она вовремя успела сгрести в охапку и её и ребенка, правда, и сама при этом завалилась на пол, больно ударившись задницей. Но время не ждет: она спешит, привязывая ребенка и Кушину к себе. Тяжело вздохнув, она кладет на стол нужные бумаги, и уходит, готовясь к тому, что ей надо унести и мать и ребенка отсюда самой, ведь Яхико и Тобирама сеют панику в Конохе и мешают как только можно Четвертому и Третьему.--- ---
А в деревне вовсю идет сражение. Лис бушует не на шутку, Хирузен Сарутоби пытается его обуздать, но пока что безуспешно. Яхико усмехнулся, глядя на то, как старик, отправивший их когда-то на верную смерть, тужится в попытке что-то сотворить, но пока что счет не в его пользу — рыжий биджу кошмарит жителей и превращает в лепешки дома в Конохе. «Старый пень! Это тебе за Нагато! Он, знаешь ли, теперь почти безвылазно сидит в той комнате! И всё из-за тебя! Так жаль, что это не видит Сенсей! Он бы гордился нами!» — думает Узумаки и готовится уходить. Но вот в каком-то скверике он видит, что напротив Учиха стоит Минато. Не то чтобы Учиха не справился бы сам, но тут дело принципа, не иначе. Вспоминается прошлое, лес, и проваленная миссия «джинчурики». Удар приходится ровно по макушке, и Минато оседает на землю. — Вот тебе, падла, — прошептал Узумаки и брезгливо отряхнул руки, кинув на Четвертого листок с печатью, который поможет ему отдохнуть от жизни минут тридцать — а им именно столько и надо, чтоб обеспечить себе возможность побега. — Зачем? — Учиха выражает крайнюю степень разочарования, впрочем она явно наиграна, ведь он показывает большие пальцы вверх. — Я мог бы и сам. — Это за дело, — отзывается Яхико, и Учиха понимает его. Историю про миссию «джинчурики» он прекрасно знает. Помнится, Яхико тогда прилично досталось, а у Нагато не столько пострадало тело, сколько гордость. — Лучше скажи, как он тебя умудрился выследить? — интересуется Яхико. — Скорее всего заметил меня, когда я прихватывал подарок для моей благоверной! Знаешь, думаю, что эти ткани будут ей к лицу, — показывает ему жестами Тобирама, и они продолжают бежать дальше. — Надо спешить, — Узумаки смотрит на небо, где в очередной раз вспыхнула чакра Лиса, вокруг шеи которого появилась цепь. — Они скоро его спеленают, хотя этого и следовало ожидать. — Интересно, в кого запечатают? — Учиха несется вперед на всех скоростях. — Если учесть, что план по запечатки в мальчишку у них с треском провалился, то, скорее всего, в того, кто будет целиком и полностью лоялен к верхушке, — Яхико довольно оскаливается. — Ты это от двойника узнал? — интересуется Учиха. — Угу, когда велел ему почитать немного из того, что вы сперли, — Яхико дает знак, что нужно быть внимательнее — впереди кто-то есть.--- ---
Ночная дорога была пуста и безлюдна. Кушина продолжала спать, как и мальчишка, которого теперь несла на руках Конан. — Хорошо, что она весьма легкая, — отзывается Учиха и передаёт Кушину Яхико, ведь теперь его очередь нести. — Еще пол часа, и сможем выбраться отсюда на призыве, — отмечает Узумаки, которому теперь нести спящую. — Всё-таки не хотелось бы оставлять хоть какие-то зацепки для этих шакалов из Конохи. Конан, ты оставила листовки? — Оставила, — Конан явно была не в духе. Она вся мокрая от быстрого бега с Кушиной и её сыном на себе была не в настроении говорить сейчас. — Забавно, — усмехнулся Учиха, показывая жестами. — Их найдут, и в итоге решат, что она сама это все спланировала и удрала. Но вот куда — будет неясно! Мы там указали никому неизвестную деревню! — Угу, — отозвался Нагато. — Та, которая не высунулась из тени, но которая якобы есть! — Только её нет! — показал Учиха и наигранно прикрыл лицо ладошкой. — Пошевеливайтесь оба — за нами пошлют погоню сразу, как поймут, что Кушина и её сын пропали, — куноичи перехватила поудобнее ребенка и постаралась бежать еще быстрее. — Пусть посылают, — Яхико усмехнулся. — Ты ведь мой призыв помнишь? Весьма ведь быстрый! В крайнем случае на нем удерем. — Я домой хочу, — лаконично ответила она. — И я думаю все вы — тоже! — Она не легкая, — попытался заступиться за друга Учиха. — А ты рот закрой — я и её и ребенка волокла одна, и только полчаса назад вы смогли догнать меня, — разозлилась на мужа Конан. Мальчишка на руках у куноичи завозился, а потом захныкал, а затем заорал на всю округу. — Да заткнись ты! (Конан зажала ему рот рукой) Ты нас всех выдашь! Яхико и Тобирама переглянулись, и Узумаки сложил печати, выполнив призыв своей боевой зверюги, решив, что просто запутают следы, и найти их будет невозможно.--- ---
Амэгакурэ но Сато
Кушина Узумаки приходила в себя тяжело, но это не особо удивляла Конан, ведь это она лично напичкала её снотворным так, что та проспала всю дорогу до деревни, а потом ещё почти полдня. Узумаки с трудом разлепила глаза и пролежала так, смотря в потолок, минут пять. Потом она села на кровати и стала руками шарить повсюду и озираться по сторонам, периодически теряя равновесие и покачиваясь. — Где он? Где он? — в ужасе шептала она. — Тут он, — произнесла Конан и поднесла к Узумаки ребенка. — Да не истери ты! Всё с твоим мальчишкой в порядке. Кушина прижала к себя белобрысого, как и Минато, мальчишку, и её плечи вздрогнули в первый раз. Затем по помещению разлились приглушенные рыдания. — Ну чего ты? — Конан немного удивилась, но потом вспомнила, что у недавно родивших гормоны скачут (хотя она этим не особо страдала, если не считать того, что местами была готова убить Тобираму и Яхико; Нагато был умнее, и помня про слова сенсея к кунаичи не лез), да и к тому же Кушина всегда была несколько взвинченной. — Кто вы и что вам от нас нужно? — Кушина всхлипнула и затравлено посмотрела на Конан, которая теперь на самом деле Учиха. — Ты меня не узнаешь? Я так изменилась что ли? — и Конан сняла с волос черную тряпку, засмеявшись. — Ты? — Кушина в изумлении замерла на месте и её губы невольно расплылись в улыбке. — Но как? Ведь Данзо сообщил, что вы трое погибли при выполнении задания! Я все глаза выплакала, когда мне это сказали… Узумаки положила ребенка на кровать и кинулась к Конан, которая тут же заключила её в объятья. Некоторое время в помещении никто и ничего не говорил. И только сдавленные рыдания Кушины ломали красоту момента. — Ну, полно, не плачь — всё с нами хорошо, — успокаивала её Конан, поглаживая по голове. — И с тобой теперь всё будет хорошо, и с твоим сыном. Как ты его назовешь? — Наруто, — ответила Узумаки, и как-то сразу напряглась, вспомнив, что её как бы похитили. — Зачем вы забрали меня и моего сына? — О! — Конан сразу отпустила её и отскочила на пару шагов назад. — А вот это тебе твой братец-Нагато пусть объясняет! По секрету скажу, что я была против этой затеи — в моем понимании ты тут не пригодишься! Будешь ныть по своему Яманака! А нам как бы новый мир надо строить, а как-то раз ты уже показала себя полной дурой, когда вместо того, чтоб помогать нам с раненым Яхико, строила из себя обиженку! А потом не разговаривала до того момента, пока с подачи твоего мужа нас на смерть не отправили. Кушина как ни странно ничего не говорила — она молча отвела взгляд в сторону, невольно погружаясь воспоминаниями в то время. Сразу стало неловко от того, как она себя вела тогда. Но от слов Конан стало сразу как-то больно, но разве она сказала неправду? — Отведи меня к нему, пожалуйста, — попросила Узумаки, думая о том, что она будет делать здесь и для чего её вообще выкрали?--- ---
В комнате Нагато было чуть сумрачно, и свет тонкой полосой входил в помещение. Кушина замерла в изумлении на пороге, когда увидела как теперь выглядит её родственник. Рвано вздохнула, но так и не произнесла ни слова. — Здравствуй, Кушина, — обратился к ней Нагато, сидя на специальной скамье с мягкой подушкой на ней. — А ты почти не изменилась. — Здравствуй, Нагато, — произнесла она. — Или теперь стоит обращаться к тебе, как к правителю всея Амэгакурэ и страны Дождей? Ты ведь теперь всем заправляешь? — Да ты брось — правители страны Дождя — Конан и её муж, Тобирама Учиха, так что тут ты не угадала. Я отвечаю за внешнюю разведку, а помогает мне Яхико, — Узумаки чуть улыбнулся, и Кушина поймала себя на мысли, что его улыбка так похожа на улыбку Орочимару. — Но нам нужна помощь в этом деле, ведь Яхико одному тяжело и за внешней обстановкой следить, и в городе порядок наводить… — И с этой целью ты стащил меня и Наруто из Конохи? — начала злиться женщина. — Не то чтобы с этой целью — ты по свой сути бестолковая (от этих слов Кушина чуть не захлебнулась от возмущения). Но, согласись: умом ты не особо блещешь! — Кушина, очевидно, вспомнила прошлое, и опустила пристыжено взгляд, а Натато чуть смягчился. — Да мы Лиса выпустили, чтоб тебя стащить! — услышала она недовольный голос у себя за спиной и обернулась, увидев перед собой типичного Учиха, весьма похожего на изображения Мадары, что она видела. — Знаешь, хоть немного благодарности после этого я планирую от тебя услышать. — Благодарность? Да за что? Вы меня из дома украли, от любимого … — Из Дома? — прорычал Нагато, вставая на ноги. — А ты забыла, как тебя туда привели, и как встретили? А еще ты, наверное, не помнишь, что как бы дом у тебя в другом месте был, как и у всех остальных Узумаки, которые были вынуждены скрываться бегством, или обнаружить на месте своих домов руины, уцелев только благодаря тому, что были в момент уничтожения клана на мисси? Ты забыла Кушина, что нет больше Узушио? Ты забыла, где ты когда-то жила? — Я помню, — ответила она ему, только как-то сразу растеряла свою уверенность. — Вот, изучи эту небольшую папочку на счет разрушения нашего дома, и того, куда делись Узумаки. — он протянул ей компромат на Коноху. — И ещё на счет твоего «любимого». Ты ведь не думаешь, что у вас что-то бы сложилось, будь ты просто обычной девкой, а не джинчурики? — Мы с Минато любим друг друга! — ответила она ему. — Ага, — кивнул ей голой Нагато, — мы тебе верим. Только вот надо понимать, что так же, как у нас было задание стать твоими друзьями, у него было задание — стать твоим мужиком. Он ведь из клана Яманака. Минато — сын бывшего главы, брат нынешнего. Как думаешь, совсем случайно он тогда дал мне по башке, чтоб оказаться рядом с тобой самому и якобы спасти тебя? Но прежде, чем ты что-то заверещишь в его защиту, подумай вот над чем: мы реально рисковали и действительно неслись тебя спасать, и в ту ночь многие из Корня полегли, и мы получили реальные ранения, а вот Минато знал заранее о твоем местонахождении, и в итоге никаких особых рисков у него не было, как и повреждения — даже кофточку не испачкал! — Иди, Кушина, и почитай умные вещи, — велит ей Учиха, откидывая назад свои длинные волосы. — Тебе ещё много о чем подумать надо будет на досуге. Кушина ничего не отвечает. Она берет протянутую ей папку и уходит, перехватив поудобнее Наруто.--- ---
Бывшая джинчурики ушла, а между оставшимися в комнате завязался неспешный разговор. — Как думаешь, сработает? — спрашивает Тобирама Учиха у Нагато. — Так-то она бабой упрямой и вздорной слыла — даже я это запомнил, пока в Конохе был. — Не думаю, что она — конченная дура, чтоб не сложить вместе элементарные вещи, — Нагато налил воды в чайник и поставил на плиту. — Но даже если ничего не поймет, то обратно ей дороги нет — её отсюда никто и никуда не выпустит в случае её нелояльности Амэгакурэ. — И всё-таки я думаю, что не следовало забирать её — проблем будет больше, — заявила вошедшая в комнату Конан. — Она мне только что почти истерику закатила — благо я ушла и закрыла её в комнате. — Что она хотела? — поинтересовался Нагато. — К Минато ей надо, и я должна её выпустить отсюда, — Конан недовольно поджала губы. — Мне как-то не до неё — мне ребенком и страной немного заниматься надо. На это никто ей ничего не ответил — все знали, что на плечи Конан теперь ложится ещё одна ноша — Кушина Узумаки и её мелочь. — Будем надеяться, что способ Сенсея сработает, — произнес Нагато и стал засыпать чай в заварник, чуть задумчиво смотря в окно и надеясь на лучшее. Кто бы что не думал, и как бы свое безразличие по отношению к Кушине не обрисовывал Нагато, на самом деле он очень сильно переживал за неё. И вот теперь, когда она наконец-то рядом с ним вся надежда была на то, что сенсей когда-то в прошлом был прав.--- ---
В комнате Кушины было тепло, просторно, и имелось все необходимое. Сразу, как за ней задвинулся засов, она с размаху кинула папку на кровать, и прижала к себе Наруто, пытаясь успокоиться. «И как мог Нагато что-то говорить мне о Минато и что-то решать за меня? Его не было столько лет, его вообще считали мертвым! Да и всех остальных тоже считали сдохшими после миссии по устранению Ханзо, на которую их отправил Минато!» — на этом поток её злобных мыслей затормозился, и она остановилась, вернув своё внимание папке, которую ей дал Узумаки. Сразу вспомнилось то состояние, которое она испытала, когда узнала о том, что троих её друзей отправляют на неминуемую гибель, и что-то в ней как будто бы сломалось… «А ведь отправляли именно на смерть, именно их, именно учеников Орочимару-самы, именно после его устранения из деревни. И отправил именно Минато, послушав Третьего», — вдруг осознала она то, над чем никогда и не задумывалась. Она положила в отдельную кровать новорожденного и взяла папку в руки. Из окна дунул ветер, она подошла к нему, решив закрыть. К своему удивлению она увидела на одной из вершин башен Конан. Синеволосая кунаичи почувствовала взгляд Узумаки и обернулась к ней, выжидательно смотря на неё. Лишний раз нервировать эту теперь уже женщину она не рискнула и, оттолкнувшись от решёток, которые закрывали окна, закрыла ставни, а затем и шторы. По помещению разлился приятный полумрак, и Кушина поспешила зажечь настольную лампу. Стало как-то тепло и тихо, чему она удивилась, ведь такого ощущения не было когда она жила в Конохе. Сразу вспомнилась жизнь в клане, её детство. На глаза навернулись слезы — тогда все решили за неё — её не спрашивая отправили в Коноху. Так неожиданно вспомнились её мечты о клане, о том, что её вернут домой, вытащив из нее этого противного Лиса; что она опять увидит родственников. А что в итоге? Она застряла в Конохе, и чтоб она не делала — никто обратно её не отсылал, а проклятого биджу и не думал вынимать. Горячая слеза скатилась по щеке и гулко ударила по полу, кажется, звеня. Кушина обхватила себя руками, вспомнив, как она в первый раз пришла в Академию, как её представили ученикам, которые над ней стали издеваться, и как в тот день, повернувшись к окну, боясь, что увидят её ставшие от обиды влажными глаза, заметила там такие же красные волосы, как и у неё самой. И в тот момент она поставила перед собой цель найти этого странного мальчишку, а ещё его друзей, что тоже следили за их академией. Сначала она всё никак не могла выследить их и прийти прежде, чем они уйдут. Обычно странная троица, которая не посещала академию, приходила уже после начала урока, а уходила так и не дождавшись конца, отчего ей никак не удавалось их поймать — с урока выходить незамеченной у неё бы не получилось, и тогда её «маленький» секрет стал бы известен всем. Приходили они не часто, и Кушина сделала вывод, что, скорее всего, они или живут где-то в закрытом клане, или уже сейчас в Корне, а может быть у Хокаге в Анбу. Закрытых кланов она в местной деревне знала немного. Один из них — Хьюга, но тогда у них были бы Бьякуганы и метки на лбу, да и в свой клан белоглазые почти никого не брали посторонних. И то в виде жен, и то очень редко. Учиха? Эти тоже никого не берут к себе, как и Хьюга. Тогда Анбу или КОРЕНЬ. Кто именно, Кушина знать не могла, а спросить ей было не у кого, ведь с ней никто не общался. Даже те взрослые, которые помогали ей по хозяйству, не разговаривали с ней. Так: пару незначительных фраз о погоде раз в день и всё. А потом она поняла, когда сможет их выследить — во время зимних каникул. И её план удался! Троица попалась, и теперь она во чтобы то ни стало решила выяснить откуда они. В тот день она бежала так быстро, что остановившись рядом с входом с Корнем поняла, что не успела совсем немного. И она не стала отступать. Почему-то в её представлении уйти сейчас так ничего и не добившись, значило для нее поражение. При том не в глупых догонялках, а вообще по жизни. Она для себя поняла за те полгода, что иногда умудрялась увидеть трех детей: абы кто с красными и оранжевыми волосами не бывает. А в дали от дома так хотелось чтоб хоть кто-то был рядом! И каково же было её счастье, когда на следующий день они пришли в обещанное Данзо Шимурой место, и один из них оказался (о чудо!) Узумаки! В тот момент она как будто бы снова ощутила себя дома, в клане. Нагато смотрел на неё своими огромными глазами и чуть улыбался, а она больше не хотела обратно в Узушио, чтоб хоть раз увидеть своих, хотя прекрасно понимала, что никто её никуда не отпустит. Потом было столько счастья от их общения, что она стала забывать, что в чужой деревне. И все стало казаться своим. На занятиях она стала стараться, учителя её хвалили, больше она не орала на всю деревню, что станет Хокаге. Да и зачем? Она вдруг подумала, что хочет быть просто Кушиной, одной из многих в клане Узумаки, а руководить им будет непременно Нагато, и все будет хорошо. А потом появился Минато. Она сразу обратила на него внимание: яркий, запоминающийся, уверенно держащийся… Он мог бы подойти на роль того, с кем можно плодить будущих Узумаки. Ведь так? И в тот момент она поняла, что смотрит он на Конан. А она этого и не видит словно, наверное, опять думая о тренировках и прочих очень важных вещах. Не то что Кушина, которой хочется просто снова быть дома, и снова быть в клане. И чтоб никто из её детей не узнал того, что узнала она, когда её отправили в Коноху. Чтоб вообще никто этого не испытывал. Никогда. Но ничего: она постарается. Она справится. И вот этот вот Минато вполне подойдет для того, чтоб создать будущий клан Узумаки, наплодив от него детей. А затем её украли. Она и не надеялась на спасение, но тут появился Минато. Тогда она смотрела на него и радовалась, что выбор её был верным, и она не ошиблась! Вот тот, кто в итоге станет её мужем. Но потом пришел Нагато… И в тот день она первый раз видела его таким негодующим и одновременно разочарованным. Она испугалась, но вместе с тем хотела пойти и помочь им несмотря на то, что Минато сказал ей про миссию «джинчурики». А затем Минато предложил ей незаметно подкрасться к ним, сказав, что это ничего страшного — просто послушаем о чем они там говорят! А она тогда подумала, что Яхико ранен, да и Нагато не в себе, поэтому будет неплохо пойти за ними и помочь. Но когда она подошла к ним, то услышала и про задание, и про себя. (Глава 7) Сейчас она чуть печально улыбнулась, вспомнив, как тогда Яхико старался не опираться на поврежденную ногу, а Нагато держался одной рукой за голову. Конан же стояла и чуть нервно мяла в руках кончик своего рукава, что выдавало в ней крайнюю степень волнения. И они говорили вообще-то о ней, а не о своих страхах и болях. Теперь, когда она стала чуть взрослее, она стала смотреть на некоторые вещи чуть проще. Сейчас её кровь перестала кипеть от недовольства из-за того, что Нагато посмел всё решить за неё, как когда-то за неё уже решали в детстве. Но тогда её забрали, оторвав от семьи, в чужую деревню и она там никого не знала. А тут… она знает их, и они её. Сразу вспомнилось, что она теперь здесь без Минато, который когда-то спас её, так ловко раскидав всех врагов… И вот тут она задумалась: трое пришлых из Амэгакурэ не так уж легко отделались, идя за ней по следам, а он даже одежды не запачкал. И вот тут она и поняла и приняла окончательно то, что до этого не раз ей грызло душу: а ведь всё тогда слишком гладко сложилось! И Минато так легко её спас; и как будто бы знал, что надо именно подслушать, тихо подкравшись; и потом он от неё не отходил ни на шаг, а после, когда Нагато и остальные хотели с ней поговорить, постоянно напоминал, что они не стоят её внимания после того, как общались с ней ради выполнения миссии. И именно это в итоге стало тем камнем преткновения, который помешал ей общаться с ними. Всё-таки обида на счет того, что когда-то они вроде бы как выполняли какую-то миссию сошла на нет, да и с годами она стала понимать, что и её семья и соклановцы отдали её ради сохранения мирных отношений с Конохой. И это было куда большим преступлением, но на них она почему-то не злилась, а вот на Нагато, Яхико и Конан злилась за то, что те были рядом с ней, вообще-то не отказываясь от неё даже не смотря на то, что она как бы даже поддерживала тех, кто травил их в Деревне. Но когда она решала подойти к ним, то не могла этого сделать. Во-первых, они уже просто не попадались ей на глаза, постоянно пропадая со своим сенсеем на миссиях или в подвалах Корня, а во-вторых, когда представлялась такая возможность, то не могла пересилить себя. Гордость. Гребаная гордость не позволяла Узумаки сделать первый шаг, и в итоге она поговорила с ними только перед тем, как они ушли на миссию по устранению Ханзо. Мысли в её голове снова остановились и она уставилась в белый потолок. Почему-то стало так стыдно за себя. Ведь какая разница, почему общались с ней трое из Амэгакурэ, если они пришли спасать её в лес? Действительно: какая разница? И теперь она понимала, что в отличии от того же Минато, они действительно рисковали жизнями, ведь за это говорили и их травмы, и те слухи, что до нее дошли после, что очень многих из Корня не стало в ту ночь, и это говорило о реальной опасности. Рука её медленно открыла папку. Кушина сидела понимая, что скорее всего её мир сейчас рухнет. Но нужен ли мир, построенный на лжи и фальши? Общался ли с ней Минато изначально по своей инициативе? Был ли с ней потому что любил, или это тоже не его инициатива и просто игра? Тоже миссия «джинчурики», только от другого начальства и с другим исполнителем? Но если в случае с Нагато, Яхико и Конан подобная миссия была абсолютно безобидна — они стали её первыми друзьями, то вот в случае с Минато всё было не так просто. Почему-то именно теперь она понимала, что он заполонил её мир собой, и весьма эффективно отгораживал ее от окружающих, прикрывая это заботой о ней и переживаниями. Стало сразу неприятно от осознания того, что она не понимала, с кем имеет дело, и «прекрасный принц», на самом деле готовил почву для её полного отстранения от мира и окружающих, кажется, с той целью, чтоб зависела в итоге она от него целиком и полностью. Кушина коснулась рукой своего лица, пытаясь остановить стремительный бег горячей слезы, но у неё не вышло. Стало горько и больно. Она тихо всхлипнула, вспомнив, что за ней ухаживал и другой шиноби в свое время, но она оттолкнула его. Теперь же она с раздражением на саму себя понимала, что по всем параметрам он был куда более выгодной партией для неё, чем манипулятор Минато из клана потомственных мозгокрутов. Она разозлилась, но на саму себя. Резкий взмах ладони и удар по своему же лицу. Щеку обожгло болью, и она спешно вытирает слезы. — Дура! — гневно шепчет она. — Гордячка и дура! Надо было думать головой, а не жопой! Рука уверенно распахнула папку и Кушина углубилась в чтение, поняв, что хочет разобраться во всем, что случилось, и как она могла быть такой слепой?--- ---
В крытой оранжерее сейчас было тепло и влажно. Приглушенный свет падал мягко, Наруто спал, а у Кушины перед глазами стояли строчки отчетов и донесений, часть из которых собрал когда-то Орочимару, а другую — его ученики. На полях до сих пор сохранились пометки Сенсея. Это были замечания о тех попытках, что он предпринимал, чтоб переключить её внимание на себя. И ведь тогда ничего не вышло, но в итоге получилось теперь у его учеников. Она посильнее прижала к себе своего сына и тяжело вздохнула, вспоминая содержание строчек из ворованных отчетов из Конохи: он по их плану должен был стать следующим джинчурики, которого с детства должны были обучать во имя деревни и, желательно, отдельно от родителей и влияния кланов и их устоев. Женщина снова вздохнула, понимая, что её жизнь бы оборвалась в ночь рождения Наруто после запечатывания Лиса. Минато должен бы и дальше быть Хокаге, а Наруто бы воспитывался где-нибудь, где на него никто не мог повлиять. «Приют», — прозвучала мысль, которая до дрожи в коленях напугала её. Именно об этом в завуалированной форме говорилось в плане умников из Конохи. Есть ли шанс, что Минато бы ослушался, если он все делал по указке Главы Яманака? Кушина повернула голову в сторону шума — Конан не спеша шла к ней, неся с собой стойку с капельницей. Узумаки молча оголила руку, виновато опустив взгляд. — Вижу, ты уже прочла обо всём, что с тобой случилось? — интересуется синеволосая девушка и довольно улыбается. — Не думала, что они мне в тишь подмешивали вещества, которые контролировали разум, — отозвалась Узумаки. — Разум контролировали не столько вещества, сколько воздействие, что после их приема на тебя оказывалось. А сами же препараты помогали тебе стать более подверженной техникам клана Яманака, — Конан уже нащупала вену, и теперь ввела иглу, прикрепив её к кисти Узумаки. — И потом они уже могли на расстоянии внушать тебе то, что им было нужно. А с наличием рядом Минато нахождение неподалеку его родни было делом несложным, а внушение максимально незаметным. Во всяком случае для тебя. — Я, правда, не замечала их техник, — Кушина смутилась ещё больше, а Конан присела рядом. — Но теперь хотя бы понятно, почему я так и не подошла к вам, хотя несколько раз были и возможность, и желание. Да и ещё много странных моментов было, которые я списывала на усталость, погоду, переутомление на тренировках. Минато, кстати, периодически меня какими-то витаминами кормил, завтрак мне делал, который сам готовил… говорил, что готовить любит… он, кстати, вкусно готовил… — Яманака этот навык осваивают в совершенстве именно с целью, чтоб туда своим избранникам, да и просто нужным людям, хрень всякую мешать, — Конан посмотрела на небо, от которого их отгораживал купол оранжереи. — Тебя ещё спасло, что ты от него должна была родить, и в итоге тебе в кровь этого дерьма мало намешали. — Я вот всё думаю: а им меня не жалко было? — В их понимании всё в пределах нормы и целесообразности. Препараты ослабляют действие разума и контроля над Лисом, который в теле не только за счет печати держится. Им надо было проверить твою устойчивость: вытащили за пределы Конохи и заставили рожать максимально мучая. Вот не выдержала бы ты родов и умерла — нормально всё. Хотя они так и так планировали от тебя избавиться, ведь ты в их понимании была почти не управляемая. В Наруто бы Лиса запечатали судя по документам, что стащил из хранилища Яхико с Тобирамой, когда в Конохе Лис бушевал. Умер бы он (Наруто) — в кого-то еще. И у Яманака всё предусмотрено. — Вовремя вы успели, — произнесла Кушина. — Не представляю, чем бы это в итоге кончилось. — Думаю, что мозг они бы тебе выжгли конкретно своими жижами, коль ты бы жива осталась после ночи родов Наруто, — подытожила Конан. — Это еще хорошо, что Орочимару-сенсей начал в свое время разрабатывать составы, которые снимают действие таких препаратов на организм, полностью выводя их. Уж не знаю, как бы ты отходила, если бы не они — я ведь пару капельниц по настоянию Нагато и Яхико тебе сделала, пока ты в отрубе валялась. — Понятно, — кивнула головой Кушина и чуть призадумалась, словно на что-то решаясь. — А об Орочимару-сенсее вы что-нибудь знаете? Почему-то этот вопрос задел Конана. Что это? Ревность? Или в её душе все ещё тлела обида на подругу за то, что та отвергла сенсея, и тем самым причинила ему боль? Конан не могла сказать точно. Но одно она понимала: нет смысла винить человека за то, что он был под техниками подчинения и препаратами, что всё равно мутили рассудок. — Мы ищем его, — наконец, произнесла она. — Но у нас не выходит полностью сосредоточиться на этом — слишком много дел и забот. — Да, управлять целой страной — это не просто, — согласилась Кушина. — Дело не только в этом, — Конан подняла стойку чуть выше, чтоб антидот, разработанный ещё Орочимару, стал капать быстрее. — Я тебе чуть позже покажу кое-что.--- ---
Кушина стояла на вершине одной из башен и смотрела в закрытый двор. Она не верила своим глазам — это ведь невозможно. — Это всё Узумаки? — промолвила, наконец, она. — Так много! — Всего двадцать нашли, ты и твой сын — «двадцать один» и «двадцать два». И это не много. Как сказал Нагато, его родители рассказывали ему, что их клан был очень многочисленным! И оставшихся в живых вместе с ним и Яхико 24 особи — это просто ничего! — Конан вздохнула. — Но он не планирует останавливаться на этом. Мы и наши люди разыскивают их везде, куда мы пока что можем дотянуться. — Я думала, что кроме меня вообще никого не осталось, — поделилась наболевшим Кушина. — А теперь… тут в моем понимании целый клан! — Если бы не гребаная Коноха, то Узумаки бы и был целый клан, но в итоге мы смогли собрать какие-то крохи, — Конан тяжело вздохнула и наклонилась слегка вперед, видя, что одна из женщин схватилась за приличных размеров живот, а к ней подбежал её муж. — Ну, 25 сегодня вас станет. Она всё-таки разродится на этой неделе. — Ага, — Кушина как завороженная смотрела на то, как к теперь уже счастливо улыбающейся Узумаки подходили другие, напутствуя на предстоящее дело. В душе у неё разлилось тепло, которое до этого там, наверное, никогда не ощущалось. Сразу вспомнился клан, и картина, которую она видела когда-то, и теперь все повторилось. Правда, пейзажи здесь другие, и их тут совсем не много. — Знаешь, ты иди к себе, там, наверное, уже Наруто проснулся, а я пойду — мне ещё роды принимать и следить за их ходом, — произнесла Конан, готовясь уйти, но остановилась. — Знаешь, тут ведь все работают на благо построения нового мира. И исключений нет. Так что ты подумай, чем бы хотела заниматься — списки возможного я дам тебе вечером, но не думай, что получится так же, как в Конохе сидеть и тупить, прикрывшись биджу, которого, кстати, уже нет, или мужиком, которого у тебя, кстати, тоже нет. Конан буквально испарилась, а Кушина осталась одна, на вершине, увидев чуть погодя, как Конан вышла внизу в закрытом дворе и люди устремились к ней, радуясь её приходу. У всех есть дело, должно быть и у неё. Она посмотрела немного, а потом поспешила к себе, но Наруто на месте не обнаружила.--- ---
Над маленькими детьми стояла еще тоже маленькая беловолосая девчонка и с умным видом читала что-то вслух, половину придумывая. — Так, — с умным видом произнесла она. — Сто сорок мешков риса прибыло в виде дани! Это хорошо!.. — Она «читает» им то, что когда-то при ней читали её родители, — услышала Кушина шепот Яхико у себя за спиной. — Не думаю, что это хорошая идея — оставлять с ней таких маленьких детей, — прошептала Кушина. — О! Это в Конохе есть такая роскошь, как всецело уделять внимание только ребенку и ничего кроме не делать, сидя на шее у мужа и клана. У нас же нет такой возможности. Но в итоге все нормально — вон, в клане Учиха это абсолютная норма: все чем-то заняты, при том полезным. И, заметь, это очень жизнеспособный клан! — со знанием дела заявил Яхико. — Ты много о них знаешь? — интересуется бывшая джинчурики, вспоминая, что о кланах она знала в общих чертах, ведь в Конохе было негласное правило «не-влияния» на хранителей биджу. — Ну, они были в хороших отношениях с сенсеем, и потому нам о них известно. И вообще, если бы не Орочимару в свое время, то после неудачной шутки твоего муженька, Учиха бы просто убили меня, — пояснил ей Яхико, жестом маня её за собой, не желая мешать беловолосой девчонке учить читать двоих грудных детей.--- ---
Нагато перебирал отчеты и Кушина тяжело вздохнула, когда увидела штыри, которые торчали из его спины. — Нет смысла вздыхать по этому поводу, — предвосхитил он её жалость к себе. — Это теперь не поможет. — А что может помочь? — спрашивает куноичи. — Не знаю, — отвечает Нагато и жестом велит ей уйти, давая понять, что ему некогда — дела страны сейчас важнее, чем неустроенность бывшей джинчурики, с которой теперь всё будет в порядке.--- ---
Вечер того же дня
В комнате Кушины появилась Конан, принеся с собой какие-то составы на подносе и стопку листов. — Это общеукрепляющее разработал Орочимару, так что побочек быть не должно, — Кушина поморщилась, выпив предложенное Конан. — А это список тех видов деятельности, которыми ты можешь заняться. — Эти составы разработал Орочимару-сама? (выказывает к нему уважение) — спрашивает Узумаки и хлопочущей над кроватью Конан, ведь после принятия этих снадобьев Кушина должна спать. — Да, еще когда он пытался ухаживать за тобой, и ты не отвечала ему, он предположил, в чем может быть дело и начал разработку всего этого. Сенсей хотел, чтоб ты хотя бы раз пошла вместе с ним, и думал попытаться вывести всё это из твоей крови, но ты так и не пошла, — ответила ей синеволосая кунаичи. — Понятно, — ответила ей Кушина, просматривая предложенные варианты деятельности. — А известно, где приблизительно сейчас ваш Сенсей? — Если бы кто-то из нас знал, то мы бы уже давно вышли с ним на связь, — ответила Конан, чуть усмехнувшись от вопроса, который задала Узумаки. — Я не вижу здесь варианта быть шиноби, — Кушина отложила листы в сторону. — Мы не думали, что тебя это заинтересует, и потому не включили это в список, — Конан пожала плечами. — А я хочу быть шиноби, — ответила она. — Тогда я оповещу о твоем решении Нагато, — ответила ей куноичи и покинула помещение, забрав с собой подносы и пиалы.--- ---
На следующий день
Тобирама Учиха сидел за столом напротив Нагато. Они пили чай с какими-то печеньями, которые напекла Конан. — Она не обманывает, — наконец, произнес Учиха. — Кушина и в самом деле хочет стать шиноби. Она не замыслила побега, не хочет оповестить Коноху о своем месторасположении — Шаринган ведь не обманешь. — Но зачем ей это? — Нагато искренне недоумевает. — Мне в клане нужна помощь — для Узумаки нужен кто-то из них, вокруг кого они будут объединяться и в итоге строить свой новый мир. Я думал, что это будет она, ведь джинчурики с детства привыкают к вниманию, и ей бы это было не в тягость. — Возможно, ей надоело внимание? — предположил Учиха. — Она ведь могла и тяготиться тем, что все невольно следили за ней, не давая возможности что-то делать без чужих взглядом. — Возможно, — Нагато откусил от очередного печенья ещё кусок. — А всё-таки Конан отлично готовит! — Удивительно, что она находит на это время, — поделился Учиха. — Но это хорошо! Нагато на это только улыбнулся, про себя вспоминая, что когда-то она готовила только для него и Яхико, а вот теперь всё изменилось, и она стала готовить только для Учиха.--- ---
Период восстановления проходил очень быстро, и в том не было ничего удивительного, ведь Кушина — Узумаки. На тренировках она показала себя одной из лучших, и ей завтра должны были дать первую миссию, как шиноби Амэгакурэ. Кушина смотрела на себя в зеркало. Она повернула голову в сторону, а потом тряхнула головой. Тряпка неловко соскользнула и оголила миру её красные волосы. Бывшая джинчурики кривовато улыбнулась: в отличии от Конан, она спрятала свой цвет волос от мира только сегодня, и в итоге обнаружилась беда — она не умела правильно носить тряпку на голове. Но что будет, если на миссии кто-то увидит длинные красные волосы? Это ведь недопустимо! Кунай сверкнул в красном свете настольной лампы, и первая прядь упала на пол. Кушина улыбнулась и продолжила своё занятие.--- ---
Несколько дней спустя
— Она вернулась с победой, — отметил Яхико. — Доставила поручение нашему человеку, и успешно вернулась, прирезав по дороге двоих вражеских шиноби и запечатав их в свитки. — Очень хорошо, — ответил Нагато. — Возможно, это к лучшему, что она не стала сидеть в башне сиднем. У меня на неё теперь другие планы. — Например? — спрашивает Яхико. — Например? — Нагато улыбается. — Я буду отправлять её собирать других Узумаки, и это правильно, ведь она в этом сверхзаинтересована, а, значит, соберет всех, кого возможно и не возможно. Яхико на это только улыбнулся, соглашаясь с такими доводами своего друга. А Конан тем временем наблюдала за Кушиной, подозревая, в чем смысл стремления Узумаки стать лучшей.--- ---
Холодный ветер не хлестал в лицо, ведь оно было защищено маской стилизованной под зверя. Рыжие разводы на белом фоне, длинные уши, чуть выпирающая вперед морда. Рыжая Лисица — это теперь её позывной и то имя, под которым её знают везде, кроме стен одной башни в Амэгакурэ. Коротко остриженные волосы взвились вверх, и она по привычке поспешила пригладить их, но вовремя вспомнила, что теперь в этом нет необходимости. «Отсекла их, как отсекла прошлое», — Кушина чуть усмехнулась, но маска скрыла её эмоции от окружающего мира. Сегодня она отправлялась на свою первую миссию далеко за территорию ближайших земель селения, и она планирует завершить её успешно. Она увидела, что внизу у башни, уже ожидает её отряд, и поняла, что время покинуть насиженное место, которое так быстро успело стать её домом. И не важно, что это не Узушио. Здесь было кое-что важное, что делало Амэгакурэ домом — уцелевшие люди её клана. Узумаки теперь строили за защитными стенами свой новый мир, который должен будет уцелеть и выстоять против тех, кто когда-то решили уничтожить их во имя мнимой безопасности и их технологий. — Лиса-сан (обращается уважительно), мы должны были выйти за пределы селения уже пять минут назад. Вас что-то беспокоит? — спросил один шиноби из её отряда. — Нет, Кот-сан, всё хорошо. Я просто напомнила себе ещё раз о том, что в жизни на самом деле важно в каждой семье, клане, Деревне и в каждой стране в итоге. И то, что определяет её, как дом, — произнесла Кушина и ловко повязала тряпку на голову, а затем понеслась вниз с этой невысокой башни, чтобы приступить к выполнению миссии и принести домой, в свой клан, победу.--- ---
На уходящую команду под предводительством Узумаки с вершины башни смотрела троица учеников Орочимару. Дождь мелко накрапывал, по лужам в предрассветной полумгле звонким эхом шлепали ноги уходящих. — Не ожидал, что она в итоге решить стать шиноби, — Яхико разлохматил свои рыжие волосы. — Я думал, что она предпочтет остаться здесь и растить своего сына. — Очевидно, мы что-то о ней не знаем, — произнесло одно из тел Пейна. Конан покрепче прижала в груди Наруто, который чуть беспокойно завозился и ничего не сказала вслух. Уж она-то предполагает приблизительную причину такого скорого начала карьерной деятельности Кушины Узумаки. Она улыбнулась, вспоминая вопрос, который задала Рыжая Лисица в начала её пребывания здесь. И ведь все Узумаки такие: если любят, то без остатка, если ошибаются, то признают свои ошибки, а Конан прекрасно понимала и знала, что Кушина поняла где и когда она допустила самую большую ошибку всей её жизни и к чему в итоге это все привело.