***
Вечером Антон думал насчёт прошедшей поездки с сигаретой в руках. Он сидел на полу балкона в уже приевшемся чёрном худи с надписью с надетым на голову капюшоном. Что происходит у них с Арсением Сергеевичем? Он не мог понять. Могут ли они снова начать дружить? Или всё-таки нет? Хотелось бы. Но хочет ли этого Попов? Этот вопрос оставался для Шастуна загадкой. Арсений Сергеевич сейчас для Антона только Арсений Сергеевич. Он не может воспринимать его без отчества. Теперь нет. Он уважает своего классного руководителя и не может назвать его просто по имени. Сейчас они друг другу ученик и учитель. Он не должен называть его никак иначе. Только Арсений Сергеевич. Пришло уведомление. Опять из классного чата. Арсений Сергеевич: 20.48 Извините, что пишу так поздно. Как и обещал, тем, кто ездил на природу, домашка по моим предметам и предметам Павла Алексеевича отменена. У остальных принимаем по полной программе. Расписание на завтра: Далее была прикреплена фотография с расписанием. Как на зло, и история, и обществознание. Зачем их постоянно ставят в один день? Ещё и физкультура. Ну да, добьём Шастуна геометрией. Опять видеть эту ебанашку. Она ещё обещала Арсению Сергеевичу рассказать про опоздание Антона. Ну да, завтра будет шикарный день. Затушив сигарету, Антон пошёл умываться перед сном. Шастун уснул в той же толстовке, что и курил на балконе. Да, пусть ещё и постель пропитается запахом табака. Молодец, Шаст.***
Антон за последние две недели впервые проснулся не от песни с музыкального канала. Его разбудил телефонный звонок ещё в половине шестого утра. Тогда даже мама спит, не говоря уже о самом Антоне. На удивление парня, звонил ему Серёжа. — Серж, ты чего не спишь? — прошептал Шастун в трубку, стараясь не разбудить спящих родителей. — Шаст, у меня большие проблемы. Я не знаю, что делать. — Погоди, ты на улице? — ужаснулся Антон. Услышав утвердительный ответ, он добавил, — Давай ко мне. — Твои родители не будут против? — первым делом спросил Матвиенко, заходя в квартиру Шастунов. — Нет, не будут, — закрывая за другом дверь на внутренний замок, ответил Антон. — Мама психотерапевт, она поймёт. А папа вообще за то, чтобы я звал друзей, к тому же, он сегодня уезжает на месяц. — У него уже закончился отдых? — Да, месяц на месяц. Раздевайся и пошли на кухню, там можно не шептаться, родители всё равно не услышат оттуда. Антон умчался на кухню, ставя чайник. Всё-таки, Серёжа был на улице не знай сколько времени, он мог замерзнуть. Когда Матвиенко зашёл в комнату, он был сам не свой. Никогда Шастун не видел своего друга в таком подавленном состоянии. — Что произошло? — ставя перед другом кружку горячего чая, спросил хозяин квартиры. — С предками поссорился. — В пять утра? — не мог не сдержать вопроса Антон. — Нет, ещё вечером, — даже не пытался съязвить в ответ. На самом деле Шастуна не удивило заявление Серёжи. У него очень строгие родители, которые запрещают буквально всё. Матвиенко несколько раз уже говорил друзьям, что хотел бы уйти из дома. Наконец, его предупреждения сбылись. — Из-за чего, расскажешь? — спросил Антон. — Да как обычно, не из-за чего. Просто придрались к одежде. Я вчера часа в три в торговый центр пошёл, купил худи. Это, кстати, — он указал на толстовку, надетую на него. — Так оказалось, что своим стилем я позорю фамилию Матвиенко. В общем, меня назвали позорищем семьи, ужасным и неблагодарным ребёнком. Я пытался доказать обратное, так ещё и под домашний арест посадили. Вот я ночью и собрал все необходимые вещи и съебался, — на глазах Серёжи, словно стеклышки, застыли слёзы. Он любил своих родителей. А они его, видимо, нет. — Серж, — Антон оставил свой чай и, обойдя весь стол, подошёл к другу. Он придвинул стул к Серёжиному и сел рядом, обнимая. — Что бы не произошло, мы с тобой. Диме расскажем или не надо? — Расскажем. Он всегда нас поддерживал, он достоин знать обо всём. Матвиенко не выдержал и, уткнувшись в плечо Антона лицом, расплакался. — Я буду рядом в любой ситуации. Пора бы вернуть должок. Ты мне всегда помогал, — Шастун гладил друга по спине, стараясь утешить. Да, у самого все через жопу, но Серёжа важнее. — Дай сигарету, — спустя пятиминутную паузу, Серёжа поднял голову и обратился к Антону. — Нет, не дам. Не хватало тебе ещё подсесть на эту дрянь. К тому же, проблему не решит. И легче не станет. Временная ложь самому себе. Я говорю по личному опыту. Сначала кажется, что легче, а потому эти выкуренные эмоции навалятся комом. — Да, ты прав, — Сережа вытер слёзы. — Извини, я наверное тебя разбудил своим звонком. — Всё нормально, всё равно спать не хочется. — Антош, ты чего не... Мама зашла на кухню, но так и не договорила свой вопрос, увидя Антона, прижимающего к себе его друга. — Что случилось? — Майя быстро подошла к парням. — Серёжка, что произошло? Опять родители? Серёжа вяло кивнул головой. — Бедняжка, — женщина погладила Матвиенко по голове, — рассказывай. Я помогу. После длительной беседы между Майей и Серёжей, за которую Антон успел приготовить завтрак, мама предложила парню пожить у них до того момента, пока ситуация не уляжется. Матвиенко долго упирался, но в итоге, после миллионов аргументов в пользу Майи, согласился.***
В школу парни пошли вместе. Серёжа не взял ничего из школьных принадлежностей, поэтому Антон дал другу несколько тетрадок и полностью укомплектованный пенал. У Матвиенко никогда пенала не было — только карандаш и ручка, валяющиеся на дне портфеля, но Антон решил, что он обязан обеспечить другу полный комфорт. Дима, как и обычно, сидел за четвёртой партой. Завидев друзей, да ещё и вместе, он немало удивился. — Вы чего это вместе пришли? И не говорите, что у входа встретились. Ни за что не поверю. Шаст обычно за три минуты до звонка приходит, — без приветствий накинулся на парней Позов. — Серж временно живет у нас, — сразу, прямо и без вступлений ответил Антон. Дима, явно не ожидавший такого поворота, только молча поднял брови, требуя объяснений. Да, он уже догадался, что виноваты родители Матвиенко, но ему нужны все подробности. Серёжа в очередной раз пересказал всё, что произошло вчера вечером. — Что же ты мне не позвонил? — в конце всего рассказа спросил Позов. — Не хотел тревожить тебя и твою маму. — Я теперь чувствую себя виноватым, потому что не смог тебе помочь в трудной ситуации, — Дима виновато пожал губы. — Да ты же даже не знал! Не придумывай, Поз. Прозвенел звонок, и начался урок. Слава богу, безобидная биология.***
Арсений Сергеевич начал урок истории с результатов прошедшего теста. Говорил, что надеялся на более высокий уровень знаний, но зол не был. Кому как не Антону это знать, когда друг его детства зол, а когда просто строг. Стук в дверь. В класс заходит Елена Васильевна. Сейчас будет большой концерт. — Арсений Сергеевич, могу ли я задать вам вопрос? — спросила эта старая ведьма. — Конечно, — Попов отложил мел и стряхнул его хлопками с рук. — Почему Ваши ученики опаздывают на мои уроки, при этом говоря мне, что Вы задерживаете их сами? — она говорила так, будто жевала огромную килограммовую жвачку. Разобрать её речь было невозможно. — Например? — Шастун. — Ммм, да, Шастуна задерживал. Мы обсуждали дополнительные. Так вышло, что заговорились, и я отпустил его только со звонком. Но ведь было не так. Арсений Сергеевич опять заступился за Антона. Это должно радовать, но почему-то вызывает противоположные чувства. Попов вообще много всего делает для парня. Делает просто так. Сейчас он, конечно, защитил его перед математичкой, но потом обязательно спросит, почему он обманул учительницу. Но только один на один, без посторонних лиц. — Постарайтесь так больше не делать, — иронии в словах старой карги было хоть отбирай. — Постараюсь, — совершенно спокойно ответил Арсений Сергеевич. Когда дверь за Еленой Васильевной закрылась, историк показал ей язык и обернулся к ученикам: — Меня эта ведьма раздражает, — ученики согласно загудели на его слова. — Так, всё, пошумели и хватит.***
Дома парни решили посмотреть фильм. Несмотря на все протесты Антона, Серёжа включил ужастик. Во время просмотра Матвиенко то и дело кидал какие-то шутки про то, какие герои фильма глупые, а Антон сидел, вжимаясь в плечо друга, боясь до дрожи с зажмуренными глазами, закрывая уши руками. Ну и конечно, шуток про пугливого Антона теперь не избежать. — Не думал, что ты так боишься, Тох, — так Серёжа подкалывал друга весь вечер, — тебя прям трясло. — Я сразу предупреждал, что ненавижу ужастики. Думаешь, просто так? — Ну, я не думал, что прям серьезно. Фильм даже не страшный был. Так, комедия, — со знанием дела проговорил Серёжа заявление, от которого Антон подавился чаем. — Комедия?! — осипшим голосом прохрипел он. — Ха-ха, очень смешная комедия. Матвиенко, не сумев сдержать смех, расхохотался. Слишком уж смешное было лицо друга в этот момент. — Очень смешно, — Шастун саркастично закатил глаза. — Ладно, всё. Посмеялись и хватит, — успокоился в конце концов Серёжа. — Скоро там готово будет? — Я не хочу тебя кормить, ты меня обидел, — недовольно пробурчал Антон. — Ну всё, прости меня, Тох, — Матвиенко незаметно оказался сзади стоящего у плиты Шастуна. Он обнял его за талию. — Се-е-ерж, — осторожно протянул Антон, поднимая руки в жесте «сдаюсь», — что за порывы нежности. Ты гей? Почему я об этом узнаю только сейчас? — и куча прочего лепета от испуганного мальчишки, боясь сейчас оказаться в крепких руках собственного друга. — Тох, ты че? Нет, я просто пытался дотянуться до сковородки с едой, — Матвиенко быстро протиснулся и уже во всю хозяйничал над жарящимися грибами с картошкой. — Ты сейчас мне что-нибудь испортишь в еде! — хозяин квартиры быстро оттолкнул друга и продолжил колдовать над сковородкой. — Ой-ой, — Серёжа обиженно фыркнул и сел за стол. — Мама придёт через двадцать минут, — сказал Антон, заглядывая в телефон. — Отлично, как раз успеем убраться за собой в зале, — Матвиенко умчался в гостиную убираться после просмотра фильма, потому что парни намусорили немало.***
Наступил вторник. Первые дополнительные. Антон мнётся у дверей квартиры Арсения Сергеевича, одной рукой держась за лямку портфеля, а вторую занеся над дверью, собираясь постучать. Ну, Шаст, ты же смелый мальчик? Смелый. Стучи. Боится. Стучи. Страшно. Очень. Что за бред? Он ведь обычный учитель, он тебя не убьёт. Стучи. Постучался. Дверь сразу отворилась. Арсений Сергеевич стоял в простом, домашнем облике. Чёрная футболка со странной надписью «Агенство разбитых сердец». Что это могло бы значить? И чёрные шорты до колена. Оригинальные носки с принтом пива. Антон выдавил улыбку и сказал: — Добрый вечер. Классные носки, где купили? — делая акценты на обе части вопроса, спрашивает он. — Добрый. В Питере, в одной лавке, — в той же манере, что и Антон, ответил Попов. — Проходи, доставай учебники. Первая дверь слева. Антон, всё ещё выдавливая улыбку, прошёл в квартиру, снимая кроссовки. Первая дверь слева. Первая дверь слева. Антон думал только о двери, чтобы сейчас ничего себе не накрутить. Арсений Сергеевич зашёл в комнату. Шастун уже сидел с разложенными учебниками и тетрадями и тупо улыбался. Наигранно. — Ты уже всё подготовил? Так, отлично. Не против, если сначала я задам тебе пару несложных вопросов по различным темам, чтобы определить твои знания? — Нет, не против, — сразу же согласился Антон. Будет в разы лучше, если Антон будет просто соглашаться. На все предложения, касаемые учебы. — Годы правления Бориса Годунова. — 1598-1605 года, — на автомате отвечает Антон. — Октябрьская революция. — 1917 год. — Столетняя война была между... — Англией и Францией. Интересный факт, что длилась она более ста лет. В такой «блиц» форме Арсений Сергеевич задал ещё около десятка вопросов. Антон сделал ошибку лишь в одной. Революция в Нидерландах. Тогда Попов решил, что начнут дополнительные занятия они именно с этого. — Прошёл час, нужно отдохнуть, — снимая очки, сказал историк. — Пошли на кухню, я чай налью. Утром пирог купил, не знаю, куда девать. Антон задумался над ответом. Пить хотелось невыносимо. Да и пирог попробовать он был не против. Да и не пропадать же ему? Что-то он сильно сомневается, что историк сам его съест. Может, поговорят с учителем о чём-нибудь. — Пойдёмте, — встал из-за стола и пошёл следом за Арсением Сергеевичем. Всё-таки, упускать чай и пирог не хотелось. Кухня была слишком красива и укомплектована для одного Арсения Сергеевича. Антон, как человек, любящий готовить, мечтал о такой кухне. И вафельница, и гриль, не говоря уже о духовой и микроволновой печах. Шастун даже не сдержал восхищенный выдох, обводя храм еды глазами. — Нравится? — парень и не заметил, как историк подобрался к электрической плите. Надо же, а у нас до сих пор газовая. — Это просто рай для меня, — Антон сам не знает, почему так откровенен с учителем. — У Вас даже вафельница есть! — Честно, дизайн кухни делал не я, а мой дизайнер-архитектор. С вафельницей и всей остальной техникой исключительно его идея. Но спасибо, на завтрак особо не заморачиваюсь, смешиваю муку, яйца, сахар и масло и вот, готовы мягкие вафли. Сам не готовлю особо. — О, я бы хотел жить в такой кухне. — Любишь готовить? — Арсений Сергеевич поставил кружку горячего чая перед Антоном. Зелёный травяной... помнит. Всё ещё помнит. — Обожаю. Хороший способ убить время, оригинально использовать надоевшие продукты и бонусом порадовать родителей, — делая глоток, поделился парень. — Сильно любишь своих родителей? — Вам ли не знать, — усмехнулся Шастун, — Вы-то со своих пылинки сдували. Кстати, почему... — Не приехал на похороны? — договорил за него Попов, поджимая губы. — Хотел, честно. Очень. Но в тот день был последний, главный экзамен. Не мог пропустить его. Я приехал пару дней спустя на кладбище. В тайне. Спасибо за то, что организовали похороны. Расплакался из-за надписи на могильной плите, — Арсений Сергеевич улыбнулся, несмотря на застывшие слёзы в глазах, — до этого держался, но после «лучшим родителям, друзьям и коллегам» не смог сдержаться. Потом обратно рванул в Питер. Но недавно навещал их. Антон еле сдержал улыбку. Значит, не забыл о родителях. — Почему не сказали о своём приезде тогда, два года назад? — Думал, ты не хочешь меня видеть. Ты был так расстроен, когда я уезжал. Мне сначала было стыдно тебе писать, потому что вот так бросил, потом погряз в учёбе. А потом подумал, что либо забыл, либо все ещё зол. Иначе бы написал, — Антон смотрел прямо в глаза. Такие большие и голубые, словно два озера. — Я бы никогда не смог Вас забыть. Я не писал примерно по той же причине. Думал, что если бы Вы скучали, написали бы. — Давай на «ты»? — учитель раздраженно скривил губы. Видно, ему не особо приятно официальное обращение. — Согласись, мы немножко не в тех отношениях, чтобы «выкать». — Хорошо, давайте на «ты», — согласился Антон. — Вернее, давай на «ты», — поправился. Шастун, наконец, заметил нарезанный пирог, лежащий на тарелке. С маком. — Можно? — показывая пальцем на выпечку, спросил парень. — Конечно, — Попов взял с кухонного гарнитура тарелку и положил один кусочек пирога на неё, отдавая Антону. — Спасибо. Интересно, хороший ли у Арсения Сер... нет, на «ты» же, у Арсения вкус. — Антон, — вдруг более серьёзным тоном обратился к ученику мужчина, — как бы меня не раздражала ваш учительница математики, она сказала, что ты опоздал на её урок из-за меня. Я тебя прикрыл, но хотелось бы узнать настоящую причину твоего опоздания. Антон испуганно округлил глаза, не глядя на Попова. Что же сказать? Он совсем забыл об этом. Про курение Арсению знать не желательно. В конце концов, он учитель. — Мне нужно было восстановиться после нашего диалога, — смущённо пролепетал парень. — Просто, мы восемь лет не виделись, а потом такой откровенный диалог... сказать проще, мое эмоциональное состояние оставляло желать лучшего. — Понятно, — кажется, поверил. Шастун старался быть наиболее убедительным. — И ещё, — учитель запнулся, — ты загнул палец, когда мы говорили про депрессию. Скажи, это из-за меня? — неловко задал вопрос он. Стало как-то холодно. Только от заданного вопроса. Парню неприятно вспоминать то время. Пожалуй, даже противно. С самого себя, с отношения других к нему. От всего. — Не только, — как можно равнодушнее, неоднозначно ответил Антон, не желая рассказывать всю правду. Депрессия действительно была не только из-за Арсения, но ещё и из-за полного отсутствия общения, хобби и отношений с одноклассниками. Сначала Антон был в Б классе, но после девятого почти все из его класса ушли, и два класса объединились в один. Тогда-то он и познакомился с Димой и Серёжей, начал играть на гитаре. В новый коллектив влился быстро, все были достаточно дружелюбные. Но это не обязательно знать историку. — Можно я тоже задам вопрос? — поинтересовался Антон, всё-таки, не хотелось бы нарушать личное пространство Арсения, поэтому спросил разрешения. — Конечно, не спрашивай даже. — Как ты провёл эти восемь лет в Питере? И почему вернулся? — Ну, — Попов раздумывал над ответом, — да как, первый год учился не покладая рук. Свободной минутки не было совсем. Даже с соседом по комнате не общался почти. Просто знал, что его зовут Стас, сколько лет и вся эта банальная информация. Потом начал немножко вливаться в общественную жизнь. Подружился со Стасом и его девушкой. Ко мне часто приезжали родители. А вернулся потому, что скучаю и люблю Воронеж. К тому же, в Питер я уезжал только из-за образования. — М, понятно, — запивая сухой пирог горячим чаем, кивнул Антон.***
Дома его ждал сюрприз в виде Димы, пришедшего в гости. На самом деле, Антон знал, что он придёт, потому что Позов звонил до того, как прийти. Серёжа встретил друга, как и подобает встречать гостей, с накрытым столом, напитками и порядком, который до этого они с Антоном наводили вместе. Парни не ели купленный Димой торт, дожидаясь хозяина квартиры. — Ну, как тебе первые дополнительные? — нетерпеливо спросил Дима. — Да нормально, — отмахнулся он. Требующие взгляды друзей сковывали и смущали Шастуна, поэтому он решил прояснить. — Ну что, просто одна история. Вам правда хочется слушать про то, как мы рассуждаем на тему смерти Василия Шуйского? — О, нет! — тут же воспротивился Серёжа. — Ты сейчас нам про это лекцию прочитаешь. И прочитал бы, если бы парни не перешли на другую тему, а именно на Катю. Оказалось, Дима сегодня разговаривал с ней в коридоре, перед химией как раз-таки о ней. Позов идёт в медицинский, поэтому сдаёт химию. Катя в ней почти не разбирается, поэтому попросила парня ей в этом помочь перед входной контрольной. — И она говорит, мол, может как-нибудь встретимся, ты объяснишь мне западающие темы. Я в таком ахуе сидел, вы бы знали. Я согласился, конечно, но очень переживаю, — рассказывал Димка. — Не ссы, уж в химии тебе нет равных. Ты же раза три становился городским победителем. — Россию тоже выигрывал. Один раз, — добавил Поз. — Ещё лучше. — Может, песенки под гитару попоём? — допив чай, предложил Антон. — О, наконец ты предложил, давно мы втроём не пели.***
— Счастье моё, быть с тобой вдвоём. Счастье моё, возвращаться домой. Когда вокруг, бесконечный бой. В моём сердце мир, в моём сердце покой. Парни пели одну из своих любимый песен. Нервов во всей компании обожал Дима, подсадил их на эту песню. От «Счастья» исходила такая светлая, дружелюбная и добрая атмосфера, поэтому Антон часто играл ее, когда нужно было поскорее поднять себе настроение. Антон устал играть и, чтобы восстановиться, достал из кармана толстовки пачку сигарет и вышел на балкон. Курит он только там, потому что не желает задымляться квартиру. Родителям будет неприятно. Когда он делал очередную затяжку, на балкон вышли и друзья. — Опять куришь, — выдохнул Матвиенко. — Опять, — Антон даже оправдываться не хочет. А зачем? Курит и курит. — Шаст, точно все хорошо? Странно, ты не куришь просто так, — Дима, хорошо зная своего друга, проанализировал его поведение и усомнился в действительно хорошем настроении Антона. — Устал после песенок. Так, восстановиться только, — взмахнув сигаретой в сторону друга, произнёс Шастун. — Ладно, — не стал спорить Дима. — Мне домой пора. — Тебя проводить? — тут же вызвался Сережа. Антон закрыл за друзьями дверь и завалился на кровать. Не заметил, как крепко заснул, даже не накрываясь тёплым одеялом. Заснул от чувства безысходности.