***
— Вы будете что-нибудь вести? — спрашивает Дима у друзей на выходе из школы. — Хочу попросить у Сергеича историю. А ты? — Антон ногами пинал камни на асфальте. — Надеюсь на химию, — отвечает Позов. — А ты, Серж? — О нет, мне и ведущего хватит. — Может ко мне? Мама только к ночи придёт, — предлагает Дима. Протестующих не было. Парни направляются к дому Позова. По дороге Антон почти не участвует в разговоре о предстоящем дне самоуправления, потому что все его мысли о том, как бы подойти к Арсению и попросить его отдать место пятого числа. И с какой стати ты волнуешься, Шаст? Это же просто банальная просьба, да к нему так человек восемь подойдёт. В смысле с какой стати волнуюсь? Я не могу так просто подойти и заговорить с Арсением. Ты сейчас мыслишь как социофоб, но ты ведь даже не интроверт. Спроси тогда на дополнительных занятиях. Иди нахуй, потом твоя смелость меня и погубит. Этот нелепый мысленный монолог продолжается ещё минуты три, пока Антон не слышит звук домофона подъезда Димы. В подъезде пахнет отвратительно. Запах токсичной краски смешался с запахом приготовленной рыбы. Рыбу Антон любит, даже сам часто готовит, но её запах не переносит никак. Кто же из соседей Димы такой добрый, что решил проветрить квартиру после приготовления рыбного блюда, открыв входную дверь? — Кто у вас сегодня рыбу мучал? — спрашивает Шастун у закрывающего нос рукой Позова. — Наверное, как всегда Журавлёвы. Димку жаль, он сейчас сидит в этой квартире и вдыхает запах сгоревшей рыбы. — Ты тоже почувствовал гарь? Я думал, мне показалось, — Серёжа, похоже, вообще задержал дыхание. — Блять, Поз, какого хуя ты так высоко живёшь. Кто делает подъезды в двенадцать этажей без лифта? — возмущается Антон. Его можно было понять — переносить смешанный запах гари, рыбы и краски просто невозможно. — Я сейчас в обморок упаду от недостатка нормального, свежего кислорода. — Всё, пришли уже, потерпи три секунды, — Дима тянется за связкой ключей. Наконец попав в квартиру, куда запах с подъезда не попадает, все трое одновременно вздыхают, набирая чистый, немного холодный воздух в лёгкие. — Давайте тоже что-нибудь приготовим? — предлагает Шастун. — Готовить будешь ты, — Серёжа относится к этой затее отрицательно, ибо знает, как Шастун часами возится у плиты, пока сам Матвиенко торчит либо в телефоне, либо смотрит Мстителей на телевизоре, в ожидании еды от Антона, — а мы будем просто сидеть. — Так давайте вместе готовить. — Ну допустим, мы согласны, а что именно готовить? — спрашивает Дима. — Сейчас посмотрю, что у вас есть из ингредиентов и скажу. В кухонном обыске Антон обнаруживает картошку, мясо и сыр. Из этого выйдет шикарное блюдо. — Сейчас будем готовить нечто охуительно вкусное и простое в приготовлении, — Шастун буквально светится в ожидании самого любимого чувства — процесс приготовления любой еды.***
— Да блять, когда ты уже отобьёшься так, чтобы Тохе понравилось! — Серёжа избивает мясо кухонным молотком, в надежде получить отбивные. — Если ты будешь её так дубасить, она на тебя обидится и не отобьётся нормально, — Дима решает встать на защиту мертвой курицы. — Три свой сыр и заткнись, — парирует Матвиенко. Антон, тихонько хихикая с шуточной ссоры друзей, режет уже очищенную картошку на пластинки, напевая какую-то знакомую песенку: — Девочка с севера, девочка ниоткуда, спрячь скорее ото всех мысли свои. Когда все ингредиенты готовы, Шастун принимается учить друзей укладывать их в форму. — Сначала кладём мясо, оно всегда внизу. — Ясно, мясо пассив. Зря я взял именно его, — вздыхает Серёжа. — Ну, я-то не пассив. — Ага, а ты блять больно шаришь, — Дима, прекрасно зная о том, что Матвиенко ещё девственник, не упускает возможности подколоть друга. — Вдруг ты пассив, ты же не проверял. — Хочешь вместе проверим? — Матвиенко озорно сверкает глазами в сторону офигевшего от такого заявления Позова. — Че это с Серёжей? — спрашивает он у Антона. — Он, похоже, латентный, — даже не стесняясь самого Серёжи, говорит Шастун, — он меня неделю назад пытался обнять за талию. Давай отыщем ему парня? — Давай в приложении для знакомств зарегаем? — Вы, блять, меня спросить не хотите? — Серёжа бьет по столу, обращая на себя внимание. — Ах да, в каком лучше приложении тебя зарегистрировать? Тиндер или Баду по классике? Или Вокс? — спрашивает Дима Серёжу, включая дурака и делая вид, что совершенно не понимает, чем же так недоволен Матвиенко. Серёжа решает больше не конфликтовать с друзьями и просто отворачивается, забывая про то, что Антон рассказывает рецепт дальше. — Поверх мяса выкладываем картофель, немного смазанный майонезом и сверху посыпаем сыром, — Шастун говорит специально громко и с выражением, чтобы заставить надувшегося Серёжу повернуться и посмотреть. Или чтобы он хотя бы понял. — И в духовку на сто восемьдесят градусов. — И надолго ли? Я жрать хочу, — Дима провожает курицу с картошкой в духовку голодным взглядом. — Минут на сорок, посмотрим по степени приготовления.***
Антон, на ходу застегивая куртку до самого подбородка, быстрым шагом выходит из школы. Портфель висит лишь на одном плече. Тёплая шапка, связанная мамой, валяется на его дне. А зима — не время ходить без шапки. Да и волосы у парня сейчас слишком коротко подстрижены, чтобы хоть как-то согреть. Шастун решает сократить дорогу и зайти за гаражи. Отсюда быстрее до дома. Слишком холодно, чтобы идти обычным путём. Четырнадцатилетний мальчик утыкается взглядом в асфальт, покрытый корочкой льда. Он знает эту дорогу наизусть, ему незачем смотреть вперёд. Он так и идёт, пока не впечатывается во что-то объёмное и не видит чьи-то зимние ботинки перед своими спортивными кроссовками. — Антон, — зовёт до боли знакомый и неприятный голос, — мы с тобой в классе не договорили, — и наигранно цокает. Шастун поднимает взгляд, уже зная, кого сейчас увидит. Саша стоит, совершенно невозмутимо засунув руки в карманы. Сзади стоят какие-то взрослые парни в чёрных куртках. Александр Назаров — тот самый пример мерзкого мажора в классе со смазливым личиком, в которого почему-то влюблены все девочки класса. В свои четырнадцать у него есть то, чего нет у постоянно работающих людей в сорок. Что ж поделать, богатые родители многое делают. У Антона с ним не заладились отношения с самого его прихода к ним в класс. Назаров просто пришёл и начал строить из себя главного. Антону, как прошлому старосте, это, конечно, не понравилось. Но при выборах нового старосты, инициатором которых был никто иной, как Саша, все выбрали его. Повелись на дорогой телефон и бабки. Шастун боролся, вот Назаров и разозлился на него. С пятого по нынешний, восьмой, класс это всё ещё продолжается. И вот сейчас этот надоедливый мажор стоит и смотрит на него с бандой каких-то уголовников сзади себя. — Чего тебе ещё, Назаров? Я вполне догорил с тобой и высказал всё. Мне показалось, ты тоже, — делая такой смелый вид, на какой способен, говорит Антон. — Тебя не учили, что обращаться по фамилии — не вежливо? Антон, я что-то говорю совершенно спокойно. — А я не хочу говорить вежливо с тобой. Отстань, а? — Антон пытается пробраться через Назарова и его свиту, но один из них хватает его за запястье, причиняя невыносимую боль ещё незажившим порезам на руках, которые Шастун нанёс ещё вчера вечером. — Ну, раз по-хорошему ты не понимаешь, придётся по-плохому, — напоследок говорит Александр, и в лицо Антона впечатывается кулак одного из бандитов. Антон падает на лёд, тогда уголовники начинают его пинать. Он чувствует, как один из них задевает и без того израненную руку и из неё начинает течь кровь. Капли скатываются, впитываются в ткань куртки. Эти даже не в курсе, что он сейчас истекает кровью в руках, делают упор на ноги и туловище. А больно больше в руках. Больно. Очень. — Всё, с него хватит, — слышит Антон приказной голос Назарова до того, как потерять сознание. Антон подскакивает с кровати. По лицу стекает холодный пот. Глаза широко распахнуты, а зрачки — наоборот, сильно сужены. Он тяжело дышит ртом, стараясь забыть этот сон. Этот случай давно не снился Антону. Он уже почти забыл Назарова и его издёвки. Понимая, что уснуть уже не сможет, Антон встаёт с кровати и, стараясь не разбудить спящего на полу Серёжу, выходит на балкон, захватывая со стола сигареты. Курить хочется до невозможности. Парень открывает окно и, облокотившись локтями об оконную раму, делает первую затяжку, размышляя о сне. Сон с этим сценариям снится Антону уже очень давно. Он считался неким предупреждением, что скоро у парня в жизни всё пойдёт по пизде. Это стало уже некой традицией и ритуалом. Перед чёрной полосой — всегда сон о том, как несколько лет назад его избили. Кстати, потом эти побои произошли еще несколько раз. И организатором всегда был Назаров. Об этой ситуации знали только родители. А о снах — никто. Даже мама. Это, конечно, неправильно, ведь Майя хочет только помочь Антону. И она сможет это сделать. Но Шастун не хотел рассказывать ей об этих снах. Это что-то слишком личное для него. Почему-то вспоминается песня Noize MC “Бассейн». «В бассейне, полном разбитого стёкла, ставлю рекорды на скорость и глубину» Антон всегда считал, что эта песня не только про спорт. Но и про сильную волю, терпение и скрытую боль. Пожалуй, именно это сейчас он и чувствовал. Антон скуривает сигарету и, насильно заставляя себя не начать ещё одну, заходит в комнату. Серёжа сидит на матрасе и смотрит на друга вопросительным и озадаченным взглядом. — Ты курил? — спрашивает он. — Курил. Чего не спишь? — Услышал, как ты выходил на балкон и проснулся. Решил дождаться тебя. Ты почему не спишь? — Кошмар приснился. Серж, давай всё завтра, спать хочу. — Ладно, давай, спокойной. — Спокойной ночи, Серёжа. Антон любил Серёжу. Он всегда понимал его без слов. Не докапывался, если видел, что Шастуну не по себе. Но потом обязательно спросит. Ведь хочет только помочь другу. Антон наконец засыпает.