***
Дома Антон максимально избегает общения и с мамой, и с Серёжей, который активно пытается узнать о причине резкого пробуждения Шастуна сегодня ночью. В итоге тот просто запирается на балконе с гитарой, блокнотом с текстом и пачкой сигарет, натягивая капюшон толстовки на голову. Начинает играть какую-то простенькую мелодию на гитаре, стараясь играть как можно тише. Антон вспоминает одну из первых написанных им песню. Эту песню он написал так же после такого сна. Перелистнув уже сильно потрёпанный блокнот, он находит эту страницу с аккордами и текстом. Начинает петь. Серёжа стоит за стеной и слышит всё. Как бы его друг не старался играть тихо, он услышал. И теперь сильно переживает. Если слова песни — причина сегодняшнего беспокойного шастуновского сна, значит, он сейчас чувствует себя крайне отвратительно. А Серёжа ничего не может сделать. Он просто выходит из комнаты, считая, что это личное дело Антона. Если захочет, сам всё расскажет. Расскажет же? Антон за этот вечер выкуривает четыре сигареты. Губишь свой молодой организм, Шаст. И разве от этого становится легче? Нет же. Бросай курить. Но не бросает. А зачем? Потом снова начнёт. Проходили уже. Уж лучше сдохнуть в двадцать пять лет, чем страдать всю жизнь и прожить до семидесяти. Антон решает отвлечься и начинает перебирать более или менее счастливые песни, которые он умеет играть, в голове. На ум приходит только “Sweater Weather”, но английский парня сильно западает. В конце концов, не сыграв ничего толкового, Шастун идёт спать. Опять в прокуренной чёрной толстовке со странной надписью.***
Антон вновь мнётся у двери подъезда репетитора. И почему-то опять боится стучаться. Чувство дежавю преследует его. Он вспоминает первое занятие с Арсением. Тогда тоже очень боялся стучаться. Мы это уже проходили, Шаст, стучись. И спустя пару минутных раздумий всё же стучится. Антон слышит сквозь стены крик «Я открою», вроде бы принадлежащий женщине. Шастун немного смущается, когда дверь ему открывает симпатичная брюнетка с длинными волосами и карими глазами. — Здравствуйте, — выдавливает из себя парень, глядя на девушку. Хоть он и чуть ли не в полтора раза выше неё, всё равно чувствует себя маленьким котёночком, хочется свернуться в клубок и спрятаться от её внимания. Девушка вопросительно смотрит на него. — Я Антон, пришёл на дополнительные к Арсению Сергеевичу, — смущённо произносит он. — А, Антоша, привет, — говорит девушка ласково и нежно. Будто бы дальняя родственница, приехавшая в гости. — Арс ещё в Питере о тебе рассказывал. Проходи, он ждёт. Антон в который раз слышит это странное обращение к Арсению. Что ещё за Арс. Арс. Даже звучит странно. Вот Арсений прям по-графски, что ли. Почему Шастун представляет Попова графом? Он сам говорил о том, что хотел бы родиться в девятнадцатом веке. Он точно был бы каким-нибудь английским графом. В этом Антон не сомневался ни капельки. Да, ещё бы ходил к Шерлоку Холмсу с какими-то проблемами, связанными с его семьёй. А род Поповых был бы самым известным графским родом в Англии. Антон проходит в комнату, в которой они всегда занимались с Арсением. И начинает раскладывать вещи, все ещё находясь в шоке. Что забыла здесь эта девушка? Неужели она девушка его историка? — Антон, проходи на кухню, чай попьём, — слышит он голос Попова с кухни. В смешанных чувствах он входит на кухню. За столом сидит какой-то мужчина. Или парень. Ну, в общем, ровесник Арсения. Шастун смущается ещё больше. — Привет, извини, что так странно тебя встречаю. Просто друзья из Питера приехали. Знакомься, это Стас Шеминов и его невеста Дарина. Просто они решили лично позвать меня на их свадьбу. Знакомьтесь тоже, это Антон, друг моего детства, — объясняет учитель, активно жестикулируя. — Не переживай, пока ты пьёшь чай, эти двое свалят погулять. Занятие мы проведём как обычно. — Приятно познакомиться, Антон, — говорит Стас. Вроде приветливо и не лицемерно. — Арс много про тебя рассказывал ещё в Питере. Поэтому я очень рад нашей встрече. Всё-таки, я на протяжении восьми лет только слышал про тебя и ни разу не видел. — Взаимно, Станислав, — говорит Антон и выдавливает улыбку. Не то чтобы ему не понравился этот питерский друг. Просто вообще не в настроении улыбаться. А вот Шеминов наоборот кажется приятным и дружелюбным человеком. И девушка у него очень красивая и улыбчивая. — Просто Стас. — Не хочу портить ваше знакомство, — вдруг врывается в разговор Арсений, — но у Антона идёт учебное время, а мы тратим его на общение. — А да, ну тогда мы пошли, — Дарина приветливо улыбается и идёт к гардеробу. — Пока, Арс, — кричит Шеминов, видимо, надевая обувь. Хлопает входная дверь, и Арсений возвращается на кухню. — Сумасшедшая парочка, — Попов устало падает на стул, давая понять, что устал от гипперактивности Стаса и Дарины. — И давно они приехали? — интересуется Антон, приподнимая огромную кружку с зелёным чаем к губам. — С утра. Так и бегаю за ними и не успеваю. Антон смеётся, невольно поворачиваясь лицом к Арсению. — Арс? — переспрашивает он, намекая на странное обращение. — А раньше ты не терпел сокращения. — Ну, знаешь, «Сеню» я до сих пор не перевариваю. А Арс звучит не так уж и ужасно. Так что можешь тоже меня так называть, — Попов хитро смотрит на Антона. — Ну, Арс так Арс. — Только в школе я... — Все ещё Арсений Сергеевич, я помню, — Шастун поднимает руку в останавливающем жесте, давая понять, что всё понимает. И смеётся. — Кстати, не хочешь заменить меня на дне самоуправления? — спрашивает Арсений, садясь напротив Антона. — Я как раз сегодня хотел у тебя спросить, — кивает тот. — Хочу взять историю. У кого у тебя должны быть уроки в этот день? — спрашивает он. — Так, это будет среда, значит у 9Б, 6А и вашего класса. Они начинают обговаривать темы для изучения. Пожалуй, вывести его из депрессивного состояния просто словом удаётся лишь Арсению. Нет, Арсу.***
Вечером, когда Дарина уходит в душ, и Стас с Арсением наконец могут поговорить наедине, Шеминов заводит диалог об Антоне. — Славный малый, пока только друг? — спрашивает он. — Только друг. Знаешь, мы знакомы с ним с детства, я его на ручках качал, поэтому мне как-то неудобно даже задумываться о том, что у нас может что-то получиться, — Арсений наливает себе немного коньяка. Повод есть, они со Стасом раз в год встречаются, а выпивают и того реже. — Но может. Я видел, ты на него совершенно неравнодушно смотришь. Я бы не сказал, что вы ученик и учитель, — говорит Шеминов, прежде чем влить в себя целую рюмку и поморщиться. — Потому что мы друзья детства. У меня к нему какая-то отцовская забота, знаешь, — Попов говорит всё это как-то вымученно. — Хотя Андрей очень заботится о нём. Нужно будет, кстати, к ним сходить. — Ясно, — выдыхает Стас, понимая, что у Арса действительно только дружба по отношению к Антону. Так ведь? — Ладно, как там Паша? — О, с этого бы и начали, — Арс сразу оживляется и принимается увлечённо рассказывать про Добровольского.***
Антон и Серёжа играют в карты, в безобидного дурака на щелбан, когда по видео связи звонит Дима. — Пацаны, меня Катя поцеловала! — чуть ли не орёт он. Позов идёт по улице с широченной улыбкой. Холодный осенний ветер раздувает его дождевик, но сам он буквально светится от счастья. — В щёчку! Поцеловала! По-настоящему! Антон начинает смеяться, и по привычке хлопает в ладоши, запрокидывая голову назад. Серёжа смеётся в плечо. — Так, приходи к нам, всё расскажешь, — говорит Антон и завершает звонок, услышав согласие Димы. Дима приходит через пять минут с таким счастливым лицом, будто бы узнал, что написал ЕГЭ на сто баллов. Он буквально светится от счастья. И даже с тортиком в руках. — Вот это ты конечно преуспел сегодня. И поцеловался, и тортик купил, — кокетливо подмигивает Антон другу, принимая сей скромный дар в виде сладости из его рук. — Ну, проходи, любовничек. Антон ставит кружки чая и нарезанный медовик на стол. — Рассказывай, как вообще вы очутились вместе, — спрашивает Серёжа, вопросительно глядя на друга и требуя всех подробностей. — Помните, я говорил, что Катя просила меня помочь ей с химией? — уточняет Дима и, получая утвердительные кивки, продолжает. — Вот, мы месяц оставались в определенные дни после уроков, а сегодня я осмелел и предложил ей погулять. И мы договорились встретиться в шесть. — Ну ты смелый, Поз, — Антон одобрительно и даже с восхищениям смотрит на друга, хлопая в ладоши. — И дальше? — Мы сходили в кафе. Я, конечно же, оплатил. Ибо я же пригласил. Потом гуляли по парку, обсуждали будущее, учителей. Даже немного личную жизнь, — перечисляет Дима с улыбкой, — ну а потом, когда я проводил её до дома, она поблагодарила за вечер и поцеловала в щёчку, — вновь ещё шире улыбается он. — Ну ты прям лучший! — выносит свой вердикт Серёжа. — Да, Поз, ты лучший! — подтверждает Антон. — Тогда отмечаем тортом, — и друзья чокаются кружками с чаем.***
— И пропадает в миллионах на век когда-то самый дорогой человек. Серёжа уже заснул, так что портить его сон гитарой Антон не стал. А вот слушать душераздирающие песни в наушниках он любил. И не мешает никому, и самому кайфово. «Нервы» вообще подарили Шастуну много эмоций. И плохих и хороших. Песни этой группы всегда делали его живым. Помогли прочувствовать все эмоции полностью. А сейчас прочувствоваться хотелось очень сильно. В конце концов, нужно разобраться в себе. Разобраться полностью. В чувствах, в эмоциях, в раздумьях, в сомнениях, давно посещавших голову Антона. Он старался забить на сон. Может, так просто совпадало, и на самом деле всё плохое приносит не сон. И сейчас всё будет хорошо. Ну не гадалка же Шастун в конце концов, почему ему какие-то предупреждающие сны снятся? Но с другой стороны уже три раза после сна с этим воспоминанием случался полный пиздец. Из трёх раз. А может, это «плохое» как-то связанно с Арсением?Антон задумывается. Попов — новая перемена в жизни. И уж если ему снится не предвещающий ничего хорошего сон, то с вероятностью в восемьдесят процентов он как-то связан с его новым историком. Мысли про сон плавно перетекают в мысли про Арса. Он так неожиданно появился. Но теперь Антон понимает, что он бы без него сейчас чувствовал себя ещё хуже. Только у Попова получается развеселить его одним лишь тёплым взглядом. Ох, и как же Шастун по этому скучал. Они с Арсением быстро сдружились. Заново сдружились. Интересно, заметно ли это со стороны учеников? И как же Антон рад их возобновившемуся общению. Но это общение было несколько иным, чем раньше. Тогда Арсений был как брат. Как старший брат, готовый в любую секунду помочь и вступиться за младшего. А сейчас... сейчас что-то другое. Точно другое. И Антон не знает, что сейчас историк думает о том же самом. Он лежит на левом боку и, сложив руки под подушку, тоже размышляет на тему их дружбы. Дружбы же?