Виноват без вины

«А у нее хорошая хватка, — подумал Утер, — Не зря она уже год с Артуром тренируется, но оказать реальное сопротивление сильному мужчине, конечно, не может». Король стоял на пороге покоев Морганы, а дочь рыдала у его ног и крепко держала отца за руки. Несколько минут назад девушка рассказала ему о том, что хотел сделать Артур в тот день, и теперь пыталась не выпустить разгневанного короля из своей комнаты. Брат был прав: как только отец увидел опухшее от слез лицо Морганы и ее щеку, тут же потребовал объяснений. И вот теперь девушка изо всех сил сдерживала вспыльчивого короля. — Отец! Сир! Умоляю, подождите, послушайте меня! «Он ни в чем не виноват, Утер», — вспомнил король. Пендрагон быстро сел в кресло и сжал зубы. Ему так не хотел верить в то, что видел и слышал, что измученный разум мог навеять такой сон. Отчего он решил, что это было реально? Да и о какой реальности может идти речь, если его Игрейн уже более двадцати лет нет на земле? Король сделал несколько глубоких вдохов-выдохов и произнес: — Рассказывай. Утер Пендрагон медленно спускался в подземелье. Подойдя к камере Артура, он поднял с пола выброшенную в коридор плеть, зачем-то взмахнул ею. Так он и вошел к сыну. Принц сразу же увидел орудие наказания и, не вставая, выпалил: — Поговори со мной! Пожалуйста, сперва поговори. Король молча вошел и сел на лавку. Он осмотрелся, вчера камера выглядела намного мрачнее, а сейчас… Интересно, кто это сделал? Он ведь не давал никаких распоряжений. Утер вздохнул: — Я ожидал увидеть здесь раскаявшегося узника, который лежит на холодном полу в темноте, испытывая боль, жажду и голод. — В чем я должен раскаяться, сир?! За что все это?! — Артур еще сидел на полу, словно забыв, что перед ним король. — За что? Ты серьезно? — Утер поднял брови, — Кстати, может, я и старый болван, и тупой осел, и старый идиот, но я еще не сдох, я еще держусь, как клещ, за свою корону, а мой подданный почему-то сидит передо мной. — Что ты говоришь? — прошептал Артур. — Это не я говорю. Это твои слова. — Мои?.. Утер встал и подвигал плечами, разминая уставшую спину. Он смотрел на ошарашенного Артура: — Ты был очень пьян, так что я допускаю, что это твои мысли, которые просто так не озвучивают. Принц обреченно опустил голову, положение было безвыходным: он не пил, не говорил отцу эти отвратительные слова, но как ему это доказать? Артур даже закрыл глаза от отчаяния и покачал головой. Утер взял с лавки плеть и подошел к сыну, он постучал ее ручкой по плечу сидящего наследника престола: — Артур! Принц открыл глаза и медленно встал. Молодой человек насколько мог выпрямился, завел руки за спину и крепко сцепил их. Он смотрел в глаза своего грозного отца, не отводя и не пряча взгляд. — Ваше Величество. Сир. Я никогда так не думал. И никогда этого не говорил. — Значит, старому болвану и идиоту это все привиделось? — Я этого не сказал, — спокойно произнес Артур, — Я знаю только то, что ни в чем не виноват. Ни перед кем. Утер ручкой плети за подбородок поднял голову принца. «Услышать голос сердца, — вспомнил монарх, — Я люблю его, вот что говорит сердце, но что же нам делать?». Король внимательно рассматривал лицо сына, а потом опустил руку и приказал: — Повернись спиной! Артур на секунду сжал губы и удрученно опустил голову. Он глухо спросил: — Это будет наказание или допрос? — А какая разница? — Ты же понимаешь, что на каком-то ударе я скажу тебе все, что ты захочешь услышать. Признаю себя чертом, отбросившим хвост и рога. Король с удивлением посмотрел на плеть в своей руке, он как-то забыл, что это, он автоматически крутил это орудие наказания. Гнев Утера вышел еще вчера, сейчас он хотел посмотреть в каком состоянии спина сына, а потом продолжить разговор, чтобы хоть что-то понять. Артур же решил, что отец повторит наказание. Король резко сказал: — Тогда отвечай! Кто навел порядок в камере? — Люди в плащах с капюшонами, они завязали мне глаза и держали за плечи, не разговаривали. Я не знаю, кто это. — И не догадываешься? — Догадываюсь, но мои догадки — это не факты. — Кто к тебе приходил? — Гаюс. Он помог мне, промыл и намазал спину, дал что-то выпить. — Кто еще? — Слуга и Моргана. — Моргана?! — Утер удивленно поднял брови, — Она пришла после того, что случилось? Артур вздохнул, он понял, что отец говорил с Морганой и знает обо всем. — Этого тоже не было, сир… Я бы никогда… Мне даже думать об этом страшно. Утер на секунду задумался, а потом сделал шаг к Артуру. Отец подошел настолько близко, что принц отступил к стене, король же сделал еще шаг и Артур прижался спиной к холодным камням. Молодой человек зашипел от боли. — Закрой глаза! — велел Утер, — Представь, что я прекрасная девушка, с которой ты хочешь провести ночь. И она тоже хочет этого. А теперь начинай. Руками. Артур распахнул глаза и вопросительно уставился на отца. Король четко повторил: — Закрой глаза. Покажи мне, как ты начинаешь все. Руками. Принц повиновался. Он медленно поднял руки и легко сжал локти отца. Потом его ладони заскользили вверх, остановились на плечах, снова нежно сжали. Изящные пальцы Артура медленно добрались до шеи короля, а потом спустились на широкую грудь. Сделав несколько легких движений по груди своего отца, руки принца вернулись на предплечья короля. Утер не отрывал взгляд от ладоней сына, он довольно кивнул сам себе: «Все так, как говорила Моргана. Он бы по привычке взял ее за плечи и спокойно мог сдерживать. Это даже эффективнее, чем за запястья». Артур опустил руки и открыл глаза: — Дальше следовал бы поцелуй… Зачем это все, сир? — Я хотел кое-что выяснить. Утер отошел от принца и снова сел на лавку. Он положил рядом плеть и уронил лицо в ладони. В камере стало ужасающе тихо, стоящий Артур был похож на изваяние прекрасного скульптора. А король, казалось, даже не дышал. Наконец он поднял голову: — Я бы никогда ничему не поверил, мне бы хватило твоего слова без каких бы то ни было доказательств. Но я сам разговаривал с тобой! Это был ты, твое тело, твой голос, твои губы произнесли это. Я видел, как ты пнул старого Гаюса, как ты несколько раз ударил кого-то из своих рыцарей, как погнал лошадь прямо на стоящих возле колодца женщин. Я слышал, как ты оскорбил нескольких людей на улице. Это был ты! — Но я ничего этого не делал, — закончил Артур. Король встал: — Посидишь еще здесь. Напомни-ка мне законы! За оскорбление особы королевской крови? — Сутки в колодках, пять дней темницы, десять плетей на площади. — Посягательство на особу королевской крови? — Это предательство. Казнь через повешение после телесного наказания. — Открытая угроза особе королевской крови? — Тоже предательство… — выдохнул Артур. — Поэтому сиди здесь. Ты можешь быть опасен, я не хочу подвергать риску ни Моргану, ни себя, ни королевство. Утер уже подошел к распахнутой двери, когда Артур остановил его: — Сир, вы предприняли что-то для дополнительной защиты Камелота? — Почему ты спрашиваешь? — подозрительно спросил король. Он не напомнил сыну весь ночной разговор, он ничего не сказал о Сенреде, помощью которого хвалился пьяный Артур. Неужели весь их сегодняшний разговор — ложь, и принц все помнит и все осознанно делал? Артур лишь пожал плечами: — Я обесчещен в глазах близких людей, я устранен от обязанностей, значит, оборона Камелота легла на ваши плечи. Если все это каким-то невероятным образом сделали наши враги, то очень умный стратегический ход. Ведь если что-то случится, меня с двойным обвинением в предательстве отсюда не выпустят. Старший Пендрагон кивнул: да, Артур правильно мыслил. И король уже позаботился обо всем, полдня они с Леоном перераспределяли охранные посты и заставы замка. Утер еще раз взглянул на сына: — Кстати, как ты думаешь, очень смешно бы было, если бы наш повар не заметил, что ты высыпал пригоршню слабительного порошка Гаюса в тушеное рагу к ужину? Артур прижал ладони к губам, но не сдержался и абсолютно неожиданно в этой ситуации и в этом помещении засмеялся: — Это тоже я сделал? — Ты-ты. — О боги…