***
В этот раз не повезло — бабушка сидела в самолёте рядом и храпела под ухом. Увидеться с Виктором не было возможности. Пришлось писать в соц.сети, ведь они и не подумали обменяться номерами. Полина в голове уже сто раз представила, что нужно сделать, пока Виктор вообще ничего не успел. Трепетное ожидание, когда каждую секунду перезагружаешь страницу, ожидая ответа, малым за малым сходишь с ума от такого. Живёшь, ожидая ответа; просыпаешься, смотря, не пришло ли сообщение; кушаешь в надежде, что это были не пустые слова; отвлекаешься на тренировках, размышляя только и об этом. Но это происходит только в первые дни. После отчаиваешься. Никто не знает об этом, не с кем поделиться переживаниями. Мила не умеет хранить секреты, а никто не был так близок с Полиной, как она. Не сказать, что был большой круг общения — просто люди, с которыми встречаешься на тренировках. Но они стали ближе к сердцу, чем родные. Встречи вне тренировок, чтобы просто выбраться куда-нибудь — повеселиться, развеяться. Все такие маленькие, но уютные встречи западали в сердце глубоко и надолго. После воспоминания о них появлялись приятное чувство теплоты и умиротворённая улыбка. Однажды проснувшись в одно из многочисленных холодных утр и увидев новое сообщение, радости не было предела. Прошла неделя, столько мыслей по этому поводу. После радости пришла злость. Решив, что за Виктором долг, Полине хватило сил, чтобы открыть сообщения. «Доброе утро, надо бы как-нибудь увидеться». И всё! Целую неделю ждать доброго утра? Если он хотел бы сказать это, мог прийти на тренировку. Он же знает, где они проходят, почему не появился, дабы просто сказать хотя бы свой номер. И сколько ждать следующего ответа? В этот раз ответ пришел хоть через день. Предложение встретиться в парке было одобрено. — Давно не виделись. «Прижать к себе и не отпускать», — именно это хочется сказать при объятьях с Виктором, которые именно он и начинал. Подбегает и обнимает так, что ноги от земли отрываются. — Ага, смотри. Пока я ждала, когда ты ответишь, я сделала кое-что. — Я не мог ответить просто потому, что… — Ты забыл? — Да! Постой, не так грубо. Можно как-нибудь перефразировать… Достав из рюкзака блокнот, Полина начала искать нужную страницу. — О, ты даже записала это, — с любопытством заметил Виктор, пытаясь разглядеть что-нибудь из-за плеча. — Просто список написала, чтобы не забыть, — подчеркнула она, поглощённая в поиски. — Нашла! Так, поговори с Яковым и попроси, чтоб моей матери пока ничего не говорил. Ты никому не сказал про то, что снова стал тренером? — эти слова дались сложно, ведь мозг ещё сам не верил в явь происходящего. — Нет ещё. В скором времени все заговорят об этом, что чувствуешь? — Можешь, пожалуйста, сам ничего не говорить? После встречи с Яковым поймёшь. Ты запомнил про встречу? Может, тоже запишешь? — Просто отправь сообщение. — Ты думаешь, я бы писала тебе в Инстаграм, если у меня был бы твой номер? — Всё-всё, сейчас я все запишу, — поднял руки в знак беззащитности. — И про Якова, и про номер. Что-то ещё? — Поговоришь с Яковым, потом разберемся. — А где ты живёшь? — В квартире, — вздохнула Полина, не желая приглашать его в гости. — Нет, в смысле… Я сейчас живу в отеле… — Ты не будешь у меня жить. — А как тогда я узнаю тебя поближе?***
— Полину! Ты забираешь у меня Полину? — Ну, я не хотел тебе об этом говорить, это она меня заставила… — Хватит играть в тренера! Ты не понимаешь всю серьёзность этого занятия. Ладно ещё твой японец, он опытней и старше, а у Полины всего второй год во взрослом катании, и если ты не справишься… — В этот раз у меня есть опыт. — Когда ты начнёшь меня слушать? Ты — эгоист и не сможешь поддерживать планку… Когда Яков наконец-то успокоился и сделал несколько раздражённых вздохов, держась за сердце, он смог выдавить такую фразу: — Полина — девочка ответственная и организованная. Это тебе надо у неё поучится, а не её учить. Как она вообще согласилась? Господи, дай мне сил… — Мне кажется, она меня о чём-то просила. Чтобы я тебе что-то сказал. Хм… — Про мать? — с максимальным недоверием начал нервничать Яков. — О, точно. — Я тебя прикончу. Я не хочу с ней разговаривать. Не сможете вы всё время скрывать это. А как же соревнования? Я даю вам месяц, больше будет бессмысленно, вы сами не сможете за всем уследить. Тем более — ты. — А ты о чём? — Ужасная женщина. Весь мозг мне забила. Ты же знаешь, что происходит? — Не-е-е-ет, — вопросительно протянул Виктор. — Ты уже рассказывал в интернете что-нибудь по этому поводу? — Ещё нет. — Говори об этом с Полиной, я не буду вмешиваться. Вопросительное лицо Виктора говорило намного больше, чем хотел того Яков. Его напрягала эта ситуация — опять поднимется шум, к нему начнут лезть. А Юрий станет ещё раздражительней, чем обычно. Всё опять прервет его относительно спокойную жизнь. — Хочешь сказать, что она тебя даже не ввела в курс дела? Я хочу забрать свои слова про ответственность, — вздохнув в пустоту, продолжил Яков. — Её мать хочет, чтобы она пошла учиться, а ты можешь стать стимулом для ещё большего погружения в катание. Не такая уж большая проблема, думаю, ты справишься. — А ты с ней справился? — Полина занимается фигурным катанием? — Тогда можешь дать совет? Я понимаю, что, возможно, я и не настолько хороший тренер, который может понять, что ему делать в такой ситуации. — Ты — тренер, ты и помогай решать проблему. Только смотри — Полину не смей бросать и оставлять всё на неё. Ей и так несладко приходится, раз она тебе это напрямую не сказала. Узнаю, что оставишь, в России пожизненно сидеть будешь. Во-первых, поговори с матерью. Не перебарщивай и попробуй сказать, что Полина может добиться успехов; если она не будет поддаваться, то попробуй найти компромисс. Потом уже видно будет. Отнесись к этому с ответственностью, пожалуйста. — Я тебя не разочарую! — Не разочаруй Полину, в первую очередь. Меня ты уже давно разочаровал. — Если я смогу договориться, я тебя очарую обратно? — Ты меня никогда не слушаешь.***
— Мы должны сделать расписание. — А, чего? — Расписание тренировок, ты меня слушаешь? — Да… вай что-нибудь закажем поесть. — Давай, — явно недовольно тем, что её не слушали, произносит Полина. Блины. Блины могут быть со сладкой начинкой, с солёной. Некоторые предпочитают со сметаной, некоторые с икрой, мясом или же вареньем. От такого множества начинок глаза разбегаются. Сгущённое молоко. Варёное или же обычное. Сложный выбор. Варёное. Нет-нет-нет, всё-таки обычное. Да, точно обычное. — Так что ты говорила? — с набитым ртом спрашивает Виктор. — Расписание тренировок. — Мы что, кроме тренировок больше встречаться не будем? Как я тебя тогда лучше узнаю? Я хочу знать о тебе всё. — Приблизившись, сказал, — Абсолютно всё. Девушка посмотрела в эти светло-синие глаза, то, как они пристально смотрят. А владелец говорит такие странные слова, в честность которых сложно поверить. Голова резко опустилась к столу, остановившись в паре сантиметров от его поверхности. Рука отчаянно зажала рот, чтобы не было так чётко слышно участившегося прерывистого дыхания. Смущение взяло верх. — А? Все хорошо? Как можно быстрее взяв эмоции под контроль, Полина подняла голову и как ни в чём не бывало ответила: — Да-да, всё хорошо. Можем вместе… проводить… выходные, к примеру, — отстранившись, отвела взгляд от всё ещё находящегося в вытянутом положении Виктора. — Так ты мне не ответила… Когда мы будем жить вместе? — Не сейчас — это точно, — поедая последний блин, чуть не давилась от ещё стоящей перед глазами ситуации. — Мы должны сделать доверительные отношения!***
В конце октября мало о чём думаешь, до нового года есть время. Летние кроссовки тоже рано менять на сапоги или ботинки. Или уже пора? Первый снег на землях Москвы был с запахом мата из-за промокшей обуви. А после из-за постоянного насморка, который, казалось, уже преследовал путешественников-работяг, как бомж, просящий денег. Эта рабочая неделя вышла до ужаса долгой. Приходится сдерживать своё слово и идти на прогулку с Виктором, а также делать это с молитвами, чтобы подобное не закончилось тренировкой и бегу по лестницам. Виктор вёл себя довольно прямолинейно, что иногда могло ранить. Это его качество особенно проявлялось на тренировках. Поэтому после рабочей недели было сложно переключиться с «сотрудничества» на «дружбу». Дружба — это забота о человеке, который заботится о тебе. Поэтому, когда Виктор вышел в на редкость лёгкую одежду в такую промозглую погоду, появились сомнения в его иммунитете и адекватности. — А в чём проблема? — приложив палец к губам, спросил Виктор. — Скоро зима начнётся, а ты ходишь в тонких вещах. — Вспоминаю, какая в Питере погода, особенно в январе, и сразу мурашки от холода появляются. Но это не Питер. А я тебе рассказывал, что я живу в Питере? Эх, как там мой Макатчин, может, как-нибудь съездим туда? Там так красиво. И холодно. — Питер Питером, а холод никто не отменял. Даже тут он есть. Надо зайти внутрь, согреешься как раз. После они оказались в кафе, в которое зашли, по словам Полины, согреться. На самом же деле она просто проголодалась. Напоминаю, еда — это святое. — Как там Юрио? — улыбнулся Виктор. — Хотела бы у тебя спросить, но меня опередили. Я с Яковым стараюсь не пересекаться, на тренировки не хожу, причин увидеться с Юрием нет. — Значит, он мне одному звонит. Я попросил его никому не рассказывать и сказал ему о моём новом ученике. Ты бы слышала, как он ругался, жалко, я не смог этого вживую увидеть, хотелось посмотреть на этого котёнка. — Почему он мне тогда не звонит? — Вы же с ним друзья! Он в начале так переругался с Юри, что стены ломались, когда они вообще в одной комнате находились. А после они подружились. Как Юри мне рассказывал — из-за пирожков. Вы уже на этапе дружбе, так что, возможно, и этапа ненависти не будет. — Или он забыл мой номер. — Или он забыл твой номер. — Хотя не думаю, что это могло произойти. Он же не ты. — Зато я не забыл сказать тебе о главном. Хм, да-да, вот здесь, — листая свой телефон, проговорил Виктор. — Я поговорил с Яковым, это вышло трудно, но как я узнал из разговора, поговорить с твоей мамой будет ещё сложнее, — прочитал с заготовленного текста Виктор. — Ты записывать начал… — Ничего особенного, увидел у тебя. — Я записывала, чтобы всю неделю не думать об этом. А ты только недавно об этом узнал. — У меня не так уже всё и плохо с памятью, как ты об этом говоришь. Я знаю, когда у тебя день рождения. — И когда? — Тридцать первого декабря. Прямо на новый год. — Верно, а сколько лет мне будет? — Хм, такая красивая дата будет в этом году. Двадцать? Нет, вы же с Юрио одногодки, он слишком низкий для двадцати. Восемнадцать! Скоро совершеннолетие, станешь независимой — как птица в небе. — Мне кажется, это должно звучать по-другому… — Ох, помню, как только исполнилось восемнадцать… Все начали спрашивать, переехал ли я от родителей, ведь уже такой возраст, что птенец вылетает из гнезда. А я гордился что, переехал уже давно — два года назад. Чувствовал себя тогда таким взрослым. А ты собираешься переезжать, вроде бы до сих пор с родителями живёшь? — Ой, да куда… Меня пока всё устраивает, — придумала что ответить Полина. — Может, всё и так, но тогда почему мне надо разговаривать с твоей мамой? Я, конечно, не против познакомиться с твоими родителями, но не думаю, что при таких обстоятельствах. — Я могу попробовать с ней поговорить. Если что-то не выйдет, наверное, я больше не буду заниматься… — Мне Яков запретил так делать. А Яков для нас обоих авторитет, поэтому лучше его послушать.***
— Яков попросил передать чтобы ты его не избегала, — неожиданно подбегает со спины Мила и виснет на шее. Больше месяца отсутствия на тренировках вызвало у некоторых вопросы, а, пытаясь их разгадать, они натыкались на Юрия, дедушка которого иногда подвозил Полину на тренировки. В ответ слышались лишь вздох и просьба отстать. Мила была настырней всех и пыталась договориться о встречи. Но ради того, чтобы информация не всплыла раньше времени, приходилось отказываться. — Не избегаю я его. Просто мы находимся в одних местах, но в разное время. — Мы с тобой тоже «находимся в одном месте, но в разное время»? — Нет, мы же сейчас общаемся. — Что-то не так. Может, мне побыть детективом и разгадать эту тайну, или ты сама обо всем признаешься? — Ещё рано. — О, значит точно что-то скрываешь. — Рано или поздно — ты узнаешь обо всем. — Тогда почему не можешь сейчас рассказать? — Узнаешь со всеми вместе. — Я не оправдываю статус подруги, чтобы ты мне рассказала? — Оправдываешь, конечно, но также ты не оправдываешь статус хранителя секретов. Мила нахмурилась, но пыталась не показывать, что это её расстроило намного сильнее, чем можно подумать. — Как там твой Виктор? — пытаясь перейти на другую тему, сказала Мила. Такого поворота не было в планах Полины. От шока она неосознанно отступила на шаг, а в мыслях погрузилась в панику: нужно что-то придумать. — Как давно ты знаешь? — замявшись, опустила глаза Полина. — Ты, видимо, и правда детектив. — О чём ты? Осознание ошибки окатило холодной водой. Повезло, что это не зашло слишком далеко. — Ни о чём, — поспешила заверить она, но получилось плохо. — Ааа, — протянула Мила и сузила глаза. — Тебе же информация доходит быстрее от Юрио. Вот, что ты скрывала. Говорила же я, что дороюсь до правды. — Ах, ну да. Ты, как всегда, превосходишь все ожидания. И как только ты смогла догадаться? — Ну, все мы видели новый провокационный пост Виктора. Тебе уже, наверное, с самого начала Юрио рассказал, что он о женитьбе Виктора и Юри Провокационный пост. Полина с самого начала понимала, что он о ней, даже Виктор спросил, понравился ли он (пост, а не Виктор). «Это стало моей новой музой. Скучная, привычная жизнь стала совсем иной с тобой. Я избирателен, пускай и не кажусь таким. Ты причина моего бьющегося сердца. То, как ты паришь надо льдом, заставляет всё тело трепетать в ожидании, как я смогу увидеть, как я раскрою все твои способности, и ты покоришь небосвод с моей помощью». Смущает, определённо. Немудрено, что фанаты посчитали это предложением руки и сердца. — Хотя, может, тебе и сам Виктор рассказал об этом? Я видела, как вы с ним тогда на вечеринке общались, так ещё взаимные подписки… Виктор хочет пригласить тебя на свадьбу, — чуть ли не прыгая от восторга, прокричала Мила — хорошо, что никого рядом не было. — Тише, тише, об этом никто не должен знать. — Точно, — закрыв руками рот, оглянулась Мила.***
День за днём находиться дома было всё более невыносимо. От тяжести груза под названием «ответственность». Скрывать что-то получалось всегда отлично, но когда это «что-то» — новый тренер-друг, с которым ты проводишь всю рабочую неделю и выходные, то возникают неприятные вопросы, которых хотелось бы избежать. Подготавливать мать к смене привычных вещей было всегда сложно, но без этой подготовки… В детстве Полина по неосторожности пропускала эту часть и поэтому лишалась многих прелестей, таких как разрешение на поход в бассейн в садике. Сначала намёки. Когда человек часто видит определённый цвет, то, когда придётся выбирать, этот человек на подсознательном уровне выберет его. То же самое с нужным вопросом, ответ на который должен быть «Да». После при ней нужно посидеть в телефоне — именно с тем, что тебе нужно. Она по привычке заглянет в телефон и увидит то, что мы сами ей предоставили, если она спросит про это, то считай — дело в шляпе, и ты сможешь ей столько всего рассказать и плавно перевести на то, можно ли тебе это. А если не спросит… — Я не буду этого делать! — Но я сам не могу назначить встречу, мне нужно произвести на неё эффект, когда она впервые меня увидит, а если она услышит меня по телефону? То это будет первое впечатление, а его нельзя просто так растрачивать. — Твоё первое впечатление уже сложено, если ты будешь назначать встречу через меня. — Неправда, я произведу впечатление тем, что угадаю её предпочтения, и она будет уже хорошо ко мне относиться. — И как же ты угадаешь? — Ты мне скажешь. Какие у неё любимые конфеты? Цветы? Может, мне подарить горшок? Может, мне всё это записать? — Подари ей просто конфеты с коньяком. — А цветы? — Можно крокус, только в горшке, она его потом бабушке передарит. — Я имела в виду конфеты со вкусом коньяка, а не конфеты и коньяк… — Посмотри, какой он презентабельный, я в нём, конечно, не разбираюсь, но мне этот посоветовал Челестино. — И который стоит как моя почка. Сидя уже за столом, Полина поняла, что слишком заметно нервничает. Напряжение пульсировало в висках, дыхание перехватывало. Вернуться из омута сомнений помогло лишь чувство контраста тепла и прохлады. На руку нежно легла чужая — тёплая и дарящая хоть каплю надежды. — Я рядом. Уверен, что будет лучше, чем ты думаешь, — Виктор сам в это не особо верил, но поддержку пытался оказать, чтобы от вида Полины ему не стало совсем уныло. Как сказал Виктор, так и получилось. Соглашение заключалось в сдаче ЕГЭ на хорошие баллы, при которых можно будет поступить, а в остальном они были свободны. Свобода, конечно, не была настоящей. Но пока был коньяк — он, кстати, очень помог в «первом впечатлении» — была и возможно вздохнуть. После всего случившегося Полина осталась ненадолго для крепких объятий.***
— Нужно придумать что-то необычное. — М, ты о чем? — О том, как объявим, что ты стал моим тренером. Слухи и так уже начали проходить. Виктора было довольно легко узнать на улице из-за запоминающейся внешности. Полину узнавали по карамельным волосам, пускай у неё не было такой огромной фан-базы, как у Виктора или же у Юрия, но любовью со стороны фанатов онаобделена не была. После разговора с матерью это, наверное, был следующий по списку волнительный день. Чем больше этого бояться, тем быстрее оно приближается. Но нужно быть ещё быстрее. Нужно начать этот разговор, а не ждать от Якова пинка. — Смотри, они же умные. Вон, какую теорию сделали про твой пост. — А также они уже видели нас вместе. Значит, можно… выложить пост с одного места? — С парной подписью! — Меня пригласили на выставку. Она, вроде, важная, туда много народу придёт. — Но меня же на неё не приглашали. — Ты же пойдёшь со мной. То, что мне дорого — покрываю золотом. Только у меня одной есть коньки с позолотой на лезвиях. «— А теперь к новостям фигурного спорта. Сегодня прошло открытие первой в России выставки по фигурному катанию. Там был замечен Виктор Никифоров — живая легенда спорта — да не один, а с восходящей Полиной Поляковой. Что же это? Новый спутник жизни или подруга? Мы узнаем после официальных комментариев». — К нам в студию только что поступила информация о новом посте. Точнее, двух постах, которые так гармонично смотрятся вместе. Это ещё больше подтверждает теорию о том, что Полина стала избранницей Виктора». — Спустя сутки мы можем услышать подтверждённые комментарии от Виктора Никифорова, что он решил снова попробовать себя в роли тренера. Это оказалось не любовной интрижкой, хотя мы все увидим в будущем, не пропускайте новые выпуски». — Любовная интрижка… Интересно, — задумчиво произнесла Полина. — Как тебе вкус ажиотажа? — Так странно, мне все пишут, у меня личка полностью забита. Мила написала самой первой. Юрий писал столько всего. Мне даже Юри писал — впервые. Поздравил меня. Меня вообще так много людей поздравляют с этим, необычно, даже странно. Яков тоже, так сказать, поздравил, сказал, что больше ему не нужно за нас прикры́ваться. — Ты думала, что тебя никто не будет поздравлять с этим? — Предполагала, что некоторые напишут слова поздравления, но их оказалось так много… Причём, все, с кем я знакома хоть немного, написали, как рады за меня, даже брат, с которым я не общалась года два. — У тебя есть брат? — Да, просто он сейчас не в Москве. После него только салфетница и осталась. Очередное уведомление. За последние сутки их стало приятно или обременяюще больше. — Опять он. — Кто? — заглядывая в телефон, спрашивает Виктор. — Жан-Жак. Буду радоваться из-за того, что он не попадёт в финал больше, чем если я в него попаду. — Он, конечно, раздражает, но я должен верить в тебя больше, чем ты в себя? Просто с Юри я делал то же самое. Просто уточняю. — Можно попробовать. — А ты уже была в финале? — В прошлом году я дошла до второго этапа. — Я хотел узнать о позапрошлом. Тебе тогда было уже шестнадцать, это был бы твой дебют. — А, ты об этом. Я была немного… занята. Я подумала, что ты разочаровался во мне, что я не достигла таких высот, как, например, Юрий, — перевела тему Полина. — Я знал, на что иду. И на то, что мне придётся учить тебя и поддерживать — тоже. — Тренер ведь именно это и делает. — Яков не смог найти проблему, по которой ты делаешь так много ошибок в программе. — Ну, зато по артистизму я получаю высший балл. Тем более Яков понимает, почему появляются ошибки, и я тоже. Что ты на меня так смотришь? — Если бы ты понимала, почему ошибки, их бы не было вовсе. — Раз ты знаешь, то расскажи, — устав от растягивания обычных вещей, начала скучать Полина. — Ты волнуешься. Даже в начале наших тренировок ты делала много ошибок, но после ты привыкла, что я твой тренер. У тебя такая же проблема, как у Юри, он начинает думать и сам себе мешает. Только вот, в отличие от Юри, ты немного по-другому думаешь. Он в открытую, а ты, так скажем, подсознательно… — О, это как в шутке? «Психотерапевт говорит ученику: «Я вылечил пациента, который думал, что он будильник, и если его не заводили, то к семи утра у него появлялась настоящая ломка. Я просто начал уменьшать время завода, и в один момент я не завёл его вовсе». Через некоторое время приходит ученик и говорит: «Знаете, профессор, а мне удалось вылечить человека, уверенного в том, что он — часовая стрелка». Врач заинтересовался и спросил, как это вышло. «Всё очень просто. Сначала мы его заразили манией величия — убедили в том, что он не стрелка, а целый будильник. А как лечить будильники, мы уже знаем». Ты хочешь, чтобы я начала думать в открытую? Такого он точно не ожидал. Настолько абсурдное и настолько сходящееся с его планом действие. Он не думал, что услышит что-то подобное даже от Юрио с его манерой все говорить в лоб. — Не могу сказать, что Юри я смог «вылечить». Наверное, именно это я и хотел сделать… Чтобы ты сказала, что тебя волнует. — У меня же с Юри есть ещё одно сходство. Мы получаем баллов больше за артистизм, чем за элементы. Это ещё одна причина, почему именно я? — А, ты об этом. Переживаешь из-за того, почему я тебя выбрал? — рассмеялся Виктор. — Можно было догадаться. — Так почему? — Ты мне напоминаешь меня в твоём возрасте. Тоже ещё не разочаровала Якова, но только пока. Можешь удивлять публику. Музыка для тебя важнее, чем все остальное, пытаешься сделать как можно больше. Так же ужасно делаешь тройной аксель. Я, правда, научился его нормально делать. Надеюсь, и ты когда-нибудь тоже, — прослезился от ностальгии он.***
— Почему по телевизору говорят такое? — возмущалась мать. — Такое всегда происходит. Тем более это было необходимо, хотя бы когда я буду участвовать в соревнованиях. — Почему вы не могли прямо сказать? Нет, надо было создавать разные слухи. — Мне уже неудобно заставлять Виктора столько ждать. — Нужно было бы — ещё подождал, — лукаво ответила бабушка. — Мама! Что ты говоришь? Ей рано об этом думать, в её возрасте нужно думать об учёбе, а не о мальчиках. Тем более сколько ему лет! — А сколько было тому твоему… — захохотала надежда на отдых от всего происходящего дома. — Я тут воспитательную работу провожу. Смотри, на юриста поступишь, забудешь про эти глупости, а репутация плохая-то останется.***
— Как ты? — Нормально, устаю немного просто. — Я беспокоюсь. — И почему же? — В последнее время ты стала рассеяннее, — немного помедлив добавил, — даже чем я. — Бывает. — Ты можешь поделиться всем со мной. Если ты приболела, тебе нужны тишина и покой. Я могу приехать к тебе и ухаживать. — Давно тишины не было. — Если тебе дома плохо, то почему бы нам не съездить куда-то, отдохнуть? Меня беспокоит твоё моральное состояние. Если ты всё время будешь такой, то ничего хорошего не получится. Поехали со мной в Питер. У меня там квартира, можем вместе жить. Я всё-таки должен узнать, чем ты занимаешься в повседневной жизни. Новый год там отпразднуем. И твоё совершеннолетие совсем скоро же. Я соскучился по Маккачину.***
— Алло? — Почему вы опять создаёте мне проблемы? Вы где? — А ты один? — Да, — ответили после паузы. — Хотя неважно. — Это значит, что нет, — шепнула Полина. — Мы решили устроить тренировку. — А почему на звонки-то не отвечали? — Так мы катались в парке Горького. Времени ответить не было. — Ладно, не буду вас тогда беспокоить. После сам Яков перезвонил. — Почему вы втаскиваете меня в свои проблемы? Опять! — Что-то не так? Вроде бы, правдоподобная версия. — Правда? Вам напомнить, что Зеркальный каток в парке Горького по понедельникам не работает? — А почему? — Какого чёрта вы так долго не отвечали? — В самолёте просто интернет не ловил. — Какой ещё самолёт?Forward into the past.
Зимой и рассветает позже. Семь утра — это слишком рано. Но жаловаться не стоит. Во-первых, если летишь бесплатно. Во-вторых, в канун нового года билетов и так нет. Поспать в такси не получилось, было слишком волнительно. Виктор ещё не приехал — незачем приезжать в аэропорт за час до рейса. А Полина что тогда там делает? Спалось отлично, только вот будильник, поставленный заранее, чтобы было время его откладывать на «пять минуточек», оказался уж слишком действенным — таким, что подлетев от первого звонка, собравшись за минут пять и находясь в состояние аффекта, необходимо было найти себе занятие, чтобы не сойти с ума. Еда? Хотелось бы, но в аэропорту слишком дорого. Сон? На железных скамейках, пускай и с обивкой, не насладишься сном. Не зарегистрируешься, билеты у него. Пообщаться с кем-то? Все спят, хотя… Найти его было нетрудно. Вежликус Кассириус. Прошло много времени с их последней встречи, а они даже не списывались. Месяца два. — А ты чего не спишь так рано и со мной тут общаешься? — интересовался он. — Рано? А у вас там сколько? — Финляндия и Москва в одном часом поясе находятся. — А ты почему не спишь? — Да вот думаю, как тебе повезло найти себе такого статного богатого мужика, так ещё и не особо старого. — Не хочу тебя разочаровывать, но мы с ним не встречаемся. — Простушка. Мужиком управлять нужно, как кобылкой на скачках. Чтобы она пришла первая и тебе и лавры — и уважение, и бабосики. — Тогда мне нужно найти хорошего конюха, чтобы он меня обучил всем премудростям богатой жизни? — Вот он я! — В смысле? — Помнишь мой день рождения? Какой мой был основной подарок? — Вроде бы торт из туалетной бумаги. — Вообще-то шест. А кто мне его подарил? Мой пожарный. — Так вы встречаетесь? Поздравляю, но как это относится к моей ситуации? — Подумай. — Заставить Виктора на шесте крутиться? Так это он и без меня делает. — Да нет! Звони почаще или пиши и рассказывай всё новое, а то такими темпами он тебе в любви признается, а ты и не заметишь.***
— Хочу извиниться за то, что сорвала тебя в Питер. Мы могли бы поехать после моего совершеннолетия. Всё получилось слишком резко, настолько это было сумбурное решение с наших общих сторон, что пришлось покупать билеты на твой день рождения. Мне неловко, что ты проведёшь его так. — Я знаю столько мест в Питере, давай в них сходим. Нам туда. — А, почему? — Ну, билетов не было, и я купил первый класс. — Первый класс? — запнулась Полина. — Да, а что-то не так? — с невинным выражением лица удивился Виктор. — Как ты хочешь отпраздновать твой день рождения? Я могу подготовить сюрприз! — Я обычно его не праздную. А ты собираешься праздновать свой юбилей? — Поэтому я и купил билеты утром. Чтобы мы весь день могли праздновать! — рассмеялся Виктор. — Я не понимаю, как можно не праздновать день рождения? — Не знаю. Просто новый год обычно празднуется. Я даже не знаю, какой у меня любимый вкус торта. — Мы это исправим. Но сначала отпразднуем мой!***
Девочка петляла кругами и не решалась приближаться, пока её мама не подошла, и у девочки не появилась защита. Прячась за маму, она тихо сказала. — Можно с вами сфотографироваться? — Она тебе говорит, — подтолкнул и прошептал Виктор. — Мне? Да, конечно. — Большое вам спасибо. Просто она Ваша фанатка, а тут Вас увидела и забоялась, — сказала мама девочки. — Это мило. В следующий раз, если увидишь — подходи. Я тебя запомнила, — опустившись на один уровень с ней сказала Полина. Пошарив в карманах, она нашла запасы конфет, оставшихся после полёта. Протянула одну и с гордостью улыбнулась. — Держи. — Хорошо. Спасибо, — робко сказала девочка и убежала. Полина же осталась в том же положении, смотря ей в след. — Тебя уже начали узнавать. — Меня и раньше узнавали. Почему ты это сказал так, как будто меня до этого никто не знал?