Угораздило же влюбиться в дракона!

      Прохладный ночной воздух, приятный ветерок и лунный свет. Несколько связанных между собой горных пиков, окруженные плотными облаками и туманом, существующие в отрыве от остального мира, несли на себе целый город. Прямо как из лучших мифов — это обитель Путешественника, место, где он жил, храня все свои пожитки и интересные вещи из путешествий здесь, а также место, где могли остановиться его многочисленные друзья, новые и старые.       Среди гор и водопадов, в самом центре, возвышался главный дом — особняк, выполненный в стиле Ли Юэ — там был рабочий кабинет, кухня, спальня Итэра и большой зал, обустроенный для встреч, отдыха и приемов пищи. На пиках, что были ниже, располагались склады и хранилища, площадки для тренировок, а также очень красивый, живописный лес с беседкой. На пиках выше были разбросаны гостевые дома, малые и большие, у каждого был свой собственный дворик и каждый был пригоден для длительного пребывания.       К одному из таких, небольшому, стоящему в отдалении от прочих, направлялись двое молодых людей.       Тарталья глубоко вздохнул, перехватывая Чжун Ли за талию поудобнее. Тот очень медленно и нехотя перебирал ногами по тропинке, слегка заваливаясь вперед.       — Как ты вообще напился? Помню, ты говорил, что раньше много пил, но я никогда этого не видел. Почему сейчас…?       — Я не напивался.       — Да? Тогда я не несу тебя прямо сейчас, ха-ха…       Тарталья чуть крепче сжал пальцы на талии. Раньше он никогда не прикасался к Чжун Ли таким образом, поэтому он немного нервничал — слабый алкоголь вина легко выветрился, стоило выйти на свежий воздух, уступая место нервозности. Хотелось поговорить о чем-то, прервать неловкое молчание, чтобы заполнить голову хоть какими-то мыслями, чтобы не было того нелепого искушения сделать какую-нибудь глупость, которое терзало в последнее время. Но он не мог не думать о том, что начал испытывать к Чжун Ли. Теперь, когда время поджимало и Тарталья четко осознал свои чувства, он хотел, но боялся поделиться ими. Как подобное вообще можно было сказать вслух?       Тарталья был влюблен в сражения. Хороший бой всегда вызывал у него дрожь и возбуждение, но что люди? Вокруг него всегда вертелись девушки и парни, которые хотели получить хоть обрывки его внимания, и порой им это даже удавалось. Тарталья все же был человеком, часто путешествующим вдалеке от родных мест — короткая близость и одностороннее принятие чужих чувств без обязательств не было чуждым ему. А что касалось его собственных…       Он иногда засматривался на красивых людей или встречал в своей жизни пару-другую человек, с которыми ему было интересно общаться не только по работе. К примеру, он считал Сян Лин симпатичной девушкой с легким характером и нездоровым увлечением едой, но на этом все. Также ему было интересно наблюдать за приключениями Итэра, разгадывать источник его силы и даже подружиться с ним — Путешественник был бы хорошим напарником в путешествиях, с каким можно было встрять в неприятности и развеять скуку, может даже побрататься, но не больше этого. Ничто и никогда не вызывало в Тарталье такого будоражащего кровь отклика, кроме как сражения… И бесконечно притягательный для него Чжун Ли.       Чувство влюбленности было в новинку и вызывало больше вопросов, чем давало ответов, болезненно стягивало сердце и заставляло тяжко вздыхать.       Ветер усилился, когда они наконец поднялись к нужному дому. Под шум листвы и тихое журчание вод вокруг, дверь легко распахнулась, впуская гостей.       В небольшой прихожей была ширма, и сразу за ней начиналась спальня. Шкаф для одежды и небольшой комод, письменный стол, книжная полка, тумба и большая кровать в центре комнаты — типичный для Ли Юэ набор мебели, абсолютно безликий. Но проживающий тут человек уже обживал место, намереваясь остаться здесь надолго — на столе лежали любимые книги и письменные принадлежности, на полках были аккуратно расставлены разные безделушки, среди которых Тарталья заметил то самое блюдце, которое он нашел вместе с Чжун Ли в руинах. Легко улыбнувшись находке, он усадил подопечного на кровать.       — Ну… Вот и пришли. Тебе еще что-то нужно? Могу принести воды.       — Нет, спасибо.       Чжун Ли заторможено моргнул, и будто обдумав что-то, посмотрел на Тарталью, зажигающего лампу на прикроватной тумбе.       — Это бард.       — Ч-что бард?       — Он подлил что-то.       — А-а, ты про это… Так вино он тебе и подливал.       Тарталья успокоил внезапное беспокойство — ему на мгновение показалось, что его тайна была раскрыта. И тут он вспомнил.       — Кстати, что за бард, Венти, да? Он говорил, что знает тебя.       — Знает.       Чжун Ли был немногословным, совсем не таким, как обычно, наедине, и это веселило. Тарталья пододвинул стул и сел напротив кровати, подпирая голову рукой, продолжая говорить сквозь улыбку.       — Откуда он тебя знает? Тоже в Мондштадте встретил на улице…?       — Это Барбатос.       — Что…       — Анемо Архонт.       — Я п-понял. Вот как… Теперь ясно, почему он задавал такие вопросы.       Внезапный, но очень честный и понятный ответ. Было неудивительно, что он забыл в их компании — явно хотел повидаться с Чжун Ли. Яснее стало и то, что случилось на площади — простая песня никогда бы не повлияла на разум Тартальи так сильно, а вот песня Архонта… Возможно, стоило сказать ему спасибо перед уходом. А прямо сейчас…       В прохладном полумраке, под трепыхающимся светом одинокой лампы. Под звуки скребущихся в окна веток низких деревьев. Со смутным ощущением далекого чужого тепла на кровати. Закрыв глаза.       … он размышлял.       Стоит ли признаться Чжун Ли?       Еще днем стало ясно, что это будет последний день Тартальи в Мондштадте и вообще, в компании Итэра, и когда подобная возможность может представиться вновь? Но если он скажет об этом, если осмелится сказать и если Чжун Ли каким-то чудом примет эти чувства, или даже ответит на них…       Есть ли в этом хоть какой-то смысл?       … он даже не знает, увидит ли его вновь.       Тарталья посмотрел на Чжун Ли, устало завалившегося на спину. И усмехнулся над самим собой. Это был явно неподходящий момент. Как он может получить трезвый ответ от него сейчас? Похоже, все давно было решено за него и не было смысла терзаться этими мыслями. Но, пускай так, Чжун Ли стал дорог ему, и не хотелось просто уходить, не сказав ничего на прощание. Тарталья думал, что чувство влюбленности сможет пройти совсем бесследно, как простое наваждение, сможет выветриться юношеская глупость, взыгравшая так невовремя… Но вот теплые воспоминания о проведенном вместе времени точно останутся.       Спустя долгие тягучие минуты молчания, Тарталья наконец набрал воздуха в легкие и заговорил достаточно громко, чтобы собеседник точно услышал его.       — Утром я возвращаюсь в Снежную.       — … Что?       Чжун Ли подскочил, возвращаясь в сидячее положение и уставился на Тарталью. Не расслышал или не понял — неудивительно.       — Меня вызывают на срочную миссию. Ты ведь хочешь путешествовать с Итэром, так? Рано или поздно он пойдет дальше путешествовать по Тейвату, и тогда мы можем больше не встретиться. И пока я тут, хочу сказать, что…       Будто в мгновение отрезвев, Чжун Ли резко поднялся с места и уверенным шагом подошел вплотную, смотря на ничего не понимающего, вжавшегося в спинку стула Тарталью сверху вниз.       — Ч-что такое?       — Это проблематично. До утра мы точно не найдем подходящее место для сражения, а если сражаться здесь…       — Стой, стой, что ты имеешь в виду? Сражение? Прямо сейчас?       — Я же обещал тебе это, помнишь?       — Ха… Ха-ха-ха, Чжун Ли, так ты действительно хотел этого? Не нужно, слишком рано для меня, я все равно не…       Чужая рука мягко ухватилась за подбородок Тартальи. Обожгла прикосновением и возожгла румянец на лице. Палец прошелся по губам, лишая сил говорить.       — Тогда поступим иначе.       — Что…       — Я хочу отплатить тебе. И если сражение тебе больше не подходит, я согласен на другой способ.       — Я…       — Твой взгляд.       — Т-ты…       — Ты же смотрел на меня? Если я не ошибаюсь, люди так смотрят на то, что они вожделеют.       — В-вожде-…?!       — Если я не прав, можешь сказать об этом.       Тарталья с трудом сглотнул застрявший в горле ком — его душу бесцеремонно и вероломно обнажили, вытащили на свет потаенные мысли, и сделали это с невыносимо будничной манерой голоса. Лицо горело. Мысли спутались, все ощущения сконцентрировались на прикосновении Чжун Ли. Чистый взгляд золотых глаз, едва сверкающий в полумраке, легкий запах алкоголя в чужом теплом дыхании, нотки смутно знакомых трав…       — Т-ты же пьян…?       — Я не пьян. Я всего лишь хуже контролирую тело и силу.       — Хочешь сказать, ты т-трезв…?       — Абсолютно.       — Тогда почему ты…       Договорить Тарталья не успел. Золото глаз оказалось невыносимо близко, как и чужие мягкие губы…

***

      — Итэр, давай еще бочку вскроем, эта кончилась!       — Нет, тебе хватит. Ты и так вынес мне весь погреб.       — Как это, выпивки больше не будет…?       Примерно через час после ухода Тартальи и Чжун Ли запасы алкоголя в доме подходили к концу. Большая часть блюд была съедена, а находиться в доме захмелевшим людям стало душно.       — Давайте лучше прогуляемся, подышим свежим воздухом.       — Хорошая идея! Можем еще Тарталью поискать, а то он пропал что-то, потом до беседки сходим… А? Что это?       — Вам не кажется…       — Что-то дрожит?       В подтверждение слов земля содрогнулась — стол качнулся, на пол слетело несколько тарелок и пара пустых бокалов. Дверь распахнулась и запыхавшийся зяблик в большом чайнике — Пухляш, дворецкий Итэра — влетел в зал, активно жестикулируя и подзывая к себе хозяина дома. Итэр подбежал, споткнувшись и чуть не упав, когда дом тряхнуло еще раз, и наклонился, внимательно слушая. Выслушав, он в смешанных чувствах, удивлении и даже панике что-то сказал дворецкому и оглядел собравшихся.       — Давайте вернемся в Мондштадт.       — А что случилось?       — Это…       Мир шатнуло еще раз, гораздо сильнее, чем раньше. Откуда-то издалека, с пиков выше донесся слабо различимый крик.       Посреди всеобщего молчания и непонимания Венти залился смехом, хватаясь за колонну поблизости.       — А… А-ха… А-ха-ха-ха!!! Он все-таки…!!!       — Пухляш! Телепортируй нас из чайника!       Несколько ярких вспышек и зал мгновенно опустел, оставляя одного бедного зяблика нервно смахивать несуществующий пот со лба, прячась под крышкой от осыпающейся с потолка крошки.

***

      Пальцы Чжун Ли ощутимо надавили на челюсть, заставляя ошарашенного Тарталью открыть рот шире. Язык нырнул внутрь, скользя по деснам и небу, взгляд прожигал насквозь — изучал и ловил чужие эмоции. Тарталья захлопнул глаза, не выдержав напряжения. Табун мурашек пробежался по коже, волосы встали дыбом от осознания происходящего. Кровь отлила к низу живота, иголками пробежалась по венам. Сердце зашлось в дикой скачке, а дыхание стало резким, слабым.       Это действительно происходило? С ним, прямо здесь и сейчас? Это его целовали?       Сам того не понимая, он попытался ответить на поцелуй, робко и неуверенно. Едва провел языком в ответ, чуть сжал дрожащими губами чужие. Но напор на него был сильнее, будто бы сам язык Чжун Ли был длиннее и сильнее его собственного, и он сдался, позволив хозяйничать в своем рту, почти захлебываясь от ощущений, пока воздуха стало не хватать и звезды не посыпались из глаз.       С влажным шумным выдохом Чжун Ли отстранился и нежно провел пальцами по щеке Тартальи. Несколько глубоких, напряженных вдохов и выдохов. Тарталья отдышался, сглотнул вставший в горле ком и медленно разлепил глаза…       Чтобы мельком увидеть раздвоенный кончик языка, ускользающий за губы, и встретить затуманенный, но внимательный взгляд — вертикальные зрачки дернулись, становясь уже.       — Чжун Ли… ты…       — Прости, если я буду делать что-то не так. Я не слишком опытен в этом.       С этими словами Чжун Ли практически рухнул на колени между ног Тартальи. Потянулся к ремню на его поясе, быстро и ловко расстегивая, совсем не сомневаясь.       Сердце Тартальи пропустило удар. Подобное не должно было случиться так спонтанно, без единого намека на ответные, нежные чувства. Не по холодному расчету, не оплатой долгов.       Только не с ним…       — Стой же ты!       Тарталья резко обхватил руками его лицо, заставляя посмотреть наверх, заглянуть в глаза.       — Не нужно заходить так… далеко ради какого-то обещания.       — Это не только обещание.       — Чт-…       — Просто позволь мне сделать это, Чайльд. Пожалуйста.       Чжун Ли нахмурился, выжидающе глядя в ответ. Казалось, что он действительно хочет этого и тяжело примет отказ.       — … Не только обещание, ты сказал. Что еще…?       Кровь закипела и зашумела в ушах. Неужели…       — … Интерес. Такой ответ подойдет?       ... силы разом покинули Тарталью.       Что значил интерес для этого бога? Говорил ли он о влюбленности — признавался… или ему было просто любопытно? Имел ли Тарталья право думать, что его чувства были взаимны…?       Пылающий в сердце огонь поджег его разум. Растопил.       Даже если он ошибся, даже если это было простое недопонимание… он поверил, что это так. Поддался слабости, пошел на сделку с совестью — откинул посторонние мысли и сомнения в глубины души.       Потому что хотел верить в это прямо сейчас.       Чжун Ли легко поцеловал руку на своей щеке и вырвался из ослабевшей хватки. В пару движений он стянул с рук перчатки, откидывая их куда-то в сторону, и несколько дергано расстегнул штаны Тартальи, достав из-под нижнего белья вставший член.       — Чайльд… Ты ведь хочешь этого…?       Он горячо выдохнул прямо у оголенной головки, обнажив её легким движением рук по стволу. Ослабевший Тарталья откинулся на спинку стула, одной рукой вцепившись в сиденье, а другой, дрожащей, робко провел по лицу Чжун Ли, подбирая его челку в сторону. Тот в ответ слабо улыбнулся и приоткрыл рот, высовывая раздвоенный на конце язык, которым облизал свои губы. И медленно, будто пробуя на вкус, прошелся им по плоти, отчего сверху послышался напряженный выдох. Обхватил мягкими губами, нежно, как в поцелуе, и вобрал в рот, обильно смачивая скопившейся слюной.       Тарталья слегка сжал руку в волосах Чжун Ли, с замиранием сердца наблюдая, как его голова начинает двигаться. Чужие губы плотно обхватывали его член, язык обвивался вокруг, лаская с каждым движением, издавая самые мокрые звуки, которые когда-либо слышал Тарталья. Ощущение тепла, в которое его погружали, сводило с ума, распаляло. Хотелось получить больше, ощутить больше… И Чжун Ли, будто чувствуя это желание, переложил руки на вздрогнувшие колени Тартальи и взял глубже, принимая его в самое горло.       — Хаа… Чжун Ли… К-как ты вообще…       Тарталья судорожно сглотнул, сжимая пальцы сильнее. Осторожно двинул рукой, задавая темп. Тяжело и глубоко задышал, запрокинув голову назад. Он полностью сконцентрировался на ощущениях, которые дарил ему Чжун Ли. Голова шла кругом от происходящего, руки в перчатках вспотели, стискивали край стула и волосы между пальцев. Он чувствовал, как удовольствие неудержимо нарастает, грозя перелиться через край.       — Подожди, я…       Но Чжун Ли даже не слушал, а может даже не слышал — просто бросил помутневший взгляд вверх, не прекращая движений. Влажные, блестевшие глаза, румянец на щеках, частое размеренное дыхание. Редкие и тихие постанывания намекали на его собственное возбуждение и удовольствие от процесса, расходясь приятными вибрациями во рту.       Такой пошлый…       Тонкая нить самоконтроля с треском надорвалась. Тарталья, осмелев, ухватился за его голову, толкнулся бедрами вперед. Раз. Другой. До тех пор, пока не содрогнулся в протяжном стоне. И лишь полностью излившись в его рот, он запоздало отпустил волосы из рук и с беспокойством посмотрел вниз.       Чжун Ли плавно осел на пол и выпустил член изо рта с громким мокрым хлюпаньем, поднимая мутный взгляд на встревоженного Тарталью. Провел изящными пальцами по приоткрытым губам, вытирая с уголков дорожки слюны и остатки спермы… И слизнул их. Он проглотил все. До последней капли.       — П-прости, я…       — …все нормально…       — … Т-ты же говорил, что неопытен…?       — У меня не было опыта… Я просто знаю кое-что. Идем на кровать. Так… удобнее…       Не дожидаясь ответа, Тарталью ухватили за воротник и грубо подняли с места, утягивая за собой. Он и глазом моргнуть не успел, как оказался прямо над раскрасневшимся Чжун Ли и был затянут в глубокий поцелуй. Такой же глубокий, как и минет, который он получил — нечеловеческий язык стремился забраться как можно глубже, вылизать рот изнутри, разделить вкус на двоих. Чужие руки шарили по телу в поисках застежек, забирались под рубашку, оглаживая живот и грудь — он стаскивал с него одежду так быстро, как только мог, торопился, нетерпеливо стонал в поцелуе.       Тарталья опомнился. Начал раздевать в ответ. Он хорошо помнил, как это делал сам Чжун Ли, поэтому быстро управился с верхней одеждой. Чуть притормозив себя — растягивал момент — потянул вниз черные брюки вместе с бельем. Упавшая с ног ткань сразу же отлетела в сторону. И только тогда он внимательным взглядом окинул представшую взгляду картину — нежная шея, выразительные ключицы, подтянутое мышцами тело, узкая талия, длинные сильные ноги и окрепший член — выглядело даже соблазнительнее, чем в самом смелом мокром сне. Прильнул к шее, жадно, но трепетно целуя каждый сантиметр до самых ключиц, стянул перчатки с своих рук и провел ими сверху вниз, ухватывая за тонкую талию, сжимая до красных отметин. Кожа Чжун Ли была именно такой, как он и представлял — нежной и гладкой, как лучший отполированный камень, но мягкой и теплой, как у обычного человека. Хотелось прикасаться к нему бесконечно долго, никогда не выпускать из объятий осыпать тело поцелуями, пока он задыхается от страсти…       И он мог позволить это себе, хотя бы сейчас. Тарталья накрыл ладонью чужой член, осторожно лаская, смещал поцелуи все ниже, пока не дошел до вставших сосков, которые так и манили попробовать их. Он обхватил один губами и слегка сжал, вытягивая надорванный стон. Лизал его, чуть прикусывая, метался от одного к другому, пока те не покраснели и не вспухли, и пока сам Чжун Ли жалобно не простонал, упираясь в его плечи. Только тогда Тарталья оторвался и поднял взгляд. И не поверил увиденному.       Глаза Чжун Ли сияли в полумраке, прикрытые ресницами, а на голове красовалась пара изогнутых рогов, принадлежавших дракону. Он томно вздыхал, впиваясь когтистыми руками в плечи Тартальи, распущенные волосы разметались по кровати — украшение, державшее их куда-то отлетело в процессе — сверкая янтарем среди простыней. Поймав на себе удивленный взгляд, он с придыханием прошептал.       — Что-то… Не так…?       Ноги коснулось что-то прохладное… И это был хвост. Длинный, широкий ближе к основанию и переливающийся чешуей на слабом свете от лампы, с пышной кисточкой желтого меха на конце.       — Ты… Трансформируешься?       — Мм… Тебя это смущает…?       — Нет, все в порядке. Просто… замечательно…       Тарталья нежно провел рукой по щеке Чжун Ли, по красному следу вокруг обворожительных драконьих глаз, полных желания, по волосам и основаниям тонких рогов, заставляя того вздрогнуть. Оставил легкий, успокаивающий поцелуй на шее, совсем невесомый. Прижался еще ближе и опалил дыханием чувствительную кожу за вытянувшимися ушами. Обвел руками по телу, просовывая их под выгнутую спину, погладил поясницу вдоль острых чешуек и ощупал начало хвоста, чем вызвал дрожь в теле его хозяина.       — Чайльд… Скорее…       Сгорая от нетерпения Чжун Ли ухватил его за руку и поднес пальцы к своему рту, заталкивая их внутрь и смачивая слюной, почти давился ими через стоны. Закрыв глаза, он обсасывал их как сладкую конфету, скользил между ними языком, размазывая вязкую влагу. В приоткрытом рту виднелись два выпирающих острых клыка, способных с легкостью прокусить кожу. Тарталья невольно сглотнул. Когда его пальцы стали мокрыми и немного липкими, их выпустили изо рта, оставляя в воздухе нити слюны — Чжун Ли раскинул ноги шире, зазывно подхватывая их под коленями.       — Хаа… Подготовь меня… Вставь их.       — Какой же ты развратный…       Повинуясь сказанному, Тарталья дотронулся до тугого кольца мышц, проталкивая внутрь один палец. Чжун Ли поморщился, сжавшись сперва, но выдохнув, расслабился, позволяя двигаться чуть свободнее. Внутри него было действительно горячо, туго до безумия, удивительно влажно…       — Еще… Еще один…       К первому пальцу добавился второй. Тарталья двигал ими на манер толчков, погружая глубоко внутрь, завороженно глядя в лицо Чжун Ли. Тот извивался, подавался навстречу пальцам, прогибался в спине, пытаясь насадиться на них. И совершенно бесстыдно постанывал, прикрыв глаза.       — Ах… Больше, Чайльд…       Когда добавился третий палец, Чжун Ли запрокинул голову, простонав, рогами уперся в постель, проделав в ткани пару дырок. Чем больше его наполняло, тем краснее становилось его лицо и тем меньше разума оставалось в его взгляде и речи. Он отчаянно хотел большего — всего, что Тарталья мог ему предложить — с рыком потянулся вперед и оттолкнул от себя чужую руку, крепко обхватывая ногами бедра.       Тарталье не нужно было говорить, он уже знал — приставил член ко входу и аккуратно толкнулся внутрь.       — Аах! Д-да…!       — Так… узко… Чжун Ли…       Сбивчивый шепот. Тугие стенки обхватывали горячую плоть, засасывали в себя. Тело Чжун Ли охотно принимало его член, так хорошо, будто было создано для этого, не оказывая никакого сопротивления движениям. Последовали толчки, сначала медленные и неглубокие, но с каждым разом они становились чуть сильнее, плоть погружалась глубже, пока Тарталья не вошел полностью и остановился, дав передышку самому себе. Ему казалось, что он кончит еще до того, как доведет Чжун Ли до исступления. Настолько сильным было его желание и настолько приятным было его исполнение… Но передохнуть ему не дали.       — Нет… Двигайся…!       Его грубо стиснули ногами и притянули к себе за шею, требовательно заглядывая в глаза и тихо, едва слышно рыча. Чжун Ли искрился желанием, впивался когтями в кожу, ерзал под ним, прижимаясь как можно ближе. Тарталья глубоко вздохнул и отцепил от себя его руки, перехватывая и сплетая пальцы, прижал их к кровати. Качнул бедрами, принимаясь размашисто вбиваться в тело, повисшее на нем ногами, с влажными шлепками вырывая из партнера громкие стоны.       Чжун Ли крупно дрожал всем телом, стонал, не закрывая рта, проезжался по жалобно скрипевшей кровати под силой толчков, которые становились все быстрее и мощнее. Его золотые глаза мерцали под дрожащими ресницами, язык бесконтрольно вихлял в открытом рту. Он полностью отдался чувственному нападению на него. Чем-то это и вправду напоминало сражение — лишь чистая сила и скорость, а также страсть, прожигающая тело до самых костей. Когда страсти стало слишком много, когда она острыми когтями впилась в руки и до крови изодрала спину Тарталье, они сменили позиции в этом бою — взгляду открылся прекрасный вид на напряженную спину Чжун Ли, прогибающуюся поясницу, покрытую чешуей… И сочные ягодицы, покрасневшие в местах столкновения тел.       … И даже так страсть душила оборотами прохладного хвоста вокруг шеи, стискивала, грозила попросту сломать её как тонкую ветку.       — Сильнее-…! Ч-чайльд, сильнее… А-ах-…!!!       С треском надломилось деревянное изголовье кровати, щепки разлетелись из-под когтей — по простыням и полу, усеяли все вокруг. Из последних сил — последние толчки. Судорога. Сладкий, оглушающий крик бархатного голоса, сходящий на низкий рык — настоящий мед для слуха. Буквально сотрясающий тело оргазм, накрывший обоих, напрягший каждую частицу тела и разлившийся прохладным огнем по жилам. Ослабевшая хватка хвоста и наконец-то полноценный, жадный глоток воздуха для Тартальи, выпустившего чужую талию из рук — яркие красные следы на коже. Тяжелое, глубокое дыхание, грузное падение на кровать, на спину — в мутное зрение возвращались краски. Он дрожащими пальцами ощупывал свою шею, судорожно сглатывал — ком в горле никак не уходил. Сердце заходилось безумным грохотом, капли пота впитались в постель. С трудом, но ему все-таки удалось победить в этом сражении — счастливо думал он…       Пока на него не взобрался побежденный.       — Еще… Этого мало… Дай мне еще…       «… горячий…»       Он терся об него и хищно облизывался. Безумный, совершенно потерявший осмысленность взгляд, дыхание, горячее настолько, что обдавало паром. Стройное, но сильное тело, мокрое от пота и спермы, стекающей вниз по животу, размазанной между их телами. Спутанные прилипшие к коже волосы, ярко сверкающие концами в полутьме…       — Чжун Ли… Ты точно хочешь меня убить…       Последнее, что помнил Тарталья — наконец-то упавший на него без сил Чжун Ли.       За окном едва начинался рассвет, в комнату задувал прохладный ветер — стекла разбились и выпали еще ночью. Тарталья проснулся с болью во всем теле — кости нещадно ломило, спина, изодранная в кровь неприятно щипала, а мышцы, особенно бедра болели настолько, что даже двигаться не хотелось. И все же… Он улыбался. Рядом, на кровати, или на том, что от неё осталось — разодранных в клочья простынях и сломанном накренившимся каркасе — тихо сопел обнаженный Чжун Ли, обнимающий его руку.       Тарталья нежно погладил его по волосам. Рога, как и хвост, пропали, будто их никогда и не было. Сейчас это был обычный с виду человек, божественно красивый в лучах рассвета, но все же человек.       На мгновение ему стало действительно больно. По сердцу острым клинком проехалось осознание того, что это был первый, и возможно, последний раз, когда он видит его таким… Когда он просто видит его. Он чувствовал себя так, будто допустил самую большую ошибку в своей жизни — позволил себе сгореть во вспыхнувшем огне этой странной и опасной любви. И он поклялся себе, что не забудет об этой ошибке. Сколько бы времени не прошло…       — Я обязательно вернусь.       … Прошептал у виска, легко целуя, задержавшись так на несколько мгновений.       И тогда он обязательно признается в своих чувствах, как полагается. Даже если их отвергнут.       Тарталья аккуратно поднялся с постели, подбирая с пола свою одежду и отряхивая её от пыли и мелкой крошки, осыпавшейся с потолка и стен. Потребовалось время, но он сумел привести себя в более-менее приличный вид. Накрыв Чжун Ли запасным, целым одеялом из шкафа, и сложив его вещи в стопку на комоде, Тарталья направился к двери. И напоследок обернулся, высекая в памяти образ этого утра. Дверь на скрипучих петлях захлопнулась за его спиной.

***

      Прямо за порогом послышался шорох — из кустов выплыл чайник, из приподнятой крышки выглядывал испуганный зяблик.       — Пухляш?       — Д-да, господин Тарталья…?       — Ты можешь приготовить ванную для господина Чжун Ли? А, и завтрак.       — К-конечно, господин Тарталья…       — А, точно, еще…       Он похлопал себя по карманам и — как удачно — достал мешок моры крупного номинала, который был при нем, передавая в пернатые крылья дворецкого.       — Передай это Итэру. Скажи, что это… Компенсация, ха-ха.       — О-обязательно передам, господин Тарталья, когда хозяин вернется…       — А, он не здесь? А где?       — Н-ну… Ночью… Хозяин и другие гости… У-ушли…       — А…       Тарталья оглядел пики ниже. Разрушенные мосты и поваленные деревья. У многих домов провалились крыши, обвалились стены, небольшие милые дворы со статуями и клумбами превратились в непонятные развалины. Главное здание кое-как выстояло, но тоже выглядело потрепанным.       Кажется, ему придется отослать большую часть «компенсации» уже из Снежной — по почте…