Зарисовки

      — Глотай, — строгий голос Тобирамы вызвал шквал мурашек по коже.       Слушаясь приказа возлюбленного, который сейчас находился в роли господина, Изуна проглатывал горячее семя. Сморщиваясь от горьковатого привкуса, боролся с подступающим рвотным рефлексом.       — Не смей пролить ни капли.       Кислорода болезненно не хватало, не сумев справиться с дыханием, немного все же пролилось. Подобное неповиновение всегда влекло за собой наказание, но Изуна только этого и ждал. Ждал, когда на его нежной коже останутся жгучие следы ударов плети. Порой он специально выводил Тобираму, заставляя придумывать все более изощренные наказания. Каждая процессия сопровождалась удовольствием для обеих сторон.       Вслед прозвенела звонкая пощечина, алым следом оставаясь на аккуратном лице. Схватив строптивого Учиху у корней волос, Тобирама притянул его ближе. Горячее дыхание опалило шею Изуны.       — Снова своевольничаешь? — низким рыком прозвучали слова.       — Прошу прощения, Господин, — виновато опустив глаза, он с нетерпением ожидал продолжения.       — Ты так хотел наказания? Что ж, ты его получишь, — оттолкнув Изуну, Тобирама направился в сторону небольшого сундука, что принес с собой на сегодняшнюю игру.       — Ползи сюда, не открывая глаз. Я тут же прекращу сессию, если ослушаешься, — подобная угроза гарантировала беспрекословно подчинение.       Сенджу давно хотел опробовать кое-что новое и этой ночью ему выпала прекрасная возможность. Даже не пришлось искать повода. Хотя, чего таить, Изуна с радостью мог что-либо совершить и с невинным выражением ожидать в его покоях.       — Да, Господин, — не смея перечить, Изуна полз на голос. Взгляд Тобирамы скользил по обнаженному телу.       Добравшись до своей цели, Учиха почувствовал, как легкая ткань соприкасается с лицом. Раз Тобирама решил на сей раз завязать глаза, значит будет нечто занятное. Атласная повязка выделялась на фоне бледной кожи своим красным цветом. На ней Сенджу не остановился. Послышался холодный звон металла, скорей всего принадлежавший наручникам. Так оно и было. Заведя руки Изуны за спину, Тобирама сковал запястья.       — Сейчас я использую кляп. Не забудь стоп-движение, если почувствуешь себя на пределе. Ты его помнишь?       — Да, три раза запрокинуть голову назад, — для безопасности заранее обговаривались нюансы. В том числе и стоп-слово.       — Хорошо. А теперь открой рот, — надев кляп, Сенджу проверил, не доставляет ли он дискомфорт. — Ложись на футон и раздвинь ноги.       Без зрения найти футон оказалось гораздо сложнее, но выполнимо. В нос ударил запах спирта. Что Тобирама там обрабатывал? Обычно он все готовил заранее. Вскоре раздались шаги в его направлении.       — Расслабься, в начале может быть больно.       Неожиданное прикосновение с целью растереть смазку по члену Изуны сопровождалось приглушенным стоном. Нечто холодное прислонилось к уретре. Страх неизвестности дополнительно наращивал возбуждение, а ожидание боли волнительно томило.       Осторожно продвигая стержень, Тобирама поглядывал на выражение лица Изуны. Он знал, что Учиха невозможный мазохист от кончиков ушей, до пальцев ног, однако боялся переступить предел. К счастью, они на удивление идеально подходили друг к другу. Один любит доминировать и изводить, а второй быть подчиненным и ведомым. Каждый на лету подхватывал настроение партнера, без лишних слов следуя своей роли.       — Мхм, — в комнате, освещенной лунным светом, раздавались всхлипы, смешанные с болью и наслаждением.       Осмотревшись на проделанную работу, Тобирама задумчиво поднес руку к лицу. Извивающееся оголенное тело было воистину прекрасным зрелищем. Довольная ухмылка не сходила с уст. Не хватало последнего штриха. Достав нужный предмет, Сенджу провел пальцами по стройному торсу, нарочито задевая соски. Лишенный возможности видеть и предугадать действие своего господина, Изуну пробивало словно током. В одно мгновение на сосках повисли зажимы, сплетенные между собой тонкой цепью.       — Теперь идеально, — потянув цепь от зажимов, он наблюдал, как Учиха инстинктивно приподнялся. — Ну как, нравится наказание? — за вопросом последовал незамедлительный стон. На кончике члена Изуны уже просачивался предэякулят.       Собственный пах болезненно ныл и требовал скорейшего проникновения. Отчасти, Тобирама тоже являлся мазохистом, но с прекрасным самоконтролем. Самое важное в процессе являлось красивая картина происходящего. Имея подобные наклонности в интимной жизни, ему было крайне трудно найти того, кто разделил бы его увлечения. Совершенно случайно, судьба свела Тобираму с шумным и активным Изуной. Впервые увидев омут черных глаз налитые слезами, внутри что-то дало понять — этот парень будет принадлежать только ему. Так оно и вышло.       — Не слишком ли ты веселишься? — он насмехался над его милыми попытками избавиться от стержня. Пару капель пота скатились по виску Учихи. Наклонившись к уху, к которому прилипли выбившиеся из хвоста пряди волос, тихонько прошептал, — Может и мне присоединиться к веселью? — Из одежды на нем было обычное кимоно синего цвета. Легким движением руки развязав пояс и скинув лишнее одеяние подальше, Сенджу придвинулся ближе.       Изуна любил лицезреть вид раздевающегося Тобирамы. Красиво очерченные тени добавляли рельефа. К сожалению, из-за повязки он пропустил сей момент, но в памяти сохранились картины с прошлых ночей. Используя смазку с охлаждающим эффектом, Сенджу растирал ее у входа. Особое усердие уделяя тому, чтобы подготовить Изуну к его немалым размерам. Уже два пальца способны без проблем проникать внутрь, но этого все еще недостаточно. Для Учихи подготовка была самой страшной пыткой, стремясь поторопить Тобираму, он сам начал насаживаться на пальцы.       — Кто разрешал своевольничать? — раздался очередной удар.       — Мхм... — не имея даже возможности просить пощады, оставалось только тихо всхлипывать от неудовлетворения.       Позабавившись с ситуации, Тобирама добавил третий палец. После тщательной растяжки, еще раз оглядев искушающего Изуну, в мыслях было только одно: как бы не сорваться сразу на бешенный темп и растянуть удовольствие. Если Сенджу любил подолгу откладывать наслаждение, то Учиха же напротив, предпочитал страстное, почти животное соитие с мгновенным оргазмом. Несмотря на подобное расхождение в понятии желанного секса, в конце каждой ночи никто не оставался недовольным.       — Ну что, думаешь достаточно? — нельзя не поиздеваться напоследок. — Мне вытащить стержень или оставить его подольше?       — Ммм... — в согласии, он вытянулся словно струна.       Немного погодя, Сенджу медленно вытащил стержень. Предвидя, что Изуна может кончить от простого извлечения, он крепко сжал основание ствола, отчего Учиха обиженно взвыл.       — Еще рано, я не давал разрешения.       Понимая, что дальше изводить его уже не так весело, Тобирама сразу вошел во всю длину. Еще сильнее прогибаясь в пояснице, Изуне казалось, что в глазах вспыхнули яркие вспышки. Сенджу решил снять пропитанный слюнями кляп, желая слышать пошлые стоны во весь голос. Затем избавил и от повязки, намокшей от слез. Как и ожидалось, в то же мгновение комнату заполнили развратные звуки. Недостаточно быстрый темп совершенно не устраивал Учиху. Не будь его руки скованы за спиной, он бы уже поменялся позициями с Сенджу.       — Да двигайся же ты быстрее! — не выдерживая, сорвался Изуна.       — Не для этих слов я позволил снять тебе кляп, — схватив его за лицо, пригрозил — Не забывайся, — все же послушавшись в этот раз пожелание партнера, Тобирама ускорился.       — Хах, — получив желаемое, разум Изуны затуманился окончательно.       Резко, одним движением сорвав зажимы с сосков, Сенджу напомнил его роль. Тут же раздался вскрик и послышался скрип зубов. Измученные соски недолго оставались без внимания. Сейчас они были гораздо чувствительнее, отдавая пульсациями от каждого прикосновения. Изливаясь, Изуна содрогнулся в экстазе, сжимая член Тобирамы еще сильнее, тем самым вызывая у него оргазм.       Отдышавшись, Тобирама высвободил руки Изуны из наручников. Потирая затекшие конечности, Учиха блаженно плюхнулся на футон. Удовлетворенный, он напоминал насытившегося кота.       — Погоди, дай хоть обтереть тебя. Ты же весь потный, — уже с увлажненной в теплой воде полотенцем ворчал Сенджу. Заметив оставшиеся синяки от ударов, он начал переживать, не перегнул ли палку, — Прости, кажется я заигрался.       — Шутишь что ли? Все было волшебно. Мог бы и пожестче, чего сдерживался?       — Тебе правда понравилось?       — Естественно! Надо почаще так играть. А та штука, что ты вставил в меня, откуда она у тебя? Не припоминаю такого в твоем арсенале.       — Недавно приобрел, — обтирание и заживление ран, полученных в процессе, всегда сопровождались обменом эмоций и ощущениями.       Тобирама задумался, обычного секса у них еще ни разу не было. Каждый раз присутствовали какие-либо извращения, о которых в нормальных парах и не задумываются вовсе. Сможет ли он выказать свою любовь оставляя ссадины и синяки на бледной коже Изуны.       — Давай в следующий раз попробуем без всего этого? — целуя запястья, что залечил секундой ранее, он посмотрел в глаза Учихе.       — Зачем? Тем более я люблю боль, а ты любишь ее причинять. Так на кой черт нам отказывать себе в своих пороках?       — Я хочу, чтобы ты понял, как ты мне дорог. Как я могу тебе это показать, доводя всякий раз до слез?       — Ты мне показываешь это всякий раз доводя до оргазма. О большем и мечтать нельзя. Не смей лишать меня отрады.       — Хах, ты невыносим. Однако пообещай как-нибудь попробовать.       — Так и быть, — лениво протянул Изуна, — Только если я не заскучаю.       — Поверь, подо мной тебе скучать не придется, — прикусив палец Учихи, Сенджу тут же зализал первые капельки крови.       — Ай! А говоришь, что хочешь по-обычному, а сам чего творишь?       — Прости, привычка.