***
Нагнав Чарли и дождавшись, когда она закончит диалог с Корбу, Ричард последовал за ней. — Когда гончая поправится, её комнату можно будет заселить. — Нет. — лаконично ответила Чарли. Ричард недоумённо посмотрел на Чарли. — Она останется здесь так долго сколько сама захочет и ответственность за её благополучие я доверяю тебе. — Госпожа? — Я весьма опечалена твоими действиями позавчера. В тот вечер я просто не могла узнать тебя. Я не могу одобрять подобное поведение от своих сотрудников, тем более от лучшего друга. — Чарли, это бои, в них нет места состраданию. — У тебя была возможность закончить почти каждый бой, не нанося сильного вреда другим. — Слишком большой риск. Более того, у этой гончей был шанс сдаться. Она предпочла продолжить поединок. — И ты решил за это как следует поиздеваться над ней, так? — Я всего лишь пытался добыть вам победу. — оправдывался дворецкий. — Мне не нужные такие победы! — повысила тон Чарли. — Если для достижения моей цели будут страдать другие, то я найду другой путь. Насилие — это не выход. — Могу я спросить почему вы так сильно обеспокоены этой гончей? — выдержав паузу, поинтересовался Ричард. — Для меня каждая жизнь существа имеет значение. Она оказалась в такой ситуации из-за тебя, — напомнила принцесса, — поэтому именно ты загладишь свою вину перед ней. С этими словами Чарли отправилась в свой офис, оставив растерянного и негодующего англичанина одного. Постояв так пару секунд, Ричард достал из пиджака карманные часы и увидев, что маленькая стрелка скоро коснётся тройки, направился вверх по лестнице в комнату, где остановился француз. К счастью, их номера находились недалеко друг от друга, поэтому Ричарду не приходилось блуждать по громадному отелю. Постучавшись и не дождавшись ответа, Ричард вошёл в номер. Комната ничем не отличалась от его собственной, за исключением кучи картонных коробок разных размеров, расставленные везде где только можно, создавая большие неудобства к передвижению. Перешагивая через препятствия, Ричард направился в ванную комнату, откуда доносились странные звуки. Пройдя туда, он увидел существо с непропорционально большой пастью в сравнении с остальным своим телом, сидевшего на полу широко разинув пасть, из которой торчали по меньшей мерее сотни зубов. Над ним, балансируя на цыпочках на краю ванны, держа в руках большие щипцы, напоминавшие скорее клещи, стоял Корбу, упорно пытаясь что-то достать из пасти этого существа. Спустя несколько попыток, доктору всё же удалось вытащить необычный предмет, застрявший в пасти больного. — Вот. — демонстрируя какую-то ржавую железяку, сказал Корбу. — И запомните раз и навсегда, еду из консервов лучше вначале вытащить из банки, а уже потом употреблять. — Спасибо доктор! — радостно воскликнул пациент, держась за щеку. "Спасибо в карман не положешь" — про себя подумал француз. Подойдя к раковине, полностью заставленной банками, Корбу взял нужную и отдал толстяку, наказав принимать лекарство в течении следующей недели. — Запомните, по одной во время приёма пищи. — строго напомнил Корбу. Всё ещё держась за щеку, пациент взял банку с пилюлями и в очередной раз поблагодарив своего спасителя вышел из ванной и покинул номер. Корбу облегчённо вздохнув потянул руки к ремешкам на затылке державшие его маску, но увидев, что в номере он не один — остановился. — Пошёл нахуй у меня перерыв. — раздражённо выпалил он. — Не будь грубияном. — давая проход доктору, сказал Ричард, — А как же данная клятва Гиппократу? — Если бы предки Гиппократа сорок лет блуждали по пустыне, а потом несколько столетий подвергались гонению везде где только можно, а потом их нагло эксплуатировали даже после смерти, я думаю сам Гиппократ задумался бы о том, а все ли заслуживают помощь? — От всего сердца сочувствую тебе и твоим предкам. — саркастично ответил Ричард. — Ну так что, осмотришь меня? Корбу прошёл в свою спальню, которая тоже была завалена коробками. На одной из них восседали любимые вороны француза: Хугин и Мунин; как две капли воды похожие друг на друга вороны. Завидев Ричарда, они тут же принялись злобно каркать, но тут же успокоились, когда хозяин швырнул им дохлую крысу. — У меня обеденный перерыв. — разбирая одну из коробок, отмахнулся Корбу. — Так уж и быть, сколько? — Ты посмотри какая наглая рожа?! Значит, по-твоему, меня можно вот так запросто поманить деньгами как какую-то шлюху?! — Сколько? — Двукратная ставка. — немного подумав, дал ответ Дюмаж. — Двухкратная?! Да ты с ума сошёл?! — Или записывайся на приём. У меня правда на сегодня всё забито, но на завтрашний вечер уверен время на тебя найду. Выругавшись про себя, Ричард отсчитал нужную сумму и бросил доктору на стол. Тот, даже не посмотрев на толстый мешочек, предложил Ричарду присесть и начал осмотр. — Появились какие нибудь новые симптомы? — Ничего нового. Правда в критические моменты мне становится всё сложнее сдерживать себя. Таблетки помогают подавлять приступы, но только на время. Тогда в бассейне, мне казалось, что хожу по острию ножа. — Хм, делать выводы пока рано, но думаю следует увеличить ежедневную дозу. — он достал из кармана маленький фонарик и посветил Ричарду в левый глаз. — Как глаз? — Видит прекрасно. Правда после финала иногда немного поддёргивается. Под маской Корбу было слышно, как тот недовольно хмыкнул. — Если глаз продолжит дёргаться, скажи. Но имей ввиду, зелёного глаза у меня пока в наличии нет. Так что, если решишься в очередной раз сыграть с Люцифером в шахматы на глаз, подожди несколько дней. — Постараюсь. — сказал Ричард, снимая с себя верхнюю одежду. — Что это было за чучело, против которого я дрался? — Неудавшийся эксперимент. — Корбу небрежно снял наложенный им же бинт с раны Ричарда, заставив того скривиться от боли и прекратить задавать лишние вопросы. За три дня травма от укуса гончей всё никак не хотела полностью заживать. Временные наложенные швы не давали нужного результата, поэтому Корбу полез в одну из коробок, достав более качественные нитки. — Сколько раз тебе напоминать? Природа обделила тебя прочными костями и способностью к регенерации. Чем бы я тебя не напичкал, сколько бы операций не проводил, этот факт не изменить. Когда ни будь твои игры со смертью приведут тебя к известному финалу и даже моё вмешательство тебя не спасёт. — Ну а пока этот момент не настал, будь так любезен зашивать более аккуратно. — сквозь зубы ответил Ричард. За исключением малыша Джима, французского доктора Ричард знал дольше всех. Во всяком случае, ему так казалось. Вечер после финального боя открыл для Ричарда другую сторону безумного чумного доктора. Пока Чарли и Аластор забирали деньги у букмекеров, Ричард быстро направился за французом, переживая, что тот может дать заднюю. К его счастью, Корбу ждал его в раздевалке, вместе с сопровождавшими его тараканами, чьи тела бездыханно лежали у ног Корбу, пока тот спокойно вытирал скальпель от желтоватой крови. Закончив зашивать рану, Корбу принялся брать кровь на анализ. Наполнив последнюю пробирку, Дюмаж слегка потряс ею и отложил в сторонку к другим. — Результаты я получу завтра утром. — отойдя, сообщил чумной доктор. — А пока, старайся не нарываться на новые неприятности и продолжай принимать таблетки. — Корбу достал из коробок небольшую банку и вручил Ричарду. — Когда рана перестанет кровоточить, намазывай этим раз в день чтобы кожа не начала спадать. Надев пальто и положив в карман банку, Ричард направился к выходу. — Скажи Шарлотте, что мне требуется второй номер в качестве операционной. Я не намерен вести свою профессиональную деятельность в туалете. Это ниже моего достоинства! Я не ради этого отучился восемь лет в Парижском университете, чтобы после смерти терпеть к себе подобное обращение. Дав обещание поговорить с принцессой, Ричард наконец-таки выбрался из склада картонных коробок. Не имея чётких указаний от принцессы или её родителей, Ричард направился вниз на ресепшн за чашечкой чая, чтобы хоть как-то подавить резко подступившее желание покурить.***
Октавия сидела за столом, уставившись на чистый лист бумаги, помещённый в старенькую пишущую машинку. В таком положении она находилось уже несколько часов подряд. Запах кофе, вперемешку со спиртным уже успел пропитать всю комнату. На столе лежали дюжина пустых кружек, повсюду валялись скомканные листы бумаги. На кровати, помимо верхней одежды, расположились несколько толстых книг, с разноцветными закладками почти на каждой странице. Вия всё смотрела на листок, словно ожидая, когда он заговорит с ней или перевоплотится в иной объект. Но чуда так и не происходило. В голове царила полная пустота. Не в силах больше это терпеть, она облокотилась на спинку стула, балансируя лишь на двух ножках и обречённо застонала. В чувство демона-сову привёл раздавшийся стук в дверь. От неожиданности, Октавия потеряла равновесие и рухнула на пол. — Секунду! — в панике она схватила печатную машинку и спрятала её в шкаф. Когда ей наконец разрешили войти, Чарли несколько удивилась поведением подруги. На вопрос что случилось, Октавия дала неуверенный ответ: — Да, так, с кровати упала. Что-то случилось? — Нет, ничего. Просто решила проведать тебя. Как у тебя дела? — Чарли слегка зажалась. — Нет, нет, всё нормально. Увидев беспорядок в комнате, Чарли несколько удивилась и предложила пригласить Ниффти убраться. Но подруга отвергла предложение Чарли. — Я тебя ни разу не видела в буфете, поэтому решила, что ты наверняка проголодалась. — только сейчас Чарли решилась показать небольшой поднос, который она прятала за спиной. — Всё как ты любишь: арахисовое масло, побольше джема и горячий шоколад. — Спасибо Чарли. — принимая блюдо, неуверенно сказала Октавия. Признаться, что подобные блюда она больше не ест — смелости не хватило. Взяв кружку и сэндвич, Октавия уселась на подоконник. Девушки принялись безмолвно трапезничать вдвоём. — Как спалось? — осмелилась нарушить первой тишину Чарли. — У меня проблемы со сном, поэтому не особо. — Я тоже толком последнее время плохо сплю. — призналась принцесса. — Сегодня правда мне снилась наша беседка, ты помнишь? Та, что возле пруда? Октавия сильнее сжала кружку. — Конечно помню. Я удивляюсь что ты не забыла. — Как же я могу забыть, глупенькая? Это же была наша маленькая игровая площадка. — отпив горячего шоколада, Чарли присела на кровать напротив Октавии. — Мы носились по всей территории как угорелые, пока наши родители отдыхали от нас. А помнишь, как мы играли в салки и мне приходилось всё время быть водящей, потому что не могла догнать остальных? — Ты была такой плаксой, несмотря на то что была старшей среди нас. — присоединилась к воспоминаниям Октавия. — И Хелса всегда за это над тобой подшучивала. — Да уж. А после игр, ты, я и Сев были самыми грязными и носились за Хелсой чтоб испачкать и её. Помнишь её выражение лица? На лице Октавии, появилась еле заметная улыбка. — Она нас ненавидела. — Я скучаю по тем временам. — мечтательно призналась Чарли. — Всё было так … просто. Октавия отложила горячий шоколад и стала смотреть в окно. На небе всё так же стояла эмблема пентаграммы, освещая своими алыми лучами улицы города. Сложив руки в замок, она сжалась словно ёжик. — Чарли, ответь мне, что пошло не так? — глаза её теперь смотрели в пол. — Я задавалась этим вопросом последние несколько лет. Мы были неразлучны, никто не мог встать у нас на пути. Что случилось, Чарли? — Не знаю. Все как-то разошлись, понимаешь? В этом нет ничего такого. Все меняются, взрослеют, у них появляются новые обязанности, и они просто забывают … отпускают прошлое. И это нормально. Это часть жизни. Во всяком случае, так мама всегда говорит. — Как ты можешь такое говорить? — сказала Октавия спустя продолжительное молчание. — Что? — непонимающе спросила Чарли. — Вот что ты сделала? Отпустила прошлое? Вот так запросто бросила всё что нас когда-то связывало? — Что? Вия, нет, я не это … — Все просто разошлись как ни в чём не бывало. Как будто это была очередная игра. А для меня это была не игра, не приятные воспоминания, которые можно запросто спрятать под ковёр. — Октавия уже не могла сдерживаться. Слёзы предательски мешали демонессе говорить. — Я единственная кто пыталась вернуть всё как было! Но меня никто не слушал. Ты не слышала меня. Ты настолько сильна увлеклась своими ангелами и этим отелем, что даже перестала видеть, как наша дружба рушиться прямо на глазах. В следующее мгновение — мы уже не были друзьями. И я … я потратила годы чтобы понять, что с нами стало не так …, как дура пыталась вернуть своих друзей назад, когда было очевидно, что всё это бесполезно. — Руки Октавии перестали трястись от напряжения и уже просто свисали вниз. Макияж, нанесённый этим утром, уже расплылся по всему лицу. — Но самое худшее — тебя ни капельки не волновало. Ты никогда даже не задумывалась обернуться назад. Десятки лет дружбы пошли коту под хвост. Ты продолжала идти в будущее с высоко поднятой головой. Все. Ты, Хелса, Севиафан, все пошли дальше, все, кроме меня. Я осталась в прошлом. Я потерялась, не знала, что делать, потому что мы всё всегда делали вместе. Чарли молча сидела и смотрела на рыдающую подругу, не находя слов. Её словно парализовало. — П … прости меня, я … я не знала … — Конечно ты не знала. — голос Октавии стал прежним. Все накопившиеся эмоции она выплеснула и теперь говорила спокойно, размерено. — Тебя не волновало прошлое. Ты оставила меня одну, будто я ничего не значила, будто меня не существовало. Так почему, почему только сейчас? Мне уже плевать. Много лет назад всем было плевать, так почему меня это должно волновать? Я знала, что это была плохая идея прийти сюда. Чарли вскочила с кровати. — Вия, прошу тебя, давай … — Чарли, пожалуйста, оставь меня, я очень устала. — отвернувшись от принцессы прошептала демонесса. — Завтра я съеду и больше не потревожу тебя, обещаю. Чарли потянулась к подруге, но невидимая стена, образовавшаяся между ними, не давала принцессе прикоснуться к Октавии. Всё тело будто парализовало. Не в силах сказать хоть слово, Чарли медленно вышла из комнаты. Стоя у прохода, она напоследок бросила немой взгляд в сторону подруги, в надежде что та обернётся. Но демон Гоэтии осталась непреклонна, продолжая смотреть в окно. Когда Октавия услышала, как закрылась дверь, она по-прежнему продолжала смотреть куда-то вдаль, пока без сил не упала на пол, захлёбываясь горькими слезами, которые, казалось, она уже давно все выплакала.***
Хлопья снега градом падали с неба, затрудняя обзор Самаэлю. Низко летя над деревьями исполинских размеров, укрытыми снежным покровом, он зорко вглядывался в местность девятого круга, словно пытался отыскать что-то или кого-то в этой непроглядной пурге. Но ничего за исключением адских созданий неподвластных человеческому разуму, способных обитать в столь аномально низкой температуре, не попадались на глаза парящему в воздухе падшему ангелу. “Белиал совсем одичал” — думал про себя падший ангел. Немного погодя, пейзаж зимних деревьев сменился на скалистые горы. Сквозь буран, Самаэль смог разглядеть на краю одного из уступов сидевший силуэт. — Зачем ты тревожишь меня, Самаэль? — не обращая внимание на приземлившегося со спины гостя, спросил Белиал. — Что-то ты совсем запустил свою территорию Белиал. Не думал хоть немного обустроить свои владения? Может с Бельфегором связаться? Он тебе мигом красоту наведёт, а то живешь как дикарь. Того и гляди, поменяешь своё мнение о нашем доме. — Ад — место, где грешники должны нести заслуженную кару за свои грехи, а не санаторий, где они не могут развлекаться и придаваться иным низменным поступкам. А что до моего дома, — Белиал запрокинул голову. — он у меня лишь один. Снег по-прежнему продолжал падать. За тот небольшой промежуток что они беседовали, цилиндр Самаэля успел покрыться небольшим слоем снега. Сняв головной убор и стряхнув снег, Самаэль поспешил вновь его надеть пока буран окончательно не растрепал его причёску. — Есть разговор. — Я тебе уже сказал, твои политические игры меня не интересуют. — опередил младшего сына Творца Белиал. — На этот раз ситуация серьёзна. Отец предъявил ультиматум через Михаила. Мы на пороге войны друг мой. — Меня это не касается. — равнодушно ответил Белиал. — Оставь меня в покое. — Ты не можешь оставаться в стороне в этом конфликте. Даже Ролэнсайкс понимает, что в одиночку нам не выстоять. Думаешь отец пощадит тебя когда одержит победу? Или ты боишься выйти из-под его тени? Все члены Совета готовы в случае войны дать отпор. — соврал Самаэль. — Я должен знать где ты стоишь в этом конфликте. Белиал продолжил сидеть, слегка покачивая свисавшую ногу над пропастью, уставившись на горизонт. Порывистый ветер игрался с чёлкой сидящего падшего. — Ловко ты словами играешь, как соловей поёшь. Я честно признаться даже немного растерялся. Ты прекрасно умеешь манипулировать Самаэль, склоняя других к своей воле. — Ты думаешь я это делаю только ради себя? Мы с тобой падшие Белиал, а значит должны держаться вместе. Для него мы как грязь под ногтями. Белиал поднялся с уступа. Направившись в сторону Самаэля, он остановился возле него, продолжая пренебрегать его присутствием. — Твоя гордыня, Самаэль, по-прежнему не знает границ. У тебя есть все шансы разрешить семейные разногласия мирным путём, но вместо этого, ты готов присоединиться к этому адскому отребью и пойти войной на своих. И всё ради чего? Самоутверждения? — Белиал повернул голову и встретился глазами с падшим. — Ты не Бог, Самаэль. Ты всего на всего разбалованное дитя, возомнившее себя выше других. Однажды я уже поверил в твои байки, больше этого не повториться. Теперь это твоя война Самаэль и меня не надо в неё втягивать. Пройдя дальше и расправив свои лазурно синие крылья, он взмыл ввысь, скрываясь под плотными снежными облаками. — Так тому и быть.