Исправить ошибки, существуя совсем не "прекрасной".

Следующий день, да и вся следующая неделя, прошли так обычно, что Вероника даже начала забывать о том, что было в иной раз ее жизни. Вернее, не так, воспоминания обо всем этом все еще крутились в голове (скорее, тщательно прокручивались каждый вечер перед сном, когда подушка становилась слишком мягкой, а глаза закрывались). Дело было в другом – Сойер просто осознала, что те образы, оставшиеся в ее мыслях, начали размываться, изменяясь к настоящей реальности, что происходила сейчас. И примером тому абсолютно точно стал ДжейДи. Нет, он все еще оставался неким придурком в черном-пречерном тренче, что цитировал Бодлера и очень плохо шутил, а также таскал в правом кармане пистолет. Но девушка осознала, что она уже не ожидает от Джейсона того, что он сотворил в прошлом. Наоборот – Вероника с непонятным удивлением понимала, что он не такой, каким она его помнила, и это порой заставляло ее задумываться, почему же тогда все пошло настолько плохо и пугающе. Сойер видела в этом вину себя-но-в-синем-пиджаке, ведь именно с ее ссоры с Хезер Чендлер все полетело с катушек. Не только мир вокруг, так резко поменявшийся, но и они с ДжейДи. - Вероника, у меня есть отличное предложение – после ужасов сия места зайти за слашем в Севен-элевен. - из пучины раздумий Веронику вырывает голос Джейсона, прозвучавший совсем рядом. Сойер поворачивает голову, переставая сверлить взглядом зеленую доску, что была исписана учителем литературы на предыдущем уроке. Сейчас будет еще один. - Ты, кажется, и живешь ради слаша. – девушка устало трет щеку, фыркнув, и получает в ответ усмешку и неопределенное покачивание головы от ДжейДи, мол, почему бы и не жить ради странного ледяного напитка. *** Вот и конец мучительного четвертого урока, после которого, по известному давно сценарию жизни в старшей школы, идет ланч. Но обед в повторении собственной жизни не являлся таким отвратительным, как в прошлом, пусть в столовой все еще можно было оглохнуть от слишком громкого шума, исходящего от некоторых столов, да и святая троица Хезер никуда не делась. И, на самом деле, Вероника все же скучала по тем дням, когда она сидела там. Все дело было в Хезер Макнамаре – блондинка в желтых одеждах в пошедшем будущем, а именно, после тех обьятий на холодном полу школьного туалета, стала ее близкой подругой. Сейчас Сойер, как назло, не может даже заговорить с ней просто так, ведь стена популярности, окружающая Хезер, Хезер и Хезер, слишком крепка, чтобы какая-то ботанка и лузерша легко разрушила ее. Но Веронике сейчас куда важнее были жизни одноклассников, нежели эмоции из прошлой жизни, потому Сойер даже не пыталась изменить положение вещей. Но, кажется, ее нынешняя жизнь была против спокойствия, ведь иначе обьяснить произошедшее в коридоре у шкафчиков всего через несколько минут после обыденной процедуры – ланча за столом с лучшей подругой (и с этой недели, с Джейсоном Дином). *** Хезер Чендлер может честно вам сказать, что идиотов она совсем не любит, и оттого и вся школа пытается слиться со стенами или красными металлическими шкафчиками, лишь только вдалеке показывался силуэт королевы школы. А еще Хезер не любит, когда выглаженный утром пиджак мнется из-за того, что на тебя налетает какая-то серость в джинсовке, споткнувшаяся об собственные потертые ботинки или запутавшись в серой, отвратительно безвкусной, юбке. Что и произошло сейчас. Хезер раздраженно выдыхает и крепко хватает, вцепившись ногтями в щеки, лицо девчушки, шарф которой сейчас прибывал в ужасном и скомканном состоянии практически на голове этой лузерши. Лицо одной из ее одноклассниц становится не сколько испуганным, сколько уставшим голосом, что начало бесить блондинку в алом пиджаке еще больше. - Нельзя ли, заучка ты тупая, было нормально шевелить кривыми ногами? - Чендлер отпускает, практически откидывая от себя скучную ботанку, ставит руки на бедра, с презрением смотря на… Вероника. Хезер в красном понимает, что на нее будто вылили ушат ледяной воды, а на губах вместо помады растекается химозно-синий очиститель. Девушка напротив замирает, а Чендлер, на мгновение приложив руку к губам, накрашеным красной (точнее, антично-розовой) помадой, крепко хватает Веронику за вьющиеся волосы и под испуганные, откровенно смеющиеся, непонимающие или глупые взгляды, тащит Сойер в ближайший женский туалет. Хезер Дюк, закатив глаза и закрыв «Моби Дик», шагает следом, а Хезер Макнамара, все еще удивленно хлопая глазами, семенит рядом с подругами. *** - Хезер, уйдите. – Вероника, сглотнув, сжимает дневник еще крепче, оперевшись на бетонную стенку. Колени подкашиваются – кажется, она опять затянула на своей шее петлю из взаимодействий со стервозной сукой. Хезер Чендлер в это время с размаху закрывает дверь туалета на задвижку, а две других Хезер (одна с искренне задолбанным лицом, а вторая с солнечно непонимающим) скрываются за белой дверью. В следующий момент после ухода двух девушек в разноцветных пиджаках, единственная оставшаяся в туалете из святой троицы резко разворачивается к Сойер, и это заставляет ее по-настоящему (нет, не испугаться) понять, что карма из прошлого будущего остается кармой в любом случае. - Вероника, я тут вспомнила кое-что. Не объяснишь ли, как назвать эту чертовщину? Понимаешь, это слишком странно – ты ведь отравила меня химическим очистителем ржавчины, а теперь мы, как ни в чем не бывало, стоим тут, да сейчас уже конец сентября, а в то время я, блять, умерла. – Хезер говорит четко, но практически шипит, пока Вероника медленно осознает, что сказала королева Вестербурга. Думала, что вспомнит ДжейДи или кто-то такой? Получай в напарницы по прожитию новой жизни прекрасную Хезер Чендлер, которую ты, вместе со своим ненормальным парнем, в свое время убила. Сойер трет щеку, прислонившись к холодной стене. Твою мать.