Остров посреди бури

      Каждый раз, когда он говорил: «Ну всё, надоело!», меня прошибал холодный пот. С каждым днём становилось всё яснее, что даже самые любимые игрушки весьма ненадолго задерживаются в его руках. Не раз мне доводилось видеть это собственными глазами, но прозрение надвигающейся беды пришло только сейчас и ввергло моё сердце в пучину беспробудной паники.       Напутствие Идатты стало предпоследней каплей в котле моего терпения.       На охоту, устраиваемую Арстеном по случаю праздника равноденствия, я отправился один, оставив супругу сидеть дома с детьми. Идатта обиделась страшно. Поначалу я желал списывать её ядовитую речь на обиду, однако нельзя обманывать себя вечно и отворачиваться от правды.       – Берегись, лорд Вольфхарт, - почти свирепо прошептала мне моя леди, провожая в дорогу. – В любви ли, в дружбе Ирдес жаден, как дракон, но и страшно переменчив. В детстве мы души друг в друге не чаяли, но потом появился Агни, и дружба с дочкой лорда-сюзерена вдруг перестала быть для него пределом мечтаний. Затем он вырос и завёл себе «тайный роман» на глазах у всего Чертограда. Без малейшего сожаления променял меня на затравленную девчонку-южанку, которая, в свою очередь, довольно быстро осталась в прошлом. Где-то в промежутках у него была Лирика, но теперь и она кукует на задворках южной Миртании, с глаз долой, пока мать подыскивает ему приличную жену. Надеюсь, ты понимаешь, к чему я это веду, дорогой мой лорд и супруг? Будь осторожен. Как только он встретит кого-нибудь более занятного, тебя уже ничто не спасёт.       Я понимал - даже слишком хорошо. Но почему же, чёрт возьми, я ничего не сделал раньше? Потакал его капризам, выполнял любые его желания, - часто переступая через себя, но неизменно покорно, без стремления или даже надежды дать отпор! Я знал, что принадлежу ему, но мог ли я сказать, что он принадлежит мне? Едва ли. Не уверен, что хорёк вообще задумывается о таком: он просто творил всё, что приходило ему в голову, редко вспоминая о последствиях своих выходок. Он не обернётся, если я споткнусь и упаду из-за него. Нет, не сейчас, когда он ещё заинтересован во мне, - после, в недалёком будущем.       Вот о чём я думал по дороге в Арстен-холл.       Равноденствие в Миртании, хоть и звалось «весенним», предлагало взорам – моему и моих спутников – картину неизгонимой седой зимы. Однако грядущая весна меня совсем не радовала. Распутица на дорогах снова уничтожит надежду вырваться из родных серых стен на долгие месяцы, а пресловутое весеннее буйство природы принесёт мне лишь новые страдания. Не будет мне покоя нигде, ни на минуту: без Ирдеса я полезу на стены от тоски, а с ним… об этом лучше и не думать. Шансы на то, что весна снесёт ему шаткую крышу и пригонит ко мне, конечно же, есть – но сколь они велики? Кто поручится мне, что новая весна не принесёт ему жажду новых приключений?       Усилием воли подавил тяжёлый вздох. Я уже жалел, что не забыл свою свиту в Вольфхарте. Вассалы, сопровождавшие меня, лишали последнего глотка свободы. Я не должен выглядеть подавленным в их глазах, не то решат ещё, что причина тому – ненавистные Арстены, задумают поквитаться с ними за то, что напридумывали себе сами. Они, как всегда, были настороже, готовые защитить меня от любых напастей…       …Кстати, как много шансов отвоевать сердце хорька обратно? Идатта ему сестра, поэтому совсем отказаться от неё он не может, хоть и сплавил подальше с глаз. Лирика тоже отчего-то попала в немилость за эту зиму, хотя я об этом, в отличие от Идатты, не знал. Девчонку-южанку, в которую хорёк был влюблён, когда мы только познакомились, мы всем семейством видели на новогоднем балу в Третьем Аду. Но что бы вы думали? Ирдес даже не взглянул ни разу в её сторону, ни разу, чёрт бы меня побрал! Что это как не разрыв – причём полный, безнадёжный и бескомпромиссный? Позавидовать бы, да ведь на деле я бы, без шуток, в петлю полез, получив от Ирдеса ТАКОЙ прощальный подарочек… Или сперва отправился бы за его головой? В любом случае, стоит уже сейчас запасаться решимостью на самые крайние меры.       – Хэй! Вы как нельзя вовремя, гости дорогие!       Глазам не верю, хорёк выехал, чтобы встретить нас? Во главе немалой свиты, как приличный лорд. В подбитом мехом плаще, на коне верхом – смотрится величественно. Вот только бороду продолжает сбривать начисто в дурацкой южанской погоне за вечной молодостью.       Я потратил немало усилий, чтобы не расплыться в глупой счастливой улыбке и сохранить приличествующий случаю вид. Решено. Отныне я сделаю всё, чтобы побороть эту унизительную зависимость и вернуть себе гордость свободного человека. В конце концов, я полноправный лорд Вольфхарт! Никто и никогда не сможет больше так легко вывести меня из равновесия. Даже Ирдес Арстен. Я знаю о нём всё, я готов к любым неожиданностям с его стороны. Я смогу с честью вынести любой удар и, если надо, достойно ответить на него.       Обменявшись необходимыми приветствиями, мы пустили коней бок о бок по направлению к замку, стараясь не отрываться слишком уж далеко от наших спутников из опасений, как бы они не сцепились друг с другом, но в итоге всё равно невольно обгоняли процессию.       Только под прицелом чужих глаз я вспомнил, что когда-то мы с Ирдесом могли говорить обо всём на свете – а не только о любви. На это он меня в своё время и поймал. Ирдес, казалось, с тех пор совсем не изменился, и это грело душу.       На подступах к замку от свиты Арстена отделился некий всадник и тихой тенью возник за спиной Ирдеса. Манёвр был столь ловок, что я даже обратил на него внимание только когда этот юноша с самой серьёзной миной влез в наш разговор, уточняя какие-то прежние приказы. Влез вежливо, так что и не придерёшься, однако с такой неоспоримой уверенностью в себе, что я не мог не поинтересоваться:       – Ирдес, это кто?       – Оруженосец, Эвон Вильдграсс из семейства моих вассалов. На его месте мог оказаться Герд, да боги миловали.       – Зачем тебе оруженосец? – Хоть и скрытые под плащом, свои клинки хорёк, несомненно, носил сам.       – Ну называется должность так, что я сделаю? Зову порой юнгой – народ не понимает. - Мальчишку Ирдес давно отправил вперёд оповестить замок о нашем прибытии, потому-то и разглагольствовал так надменно. Говорю: «мальчишка» - и понимаю, что сам в целом не намного старше его оруженосца, что ж, положение лорда порой обязывает чувствовать себя старше, чем ты есть. - Это вассалы-доброхоты навязали, ты не думай. Сначала я решил, что завести себе мальчика на побегушках будет забавно, но… он полезен, чёрт возьми! Хоть и позволяет себе иногда со своим лордом спорить…       Я заметил, что стискиваю поводья так, что костяшки на руках побелели. Нехорошо. Мне совсем не понравилось, как держал себя этот «юнга»: предельно почтительно, с беспощадной, но безукоризненной дерзостью. Плохо. Ирдесу нравились такие нахалы, как Эвон Вильдграсс… Полная противоположность злосчастного Бертрана Герда, который даже в самом простом, казалось бы, положении панически не знал, куда себя деть.       Пир, который с ходу закатил нам Ирдес, в целом обошёлся без происшествий. То ли мои рьяные вояки, наконец, смирились с вынужденным союзом, то ли просто устали с дороги. Я, к примеру, устал – и ещё как. Дорога – полбеды, волнения изводили меня куда вернее. Если и этой ночью не удастся уснуть – в волосах, как пить дать, прибавится ещё серебра. А уснуть мне не удастся, это я знал наверняка.       Внутри меня тлело пламя. Я разрывался между мыслями о том, как доказать Ирдесу, что он не сможет меня сломать, как бы ни старался, и прикидками, где в этом хрупком воздушном замке мы могли бы укрыться от посторонних глаз… Я не доверял ни одному из местных покоев. Хотя с другой стороны, в своём логове в Вольфхарте я не сомневался ничуть – и это едва не обернулось бедой. В этом-то и разница между нами: я хочу найти абсолютно надёжное убежище, но, найдя его, теряю голову и напрочь забываю об осторожности. Ирдес считает, что, если достаточно чутко бдить, встречаться мы можем где угодно… В этом я никогда не пойму его: что за радость в поцелуях украдкой, когда ты словно на иголках сидишь, оглядываясь по сторонам? Ирдеса же опасность заводит – и неслабо. Однако у меня ещё осталось то, чем я не стал бы рисковать даже ради него.       Пока я гадал, что выкинет мой хорёк этим вечером, в толпе служанок, обносивших гостей вином, на глаза мне попалось неприятно знакомое лицо. За столом прислуживала – и при этом старательно обходила по большой дуге меня – моя бывшая служанка, что Ирдес забрал себе под предлогом перевоспитания...       – Давно ли ты виделся с Агни Хальбрандом, друже? – оборачиваюсь я к хорьку, полный нехороших подозрений.       – Эээ, ну где-то месяц назад, а что?       – И ты ничего не забыл у него попросить?       Морда хорька выражала полнейшее непонимание.       – Ты собирался позаботиться о лошадиной памяти, было дело?       – А, ну да, совсем из головы вылетело!       – Как это «вылетело из головы»?! Хорь! Ты соображаешь вообще, чем это… чем это нам грозит?! – спохватился, понизил голос, чтобы мои не подумали вдруг, что мы тут с Арстеном, наконец-то, смертельно рассорились.       – Не впадай в паранойю, серый. Всё у нас спокойно. Лошади молчат и исполнены готовности молчать столько, сколько потребуется.       Я шумно выдохнул и отвернулся в сердцах. Он не соизволил даже вспомнить о данном мне обещании! Быть может, это южанское воспитание позволяет ему оправдывать легкомыслием то, что в Миртании искони считалось вполне весомым оскорблением? Чем иначе объяснить то, что он даже не пытается казаться виноватым!       – Ну, не дуйся, Рэй. – Хорёк подпёр кулаком щёку, смотрит-косится из-под рыжей чёлки лукаво. А я тем временем оторопело понимаю, что под скатертью его горячая ладонь крадётся по моему колену. От неожиданности чуть было не вспыхнул, но вовремя вспомнил, где я, и спрятал лицо в кубке с вином. Ирдес же, как ни в чём не бывало, продолжал: - Я тебя понимаю. Тоже бесило адово, когда Ратмир Бальдвин, зараза этакая, у меня вассала увёл. Не ахти какой завалящий вассал был Герд этот, а всё ж своё, жалко.       – О чём это ты?       – Ну, о лошадушке этой. Я ж у тебя не только эту переманил. Лирику мою помнишь? Она из Ульфира. И вот это, скажу я тебе, совсем другого уровня было приобретение. Хорошие у девки гены – красивая. Притащила бы мне бастарда – признал бы. Вот без базара бы признал!       Говоря это, он без тени сомнения оглаживал под столом моё бедро, позволяя себе всё больше и больше. Кровь схлынула с моих щёк, однако перебежала туда, куда не надо… В горле пересохло, и я снова полез в кубок. Воли на то, чтобы раздумывать над скрытым смыслом слов Ирдеса совсем не оставалось.       – Зачем же ты отослал её тогда, раз так уж нравилась?       – Да не знаю… - скорчил озадаченную мину. – Надоела.       – Я тебя сейчас прибью нахрен! – вырвалось у меня. Не могло не вырваться. Накипело.       На нас уже стали оборачиваться, так что я решительно стряхнул с себя его руку. Хвала богам, со стороны наше подстольное сражение не засечь, однако хорёк в принципе раздражал меня с каждой минутой всё сильнее. Я не мог отделаться от ощущения, что того и гляди превращусь в его безвольную игрушку. От которой он поспешит избавиться, как только надоест.       – Рэй, ты чего, сердишься, что ли?       – Конечно, сержусь! А ты как хотел?       – Да будет тебе! Я же не выгонял её на улицу. Отправил обратно, в твои же земли. Вернул, можно сказать, как было. Она у Идатты в ближайших подругах значится, вот Идатта и запросила поближе к себе, а то сеструхе там, у тебя, якобы, скучно.       – Что ты несёшь. Я у себя в замке никаких твоих баб не видел.       – Так Лирика в замок и не собиралась. Я ей в окрестностях где-то поместье прикупил. Дать точный адрес, чтоб твоя волчья душенька спокойна была? Да ты из моих земель решил, как я погляжу, свалку сделать для отработанного материала?! – Кто следующая жертва?       – Мрр? Что за глупые и несвоевременные вопросы, серый? – Смотрит на меня в упор, как бы, блестяще отвечая на заданный глупый вопрос.       – Официальная фаворитка, - подсказываю я жёстким тоном, в попытке пресечь его стремление загнать в ранг «жертвы» меня.       – О. Да как-то пока не определился.       – А Лирику сослал? Я думал, это потому, что у тебя новая пассия какая завелась. – Честно говоря, за время пира не заметил у него в окружении новых юбок. Он же не на «юнгу» своего переключился? Не может же этого быть, в самом деле… - Жениться надумал, что ли?       – Второй раз? Нет, спасибочки!       Какой ещё, к чёрту, второй раз?! Что-то первый от меня странным образом ускользнул.       – Ха-ха! Да это шутка была. Ты меня допрашивать взялся, словно ревнивая супруга, и я…       – Ты доболтаешься у меня, хорёк… Реально ведь прирежу. Жалеть буду потом, но не остановлюсь.       – На вот, выпей лучше, расслабься. Что ж ты вечно нервный такой, слова тебе лишнего не скажи! Чего тебе в жизни не хватает, ну?       Не хотел отвечать, знал, что вопрос его чисто риторический. Однако не удержался.       – Мне всего-то и нужно, что немного уверенности в тебе. Но ты даже не считаешь нужным выполнять свои обещания. Как мне вообще доверять тебе?       – Тогда, может, тебе лучше начать с уверенности в себе? Ты ведь не во мне сомневаешься, верно? На самом деле, ты просто не хочешь поверить, что тебя тоже могут любить. Твои преданные вассалы, Идатта, я, в конце концов! Вечно ищешь какие-то скрытые мотивы, гадаешь, чего им всем от тебя надо. Пойми, Рэй, люди любят не за что-то особенное, а просто так. Смирись с этим. Сразу станет легче быть собой, отвечаю!       Я прикрыл глаза, не зная, что на это ответить.       – Ты пьян, Ирдес.       – О да, как последний сапожник! – Хорёк внезапно растёкся по столу, исправно изображая упомянутую пьянь. – Эй, кто-нибудь, ещё бухлишка мне!       – Милорд Арстен. – По первому зову за спиной его снова, как из ниоткуда, возник злополучный оруженосец. Он, что же, и к разговорам нашим прислушивался так же внимательно?! – Полагаю, вам хватит. Хмель дурно на вас влияет. – Это правда, хватив лишнего, хорёк становится совсем неуправляемым. Однако он знает об этом и потому пьёт только в кругу самых близких людей. Сегодня, к примеру, капли в рот не брал – я следил… Волнует меня другое: откуда мальчишке, который в замке без году неделя, известны такие подробности о своём лорде?       – Ничосе, - возмущённо протянул Ирдес. – Что-то ты располагался тут, Эвон. Гости наши, значицца, и дружина бухают до отвала, а на хозяина это, видите ли, «дурно влияет»? Ха!       – Потому-то хозяину и не должно терять лица в присутствии гостей.       – Да перед кем тут чиниться, Эвон? Глди, тут все уже перепились! – Удалось бы нам с Ирдесом спокойно поговорить за столом, будь это не так. – Даже Рэй, хотя по нему сам чёрт не скажет…       – Мне неведомо, позволяет ли магия светлого лорда Вольфхарта не пьянеть после столь внушительного количества кубков… - Эвон Вильдграсс смерил меня взглядом, далёким от восхищения, однако поклонился вежливо и продолжил свои увещевания: - Однако у вас, милорд, подобных заклинаний в арсенале нет.       – Откуда бы тебе знать, что у меня в арсенале? Ах да, ты ж, типа, оруженосец…       Раздражение моё, наконец, нашло себе мишень – и выплеснулось в одном лютом взгляде на ирдесова оруженосца: откуда тебе, щенок, может быть известно о магии лорда Вольфхарта?!       – Хорь… Ирдес, ты в дрова. Отправляйся спать. – Я поднялся из-за стола, вытаскивая лорда Арстена буквально волоком и за шкирку. – Так и быть, провожу тебя, пьянь горемычная.       – Йа-а не горемычный! – немедленно отозвался хорек. – Йа ваще в пррынцыпе по жызни оптимист!       – Ноги переставляй, оптимист, - командую я якобы свирепо, получая немалое удовольствие от этой игры.       – Не стоит утруждать себя, лорд Вольфхарт. – Щенок бесстрашно и беззастенчиво попытался оттеснить меня плечом от своего лорда. – Я позабочусь о милорде, это мой долг. Вам незачем покидать пиршество. Пожалуйста, веселитесь вместе со всеми.       Я отодвинул юнца в сторону и взвалил Арстена на плечо. Оруженосец пытался было возражать, но я метнул в него ещё один лютый взгляд, процедив сквозь зубы:       – А теперь слушай меня, Эвон Вильдграсс. Завтра на охоте ты, возможно, понадобишься лорду Ирдесу, поэтому на сегодня твоя работа окончена. Отдохни как следует. Ступай к себе и ложись спать.       Мальчишка заворожено моргнул, развернулся, не говоря ни слова, и отправился в указанном направлении. Ни следа былой безукоризненной вежливости, о ней Эвон и не вспомнил, выполняя мой приказ.       – Ну и куда тебя тащить, туловище? - Ирдеса из зала я, всё-таки, уволок. На нас даже внимания не обратили.       Хорёк приоткрыл один глаз и сонно распорядился:       – Наверх! У нас в этом крыле башня есть, заброшенная целиком. Ветхая потому что. Там прохладно и сквозняки, но, в общем, пофиг…       Искомую комнату на вершине башни я узнал сразу. Она оказалась не столь ветхой, как мне представлялось. Пол подо мной не проваливался, хотя половицы и скрипели страшно. Пугать этим скрипом было некого: посреди царства буйного веселья Арсенов настолько вымершее крыло настораживало почему-то только меня – хорёк же с самого начала знал, что делал.       Дверь, напротив которой мы остановились, не внушала никакого доверия: при желании её можно было выбить с полпинка. В общем, надёжной эту обитель я бы не назвал.       Да и руки, цепко обвившие меня со спины, неожиданностью не показались.       – Поверил? – спросил Ирдес совершенно нормальным, бодрым голосом.       – Подозревал. Но спектакль был хорош.       – Тебе понравилось? Тогда хочу награды за него.       Он потянулся к моим губам прямо здесь, в коридоре. В башне не было ни души, и всё же, я не чувствовал себя в безопасности, не заперев за нами хотя бы эту ненадёжную дверь… В злосчастные покои я втащил Ирдеса силой, вцепившись в ворот… и замер на пороге, услышав лязг вскидываемого арбалета в метре от себя.