Право на спасение

      Чашка ароматного чая. От него в воздухе витали цветочные сладковатые нотки, наполняя чувствительные рецепторы. Пальцы дотронулись до расписанного фарфора. Горячо. Ухватившись за ручку, Итадори аккуратно коснулся губами края кружки и сделал небольшой глоток. Кончик языка неприятно обожгло. Оставив затею пить кипяток, парень продолжил разглядывать апартаменты. Находиться здесь было в новинку, потому глаза с особым любопытством пробегались по каждому сантиметру незнакомой квартиры. Вид из-за барной стойки, которая служила обеденным столом, открывался прямо на просторную гостиную. Там не горела люстра, однако светильник, стоявший вдалеке на тумбочке, с помощью тусклого света приоткрывал завесу таинственности. Рядом с дверью на балкон возвышался целый постамент с цветочными горшками в несколько ярусов. Одни из них имели большие широкие листья, свисавшие вниз из-за собственной тяжести. Другие — яркие бутоны различных цветов. Они наверняка вкусно пахли. Внимание парнишки привлек и ковер, растянувшийся почти на всю комнату. На таком было бы в удовольствие лежать и смотреть фильмы с Джунпеем ночами напролет. Нет, Юджи и так нравилось проводить время вместе с другом, но в такой приятной обстановке это выглядело бы еще круче.       Блуждавший по гостиной взгляд наткнулся на девушку, сидевшую напротив. Та гипнотизировала чашку с горячим напитком в ладонях. Они слегка дрожали, и было это явно не от холода. Она изредка моргала, словно забывая это делать, и вновь окуналась в воспоминания. Кадры сменяли друг друга, но не собирались прекращаться, снова и снова заводя старую пластинку. Полицейские сирены, люди в форме, кровавые разводы. И так по кругу. Кошмар наяву. Его не выключить и не стереть из памяти, как ни старайся. Впрочем, Амико слишком устала, чтобы дать сознанию хотя бы малейший отпор. По прошествии нескольких часов девушку все еще не отпускала дрожь. Жалкое зрелище. В такой момент она должна была быть последней, кто поддастся волнению. И не ее должны были успокаивать в больничном коридоре, прижимая к сырой толстовке. За столом были люди поважнее.       — Как ты? — шепот был настолько тихий, будто его обладатель боялся потревожить царившую в квартире тишину. Покрасневшие глаза уставились на мальчишку, заставив его задуматься о логичности своего вопроса. Он ведь самолично не так давно был свидетелем безутешных рыданий.       — К утру буду получше, — также негромко произнесла Нита, нервно теребя в руках чашку. Ее не покидало удивление, насколько Юджи было собран в подобной ситуации. Парень стойко держался и не прогибался под гнетущей атмосферой ни в больнице, ни у нее в гостях. Когда сама Амико давно выплакала все слезы и громким плачем разодрала горло, юноша не произнес ни звука. Итадори действительно неплохо держался, если не учитывать тот факт, что за собственным потоком эмоций девушка не заметила чужих намокших глаз, влагу с которых стирали в одночасье. — Еще чаю?       — Нет, спасибо, — сказал паренек, опустошая фарфоровую кружку.       — Что насчет ужина? Ты ведь так и не поел. — Нита собиралась спрыгнуть с высокого стула, но ее опередили очередным отказом, сославшись на отсутствие всякого аппетита.       — Как думаешь, с Чосо все будет в порядке? — вопрос, который девушка меньше всего желала услышать, прогремел как гром среди ясного неба.       Что она могла сказать, глядя в разбитые глаза напротив? Суровую правду, на которую деликатно пытались намекнуть врачи, или же обнадеживающую ложь, раскрытие которой ничем хорошим точно не обернется? Она сама толком ничего не знала, чтобы выбирать между этими двумя вариантами. Слова доктора о том, что состояние Чосо стабилизировалось и операция прошла успешно, безусловно радовали. Вскользь же сказанное «приедь полиция немного позже…» убило напрочь все облегчение, загоняя еще больше в самокопания. В конце концов все в очередной раз сводилось к проклятому забытому зонтику и несобранности Амико. Приди она раньше, ничего бы не произошло. Это она виновата, что Чосо лежит без сознания в палате реанимации, подключенный ко множеству датчиков. Девушка отчаянно пыталась найти в себе силы, чтобы встретиться лицом к лицу с ним, когда парень очнется, только вот храбрости было браться неоткуда. Чосо ни за что не обвинит подругу в опоздании. Он ведь такой. Всегда брал всю ответственность лишь на себя одного. А Нита в жизнь не простит себе свою забывчивость.       Возможно, именно поэтому она предложила Итадори переночевать у нее. Это мало тянуло на искупление проступка, да и угрызения совести ее все равно не покидали, однако возможность помочь Чосо, пусть таким образом, слегка обнадеживала. Ненавистная мысль о заглаживании вины прочно засела в уставшую голову. Кто бы ей сказал, что приди она чуть раньше, вряд ли бы сейчас сидела и попивала чай. К сожалению, единственный, кто мог уверить девушку в ее невиновности, пока не пришел в сознание. Навестить его запретили, ссылаясь на тяжелое состояние пациента, и посоветовали парочке отправиться домой. Впрочем, это было даже к лучшему. Никто из них не был морально готов увидеть Чосо на больничной койке. Беззащитного, изувеченного и такого слабого. Ребята сошлись на том, чтобы оставить память о нем, как о сильном человеке, и не решились разрушать этот привычный для многих образ. Как сказал хирург, парень чудом спасся; с полученными травмами он был долго не протянул без экстренной медицинской помощи.       — Я не знаю, Юджи, — наконец ответила Амико. — Я совершенно ничего не знаю. Наивные слова поддержки были бы лишними. Уж лучше так, чем обнадеживать ребенка и ждать, когда судьба с жестокостью растопчет всякую веру в лучшее. Нита безусловно хотела, чтобы все закончилось хорошо, однако увиливания докторов от вопросов и размытые обобщенные фразы говорили сами за себя. Теперь все зависело лишь от самого Чосо. Остальным же оставалось ждать и не падать духом. Это будет довольно сложно.       — Расскажешь, как вы познакомились?       — Тебе правда интересно? — горько усмехнулась девушка. Она совсем не ожидала подобной темы для разговора. Говорить о чем-то, связанным с Чосо, было трудновато. Но интерес мальчишки все же хотелось утолить, ведь они не знали друг о друге практически ничего. Их заочным знакомством являлись непринужденные беседы Чосо с каждым из них, где он иногда упоминал имена ребят. Так Амико узнала, что Юджи еще ходил во второй класс старшей школы, встревал в передряги, из-за чего старший брат постоянно волновался, был неприхотлив к еде и очень дорожил единственным родным человеком, оставшимся у него в жизни. Итадори же выслушивал забавные истории об официантке, не столько старше него самого, которая частенько забывала о чем-то важном, вкусно готовила, наверное где-то училась в свободное от работы время и довольно нелестно отзывалась о бывшем предмете воздыхания.       Получив одобрительный кивок, Нита перевела взор на свои ладони, покоившиеся на краях чашки, и начала незамысловатый рассказ. Она говорила обрывисто, фрагментами вспоминая их разговоры во время перекуров, заимствованные сигареты и благодарность в виде приглашения посидеть в кофейне; прогулки до подъезда и бессвязные монологи обо всем на свете по пути домой; пятиминутные звонки во время готовки завтрака и встречи под конец смены в магазинчике; редкие остроумные шуточки и добродушный смех Чосо; его теплые объятия и утешительные слова. Каждую частичку, связанную с ним, Нита проговаривала с особой теплотой. Казалось, что ее глаза и вовсе блестели при упоминании брата. Нетрудно было догадаться, что ей он был так же важен, как и Итадори. Однако чувства у нее были немного иные. Их мог разглядеть любой, стоило лишь чуть-чуть присмотреться. И Юджи исключением не стал. В какой-то момент он словил себя на мысли, что не хочет перебивать речь девушки, представляя Чосо в различных ситуациях, таких непохожих на их общение, что в большинстве случаев состояло из боли, уныния и нарушенных им обещаний. Интересно было узнать, каким еще был старший брат. Потому паренек временами только кивал и молча слушал историю о человеке, открывая того с новой стороны.       — Чосо прекрасный человек, — завершая долгий рассказ, подытожила Амико. — Жаль, я не встретила его чуточку раньше, — ее губы растянулись в грустной улыбке. — Ладно, думаю, пора заканчивать с расспросами. И тебе, и мне нужен отдых. Так что сходи в душ, а я пока расстелю диван. — девушка попросила немного подождать. Она скрылась в спальне, откуда сквозь распахнутую дверь донесся грохот, а после вернулась с комплектом чистой домашней одежды.       — Хоть какая-то польза от бывшего, — с усмешкой произнесла Нита, вручая вещи юноше. Кажется, он понял, к чему была сказана ее последняя фраза о Чосо.       В ванной комнате пахло чем-то сладким, но ненавязчивым. Вместо душа здесь стояла большая ванна молочного цвета, в которой можно спокойно лечь и забыться сладким сном. Итадори хотелось бы попробовать разок так понежиться, и слова Амико о том, чтобы парень чувствовал себя как дома и никуда не торопился, только подталкивали осуществить задуманное. Кто знал, когда еще выпадет такой шанс.       Сбросив сырую одежду с избитого тела, Юджи взглянул в зеркало, висевшее над раковиной. Синяки уже не горели фиолетовым заревом, но продолжали усыпать кожу цветными пятнами. Особенно был заметен непроходящий ушиб под ребром. Туда прилетело чем-то тяжелым. Трубой или битой из бейсбольного клуба, вроде. Благо, замах у нападавшего был слабенький, и мальчишка отделался ноющей раной, а не переломом ребра. В долгу он, кстати, не остался. Итадори присел в ванну, открыв кран, и откинулся на пологую спинку. Сегодня был тот еще дерьмовый денек. Голова гудела, а глаза так и норовили закрыться от смертельной усталости. Противиться желанию юноша не стал. Прикрыв веки, он попытался расслабиться, фокусируя все внимание на звуке бегущей воды и теплоте, неспешно обволакивающей его все больше и больше.       Хоть утомление давало о себе знать буквально каждой клеточкой тела, мозг отказывался расслабляться и прокручивал все возможные сценарии произошедшего. Нужны были ответы. Незамедлительно. И главным вопросом на повестке дня были личности нападавших. Юджи был уверен, один человек такое бы не провернул, даже если бы застал брата врасплох. Чосо мог за себя постоять, ведь именно он и научил брата еще в детстве, как правильно защищаться и давать сдачи. Только вот старший не подумал о том, что в будущем Итадори станет применять его советы чересчур часто, пусть и во имя доброго дела. Если избиение старшеклассников за издевательства над Джунпеем можно было назвать исключительно благим намерением. Формулировка волновала парнишку меньше всего. Самым главным было то, что зазнавшиеся хулиганы на время отставали от друга, и тот мог без особых рисков посещать школу, пока Юджи залечивал раны. Возвращаясь к мысли о Чосо, младший задавал себе еще больше вопросов касательно инцидента. Что-то не сходилось. Словно он упускал из виду ключевую деталь, не догадываясь об ее существовании. Ломать голову было бессмысленно. Итадори почти не владел никакой ценной информацией, а с одними догадками ничего толкового не придумаешь. Бросив эту затею, юноша глубоко выдохнул и снова попытался отвлечься от жужжащего роя в голове. На удивление, ему удалось это сделать, невольно погружаясь в сон…       — Юджи, все в порядке? — от громкого стука в дверь паренек подскочил на месте, с испугом распахнув глаза.       — Д-да, я скоро выйду, — растерянно залепетал он, оглядываясь вокруг. Итадори не помнил, как умудрился уснуть прямо в ванной, однако благодарил Ниту за ее беспокойство, иначе и так отвратный день закончился бы потопом и разбирательствами с пострадавшими соседями. Уровень воды почти что касался бортика ванной. Парень резко перекрыл кран. Ему несказанно повезло. На скорую руку помывшись и переодевшись в чистое, Юджи вышел из комнаты, уступая очередь следующему.       — У тебя не найдется заживляющей мази? — подойдя к Амико на кухне, поинтересовался юноша. Он приподнял майку и указал на синяки, которые неплохо было бы обработать. Кинув наводить порядок, девушка растерянно осмотрела мальчишку, после чего отыскала что-то подходящее на полке с лекарствами в холодильнике.       — Сам справишься?       — Конечно, — перехватив тюбик, уверенно произнес Итадори.       — В таком случае, я в ванну. Если что — стучи, — с этими словами Нита скрылась за дверью.       Оставшись наедине с самим собой, парень стянул с себя немного прилипшую к распаренному телу майку и присел на край расстеленного дивана. Ему было не впервой заниматься подобными процедурами, так что выдавив немного мази на ладонь, он начал медленно растирать побитые участки. Под грубоватыми движениями тело неприятно ныло и отдавало покалыванием. Пришлось покрепче сжать челюсть и перетерпеть. Юджи откровенно ненавидел заниматься этим, несмотря на столь частое встревание в драки и получение ссадин и синяков. Побои зарабатывались быстро, лечение же проходило мучительно долго и муторно. Мази, пластыри, бинты и временное избегание всяких стычек, которые сулили еще большие раны. Если с последним пунктом юноша еще как-то уживался, то вот со всем остальным приходилось туго. Не зря этим занимался Чосо, рано или поздно обнаруживая синяки и берясь их залечивать. Касания его были бережнее, а движения — аккуратнее. Его очень не хватало здесь и сейчас. Даже в элементарных вещах очень сильно ощущалось его отсутствие. Глаза вдруг начали слезиться и пощипывать в уголках. Юджи спихнул это на отвратительно пахнущую мазь.       Когда с передом спустя кучу времени было закончено, настала самая тяжелая часть. А именно спина, дотянуться до которой было тем еще испытанием. Подойдя к зеркалу в прихожей, паренек пытался через плечо увидеть расположение ссадин и нанести туда мазь. Выходило из рук вон плохо. Увлеченный процессом, Итадори и не заметил, как рядом с ним оказалась девушка с полотенцем на голове. Ее присутствие выдал резко возникший в воздухе аромат цитрусовых. Видимо, из-за геля для душа.       — Давай сюда, — не дождавшись ответа, Нита выхватила из чужой руки тюбик и повернула мальчишку лицом к зеркалу.       Ее ладонь плавно легла в районе лопатки. Юджи тут же вздрогнул от контраста температур между горячей кожей девушки и холодной мазью. Движения тонких пальцев были едва ли ощутимы; с таким трепетом она оглаживала цветастые участки кожи, боясь причинить малейшую боль. Амико искусно обрабатывала синяки, не спрашивая об их происхождении ни слова. Ей было понятно, что она не тот человек, который может проводить поучительные лекции на тему здоровья, да и вряд ли уже вполне взрослый парень стал бы ее слушать. Они не были настолько близки, максимум, потягивали на звание случайных знакомых. Оттого важность речей терялась, как и смысл их озвучивания. Итадори был неглупым мальчиком. Ему самому прекрасно известно о возможных последствиях таких действий.       — Готово, — отозвалась из-за спины девчонка, слегка хлопнув по позвоночнику, получая в ответ негромкое «спасибо».       Нита вернулась к холодильнику, чтобы закинуть тюбик обратно на полку с лекарствами и достать уже банку охлажденного напитка. Растягивая его с помощью маленьких глотков, девушка на всякий случай повторила все, что говорила Юджи еще в такси по пути домой. Она оставила ему теплое одеяло и запасной плед, если вдруг парнишка подмерзнет ночью; показала душевые принадлежности и еще один комплект запасной домашней одежды, покоившийся на подлокотнике дивана; отложила отдельно тарелку еды в холодильник, чтобы Итадори при приступе голода всего лишь достал и погрел ее в микроволновке, не тратя время на приготовление. Амико также закрыла балконную дверь, показала, где лежит пульт от телевизора и прочая бытовая мелочевка. Девушка старалась предугадать все возможные потребности, которые только могут возникнуть у юноши, подробно объясняя нахождение каждой полезной вещицы. Разбивался инструктаж фразами по типу «не стесняйся» или «бери все, что нужно». Толку от них, конечно, было маловато. Как бы ни пыталась Нита произвести впечатление дружелюбия и заботы, задней мыслью понимала, что за столь короткий промежуток времени привыкнуть к незнакомому человеку крайне сложно. А про чужую квартиру и вовсе говорить нечего. Невооруженным глазом было видно, как Юджи держался в поле зрения девушки и не отходил далеко самостоятельно, хоть и хотел поразглядывать стеллажи с незамысловатыми безделушками. Казалось, он даже приметил там фигурки из одной компьютерной игры, о которой рассказывал Джунпей.       Закончив длительный монолог, Амико не могла не похвалить себя за настолько тщательную подготовку. Она точно предусмотрела все, что только могло произойти.       — И последнее, — тонкий указательный пальчик уставился вверх. — Если возникнут проблемы абсолютно любого направления, будь то пожар, потоп, просто навалившаяся скука, сразу же заходи и говори мне. Все, теперь спать, — Нита подошла к выключателю и, подождав, пока паренек уляжется в постель, щелкнула по нему. Квартира тут же погрузилась во мрак.       — Спокойной ночи, Юджи. Постарайся выспаться, пожалуйста.       Девушка скрылась в дверном проеме, оставляя небольшую щель между дверью. В ее комнате пару минут горел свет, после чего тоже потух. И снова тишина. Итадори порядком насладился ей, потому теперь она вызывала лишь некую тревожность. Было слишком тихо, будто он вновь вернулся в тот злополучный больничный коридор, где из звуков был только плач Амико и редкие шаги медицинского персонала. Юноша машинально принюхался. Показалось, что нос уловил запах препаратов. Юджи потряс головой и сильнее зажмурил веки. Он уже не там. Он в безопасности. Ему не о чем волноваться. До сих пор бушующий за окном ливень здорово отвлекал на себя внимание. Капли дождя бились об окна, а раскаты грома были слышны где-то далеко-далеко, постепенно теряя всю свою мощь и силу. Молния все реже сверкала на черном небе, тусклыми вспышками едва озаряя очертания мебели в гостиной. Ее величие угасало, отдавая власть затяжному ливню. Завтра наверняка будет той еще задачей добраться до дома, не замочив при этом штаны и кроссовки.       Задумавшись в предстоящем дне, Итадори невольно вспомнил о брате. После операции к нему запретили заходить, однако утром возможен шанс навестить старшего. Надо будет спросить у Ниты часы посещения. Собственно, парень был уверен, что она и сама напросится с ним проведать Чосо. Проблемой оставались доктора, которые оберегали покой тяжелого пациента. Они вряд ли подпустят к нему на ближайшие десять метров, предлагая издалека увидеть его через большое стеклянное окно в стене. Этого, очевидно, было бы слишком мало, однако Юджи был готов отдать что угодно ради мимолетной встречи с братом. Он скучал. Безумно скучал по Чосо. И снова эти намокшие глаза. До них было уже больно дотрагиваться, так как кожа вокруг была раздражена от постоянного трения. Приходилось, стиснув зубы, терпеть и смаргивать соленую влагу, которая горячими дорожками стекала по щекам на подушку, оставляя на мягкой ткани темные разводы.       Сон так и не приходил по душу мальчишки. Сколько бы он ни вертелся и ни укутывался по шею в одеяло. Его одолевали тысячи мыслей, навязчивых и неугомонных. Они раздражали и сильно утомляли, но не давали отрубиться, издеваясь над измученным пареньком. Несколько выпитых стаканов воды и съеденный ужин, заботливо оставленный Амико в холодильнике, не помогли. Скучный фильм, транслированный по каналу поздно ночью, безусловно вызывал зевоту, однако дальше слипшихся век дело не заходило. Будто кто-то специально не давал сделать последний шаг на пути к желанному сну. Подобные издевательства выводили из себя. Итадори дважды принял быстрый душ и понаблюдал с балкона за моросящим дождем в надежде устать и лечь, наконец-то, спать. Тем временем на горизонте уже можно было разглядеть первые проблески солнечных лучей.       Отбросив всякое стеснение, Юджи, укутавшись в пушистое одеяло, тихонько прошел в спальню. Нита мирно спала. Девушке однозначно повезло больше, раз ей удалось заснуть после всего произошедшего. Однако, с другой стороны, Амико могла попросту завалиться спать без задних ног из-за дикой эмоциональной нагрузки, свалившейся на ее плечи неподъемным грузом.       Итадори тихо позвал ее по имени. Она не шелохнулась. Повторно звать спящую парень не стал. Пусть Нита и просила будить ее при любой необходимости, даже дураку было понятно, что сказано это было из вежливости. В реальности мало бы кто обрадовался подъему ни свет ни заря. Поэтому Юджи аккуратно присел на постель, благо, она была довольно большая, и улегся с краешку, поджимая пальчики на ногах, которые остались снаружи кокона из одеяла. Амико не была Чосо и заменить его никогда бы не смогла, однако в тот самый вечер юноша разглядел в них нечто схожее. Это сложно было описать словами, легче было довериться чутью. От них исходила похожая аура. Что-то неосязаемое, но четко ощутимое нутром.       Разглядывая умиротворенное лицо Ниты, Итадори подмечал небольшие сходства в их поведении. Они одинаково проявляли заботу в виде помощи в повседневных делах и моральной поддержке своим присутствием. В трудные моменты от них не услышишь длинных речей и море успокаивающих слов. Им привычнее сказать одну короткую фразу, вложив в нее огромный смысл. Этим двоим не свойственна агрессия и ярое показушное желание сберечь от всего мира. А еще от них обоих исходила атмосфера домашнего уюта. Рядом с ними Юджи чувствовал себя защищенным, подобно маленькому мальчику, укрывшемуся в родительских объятиях. И если руки Чосо были похожи на нерушимую железную стену, то ладони Амико создавали прочный стеклянный купол. И там, и там юноша ощущал себя в полной безопасности, несмотря на их огромную разницу. Оттого Итадори не удержался, сгребая покоившуюся на простыне маленькую ладошку. Она была теплая и мягкая, а кожа была приятной на ощупь.       Обретенное чувство спокойствия и защиты, наконец, позволило Юджи сомкнуть глаза и отправиться в мир грез, напоследок подумав о том, почему его брат иногда был таким слепым идиотом.

***

      В лучах солнца бетонные стены здания казались бледными и безжизненными. В пустых коридорах с наступлением утра изредка можно было встретить пациентов, которым позволяли встать с койки и прогуляться по территории больницы. Итадори отступил влево, давая проехать больному в коляске, и поравнялся с новоиспеченной знакомой. Она была крайне удивлена находке на соседней подушке после пробуждения, однако понимающе приняла этот жест и не стала вгонять мальчишку в краску. Чосо не раз упоминал о проблемах младшего брата со сном, поэтому найти сопящую мордашку рядом оказалось не так страшно.       На стойке регистрации они узнали палату, в которой находился поступивший. Блуждая по бесконечным извилистым коридорам, парочка наткнулась на закрытые двери с большой надписью «Реанимация». Проход обычным посетителям туда был строго запрещен. Проскользнуть внутрь не представлялось возможным, потому что двери были закрыты на электронный замок с ключом доступа в виде персональной карточки медицинского работника.       Глаза Юджи пытались отыскать хотя бы одну живую душу в небольшом прозрачном окне. За дверью находилась только пустота. Будто там и вовсе не было никого, кто бы подавал признаки жизни. От подобного сравнения парень нервно сглотнул.       — Что будем делать? — спросила Нита, присаживаясь на лавочку у стены. Ее руки крепко держали пакет с купленными мандаринами, которые Чосо любил до безумия.       — Найдем доктора либо кого-нибудь еще, — твердо ответил Итадори, не прекращая попытки усмотреть малейшее шевеление за стеклом.       Спустя какое-то время ему и правда удалось приметить силуэт, возникший в коридоре по ту сторону. Он направлялся сюда. Во избежание недопониманий, юноша присел рядом с девчонкой и покорно выжидал, когда дверь откроется. Злосчастная минута тянулась вечность, если не больше. Итадори успел похрустеть всеми пальцами и прикусить щеку от нервов, пока защита не издала характерный писк и человек в белом халате не появился здесь. На вид ему было не больше сорока. Высокого роста и солидной внешности. Он держал в руках папку с документами, а пальцами левой руки вертел металлическую ручку с гравировкой, сделанной под заказ.       — Простите, — заметив мужчину, Юджи подорвался с места и загородил проход. Взгляд упал на бейджик, висевший на груди доктора. Это был лечащий врач брата. Он запомнил его фамилию со стойки регистрации. — Мой брат вчера поступил к вам. Можем ли мы увидеть его?       — Палата?       — Сто семнадцатая.       — Чосо, значит…       Мужчина задумчиво посмотрел на бумажки в руках и по непонятной причине не спешил с ответом. Он пристально изучал небрежные записи, словно пытаясь найти что-то важное или же как можно сильнее оттянуть момент продолжения разговора. Итадори повторил вопрос, решив поторопить врача. Тот как-то удрученно выдохнул, но все же сказал:       — Боюсь, пока это невозможно. Пациент так и не приходил в сознание. Пульс слабоватый, но давление более-менее в норме. Болел ли он чем-то серьезным в детстве?       — Нет… не думаю, — с нотками неуверенности в голосе произнес парень. На его памяти Чосо никогда не болел чем-то страшнее обычной простуды, да и ее спокойно переносил на своих двоих, в редких случаях оставаясь лежать в постели. Хотя можно ли было утверждать то, что видел Итадори, зная привычку старшего строить из себя сильного и независимого? Возможно, и было что-то серьезное, о чем брат не рассказывал и тщательно скрывал. Юджи надеялся, что это было ничуть не больше, чем его собственная паранойя.       — Приходите через несколько дней. Может быть, он придет в себя, хотя я лично в этом не уверен, — доктор направился дальше по коридору, однако ему снова перегородили путь. Паренек пристально смотрел в глаза напротив и рвался сказать все, что вертелось у него на языке. Все те эмоции, что он пережил за тот чертов день, все мысли, которые одолевали его полночи, все страхи, что успели закрасться в сердце. Он не понимал, как мужчина продолжал оставаться настолько спокойным, видя, в каком состоянии находился Чосо по прибытии. Одни только слова медсестер о том, что брат уцелел чудом, говорили о многом. Из-за этого волосы на затылке становились дыбом, а по венам проходился разряд тока. Мальчишка откровенно не понимал, где же затерялись его душа и сердце. Ведь… никто не исключал факт того, что они могут больше никогда не увидеться. И сейчас, стоя прямо перед ним, врач спокойно заявлял прийти попозже. От накатившей злости ладони безвольно сжались в кулаки.       — Извините, что отвлекли вас. Мы действительно лучше пойдем, — понимая, что пахнет жареным, Амико встала между ними, положив пальцы на чужую ладонь. Она успокаивающе поглаживала костяшки большим пальцем и пыталась увести паренька в сторону.       — Рад, что мы друг друга поняли, — мужчина поправил очки на переносице и обошел парочку. Его шаги издавали ритмичный звук, с каждым разом становясь все тише и приглушеннее. Девушка подняла глаза на Юджи. Там плескалась злость и обида, что было совсем не удивительно. С одной стороны, Нита понимала и полностью разделяла его чувства, с другой — как бы это грубо ни звучало, Чосо был не единственным, кому была необходима помощь врачей, и лишнее время, потраченное на одного пациента, могло стоить жизни второму человеку. Соль дилеммы заключалась в том, что этим другим человеком мог оказаться и сам Чосо. Тогда вопрос снова возвращался к важности и ценности настоящего. Случись что-то непредвиденное, шанс увидеться с ним пропадал безвозвратно.       — Когда мой брат умрет, вы с таким же хладнокровием скажете прийти попозже забрать его начавшийся разлагаться труп? — процедил сквозь зубы Итадори, не оборачиваясь. Этого и не потребовалось. Шаги вдруг прекратились. Боковым зрением Амико заметила, как силуэт вдалеке замер на месте. Услышанное бросило ее в дрожь. Как вообще Юджи смог произнести такое вслух? — С таким же спокойствием вы вручите свидетельство о смерти и предложите полюбоваться на брата на могильном камне? — голос парнишки в конце осекся. Ему было нестерпимо больно произносить настолько ужасные вещи, однако он пытался достучаться до того, в чьих силах было ему помочь. Пусть и столь отвратительным способом. Других вариантов Итадори не видел, да и прекрасно понимал, что кулаками желаемого не добьешься. Он мысленно поблагодарил Ниту за ее присутствие и нежные ладони, с опаской державшие его запястье.       — Я проведу только одного из вас, — неожиданно произнес врач.       Парень, так жаждущий этой фразы, отказывался верить в происходящее. Это больше походило на больное воображение, мечтавшее услышать заветные слова. Он точно бредит, подумал Юджи, но удивленное лицо девчушки дало повод усомниться в галлюцинациях. Бетонные стены, окрашенные в белый цвет, выглядели подлинно. Запах медикаментов, забившийся в ноздри, чувствовался всеми рецепторами носа. Ускоренное биение сердца указывало на самую настоящую реальность, а не на плод навязчивого желания. Он правда не спит. Неужели жизнь в кой-то веки прислушалась к его мольбам? Выглядело все еще до жути подозрительно, однако слух уловил уже знакомый писк двери и приказной тон пройти за мужчиной. Амико легонько подтолкнула парня в спину и подняла вверх уголки губ. Как бы сильно ей ни хотелось увидеть Чосо, здесь были люди, кому эта встреча была намного важнее. Она проводила их взглядом и присела на лавочку. Ладонь до сих пор сжимала пакет с мандаринами, которые девушка попросту забыла отдать Юджи. Грустный смешок непроизвольно слетел с девичьих губ.       Атмосфера отделения реанимации была совершенно иной, нежели во всей остальной больнице. Здесь было темновато даже для солнечного дня, а по коридору витал стылый воздух. От него по спине пробегали мурашки. Проходя мимо палат, Итадори украдкой заглядывал в продолговатые окна, что выходили внутрь небольших комнат. Они были уставлены различными приборами. Некоторые из них мигали, некоторые — издавали неприятные монотонные звуки, похожие на жужжание или писк. И везде по центру располагались койки с прикованными к ним пациентам. Им не хватало усилий даже приподняться на кровати, потому около ладоней лежали специальные кнопки для вызова медсестер. Элементарные вещи по типу хождения в туалет и питания выполнялись с помощью работников. В голове это представить было почти невозможно. Хотя нет, скорее очень тяжело, ведь Юджи коробило только от одной мысли о том, чтобы оказаться на их месте. Стать безвольной тушей, вызывающей лишь жалость и сострадание. Чувство слабости и беспомощности юноша ненавидел особенно, поэтому секундная неконтролируемая фантазия вызвала в нем нешуточную тревогу.       — В палату заходить запрещено, так что стоим снаружи, — остановившись напротив одного из окон, проговорил доктор. Он обратил взгляд внутрь комнаты. — Я даю тебе пять минут. Не больше.       Итадори не сразу решился сделать так же. Его что-то останавливало, словно предостерегая от того, что могло открыться перед ним. Неизвестность пугала, однако трепещущее в душе желание увидеть брата взяло верх. Глаза моментально округлились, а сердце пропустило удар. Даже самое извращенное воображение не могло и близко передать весь ужас представшей картины. Неподвижное тело покоилось на больничной койке, увитой датчиками, капельницами и окруженное странным медицинским оборудованием. На них красным цветом горели различные цифры и мигали лампочки. Трубки катетера тянулись от аппарата искусственного дыхания и крепились вплотную к осунувшемуся, будто исхудалому лицу. Чосо было невозможно узнать. От привычного образа брата осталась лишь вытатуированная полоса, что частично выглядывала из-под повязки на носу. Его вечно растрепанные черные прядки были спрятаны под слоями бинта, как и половина лица, скрытая под толстой повязкой на нижней челюсти. Кожа непривычно бледная, усыпанная множеством гематом. Такое зрелище однозначно не для слабонервных, к числу которых Юджи никогда себя не причислял. Увиденное заставило его пересмотреть свое мнение на этот счет.       Ноги заходились покалывающей дрожью, а к горлу подступал приступ тошноты. Глаза застилала мутная влажная пелена, челюсти подрагивали и стучали друг о друга зубами. Воздух отказывался поступать в легкие, вынуждая через силу делать болезненные вдохи. Ужасно. Отвратительно. Это было намного страшнее, чем все фильмы ужасов вместе взятые. Здесь не поставить кино на паузу, не отмотать назад и не вытянуть непонравившуюся кассету из проигрывателя. Зажмуренные веки не помогали укрыться. Пусть глаза видели лишь темноту, уши все еще улавливали мерзкий писк медицинских приборов. Ладони, что были прижаты к ушам, тоже не спасали. Нос продолжал улавливать удушливый запах лекарств. Кошмар наяву, сбежать от которого было невозможно.       — П-почему? — только и смог выдавить сквозь сжатые челюсти перепуганный юноша.       — У меня был сын. Мальчишка еще, чуть помладше тебя. Глуповатый, но с горячей головой. Таких называют обычно душой компании. Хорошим он парнем рос, добрым и отзывчивым. Готовым помочь любому. Только вот подонкам, напавшим на него, было без разницы, каким он был человеком. Ему проломили череп, сломали руки и ноги, а затем бросили умирать среди мусорных баков. Его нашли жильцы дома, что был неподалеку. Вызвали скорую, доставили в реанимацию. Врачи боролись за невинную жизнь до последнего, но спасти его не удалось. Тогда я задавался точно таким же вопросом. Почему выбор пал именно на него? Почему мой сын заслужил такой ужасной смерти? Прошло столько лет, а ответа мне так никто и не сказал, — стеклянные глаза мужчины уставились на замершего в ужасе паренька. — Ты спрашиваешь, почему я решил помочь тебе, несмотря на правила? В тот роковой день у меня не было и шанса увидеться с сыном напоследок. Не хочу отбирать этот шанс и у тебя.       Доктор перевел взгляд на пациента, чей пульс немного колебался на экране. Его мало трогали беззвучные всхлипы рядом, ведь веских причин на то он не видел. Наверное, это был отпечаток многолетней работы в подобной атмосфере, где коридоры ежедневно наполнялись жалобными воплями и радостными выкриками, предсмертными вздохами в одиночестве и резвыми шагами навстречу дорогим сердцу людям. Контрастный коктейль из чувств и эмоций, который опытные специалисты должны выпивать не поморщившись. Иначе трезвость ума в тот же момент покинет голову, а этого им, работникам охраны здоровья, никак нельзя допускать.       — Больничный лист у твоего брата немаленький. Пробит череп, сломан нос и нижняя челюсть, а также восьмое и девятое ребро. Многочисленные ушибы на руках и ссадины по всему телу. Ему действительно повезло выжить. Только вот сейчас, стабилизировав состояние, шансов у него намного больше, чем было у моего сына. Нужно лишь время и терпение. Желания жить, думаю, у него и так хватает.       — Если его жизни ничего не угрожает, тогда почему вы согласились провести меня сюда?       — В редких случаях людям отшибает память, и они не помнят даже самих себя, не то что родственников и друзей. Кто знает, возможно, таким ты видишь его правда в последний раз. Точно можно будет сказать лишь тогда, когда он придет в себя. Сейчас же загадывать не имеет никакого смысла. — врач на минуту замолчал. Он вновь прошелся глазами по фигуре пациента и лишь затем продолжил: — Лучше вам позаботиться о средствах. Его продержат здесь, как минимум, месяц. Поддержание состояния, лекарства, процедуры и оздоровительная терапия влетит в копеечку. Так что настоятельно рекомендую уже начать собирать круглую сумму.       — Я вас понял.       Отведенные пять минут, пролетевших так незаметно, подошли к концу. Мужчина вывел парнишку из отделения и отправился дальше по делам, напоследок сказав прийти через пару дней. Брат может очнуться к этому времени.       — Как там Чосо? Он в порядке? Насколько все плохо? — завидев в дверях парня, Нита налетела с расспросом. Лучики надежды, блестевшие в зрачках, угасли, стоило ей взглянуть в чужие опустошенные и заплаканные глаза.       Не растрачиваясь на лишние слова, Амико притянула к себе мальчишку, заключив трясущиеся плечи в крепкие-крепкие объятия. Ладони бережно поглаживали широкую спину, а объемная прическа позволяла спрятать припухшее лицо от всего враждебного мира. В ответ Юджи неразборчиво шептал куда-то в шею о том, что увидел за дверьми, о состоянии Чосо, о времени и деньгах. Местами лепет превращался в сплошные завывания, из-за которых суть полностью терялась, но девушка терпеливо утешала Итадори и старалась вникать в ключевые моменты. Сказанное вызывало двоякие чувства и подталкивало к тому, чтобы и ей поделиться важным. Она мысленно попросила прощения у Чосо за то, что не сдержала язык за зубами.       — Чосо хранил это в секрете, но, мне кажется, сейчас не то время, чтобы отмалчиваться. Есть кое-что, что тебе нужно знать, Юджи.

***

      В такси парочка ехала не произнося ни звука. Отвернувшись к окнам, они разглядывали городские улицы и лица мельтешащих прохожих. Серые, как и этот город. В голове Юджи все еще не укладывалось то, о чем рассказала Нита. С каждым новым днем брат казался ему все более и более незнакомым человеком. А было ли вообще что-то правдивое, о чем знал младший? Казалось, что нет. В ладони парень вертел старенький раскладной телефон. Корпус был слегка потерт, а по краям виднелись небольшие царапины. Это была раскладушка брата. Его отдала Амико, когда они вышли из больницы. Каким-то образом ей удалось стащить его с места преступления. Было ли это правильным решением, не знал никто. Возможно, он бы помог следствию в поисках преступников, что напали на Чосо и ограбили магазин. Но, пролистав историю звонков, Итадори засомневался в его ценности как улики. Забитых контактов было немного, пару несохраненных номеров, последние исходящие звонки поступали Ните. В сообщениях тоже ничего подозрительного. Пустая бесполезная вещь для следователя. Видно, Амико смекнула это раньше, потому и прибрала телефон с кассы, решив передать в руки младшего. Так у него будет хотя бы возможность созвониться с кем-то в случае необходимости, за неимением собственного смартфона.       Родная комнатушка встречала привычной тишиной и сквозняком, тянущимся по полу и подмораживающим ступни. На матрасе лежала скомканная простынь, стол был закидан тетрадями с выполненным домашним заданием. Юноша не был дома всего один день, однако казалось, словно здесь никто не жил уже много лет. Будто жильцы в панике побросали дела, которыми увлеченно занимались, и сбежали отсюда в неизвестном направлении. Отчасти, так и было.       — Извини за беспорядок, — промямлил Юджи куда-то за спину, где девушка еще снимала в проходе обувь. Она аккуратно поставила ее в угол прихожей и повесила куртку на крючок. — Ты не голодна?       Парнишка заглянул в холодильник. Ничего, кроме кастрюли с трехдневным рисом и упаковкой овощей, он не нашел. Чем-то подобным даже было стыдно угощать, вспомнив, какой вкусный завтрак приготовила ему Нита. Чашка слипшейся каши и рядом не стояла с горячими тостами, зеленым чаем и приправленной яичницей. Стало как-то неловко. К счастью, девчушка вежливо отказалась от еды, ссылаясь на плотный завтрак, еще не успевший перевариться. И следом она напомнила причину, из-за которой они приехали сюда сразу же после визита к Чосо. Она была права. Не время отвлекаться.       Пока Амико любезно прибиралась в квартире, Итадори тщательно осматривал каждый ее уголок. Искомое точно бы не лежало на видном месте, учитывая, что парень ни разу на него не наткнулся за столько лет. Собственно, о самом его существовании он тоже ничего не знал. Найденный носок под перевернутым матрасом мало смахивал на их цель, как и старые тетради старшего еще со школьных времен. Непонятно было, зачем он их хранил, но они однозначно навевали чувство ностальгии. Чуть пожелтевшие и заляпанные, с местами оторванными клочками бумаги. Оказывается, Чосо был довольно прилежным учеником, пока ему не пришлось кинуть школу из-за необходимости зарабатывать. Может быть, не поступи жизнь с ними так по-скотски, у брата был бы шанс отучиться в престижном университете страны и стать первоклассным специалистом. Пролистывая конспекты, Юджи задумался, а была ли вообще у Чосо мечта? Кем он хотел стать, когда так старательно выводил буквы в тетрадях? Кого погубила внезапная нужда в деньгах и семилетний мальчишка, забота о котором полностью легка на подростка? Вопросов было слишком много. Они разбивались о пошарпанные стены захудалой комнатушки, так и не дав никаких ответов.       Выпотрошив до основания комод в прихожей, среди потрепанных шмоток Итадори отыскал конверт, замотанный в одну из старых маек брата. Он давненько ее не носил, хоть и говорил, что она была его самой любимой. По всей видимости, из-за провокационного принта в виде нецензурной надписи, сделанной собственноручно.       — Эй, Нита. Кажется, нашел.       Девушка закончила с застиланием постели и присела на ее край рядом с Юджи. Он повертел бумажный сверток с руках. Ничего необычного. Только чуть размытая от времени надпись «Брату» в углу прямоугольника. Пальцы немного подрагивали от волнения, но все же открыли конверт. Изо рта случайно вылетело ругательство. Парень не припомнил бы, чтобы когда-то в жизни видел так много денег. Хоть бумажки были небольшого номинала, их общая сумма наверняка была огромной. Вытряхнув содержимое на простынь, ребята принялись считать. Они раскидывали купюры по номиналу, пока не наткнулись на сложенный вдвое кусок листа в линейку. Он был таким же пожелтевшим, как и те, что в исписанных старшим тетрадях. Итадори развернул его и, пробежав глазами по первой попавшейся строчке, замер в растерянности. Почерк был знаком, а отличительное написание некоторых черт так и кричали о личности автора.       «Юджи,       Если ты читаешь это письмо, значит, стал уже совсем взрослым. Как быстро пролетело время и вот, ты уже закончил старшую школу. Поздравляю! Ты потрудился на славу. Пусть это послужит тебе подарком и даст возможность поступить в университет, о котором ты мечтаешь. Не волнуйся о расходах на учебу, здесь определенно должно хватить на пару лет (если ты, конечно, не собираешься учиться в самом дорогом универе хехе~). За это время я успею насобирать еще денег, так что не забивай себе этими вещами голову и хорошо учись.       Знаешь, на нас свалилось столько дерьма, что поначалу я даже не знал, как быть. Пришлось бросить школу, а то мы бы совсем пропали. Сейчас же я получил первую зарплату. Тут немного, но я уже отложил часть. Думаю, к твоему совершеннолетию успею накопить нужную сумму. Нет, я уверен, зря что ли написал прошлый абзац? Выглядело бы глупо, окажись тут пара сотен йен, правда? Я обязуюсь сдержать свое обещание, иначе можешь мне хорошенько навалять. Ты ведь у меня тот еще задира.       Как-то странно осознавать, что ты прочитаешь это через много лет. Возможно, к тому времени тебе уже будет не нужна моя помощь, но в глубине души я все-таки надеюсь на обратное. Я ведь твой старший брат, в конце концов. Пусть даже в посредственных мелочах, давай мне вспомнить хотя бы иногда об этом. О большем просить не буду, честно-честно.       Береги себя, Юджи, навечно мой маленький любимый братишка.»       — Что такое? — перепуганная Амико подскочила с места, усаживаясь на корточки напротив парнишки. Тот внезапно зашелся в приступе душераздирающего плача и спрятал намокшее лицо в ладонях. К сожалению, это не спасало от вырывающегося из горла жалобного воя. Словно подбитое животное, Юджи скулил и завывал, терпя адскую боль. Помятое в пальцах письмо намокало от соленой влаги, которая не переставала литься из вмиг покрасневших глаз. В груди нещадно болело, будто оттуда живьем вырвали кусок плоти, оставив только израненное сердце биться в бешеном ритме. Ноги рвались бежать в больницу. Туда, где бездвижно лежал единственный родной человек. Так не должно было случиться. Не должно! Итадори не должен был находить это письмо, не должен был читать эти строки. Все должно было случиться по-другому. Намного позже и при совершенно других обстоятельствах. Жизнь в очередной раз смешала все карты и с садистским удовольствием наблюдала, как маленький глупый мальчишка давал себе обещание все исправить. Ради Чосо. Ради его любимого старшего брата.