***
Дни сменяли друг друга с бешеной скоростью. Возможно, из-за круговерти, в которую попал Юджи, стоило ему покинуть больничный коридор. Найденных денег оказалось недостаточно. Лечение Чосо затягивалось предположительно еще на несколько недель, что только увеличивало итоговую сумму за нахождение в больнице. С одной стороны, это несомненно шло ему на пользу. Будь у Чосо развязаны руки, он бы при первой возможности рванул горбатиться с утра до ночи, наверстывая упущенное. С другой же — тяготы взрослой жизни перекладывались на плечи юного парнишки, который о денежных проблемах имел лишь общее представление. Его скудных сбережений, по случайности найденных в старом шмотье, едва ли хватало покрыть и сотую часть расходов. Финансовая помощь Амико также не смогла собрать нужную сумму. На нескромный вопрос, откуда у нее столько припрятано, девушка невнятно отвечала что-то про черный день и всякий случай, уверяя, что ее кошелек при этом никак не пострадал. Врала и не краснела. Итадори это видел, однако переубедить новоиспеченную подругу не смог. Нита как мантру повторяла то, что Чосо тоже для нее очень важен и дорог, потому не останется в стороне и поможет, чем сможет. Паренька коробило от двояких мыслей по этому поводу, но в итоге он был благодарен за помощь. Так в спальном комоде в одном из ящиков был спрятан конверт с большими деньгами, а некоторые из вещей Юджи временно перекочевали из родной крохотной комнатушки в просторную гостиную. В тот же вечер парочка засела за столом, ища в интернете вакансии для Итадори. Инициатива исходила от него самого, хоть и была вызвана необходимостью. Сложившиеся обстоятельства вынуждали полночи просматривать предложения и отсеивать неподходящие. По большей части, из-за самого Юджи. Мальчишка даже без школьного образования, опыта работы и особых навыков был незавидным товаром на бирже труда. Ставки, за которые хорошо платили, не были доступны даже Амико, что уж было говорить про паренька. Приходилось соглашаться на худшее из предложенного, однако и там не обходилось без сложностей. Обивая пороги день за днем, Итадори получал либо отказ, либо сухое обещание связаться с ним попозже. Толика надежды все-таки сияла бы в его наивной душе, если бы Нита не объяснила истинное значение подобной фразы. Всему виной, как считал юноша, были еще не зажившие ссадины на ладонях и лице, которые он успел заработать на днях. Если до собеседования работодатели еще соглашались встретиться, то после с серьезными минами качали головами. Понятное дело, кому нужен на работе человек, лицо которого говорило явно не о наличии дома сердитой стаи кошек. Со своей стороны девушка тоже пыталась выбить местечко для Юджи. Расспрашивала знакомых и коллег о заведениях, где требовались бы сильные толковые парни. Хоть парочку дельных предложений она и получила, разбивалось все о возраст Итадори. Никому не было резона брать под свою ответственность семнадцатилетнего мальчишку. Даже в клубе, где работала она сама, договориться с начальником не получилось. Он наотрез отказался брать несовершеннолетнего в ночное заведение. Его ярое законопослушание откровенно смешило Амико, ведь миловидным школьницам отказы слышать не приходилось. Задерживались они, правда, ненадолго, не выдерживая наглости и самонадеянности мужчины, годившегося им в отцы. Отвратительное зрелище. Порой, она серьезно задумывалась над тем, что держало ее в этом пропащем заведении, и не находила ответа, откладывая поиск истины на потом и надевая униформу с неудобными туфлями, от которых постоянно оставались натертости и мозоли. Беспрерывная морока с вакансиями все же привела к результату. Счастливая случайность помогла встретиться двум нуждающимся людям. Одному из них требовался работник на вечернее время, другому — возможность заработать. И первым из них оказалась госпожа Кавата. По доброте душевной она взяла Юджи на подработку, сетуя на себя и своего мужа из-за случившегося с Чосо. Женщина давно уговаривала супруга поставить хотя бы камеры, чтобы в подобных случаях легче было найти нарушителей, да и в общем обезопасить место как для покупателей, так и для продавцов. Муж наотрез отказывался тратить деньги на то, что не принесло бы выручки, чем и поплатился за свою жадность. Двое продавцов сразу же уволились после новостей о Чосо, опасаясь за собственные жизни. Из-за нехватки человек магазин пришлось временно прикрыть, отчего бизнес потерпел убытки. К счастью, спустя несколько недель к ним заглянула парочка студентов с поиском работы на неполный день. Это отчасти спасало. Следом за ними невзначай пришел и Юджи, совсем отчаявшийся и готовый услышать очередной отказ. Он даже подумать не мог, что в круговороте одинаковых дверей с колокольчиком наткнется на магазин, в котором напали на брата. Адрес, указанный в вакансии, знакомым не показался, потому, завидев госпожу Кавату, паренек искренне удивился. За непродолжительным разговором с женщиной и подписанием некоторых документов, они обсудили последние новости, тяжелые времена для их семейного бизнеса, а также Чосо, который медленно, но верно шел на поправку. Кавата попросила Итадори передать ему глубочайшие сожаления за произошедшее и скорейшего выздоровления. Парнишке же перепала пара свежеиспеченных кексов с грецким орехом внутри. В ответ женщина получила много хвалебных слов об ее кулинарном мастерстве и отменном вкусе любых сладостей, которыми она угощала брата. Договорившись выйти со следующего дня, юноша попрощался в госпожой Каватой и, зайдя по пути в ближайший супермаркет, отправился дальше. У него оставалось еще одно важное дело на сегодня. Бледные стены, ставшие чуть ли не родными, уже не рябили в глазах, а от резкого запаха препаратов не свербело в носу. Он на автомате поздоровался с медсестрой за стойкой регистрации, скрывшись за дверью, ведущей на лестничный пролет. Прыжками через две ступеньки добрался на нужный этаж и дошел до палаты. Юджи уже порывался войти, как уловил незнакомый мужской голос из-за двери. Он о чем-то расспрашивал брата, сам говорил кратко и серьезно, порой даже слишком сухо. Это не был лечащий врач или кто-то из медицинского персонала. Парнишка за ежедневными походами сюда уже выучил каждого. Не осмелившись вмешаться в диалог, Итадори присел на лавочку и стал дожидаться, пока незнакомец покинет палату. Пальцы теребили ручки пакета, в котором лежали мандарины. Спелые, яркие и наверняка очень вкусные. Точно как и подаренные кексы. Проверять Юджи не стал ни то, ни другое, решив фрукты с одним из угощений оставить Чосо, второй же кекс отдать Амико. Она такие еще не пробовала, в отличие от него. Кстати, надо было не забыть зайти снова в магазин на обратном пути и купить список продуктов, который попросила девушка, впопыхах собиравшись на работу и всовывая Итадори в руки бумажку с перечнем и деньги с запасом на покупки. Слова о том, что он может сам заплатить за еду, Нита и слушать не хотела, аргументируя это тем, что она в этом доме хозяйка. Спорить с ней юноше хотелось меньше всего, ведь как-то раз ему посчастливилось застать ее разборки с кем-то телефону. Порой, Амико выглядела поистине устрашающе. Дверь в палату неслышно отворилась. В коридоре показался человек в униформе. Он был среднего роста, чуть седоват — светлые пряди выглядывали из-под его фуражки — суровый и немного пугающий резкими чертами лица. Мужчина исподлобья взглянул на мальчишку, хмыкнул и пошел на выход, небрежно размахивая документацией. Юджи с некой опаской смотрел полицейскому вслед, пока тот не скрылся на лестнице. Доверия он не вызывал. В палате было прохладно. Настежь открытая форточка впускала прохладные порывы ветра внутрь, отчего по полу стелился холодок. Зайдя в комнату, парень поежился. Чосо стоял у окна и задумчиво разглядывал открывавшийся перед ним вид, за столько времени успевший изрядно поднадоесть. Те же жилые дома напротив, те же редкие деревья на территории больницы, те же пациенты с одинаковой песней про болячки и старость. Чосо казалось, его по ошибке положили в пансионат для людей преклонного возраста. Разговоры на лавочке с ними были безусловно душевные, только слушать одно и то же в сотый раз выбивало из него всякий настрой на длительный монолог о давней молодости и прожитых годах. Занятно было бы узнать, насколько забывчивым и ворчливым он сам будет в старости. И будет ли кто также терпеливо выслушивать уже давно знакомую всем историю о таком далеком и почти забытом. Размышления прервал Итадори, подойдя со спины и слегка приобняв. Он осторожничал, потому что помнил указания доктора об отсутствии всяких нагрузок на организм. — Я же просил не приходить так часто, — с улыбкой произнес Чосо и повернулся лицом. Его ладонь легка на макушку и чуть потрепала мягкие прядки. — Сам же говорил, что умираешь тут от скуки, — буркнул парнишка. — Или ты уже влился в компанию неудержимо веселых стариков? — Не дождешься, — непроизвольно издал смешок старший. — В мои годы только цвести и пахнуть. — Ну да, из тебя ведь вырос знатный лопух, — теперь пришла очередь за хохотом Юджи. Парень оставил гостинцы на тумбочке у кровати и сел на ее край. Она была мягкая и просторная. Неудивительно, что синяки под глазами у брата заметно уменьшились. Спать в такой постели было одно удовольствие, если бы только кровать не стояла посреди больничной палаты. Говоря о лице Чосо, оно и правда стало выглядеть свежее. Частично повязки уже сняли. Оставались лишь на челюсти и голове. Аппараты, издававшие неприятный ритмичный писк, убрали пару дней назад, убедившись в отсутствии надобности. Пациенту разрешили вставать с кровати, совершать недолгие прогулки на свежем воздухе и разминать залежавшееся тело. Рекомендациям врача парень был безумно рад, так как постоянное лежание в четырех стенах сводило с ума. Еще немного, и он бы начал от ничегонеделания разговаривать сам с собой. В такие моменты здорово спасали ребята, приходившие навестить. Хоть Чосо и возмущался пустой тратой чужого времени, в душе был несказанно рад увидеть в дверном проеме белокурую макушку или взъерошенные прядки. Нита заходила либо к обеду, перед этим отоспавшись после ночной смены в клубе, либо иногда составляла компанию Итадори, который забегал после школы. К слову говоря, за все время живя у нее он ни разу не прогулял занятия. Чосо попросил лично проследить за посещаемостью в его отсутствие. Изредка и Амико вспоминала школьную программу, помогая мальчишке с домашним заданием, когда тот слишком долго ломал голову над учебником. Да уж, она бы и не подумала, что когда-то ей вновь придется читать заумные книжки и пытаться понять непонятное. В этом они с Юджи были похожи. Ей нравилось проводить время с этим парнишкой, видеть его улыбку и вместе с ним потихоньку отходить от случившегося. Все постепенно возвращалось на круги своя, вводя небольшие корректировки в их привычную жизнь. Парни вышли на улицу. Просьба исходила от Чосо. Они неспешно прогуливались вокруг здания, делясь тем, как прошел день. По большому счету, говорил в основном Итадори, потому что ему действительно было чем поделиться. Поиски работы, которые наконец-то увенчались успехом. Брат с улыбкой слушал о словах госпожи Кавата и мысленно благодарил ее за возможность для Юджи подработать. Дружба с Нитой, эта девчонка плотно запала ему в душу. Не согласиться с этим Чосо не мог. Она была такая, шла напролом прямиком в сердце и заседала там прочно и необратимо. Забавляла различными историями и окружала заботой близких людей. Порой злилась и могла стукнуть по плечу, что, конечно же, почти не ощущалось. Временами смешила и безостановочно тараторила, а бывало молча прижималась, чтобы утешить или же самой попросить утешения. О новых ссадинах, заклеенных пластырем, Итадори решил умолчать. Старший же, в свою очередь, не решился портить умиротворенную атмосферу разговором на извечно щепетильную тему для них обоих. Нетрудно было догадаться, откуда взялся лиловый синяк на скуле. А говорить об этом более чем бессмысленно. На прощание Чосо потрепал макушку брата и попросил не сильно докучать Амико с учебой и думать своей головой. На это младший фыркнул и гордо заявил, что и сам прекрасно справлялся с заданиями. Ну, почти сам. Только если иногда пользовался помощью зала, откуда девушка выкрикивала предполагаемый правильный ответ. Проследив за братом, пока тот не пропал из виду за главным входом, Юджи облегченно выдохнул. Обстановка складывалась немного менее оптимистичнее, чем он искусно вырисовывал для Чосо, чтобы старший лишний раз не волновался и не рвался быстрее убежать из больницы. Паренек не врал, скорее не договаривал, ведь все сказанное было чистой правдой. Он получил работу, исправно ходил в школу. Не всегда оставался до последнего урока, но все же. А еще сдружился с Амико, и спустя какое-то время неловкость между ними пропала. Здесь были опущены лишь маленькие детали. Например, что срок подходил к концу, а денег так и не собралось; что перед Нитой они в необъятном долгу, хоть девушка и открещивалась от любой компенсации за проживание в ее доме; что, несмотря на честную улыбку, Юджи постоянно сидел на нервах, без памяти обдумывая, как они будут жить дальше. Скоро Чосо выпишут, дав еще две-три недели на полную реабилитацию. Пока брат будет долечиваться, все взрослые дела, которыми с юных лет занимался старший, лягут тяжелым грузом на плечи Итадори. Надеяться на дальнейшую поддержку Амико было бы непозволительно. Она и так на безвозмездной основе поселила дома Юджи, полностью оплачивая его потребности на свою, откровенно говоря, не очень высокую зарплату. Если к ней на шею присядет еще и Чосо, то вряд ли девушка вытянет троих. Нужно было думать, каким образом обеспечить не только себя, но и брата до его полного выздоровления. А затем всячески помогать ему, потому что больше с утра до ночи Итадори его горбатиться не отпустит. У порога ляжет, дверь замурует, но не даст опять себя гробить. Хватит уже, наработался. Да так, что чуть на тот свет прямым рейсом не отправился. За роящимися мыслями парень и не заметил, как едва не столкнулся с офицером полиции, курившем за территорией больницы у ворот. Он вальяжно попивал кофе из пластмассового стаканчика и стряхивал пепел на асфальт. Его взгляд был прикован к сложенной вдвое газете в руке. А вид откровенно отталкивал, но интерес взял верх, и Юджи на свой страх и риск окликнул мужчину. — Вы же ведете дело Чосо? — М? — офицер, не отрывая глаз от занимательного чтива, машинально потряс головой, толком не вникая в суть адресованного ему вопроса. Он сделал глоток кофе и перевернул газету, чтобы дочитать статью из криминальной сводки. Парень повторил сказанное, подойдя поближе и устанавливая с полицейским зрительный контакт. Тот чертыхнулся и раздраженно цокнул. — Да, я, чтоб побрало этого Шимаду. На должности всего ничего, а уже возомнил из себя невесть что. Понадавал, блин, грязной работенки. Мужчина брезгливо скривил верхнюю губу, вновь отпив со стаканчика. Каждое его действие говорило о том, насколько ему осточертело заниматься подобной ежедневной рутиной. Все было одинаково, привычно и навевало неимоверную скуку. — Слушай, малец, если тебе делать нечего, то не докучай мне и свали подобру-поздорову. Как видишь, у меня много важных дел. — Читать прогноз погоды и колонку анекдотов теперь входит в обязанности полиции? — не выдержал Юджи, процедив сквозь зубы. На него упал взор уставших глаз с нависшими широкими бровями. Офицер лишь усмехнулся, не отвлекаясь от газеты. — Сказки про доблестных рыцарей на белых конях можешь найти в детской библиотеке, малыш. Там такие фантастические сюжеты. Эх, зачитаешься. — А вы, значит, тот самый вурдалак, охраняющий башню? — не скрывая презрения, буркнул парень. Обычно он не позволял себе хамского отношения в сторону незнакомых людей, однако этот полицейский выводил одним только видом. Надменный старый хрен, который относился к работе спустя рукава. Если бы дело касалось продавца или официанта, Итадори бы и бровью не повел. Всякое в жизни бывает, но в его понимании стражи порядка, от которых зависели жизни гражданских, уж точно не должны были вести себя таким образом. Это вызывало отвращение и разжигало внутри паренька огонек, жаждущий справедливости. — Как тебе угодно, — отмахнулся мужчина, выбрасывая окурок в стоящую рядом урну. — Однако тебе бы лучше повзрослеть и уяснить, что мы не в доброй сказочке живем, и все, в каком роде, мерзкие вурдалаки. Кто-то больше, кто-то меньше. — И даже мой брат? — возмутился Юджи. — Думаю, он скорее стал помехой, которую решили по-быстрому устранить. — Да как вы… — Послушай меня сюда, — полицейский не дал юноше договорить, на корню обрубая его пыл резким голосом. — Таких, как твой брат, у меня десятки. Каждый день, из года в год. Вот уже тридцать с лишним лет. Тысячи папок с макулатурой, которая еще десятки лет будет покрываться пылью и гнить в архиве участка. Нападения, шантаж, ограбления, изнасилования, убийства и прочие прелести реальной жизни. Кто-то дохнет, кто-то нет и идет добиваться правосудия. Однако удача улыбается немногим. Большинству из пострадавших жизнь поворачивается огромной жопой, в которую они как залезли, так и лезут дальше в поисках справедливости. И гребаная суть во всем этом, что не лезь они в эту задницу, то остались бы живы. Избитыми банкротами с психологической травмой на всю оставшуюся жизнь, но хотя бы живые. Не прикопанные где-нибудь в лесополосе и не найденные рано по утру всплывшими со дна реки, — мужчина затих на мгновение, чтобы перевести дух, и снова продолжил: — Можешь считать меня кем хочешь. Мне давно уже плевать. За столько лет работы я всякого наслушался от убитых горем женщин и мужчин. Я прочитал тысячи дел от обычных подростковых мелких краж до массовых жестоких убийств. Насмотрелся на изуродованные трупы тех, кто недавно обивал пороги участка, прося отыскать и наказать преступников. Их находили раньше и делали так, чтобы они больше никогда не открывали свои рты. Тихо и быстро, не оставляя за собой никаких следов. — То есть вы намекаете… — Я говорю предельно прямо. Вытянуть много из твоего братца не получилось. Он иногда путался в показаниях, да и говорил размыто. Сам наверняка плохо помнил, что произошло. Однако из всего, что мне удалось услышать, а также осмотра места преступления и допроса очевидцев, я могу сделать только один вывод. Здесь замешаны шестерки из какой-то преступной группировки. Чосо отмечал их странную одежду и схожие небольшие нашивки на куртках. По моему опыту, именно они, не успев толком нацепить отличительные знаки и вступить в банду, уже показывали, насколько крутые. Такие обычно занимались мелким разбоем или грабежом, запугивая народ в окрестностях подконтрольных группировке районах. Веселились на полную катушку, получив силу. Ловить их бессмысленно. Члены постарше отмажут, забашляв кругленькую сумму, или же мирно договорятся с начальством, обещая в ближайшее время сильно не буянить. Так что ярое желание усадить мерзавцев за решетку просто так не сработает, а дело будет просто-напросто висеть у меня на шее. Мой тебе совет, лучше бы тебе попридержать свою жажду справедливости для другого раза. Радуйся, что брат остался жив, и забудь все, как страшный сон. Здоровее будешь и ты, и он. Мужчина похлопал Итадори по плечу и с кряхтением уселся в рабочий автомобиль. Он кинул папку с записью его разговора с Чосо на соседнее кресло, выпил до дна кофе, от вкуса которого скривился, и включил рацию, оповещая усталым голосом свои дальнейшие действия. Его пальцы отстукивали по рулю незнакомую мелодию. Фуражка, так и норовившая сползти на лоб, покоилась на документах. Каждое его действие было размеренным и неспешным, словно он работал доставщиком пиццы и только что отвез последний заказ. Мерзкое и отвратное зрелище, которое не вызывало у Юджи ничего, кроме злобы. Услышанное до сих пор с трудом переваривалось в голове, совсем не сочетаясь с представлением самого парнишки о случившемся. Как он сможет просто взять и забыть все, что с ним произошло за этот чертов месяц? Как он выкинет из памяти образ полуживого Чосо, прикованного к постели? Как он перестанет слышать раздражающий писк приборов и громкий плач Ниты? Как ему перестать чувствовать мучительную боль в душе при одном только упоминании о той ночи? Совет, может быть, и хороший, однако ему так и не сказали, как им воспользоваться. Итадори бы с радостью забыл это как страшный сон, но, к сожалению, воспоминания так просто не исчезнут. Ничего не пройдет бесследно. Юджи навсегда запомнил перепуганное лицо Амико, когда открыл дверь крохотной квартирки, давящую неизвестность в ожидании конца операции Чосо, невнятные речи врачей о состоянии брата и смутные прогнозы его будущего, бессонные ночи и раздраженную кожу вокруг глаз из-за непрекращающихся слез и глупых попыток их скрыть. Парень не имел ни малейшего понятия о том, как это выбросить из головы, ведь стоило ему окунуться в мысли, им тут же овладевал омут из пережитых эмоций и потрясений. Машина с ревом тронулась с места, оставляя мальчишку стоять у тротуара и глядеть вдаль, провожая полицейский автомобиль. Ему безо всяких прикрас дали понять, что виновников никто искать не будет. Жестко и грубо убили надежду увидеть лица тех тварей, которые дали себе право обойтись так с родным ему человеком. Будь его воля, он бы превратил их физиономии с кровавое месиво, не оставив ни единого целого участка. Кулаки невольно сжались, короткими ногтями больно впиваясь в кожу. Итадори этого не ощущал. Он вообще мало что осознавал, стоя посреди тротуара и прожигая его пустым взглядом.***
Фильм, идущий по телевизору, был не более чем фоновым шумом. Актеры скверно отыгрывали свои роли, то и дело перебарщивая с эмоциями в неподходящие моменты. Их голоса слишком выделялись среди всего остального. Тем не менее, это ничуть не портило атмосферу совместного вечера. Даже наоборот, придавало некого шарма и уюта. За ежедневной суматохой Итадори и позабыл, каково это: непринужденно сидеть в компании Джунпея, оперевшись спиной на край кровати, и слушать его комментарии по поводу происходящего на экране; перебивать реплики героев хрустом чипсов и питьем холодной газировки; вытягивать затекшие ноги на коврике и запрокидывать голову назад, падая на мягкую постель. За прошедший месяц Юджи впервые чувствовал себя отдохнувшим. Из-за всей этой сумасшедшей беготни друзья редко пересекались вне школы. Итадори был занят личными проблемами, а Ёшино терпеливо ждал, пока ситуация уляжется в спокойное русло, и старался не трепаться про собственные, чтобы не нагромождать приятеля. Тот и так с трудом вывозил произошедшее. Усугублять его шаткое состояние не хотелось. Потому Джунпей молча выслушивал во время обеденного перерыва душевные терзания парня и пытался морально его поддержать. Выходило, по мнению Ёшино, хреново, мягко говоря. Ему сложно было подбирать нужные слова, да и смысла он в них особого не видел. Сколько бы благих речей он ни произнес, здоровее Чосо от этого бы не стал. Ровным счетом, как и Итадори, которого услышанная в сотый раз фраза «мне так жаль» или же «все будет хорошо» доводила до нервного тика. Джунпей это прекрасно понимал, потому без лишних слов составлял компанию на крыше, тихо выслушивал Юджи, а затем позволял прятать лицо в ткани своего пиджака, укрывая мальчишку от жестокости и безжалостности судьбы. Имей Ёшино возможность исполнить любое свое желание, он бы отдал такой шанс другу, чтобы в миг решить все его беды и горести. К сожалению, ничем подобным парнишка не обладал, отчего грустно поднимал уголки губ и усмехался как-то чересчур разбито. Порой, в этом мире чертовски не хватало магии. Этим вечером Джунпей не мог не заметить, как изменился взгляд друга. Было в нем нечто до тех пор неизведанное. Странная комбинация из приевшейся грусти и чувства боли, только с примесью чего-то незнакомого и слегка пугающего. На первый взгляд, все было как обычно. Они сидели вместе у него в комнате, пересматривали старые фильмы, диалоги из которых давно выучили наизусть, разбавляли просмотр кино фастфудом и редкой болтовней. Однако что-то Ёшино не давало покоя. Будто над их головами собиралась огромная черная туча, вот-вот готовая разразиться проливным дождем и вспышками молний. Знай парень, что догадки его оказались верны, он бы мысленно прикусил себе язык. — Я хочу встретиться с Накано. Джупней от удивления поперхнулся колой. Он с недоверием взглянул на юношу, ожидая, пока тот скажет, что это шутка. Итадори подозрительно долго молчал, а Ёшино отказывался верить его словам. Ему даже в самых странных снах бы такое не привиделось, не говоря уже о том, чтобы услышать такое в реальности. Видимо, за столько дней эмоциональных каруселей паренек изрядно вымотался и нес откровенную чушь, совсем не соображая и не отдавая отчет вышесказанному. Он точно переработался и нуждался в отдыхе. — Ты серьезно? — с недоверием поинтересовался Джупней, придвигаясь поближе, чтобы лично убедиться в адекватности друга. — Да. Я хочу с ним поговорить насчет одного дела. С губ Ёшино невольно слетело ругательство. Ему очень не нравилась эта затея, к которой, судя по голосу, Итадори относился весьма серьезно. Он определенно приложился головой о что-то твердое в их прошлой драке, которая произошла буквально на днях. Другой веской причины парень найти не смог. Нет, Юджи, конечно, вполне мог желать пересчитать этому подонку зубы, только вот лично он никогда с ним встречи не искал. Ждал, когда тот заявится первым, или же появится повод. Например, запекшаяся кровь на подбородке Джунпея или же синяки на его коленях, что и послужило точкой кипения в прошлый раз. Ёшино еще помнил то унизительное представление, которое заставлял его делать Накано перед кучкой таких же отбитых придурков. Узнал об этом и Итадори, когда спросил причину, почему приятель прогуливал физкультуру и наотрез отказывался переодеваться в спортивную форму. Прятал следы новых побоев, чтобы не доставлять Юджи лишних хлопот, коих у юноши было предостаточно. Друг по привычке своей никогда не злился на него, однако раздраженно фыркал, говоря, что Джунпей должен был рассказать об этом сразу, а не устраивать спектакль и играть в молчанку. В тот день после уроков Итадори отыскал Накано и хорошенько с ним переговорил. Правда, бесследно это для него не обернулось. Старшеклассник все же вмазал ему пару раз, вложив в удары всю силу. Закончились переговоры поставленным на место подонком, ноющим боком и раскалывающейся головой после неудачного падения. Вспоминая их последнюю встречу, Ёшино откровенно не понимал, зачем ему так приспичило увидеться с ним. Что было настолько важным, касательно Накано и его шайки хулиганов? Этот вопрос Джунпей повторил вслух. — Они могут мне помочь, — сухо ответил Юджи. — Да в каком месте тебе может помочь кучка моральных уродов? — Вот именно. Это кучка моральных уродов, но у которых постоянно в руках вертятся неплохие деньги. Они бы не натрясли со школьников на новые телефоны и прочие приблуды, а в том, что они подрабатывают в кафе или зоомагазине после уроков, я сильно сомневаюсь. Да и родители бы не расщедривались на таких пропащих детей. Не выглядят они как сынишки мажоров. Смекаешь? — Итадори резко повернулся к парню и твердо посмотрел в растерянные глаза. Его губы были сжаты в тонкую полоску, а пальцы теребили в районе колена ткань домашних штанов. Нервничал? Джунпей не мог сказать точно. — Я узнаю у них, где можно заработать. — Да ты рехнулся, Юджи! — неожиданно вскрикнул друг. — Ты хоть понимаешь, какой бред сейчас несешь? — А что ты предлагаешь, умник? — выплюнул со злостью Итадори, скривив верхнюю губы. — Я по счастливой случайности устроился на работу, за которую платят смешные копейки. Живу в чужом доме за счет девушки, которую знаю от силы чуть больше месяца. Чудом наскреб на оплату лечения Чосо и сейчас сижу с пустыми карманами. Сука, да я даже пожрать купить себе не в состоянии, не говоря уже про то, что скоро выписывают брата, и нужно решать, как нам не подохнуть. Сидеть на шее у Амико или же набрать долгов по самое горло? Как тебе такая перспектива, а? — Юджи… — тихо раздался в комнате голос, стоило Итадори на мгновение прерваться. — Мы не проживем на эти крохи. Мы не сможем постоянно одалживать у кого-то деньги, не сможем нормально жить на мизерную зарплату Чосо даже с моей подработкой. Я не хочу подвергать его снова опасности, не хочу, чтобы он рисковал своей жизнью и работал по ночам. Я не хочу однажды услышать в телефоне голос полицейского, который оповестит меня о несчастном случае и попросит забрать личные вещи убитого. Я не хочу его однажды потерять, понимаешь? — на последней фразе голос парнишки предательски дрогнул. В нем уже не было той злости, которая вспыхнула минуту назад. Только жалостливая мольба понять его. Ничего больше. Не надо ему ни хороших слов, ни обещаний. Лишь принятие, что даст Итадори понять, на правильном ли он пути. Как бы этот путь ни был тернист и труден. Пускай. Пускай будет тяжело и больно, только не дать судьбе и шанса на то, чтобы ставкой в игре оказалась жизнь родного человека. — Прости, — прошептал Ёшино, прибив взгляд к полу. — Черт, — Юджи смахнул подступившие слезы и откинулся затылком на угол кровати. — Нет, ты меня извини, ляпнул лишнего. Я постоянно на взводе из-за всего этого дерьма. Так недалеко и башкой тронуться, — сквозь слезы усмехнулся паренек. — Знаю, что идея, мягко говоря, херовая. В ином случае я бы ни за что не согласился. Однако… не всегда нам приходится делать то, что мы хотим. Иногда просто надо. Без объяснения причин. Джунпей теперь все понимал. Безо всяких причин и поводов знал, почему Итадори так поступал. Страшно было от осознания, конечно. Такой участи и врагу не пожелаешь, а помочь ничем не можешь. Как сказал сам Юджи, убогая эта жизнь на чужие деньги. Надо было зарабатывать своими руками, а вот как, это совершенно другой вопрос. Можно было и дальше довольствоваться мелочью, а можно попробовать урвать чуточку больше. Итадори нечего проигрывать, рискни он поставить что-то, лелея одному лишь богу известно каким образом неумирающую надежду, так что хуже уж точно не станет. — И как ты собираешься добиться информации? Накано хоть и тупой, но не идиот. За просто так только пошлет куда подальше. — У меня есть один козырь в рукаве, — отозвался Юджи, чем серьезно озадачил сидевшего рядом. — Думаю, ему такая сделка придется по его гнилой душонке. — Расскажешь? — Нет, — отрезал парень, не глядя на Ёшино. — Ведь ты прибьешь меня раньше, чем я встречусь с Накано. — А вот сейчас ты у меня действительно напросишься, — пробубнил Джунпей и шутливо замахнулся кулаком над головой друга. Тот ловко перехватил чужое запястье и несильно сжал. Кончики пальцев почувствовали под тканью кофты странные круглые вмятины. Глаза Ёшино моментально округлились в странном испуге, а рука дернулась из хватки. Повисло неловкое молчание. Итадори не надо было уметь читать мысли или видеть прошлое, чтобы понять, почему парень чертыхнулся от него, словно от горячего чайника. Он понимал, что скрывалось под слоем одежды, однако не решил задавать наводящие вопросы и еще сильнее вгонять друга в неловкое положение. Юджи обязательно вернет должок Накано за его отвратительные выходки и заставит сожрать пачку сигарет, чтобы неповадно было и пальцем прикасаться к Джунпею. Еще один слабый рывок. Парень отпустил чужое запястье. Оно наверняка адски болело из-за оставленных ожогов. Жгло и неприятно зудело, обращая на себя внимание и не давая сосредоточиться на чем-то другом. Для Итадори всегда оставалось загадкой, с каким мастерством друг скрывал боль от полученных увечий, ведь сам то и дело кривил губу или сердито шипел, стоило задеть болезненный участок. Ёшино был слабый, но в то же время сильный, намного сильнее Юджи. Полные противоположности, идеально подходящие друг другу. Свести их могла разве что судьба и общая ненависть к обществу. Кто знает, как бы сложилась их жизнь, не встреться они одним днем на лестничной площадке. Оба побитые. Оба нуждающиеся в помощи. Итадори не хотел думать о том, что бы случилось. Лежа на чужих коленях и досматривая фильм, он был просто безумно рад, что когда-то ему приспичило прогулять уроки и что в мире был еще один человек с таким же безрассудным желанием.***
Слюна вместе с кровью стекала из широко распахнутого рта прямо на сырую землю. Организм требовал кислорода, а легкие отзывались его принимать, с неимоверной болью вбирая каждый вдох. Стоя на четвереньках, Юджи пытался откашляться, орошая темным цветом задний школьный двор. Удар у Накано что надо. Бьет этот черт наотмашь и с садистским задором. — Чего развалился, Итадори? Ноги не держат? — старшеклассник залился гортанным хохотом. Издевался, блять. Пользовался любезно предоставленным случаем, чем вызывал у парня только ехидную ухмылку. Пусть радуется, пока дали такую возможность. Больше ему так удача не подвернется. Юджи это уж точно обещал. — Отдохнуть прилег. Твои ребяческие выходки меня сильно измотали, знаешь ли. — Дерзишь, не-хо-ро-шо, — покивал головой Накано и, подойдя к Итадори совсем близко, с размаху пнул его в живот. Послышался сдавленный вдох и мерзкое бульканье крови во рту. Картина, которой бы Накано любовался вечно. Ему доставляло огромное удовольствие наступать каблуком ботинка на чужую ладонь и вдавливать ее в землю, наслаждаясь попытками сдержать болезненный вопль в горле. При всей плачевности ситуации, гордость перед отбросом вроде Накано терять он не собирался. Их сделка заключалась совершенно в другом. И свою часть договоренности Юджи исправно выполнял, играя роль нашкодившей собачонки, на которой ублюдок отыгрывался по полной. А Накано радовался как ребенок, будто ему подарили давно желанную игрушку. Отчасти так и было. Ему давно хотелось распластать Итадори, втоптать его в грязь и показать, кто тут главный. Так что Юджи выбрал правильную тактику, давая Накано вдоволь насладиться шансом, который никогда в его ничтожной жизни ему не светил бы ни при каких обстоятельствах. Пускай потешает свое раздутое самомнение, пускай возвышается в глазах таких же мразей, не способных ни на что большее, чем поддакивать и прятаться в его тени. Этот спектакль специально для них, и главным шутом здесь был далеко не Итадори. Хулиган присел около него на корточки, закуривая сигарету. Наверняка он с таким же блаженным выражением лица сидел рядом с Джунпеем, прогоняя в голове, чтобы еще сделать. Медленно затягивался и с дьявольским огоньком в глазах наблюдал за зашуганным мальчишкой, что был не в состоянии дать сдачи. Урод. Пусть улыбается во все зубы. Пускай. Юджи обязательно припомнит ему каждый синяк и шрам на теле Ёшино. Надо только немного подождать. Главное ведь на охоте — терпеливо выждать нужный момент, дать почувствовать жертве, что вершить судьбу в ее власти. Именно поэтому Итадори искусно подыгрывал, давая Накано почувствовать себя главным, почувствовать пьянящее ощущение победы, приятно разливающееся по венам. Старшеклассник ухватился за чужие прядки, рывком притягивая к себе. Он внимательно смотрел в глаза юноши, подмечая обжигающие языки пламени, пылавшие в бездонных зрачках. Накано усмехнулся. Как бы парнишка ни строил из себя жертву, глаза его врать не умели. В них читалось предельно четко и ясно желание избавиться от нахального ублюдка самым мучительным способом. Что ж, Накано это льстило. Огромную искреннюю ненависть он вызывал лишь у единиц, в почетное число которых входил и Юджи. Оттого его избитый видок забавлял пуще прежнего. Дворовая псина на поводке. Жаждала вцепиться в глотку, но не могла, скованная железной цепью вокруг шеи. Интересно, что же подтолкнуло Итадори самолично сесть на эту цепь. Причина вероятно была весьма занятна. Накано вновь растянул губы в ядовитой улыбке. — Запомни хорошенько это чувство, Итадори, — хрипловатым голосом проговорил парень, выпуская дым прямо в запачканное кровью лицо. — Чувство, когда тебя, как вшивую шавку, вбивают в грязь. Запомни навсегда свое гребанное место, сучонок. Юджи резким движением вырвался из цепкой хватки, падая на землю. Сверху донесся мерзкий хохот Накано и его компании, наблюдавшей за зрелищным представлением. Их довольные лица сами за себя говорили об успехе Юджи, о чем он непременно соизволил вскользь напомнить уходящему хулигану. — Квартал Аояма в Минато. Найдешь там «Приют», что заправляет Инуэ. Им всегда нужно пушечное мясо вроде таких отбитых придурков, как ты.