Капли дождя, скатывающиеся с крыши, отбивали на подоконнике барабанную дробь. В такт им Ёшино стучал кончиком шариковой ручки по тетрадному листу. Его глаза были прищурены из-за тусклого света настольной лампы. Они слипались от усталости и долговременной зубрежки. Мимолетный взгляд на экран телефона приметил, как часы давно перевалили за полночь. Желание бросить все к чертям собачьим не раз заскакивало в голову, однако паренек быстро выгонял его оттуда, с измученным видом возвращаясь к учебникам. С какой стати ему вообще взбрело сесть за уроки поздним вечером, Джунпей смутно находил тому оправдание. А если быть точнее, избегал прямого ответа, прячась за башенками из заумных книжек. Юноша считал это лучшим способом избавиться от тревожных мыслей, оттого упрямо продолжал читать одну и ту же строчку по третьему разу безо всякого шанса вникнуть в суть прочитанного.
Попытки обрывались воспоминаниями сегодняшнего вечера, резко врывавшимися в уставшее сознание. Ссора с матерью не давала покоя даже сейчас, когда эмоции уже поостыли. На первый взгляд, ничего необычного. Подобные стычки иногда происходили между ними, да и тема их разногласия была до жути банальна. Сын снова причитал из-за возвращения безответственной матушки, которую угораздило пропасть на несколько дней, а женщина лишь отмахивалась и с фальшивой улыбкой на лице предлагала вместе поужинать. От предложения парень отказался, молча хлопнув за собой дверью собственной комнаты. Ему казалось, что он разговаривал со стеной, глухой и не пробиваемой ни руганью, ни слезливыми мольбами. Даже биться об нее лбом выглядело, по его мнению, логичнее и гораздо успешнее, чем в сотый раз подбирать речь, похожую на предыдущую. Будь он писателем, с таким упорством и словарным запасом мог бы сочинить неплохую трагикомедию. С пафосной припиской «основано на реальных событиях» в конце.
К превеликому сожалению, Ёшино не видел себя главным героем книги, иначе бы действо давным-давно сдвинулось с мертвой точки, а не бесконечно растягивало бы и так порядком наскучивший пролог с вымученной проблемой. Сколько лет прошло с тех пор, как Наги начала пропадать? Сколько лет прошло с тех пор, как он в последний раз видел отца? Да уж, этот пролог действительно затянулся. При всей любви к малоизвестной литературе, Джунпей бы не стал читать нечто подобное, забросив книгу еще на странице пятой, мысленно обозвав главного героя ни на что неспособным и вечно ноющий идиотом. Грустная усмешка невольно расползлась на лице парнишки. Из него определенно не вышло бы сносного героя. Такому вряд ли бы кто-то стал сопереживать.
Строчки в учебнике так и не раскрыли своего секретного смысла, будучи укрытыми соседними страницами. Свет со щелчком погас, отдавая мраку власть в самых укромных закутках комнаты. Еле добравшись до кровати, Ёшино замертво рухнул лицом в подушку. Сил забраться под одеяло не было. Приходилось поеживаться от сквозняка и слушать шепот проливного дождя, изредка сопровождавшегося раскатами грома. Вот бы так пролежать день или два, а лучше неделю. Все равно никто не заметит пропажи. В школе его отсутствие никогда не порождало вопросов, а единственный, кому была небезразлична жизнь забитого мальчишки, сам который день прогуливал учебу. Юджи не появлялся на уроках уже приличное время. И все бы ничего, да только вот на связь он также не выходил. Ни звонков, ни сообщений. Не было и внезапных приходов в гости. Словно этого парня и вовсе никогда не существовало, а все их моменты были лишь плодом больного и довольного реалистичного воображения Джунпея. Где пропадал друг, не было ни единой мысли. Такой человек мог как просто-напросто гулять в одиночку вместо школы, так и попасть в полнейшую задницу. Последнее предположение заставило юношу нахмурить брови. Случайно накаркать не хотелось. Впрочем, и без его навязчивых мыслей Итадори сам неплохо справлялся с этой задачей.
Ритмичную дробь капель о подоконник разбавил один четкий стук по стеклу. Ёшино не придал этому никакого значения, пока звук не повторился несколько раз подряд. Это не было похоже на дождь или же проделки бездомных котов, что иногда решали устроиться поспать под окном. Стук был слишком резок и точен. Из последних сил Ёшино все-таки восстал из мертвых, дабы разузнать источник надоедливого шума и при надобности настучать его создателю по шапке. Каково же было удивление, когда под своим окном Джунпей увидел никого иного как пропавшего мальчишку. Сродни бездомной дворняжке он стоял насквозь промокший, и даже сквозь кромешную темноту на улице можно было разглядеть его потрепанный видок. Красавец, что еще сказать. Живой, и на том спасибо, как говорится.
Юноша открыл окно нараспашку, впуская ледяные порывы в свою обитель и тут же передергивая плечами. Сырость и холод. Не лучшее сочетание, когда от ветра спасала только тонкая футболка.
— Привет, — донеслось из глубины улицы. Чужой голос перебил раскат грома. Ёшино с негодованием смотрел на Итадори. У этого идиота, после стольких дней пропажи без вести, хватило наглости припереться к нему среди ночи. Первым появилось желание дать ему по наглой роже. Если бы он только знал, как из-за него переживал Джунпей. К счастью для Юджи, последний переборол этот секундный порыв, иначе бы его лицо окончательно превратилось в месиво. — Извини, не хотел будить.
— Отмазка на три с минусом, Итадори, — сухо произнес парень, отчего друг виновато улыбнулся, неуклюже почесав затылок. И дураку было понятно, насколько Ёшино был зол на него. За дело, претензий нет. Ему правда стоило предупредить его о предстоящих делах, однако в этом случае шанс получить в лицо возрастал до сотни процентов, ведь Джунпей бы явно не одобрил «гениальную» затею горе-стратега. Так что Итадори посчитал наилучшим вариантом оставить все дела на потом и сейчас уже разгребал результат своих действий в виде недовольного лица напротив.
— Не против, если я до утра займу твой футон?
— Только после выяснений, где тебя носило.
— А чистого белья не будет?
— С голой жопой тоже неплохо, — отчеканил Ёшино. Он протянул ладонь парню, помогая залезть внутрь. Тот уж слишком болезненно кряхтел, хоть и пытался не подавать виду. Подобное кольнуло где-то в глубине души, отчего Джунпею все сложнее было строить сердитое выражение лица. Как бы он ни старался показать все недовольство из-за глупой проделки друга, по-настоящему злиться он попросту не мог. На подсознательном уровне понимая, Юджи поступил так по определенной причине, которую позже обязательно расскажет.
С трудом перевалившись через подоконник, Итадори с шипением скатился по кровати на пол, задевая грязными кроссовками покрывало и оставляя на нем большое мокрое пятно.
— Ну, я жду, — Ёшино присел рядом на корточках. Хватило мгновения, чтобы серьезный вид сменился округленными глазами и приоткрытым ртом. Этого Юджи боялся больше всего. Пусть уж лучше друг сердится на него, может даже стукнуть разок для профилактики, но не смотрит таким ошарашенным взглядом. И безо всякого зеркала парень знал, насколько отвратно выглядел. Все его лицо было сплошным сгустком болевого импульса, который дергался при малейшем движении.
— Не найдется кружечки горячего чая? На улице капец как холодно, — тупая попытка свести все в шутку и виноватая улыбка окончательно добили Джунпея. Его поджатые губы дрогнули, словно не давали сказать что-то важное, а к горлу как назло подкатывал колючий ком. Он только и мог, что разглядывать очертания чужого лица, на котором почти невозможно было отыскать живого места. Желание прибить этого беспечного придурка снова захлестнуло черепную коробку. Хотелось ударить так, чтобы Итадори наконец-то понял, что встревать туда, где есть возможность отхватить, всегда заканчивается плохо. Рано или поздно могло произойти что-то непоправимое, поэтому стоило остановиться и хорошенько подумать на трезвую голову. И если для холодного разума потребуется как следует вмазать, то Ёшино не пожалеет о содеянном. В подтверждение своих слов он поднял кулак, однако рука зависла в воздухе, не показывающая ни намека на угрозу. Он смотрел на лицо, от которого знакомыми остались лишь темные глаза и глупая улыбка.
— Зла на тебя не хватает, — под нос прошептал паренек. Видеть покалеченного друга было всегда невыносимо, сколько бы раз это ни происходило в их жизни. К этому невозможно было привыкнуть, даже если эмоции не рвались наружу бурным потоком, они продолжали бурлить внутри, смешиваясь в вязкую жижу. Она мерзко выглядела, источала противный запах крови и прожигала нутро, оставляя на нем уродливые шрамы. Те не затягивались до конца, продолжая кровоточить и приносить дискомфорт. Боль от ран со временем не сходила на нет, а лишь слегка притуплялась, чем подбешивала и раздражала. Постоянное колющее в груди чувство сопровождало Джунпея в подобных моментах который год. И, честно признаться, он ничуть не привык к этой боли.
— Прости, — тихо пробубнил Юджи, разрушая молчание между ними. Несмотря на кривоватую улыбку, ему было безумно совестно. И тем не менее, Ёшино был чуть ли не единственным человеком, который добровольно принимал эту боль. Без лишних слов и возражений. Только ворчал для вида, чем неосознанно утешал Итадори. Ему нравилось, когда юноша недовольно сквозь зубы выплевывал колкие фразы и хмурил брови у переносицы; когда замахивался на него с кулаками и грозился поколотить его сильнее, чтобы брат родной не узнал. Это, пожалуй, было любимым моментом при таком раскладе. И Юджи всегда пытался растянуть его плоскими шутками, давая почву для ответных ругательств. По-детски. Чересчур наивно. Донельзя нелепо.
Джунпей скрылся в дверном проеме и через минуту вернулся с куском замороженной курицы. Вручив пострадавшему от собственной глупости пакет, парень залез на кровать и наглухо закрыл окно. Не хватало, чтобы Итадори продуло на полу. Хотя, учитывая его промокшую насквозь одежду и обувь, это вряд ли поможет. Друг осторожно прикладывал окаменелый кусок к носу в попытках снять припухлость. Интуиция подсказывала, что занятие бесполезное, так как об этом надо было позаботиться сразу же, а не спустя несколько часов. Тут уже вряд ли что-то поможет. Может быть, чудо или добротная молитва, но точно не дохлая курятина, застывшая во льду. Однако так просто сдаваться никто не собирался, сильнее прижимая сверток к носу, пока Ёшино стаскивал с гостя обувь вместе с носками. Кроссовки были сырыми и измазанными в грязи. Видимо, Юджи не слишком волновался об их сохранности, протаптывая затопленные переулки, чтобы сократить путь.
— Я закину все в стирку. Раздевайся.
— Так сразу? — хохотнул паренек, морщась от боли. От продолжения шутки его остановил кроссовок, которым грозно размахивал в руке Джунпей. — Да ладно тебе, не будь таким серьезным. Ты меня пугаешь.
— Помолчи, я тебя прошу, — цокнул юноша, откидывая в сторону грязную обувь. — Руки.
Итадори послушно выполнил просьбу, выставляя конечности поочередно, чтобы стянуть с него толстовку. Оголяя торс, он предвидел удивленные вздохи и суровый взгляд, готовый прожечь ему дырку во лбу. Потому клонил голову к полу и старался не пересекаться глазами. Самый настоящий ребенок. Бестолковый и не думающий о последствиях. Живот пестрел парой огромных синяков в районе ребер и ближе к паху. Оставалось загадкой, каким образом ему не отбили к херам все органы, однако и удача не слишком его побаловала. Все тело нестерпимо ныло, а мышцы неприятно тянуло. Даже в сидячей позе, сгорбившись в три погибели, находиться было тяжело. Оставалось терпеть и надеяться, чтобы Ёшино поскорее разобрался с прилипшей мокрой одеждой и уложил спать. Можно и без горячего чая. Только мягкая постель и долгожданный сон. Однако мечты о мире грез разбивались о прищуренный взгляд Джунпея. Он точно его не оставит в покое, пока не выведает всю информацию. После стягивания джинсов и отправки в душ, Юджи усадили на расстеленный в его отсутствие футон и расположились вплотную рядом с ним. Паренек, вооружившись принесенной с кухни аптечкой, обрабатывал раны и одновременно с этим допрашивал побитого. Увиливания он пресекал на корню, давая понять, что шуточкам здесь не место. Ему необходимо было узнать, во что вляпался друг.
— Обещаешь сильно не бить?
— Я подумаю, — не отвлекаясь от кровоподтека на скуле, промямлил Ёшино. Его сосредоточенный взгляд сопровождался поджатыми губами, которые почти исчезли в тонкой линии.
— В общем… я участвовал в подпольных боях, — в тот же момент парень зашипел от жгучей боли.
Чужая ладонь, замерев, слишком долго прижимала к ране ватный спонж с антисептиком. Итадори впервые так близко увидел, как менялось выражение лица напротив. Оно пугало до жути, отбивая всякое желание произнести очередной эталон юмора, вертевшийся на языке. Радужка в глазах темнела, полностью сливаясь с чернотой. В ней плескалось много разных эмоций: шок, злоба, грусть, — но одно чувство перекрывало их напрочь. Это был страх. Казалось, Юджи словил чертово дежавю, отчего в горло запершило. Джунпей покачивал головой из стороны в сторону, не веря услышанному. Это была всего лишь очередная тупая шутка. Итадори никогда не давалось искусство юмора. И снова полный провал. Ёшино не засмеялся. Ему нихуя не было смешно.
— Я все же узнал у Накано, где можно быстро заработать. Он не соврал, — словно назло продолжал говорить парень, отметая всякую надежду на слуховые галлюцинации. — Смотри, — он достал из кармана лежащих рядом штанов несколько чуть сырых купюр. — И это всего за один бой. Если я смогу выстоять хотя бы по три раунда каждый раз, то…
— Стой! — оборвал его Джунпей и продолжил растерянным голосом: — Ты снова туда пойдешь?
Вопрос заставил паренька встать в ступор. Да, после поражения ему хотелось бросить эту идею и свалить оттуда как можно скорее, однако, чуть успокоившись, Итадори рассматривал подобный заработок весьма непыльным делом. Наученный опытом, доверяться Мацуо он больше не станет. Займет со временем место в середнячках и будет получать неплохие проценты от выигрышей. Такое будущее виднелось ему вполне привлекательным, а главное прибыльным. Только вот его энтузиазм остался без поддержки, сокрушенный растерянностью в чужих глазах.
— Даже не думай, — сурово прошипел Ёшино по слогам. Его брови почти сошлись в единую линию, а веки были приспущены.
— Мы уже говорили об этом, — в голосе паренька больше не было ни намека на шутливый настрой.
— Да, но ты и словом не обмолвился, что собираешься становиться пушечным мясом! — друг почти что переходил на крик, однако сдерживался, чтобы не сотрясать стены дома руганью. Видимо, его мать вернулась и сейчас спала спокойным сном, который сын нарушать не собирался, как бы громко ему ни хотелось высказаться насчет услышанного. О чем вообще думал Итадори в тот момент? Насколько сильно его приложили по голове, если он искренне видел в этой идее шанс на светлое будущее? Здравым смыслом тут и близко не пахло.
— Но…
— Но ты все равно меня не послушаешь, да? — с грустью ухмыльнулся Джунпей. Как и предполагалось, ответа он не услышал. Подтверждать его слова вслух Юджи не хватило смелости. Все-таки, ему было не по себе от всей этой ситуации и лишний раз разочаровывать друга также не было никакого желания.
Итадори порядком уже насмотрелся в эти разбитые глаза, наслушался речей о ценности жизни и беспокойстве за него. Он успел сотню раз проклясть себя за то, что решил прийти сюда посреди ночи и издевательски красоваться очередными побоями. Ёшино не нужно все это. Не надобно ему ни видеть уродливое месиво, ни помогать избавляться от последствий: обрабатывать раны и оттирать запекшуюся кровь. Он не должен волноваться за кого-то вроде Итадори. Не должен стирать его вещи, не должен делиться теплой одеждой, не должен сидеть рядом и выслушивать весь этот бред про хорошую жизнь ценой увечий. Судьба, на которую обрекало его общение с Юджи, была незавидная. Но почему-то Джунпей оставался рядом. С их самой первой встречи и до сегодняшнего дня. Переживал сотню неприятных эмоций, испытывал боль и страх, порой выходки друга доводили его до дрожи в руках и немоты. Однако он стойко выдерживал любые испытания, не задумываясь о том, чтобы сойти с дороги, сплошь усыпанной битым стеклом. Больно? Конечно. Страшно? Определенно. Хотел бы Ёшино прекратить это издевательство? Ни за что.
Как бы тяжело ни приходилось, Джунпей всегда был здесь, на расстоянии протянутой руки. Дрожал, боялся, но стоял рядом. Итадори с уверенностью мог назвать его одним из самых сильных людей, которых он когда-либо видел. Будь он на месте друга, оставаться с самим собой ему не хватило бы ни сил, ни нервов. Стойкость духа, на первый взгляд, трусливого парнишки наполняла его духовный сосуд до краев. Это вызывало, по меньшей мере, огромное восхищение.
— Я просто боюсь тебя потерять, — шепот раздался совсем близко. Ёшино, отложив медикаменты в сторону, вплотную присел рядом с парнем и, притянув колени в груди, крепко обхватил их руками. Его голова опустилась на дружеское плечо. Оно было теплое, еще не остывшее после горячего душа. Странно все это. Картинка не вязалась и выглядела нелепо. Дождь даже не думал успокаиваться, продолжая биться о стекла. Юджи не шевелился, равномерно дышал и глядел не моргая в одну точку на стене. Джунпей прислушивался к биению чужого сердца, стараясь забрать как можно больше тепла. Ему почему-то стало невыносимо холодного. От мыслей или же из-за прохлады в комнате, понять было невозможно. — Можно я возьму с тебя обещание?
— Конечно, — не раздумывая ответил парень. Он готов был дать слово Ёшино при любом раскладе, что бы тот ни попросил. Слишком Итадори ему задолжал. Искупить долг он не сможет за всю свою жизнь, однако не упустит возможности его немного уменьшить, пусть даже таким способом.
— Обещай, что не умрешь.
— Обещаю.
В голове не возникло вопроса, почему именно такое слово взял с него друг. Интуиция подсказывала верный ответ. В подтверждение силы сказанного, Юджи выставил ладонь вперед, положив ее тыльной стороной на бедро. На нее бережно опустилась другая. Она была чуть поменьше, с тонкими пальцами и почти что ледяная. Они крепко сжали друг друга, продолжая лежать на ноге, и совсем не спешили расстаться. Никто не собирался прерывать момент, наполненный такой долгожданной тишиной и спокойствием в душе. Пусть он никогда не заканчивается. Итадори готов был отдать многое ради того, чтобы продолжать чувствовать наступившую внутри легкость. Не меньшее мог отдать и Джунпей, лишь бы уверенность в словах друга продолжать греть и унимала дрожь от нахлынувших ранее чувств.
На расстеленном футоне, предназначенном для нежданного гостя, мирно посапывали двое. На рабочем столе, заваленном учебниками, остывали две пустые кружки, еще недавно полные горячим сладким чаем. Сон подкрался незаметно, в одно мгновение забирая с собой до жути измотанное сознание. Тепло чужого тела словно забирало немного боли, переплетая ступни и не выпуская из объятий. Взгляд Юджи прохаживался по лицу в паре сантиметров от него. Оно было расслаблено. Не было ни нахмуренных бровей, ни поджатой линии губ. Давно ему не доводилось видеть такого Ёшино, не обремененного переживаниями и страхом за близкого человека. Укор совести больно кольнул, заставляя тяжело выдохнуть. Итадори беззвучно произнес «прости». При всем желании ему не удавалось уберечь друга от страха и волнения. Хотел. Очень хотел. Но не мог. И потому лишь просил прощения, молча шевеля губами и прижимая паренька к себе поближе. Страшно было осознавать, сколько Джунпей истратил на него сил и нервов, сколько раз проливал слезы и срывал голос. За что с губ вновь слетали слова благодарности и извинений. Бессмысленных, но мнимо успокаивающих душевные терзания.
В комнате, наполненной темнотой и прохладой, Юджи в который раз дал себе обещание не сделать хуже. Внутри еще теплилась надежда, что у него получится сдержать слово. Лишенное веры и смысла во взгляде других, но еще подающее признаки жизни в наивной душе мальчишки. Он ведь еще не опустился на самое дно. Его не затянуло с головой в вязкий омут. Еще был шанс. Крохотный и незаметный большинству, однако в глазах Итадори он сиял подобно самой яркой звезде на ночном небосводе. Ее свет прорывался сквозь плотные грозовые тучи и находил отражение в темной радужке. Еще не все было потеряно.
Ладонь зарылась в черные прядки волос, убирая их с чужого лица. Спрятанные под ними следы ожогов шершаво ощущались под подушечками пальцев. Они уже успели зажить, навсегда оставаясь кривоватыми рубцами. За них Юджи обязательно потребует расплаты с виновников. Заберет все без жалости и сожалений. Пожрет их до остатка подобно обезумевшему кровожадному зверю. Нужно было лишь дождаться момента. А пока Итадори заботливо огладил шрамы и, потянув одеяло, укрыл обоих с головой. Здесь было тепло и уютно. Здесь хотелось остаться подольше, хотелось задержаться и продлить эту ночь, чтобы побыть так в тишине.
— Можно и я попрошу у тебя кое-что? — прошептал Юджи. — Не оставляй меня, пожалуйста.
Джунпей ничего не ответил. Он просто был здесь и сейчас. Рядом. В его теплых объятиях. И это было намного убедительнее всяких обещаний.
***
Напряжение витало в квартире безо всякой надежды на умиротворенную обстановку. Воздух будто покалывал оголенные участки кожи, вызывая раздражение и нервное подергивание конечностей. Трудно было вспомнить, какую по счету кружку с ромашковой заваркой ставила Амико перед парнем. Его уже передергивало от вкуса чая, однако он выпивал напиток за пару больших глотков, чтобы успокоиться. Наивно было полагать, что это хоть как-то поможет унять обостренную нервную систему. Чосо отставил в сторону пустую чашку и зарылся лицом в ладони. Послышался тяжелый выдох. Голова адски раскалывалась, а свинцовые веки предательски закрывались, требуя сна.
Парень не спал со вчерашнего дня. Как только Юджи ушел из дому, Чосо не находил себе покоя. Ему до сих пор не верилось, что он не заметил ничего странного, когда младший собирался с утра в школу. Ничего не выдавало его, однако единственная фраза, сказанная им по чистой случайности, все еще издевательски мигала в сознании, напоминая главный промах. Чосо лишь потом осознал, что слова «не беспокойся за меня» относились далеко не к учебе. Они никак не были связаны с невыполненным домашним заданием или плохими отметками. Итадори говорил о более серьезных вещах, которые брату сложно было понять спросонья. Корил ли себя за эту оплошность Чосо? Да. Смог бы он предотвратить что-либо? Вряд ли. Тогда ему не приходило в голову, что вечером того дня младший не появится на пороге квартиры. Он не появился и ночью, и даже под утро никто не позвонил в дверь. За весь день, что Чосо провел в диком напряжении, его глаза видели только Ниту, пытающуюся в редкий выходной обзвонить всех знакомых, работающих в общественных заведениях, и спросить про мальчишку. Бесполезно. Юджи нигде не видели. Подобные новости совсем не прибавляли радости.
Контрольным ударом был звонок из школы. Администрация была снова озабочена пропусками ученика по фамилии Итадори и просила Чосо в ближайшее время прийти на беседу с руководством. Лицо парня расплылось в кривой дрожащей улыбке. На его глазах, казалось, наворачивались слезы, наполненные бессилием. Старший ведь своими глазами видел, как брат каждый день уходил с утра в школу, а вечером за совместным ужином неохотно рассказывал про трудности в учебе. Сложно было припомнить, в какой момент Юджи перестал просить Амико помочь с домашней работой, однако по смутным подсчетам выходило около недели. Тут же созрел вопрос, где все это время пропадал юноша. И как Чосо не заметил ничего подозрительного. Последнее особенно сильно било по нему. Он не справлялся. Не вывозил роль старшего брата, из-за чего младший снова шел под откос. И во всем парень винил лишь себя одного. Не попади он в больницу, не оставь он брата на столько времени, ничего бы не случилось. Чосо бы не сидел за кухонной стойкой, ломая голову, где бы сейчас мог находиться Итадори, а сам Итадори бы не пропал без вести.
— Тебе нужно отдохнуть, — ласковый и такой же уставший голос раздался над ухом. Нита положила ладони на напряженные плечи и начала легонько разминать застывшие мышцы. Чосо промычал что-то нечленораздельное в ответ, но с места не сдвинулся. — Я поспрашиваю завтра еще раз на работе. Может, что-нибудь узнаю.
— Спасибо, — прошептал парень. Он был бесконечно благодарен Амико за ее поддержку. С самого дня выписки подруга наотрез отказалась отпускать его в убогую комнатушку, едва ли не в приказном тоне оглашая, что пока братья будут жить у нее. Вопросы с оплатой за коммуналку она сразу пресекала суровым взглядом и просьбой не нести чепухи. «Потом» из раза в раз повторяла девушка, стоило Чосо затронуть тему денег. Нита изо всех сил пыталась казаться сильной и невозмутимой, одновременно с этим набирая все больше смен в клубе. Жалкое зрелище. Так бы обозвал это Чосо. Прожив пару недель в чужой квартире и вдоволь насмотревшись, как Амико на своих плечах тянула троих, платила за жилье и еду, а также раскошеливалась на лекарства, парень желал как можно быстрее выйти с больничного и набрать работы, чтобы освободить подругу от тяжелой ноши. Только вот перспективы у него были незавидные. Врачи искренне постарались разнообразить его медицинскую карту кучей ограничений и предостережений. С таким списком его, максимум, возьмут протирать столы за бывалыми пьяницами. Собственно, в такой работе Чосо был как свой. Опыт в клубе, из которого его любезно турнули в его долгое отсутствие, еще оставался с ним. Он также переговорил с госпожой Каватой, и та не прочь продолжить с ним работать. Женщина выдвинула лишь одно условие, по которому парень сможет теперь брать только дневные смены и не оставаться в магазине допоздна. Она не переставала винить себя за то происшествие, потому слезно причитала по телефону об извинениях и чем-то еще уже при личной встрече. Сложившиеся обстоятельства отчасти скрашивали печальную картину, однако выйти за ее пределы не давали ни шанса. Взяться за что-то посложнее и прибыльнее Чосо физически не мог, а до полной реабилитации надо было как-то жить. И желательно переехать в свою квартирку, избавляя Ниту от непомерных трудностей.
— Завязывай хмуриться, иначе голова болеть не перестанет, — стоявшая позади девушка легонько хлопнула ладонью по чужому лбу. — Пойдем спать.
— Я посижу еще немного.
— Хватит уже, Чосо, — голос Амико стал резче и острее. Ее саму порядком изматывала непрекращающаяся кутерьма из постоянных проблем в жизни, однако запускать это дело подобно парню она не собиралась. — Твое ожидание не принесет никакого толку. Я тоже переживаю за Юджи, поверь, за это время мы неплохо сдружились. И я очень сильно хочу, чтобы он наконец вернулся домой, но пока в наших силах остается только ждать. Ждать, но не забывать про самих себя. Ты ведь умный парень. Так почему совсем не думаешь о последствиях?
— Да знаю я, — обреченно вздохнул Чосо. Его жертвенность ни на что не повлияет. Сколько бы он ни бодрствовал, быстрее от этого брат не появится. И все же старший не переставал тешить себя глупыми надеждами, что его раскалывающаяся голова хоть как-то поможет. Наивно и нелепо. Грустная усмешка тронула губы. Невольно вспоминался Юджи. Он также, бывало, не слушал брата и делал все по-своему. Правда, позже Чосо приходилось справляться с последствиями очередной передряги. И сколько бы он ни вбивал младшему что-то важное в голову, тот все так же упрямо следовал лишь своим путем. Братья, что еще тут сказать. Упертые и глухие до чужих слов. Ните посчастливилось выяснить это на собственном опыте. И в обоих случаях ситуации кое-как разрешались недовольным долгим ворчанием.
Пытаться было бесполезно и в этом случае. Чосо оставался при своем мнении, наотрез отказываясь идти спать. Тратить силы на переубеждение Амико не стала. Друг был уже большим мальчиком и мог самостоятельно решать, что ему делать. Махнув рукой, девушка прибрала со стойки пустые чашки и, пожелав спокойной ночи, отправилась в спальню. Ей нужно было выспаться, чтобы не зевать завтра на работе. Брюзжания администратора за свою неуклюжесть она уже наслушалась, а штрафов за разбитые бокалы или перепутанные заказы ей больше не надобно. И так денег хватало впритык, пусть она и тешила Чосо намного оптимистичными реалиями, упорно скрывая тот факт, что даже ее запасы на черный день почти опустели...
***
Нита подскочила среди ночи от громкого выкрика. Она в испуге распахнула глаза, оглядываясь по сторонам. Кошмар? Нет, голос выглядел намного реалистичнее, чем просто страшный сон. Догадку подтвердил вновь раздавшийся крик за стеной. Он был знакомым. Голос точно принадлежал Юджи.
Не тратя время на переодевание, Амико выбежала из комнаты в пижаме, жмурясь от яркого света в гостиной. Ей не показалось. Перед ней действительно стоял Юджи. Избитый до неузнаваемости, с дрожащими ладонями и глазами на мокром месте. Стоявший напротив него Чосо не сильно отличался от брата, за исключением не изувеченного лица. Разговор парней совсем не походил на дружественную беседу, и последующая фраза Итадори только подтверждала это.
— Да сколько можно тебе повторять? — завидев проснувшуюся Амико в дверном проеме, парень уже не сдерживал откровенный крик. — Я стараюсь ради тебя! Ради нас, в конце концов. Я не хочу, чтобы ты снова тянул все на себе.
— А ты думаешь, я хочу, чтобы ты занял мое место? — кое-как державшийся до этого Чосо не выдержал, повышая голос на младшего. — Думаешь, я хочу, чтобы ты рисковал собой ради каких-то бумажек?
— Вот, смотри, — ладонь Итадори залезла в карман брюк, а затем хлопнула по столу. Взору предстала кучка помятых купюр. — И это за раз. Эта твоя блядская выручка всего за один раз! — невооруженным глазом было понятно, насколько больше лежало на столешнице по сравнению с дневной ставкой Чосо в магазине супругов Кавата. Разница слишком ощутимая, что несомненно било по старшему, лишая всякого веса любые его доводы против. Им действительно нужны были деньги. Им нужно было намного больше, чем мог позволить зарабатывать Чосо в своем состоянии. И суровая правда жизни лишь подмечала то, что привычными способами заработать столько нереально. Пора наконец-то выбираться из сказочки, которую изо дня в день рассказывал себе парень в надежде на лучшее.
Лучше уже не будет. И пока еще есть шанс и время, надо хвататься за него, чего бы это ни стоило. Такой веры придерживался Юджи. Ему было плевать на себя. Его раны заживут. Ушибы перестанут ныть. Он проходил через подобное слишком часто, чтобы забыть, какого это. Оттого его уверенность лишь росла. Парень настойчиво глядел в глаза брата, словно выжидая желанного ответа. Итадори хотел, чтобы его поняли и приняли. Чтобы поддержали, а не искали тысячу причин и отговорок поступить иначе. Не получится. Юноша пробовал. Старался заработать честным трудом, но то были смешные копейки, не покрывавшие и расходов на медицинские препараты. Зачастую Амико даже не брала их, советуя мальчишке потратить мелочь на себя или приберечь для особого случая. От плачевности дел хотелось смеяться. Ведь, словив за долгое время удачу за хвост и найдя выход, Юджи видел перед собой не улыбку на лице брата, а его покрасневшие от недосыпа глаза. Они разливались болью и отчаянием, в них не было ни намека на благодарность. Только страх. Снова. В который раз с ним сталкивался Итадори. От увиденного уголки губ нервно дергались, уподобляясь до безобразия кривой улыбке. Его не отпускало чувство гребаного дежавю.
— Чтобы достать эти деньги, мне пришлось до смерти избить паренька, — сухо произнес Юджи, смотря прямо в глаза брату. — Мне пришлось забрать у него шанс на нормальную жизнь, чтобы самому им воспользоваться. Я сделал это ради нас двоих. У меня до сих пор перед глазами стоит изуродованное лицо, к которому я приложил руки. Ему было страшно, но он не просил пощады. Так и я не стану просить прощения за то, что сделал. Я прошу тебя лишь об одном, — паренек осекся, сглатывая ком, стоявший в горле. Из-за него на глазах предательски наворачивались слезы. — Дай мне защитить тебя. Я не хочу думать, что могу потерять тебя снова.
На последнем слове вся напускная уверенность мальчишка развеялась. Его плечи содрогались от плача, а по израненным щекам стекала соленая влага. Чосо замолк, не решившись перечить. Сейчас это было бессмысленно. Он лишь притянул к себе брата, невзирая на боль в районе не до конца сросшихся ребер. Юджи было намного больней. Старший не сомневался в этом. Потому лишь крепче прижимал к себе трясущегося ребенка и успокаивающе гладил по голове. Чосо бы никогда не пожелал подобной участи Итадори. Случись другие обстоятельства, его голос был бы строже и настойчивее, однако жизнь складывалась совсем не считаясь с людскими желаниями. Она не оставляла им право выбора, предлагая довольствоваться тем, что имели. Незавидное будущее, в котором никому из них не придется сладко. Юджи ступал туда почти что добровольно, пока Чосо до последнего противился и надеялся обмануть судьбу. К сожалению, противопоставить парень ничего не мог, потому ему оставалось только соглашаться с правилами игры, скрипя зубами и моля жизнь не отыгрываться на Итадори по полной. Он прекрасно знал, что, пожелай эта чертовка довести Юджи до грани, у нее это непременно получится, как бы старательно Чосо ни оберегал наивного ребенка, судорожно сжимавшего ткань кофты на его спине и давившегося всхлипами.
