Право на спасение

      Протертый кожаный диван раздражал поскрипыванием каждый раз, когда отец тянулся за стаканом, стоявшем на кофейном столике. Мегуми лишь фыркал и с откровенным недовольством закатывал глаза. Будь его воля, он не сидел бы тут и не сверлил взглядом сомнительного родственничка. Иногда юноше вообще казалось, что идея пустить ему пулю в лоб выглядит весьма привлекательной, однако на опыте всех неудачных попыток людей с недолгой жизнью и красочным ее завершением можно было сделать один вывод — этого подонка на тот свет не затащить. Он наверняка подписал контракт с самим дьяволом, иначе его умение выходить сухим из любой передряги не поддавалось никакой логике. Верткий гад, оттого самодовольный и до жути раздражающий. Мало кто переносил характер Тоджи, еще меньше было тех, кто отзывался о нем хотя бы нейтрально. И подобного рода слава в определенных кругах невольно перетекала густой тенью на Мегуми. Хорошо это или плохо, паренек не давал однозначного ответа. Бывали случаи, когда имя отца спасало его из мутных историй, а бывало и так, что именно оно становилось причиной попадания в самую гущу событий. Черт бы побрал этого старпера.       — Как дела в школе, Мегуми? — отвлекшись на мгновение от документов, поинтересовалась Инуэ. Она откинулась на спинку кресла, перебирая в руках несколько бумажек. Вскользь пробежавшись по ним, бросила их на стол и прикрыла глаза. Женщина занималась разбором макулатуры еще задолго до появления здесь семейства Фушигуро, да и после не прерывала работу, желая поскорее с ней разобраться. Инуэ лишь перекинулась парой фраз с мужчиной и пригрозила не уничтожать весь ее запас спиртного. Как показывала практика, Тоджи ее слова не останавливали, потому и сейчас он без зазрения совести — откуда ей вообще было взяться — хлестал отборный ром. Да уж, доминиканцы определенно знали толк в производстве этого пойла.       — Лучше спроси, когда он последний раз туда ходил, — съязвил отец, закидывая руку на спинку дивана позади Мегуми. Парень тактично промолчал, продолжая делать вид, что слишком увлечен разглядыванием книги, позаимствованной у хозяйки кабинета. Пользуясь благосклонностью женщины, юноша частенько рылся в небольшом стеклянном шкафу, доверху забитом различной литературой. От посредственных бульварных романчиков до иноязычных книг с труднопроизносимыми названиями. Какое отношение они имели к владелице подпольного клуба, было неясно. Мегуми ни разу не замечал Инуэ за чем-то, кроме рабочей документации, однако ее литературная коллекция пополнялась каждый раз, когда он приходил сюда с визитом. Вопросов парнишка не задавал, ссылаясь на отсутствие интереса и возможность влезть в слишком личное. Несмотря на столько лет знакомства, близко они никогда не общались. Обходились общими фразами и повседневными разговорами, имевшими мало смысловой нагрузки. Оно и понятно. Обсуждать людям из разных социальных слоев нечего. Гораздо больше Инуэ привлекали беседы с его отцом. Оба имели общие рабочие моменты, часто пересекались по долгу службы, да и в принципе были больше, чем просто знакомые. К такому выводу Мегуми пришел давным-давно, ведь терпеть выходки Тоджи согласился бы далеко не каждый. Особенно без дальнейшего желания прикопать того в лесу. — Совсем не учится мелкий.       — Есть с кого пример брать, — усмехнулась Инуэ. — Сам-то в свои годы хоть раз пришел на занятия?       — Делать мне было нечего, — буркнул мужчина, отпивая небольшой глоток рома. Он оставался приятными нотками горечи на языке, заставляя подолгу смаковать напиток, растягивая удовольствие. — Сидеть в окружении зубрилок вроде тебя и писаться от страха из-за баллов. Что тебе это дало, любимица преподавателей? Можешь задвигать хвалебные речи о важности образования, но сидим-то мы сейчас в одном кабинете, не так ли?       — Ага, только вот мое кресло будет поудобнее, чем этот потертый диван, на котором ты приходишь погреть свою задницу.       — Подъеб засчитан, дорогая, — даже при очевидном поражении Тоджи нагло ухмылялся. Его надменная улыбка заставляла усомниться в собственной правоте, а сам он искренне довольствовался таким положением. Даже сейчас показывал всем видом, что ему равных нет. Самовлюбленный придурок. Мегуми скрипел зубами и желал, чтобы весь этот цирк наконец-то прекратился. К сожалению, ему приходилось насильно быть свидетелем остроумия отца и стараться абстрагироваться от окружающего мира в книге. Посредственной, скучной, но намного привлекательней речей Тоджи и его откровенно плохого чувства юмора. Как его длинный язык терпела Инуэ, оставалось загадкой. С ее властью и небольшим желанием, мужчину бы уже через час бетонировали в тазике на живописном и немноголюдном берегу реки. И все же хозяйка клуба оставалась непоколебимой, гордо держалась над человеком, чей ранг был значительно ниже. Стойкость, достойная восхищения.       Словесная перепалка могла продолжаться вечно, если бы не учтивый стук в дверь. Тоджи сразу же замолчал, переводя внимание на пустой стакан. Непорядок. Он потянулся исправить ситуацию, на что словил грозный взор. Однако ему удалось лишь раззадорить мужчину, отчего тот наливал очередную порцию рома неспеша и сверх негласной нормы в треть граненого сосуда. На халяву вкус алкоголя, подкрепленный прищуренным женским взглядом, становился куда утонченнее и приятнее.       — Как дела на ринге? — не дожидаясь, пока подчиненный зайдет внутрь, спросила Инуэ. По однобокой улыбке Мацуо несложно было догадаться, что пришел он с хорошими новостями.       — К нам пожаловала верхушка Шинагавы, — на этом моменте мужчина вскинул подбородок кверху. — Деньгами кидаются направо и налево.       — Видно, их последняя сделка с выкупом мест в порту прошла успешно, — вклинился в разговор Тоджи. — И как у них так внезапно получилось договориться со сварливым Шанем? Этот старый хрен отдал бы столь лакомый кусочек только через собственный труп. — улыбка на его лице расползалась все шире и шире, не скрывая самодовольства и личной причастности к весьма счастливому стечению обстоятельств. В таком случае не грех и спросить благодарность за помощь. — Идем. Надо поприветствовать дорогих гостей.       Запрокидывая залпом последний стакан и выказывая огромное спасибо доминиканскому господину Барчело, Тоджи поднялся с насиженного места, утягивая за собой и сына. Те махнули рукой Инуэ на прощание и покинули кабинет, в стенах которого продолжилась деловая беседа с Мацуо. Отец светился как новая лампочка в старом подъезде. Оно и понятно, ведь одно лишь упоминание о вознаграждении за честный и не совсем легальный труд заставляло ладони чесаться. За выполненную работу платят деньги. За выполненную работу на отлично платят вдвойне. Устное правило, которое соблюдалось почтенными людьми вроде верхушки Шинагавы. Оттого ведение с ними дел приносило не только удовольствие, но и набитые карманы. В качестве выполненного мужчина не сомневался, поэтому уверенной походкой ступал между рядов прямиком в вип-зону. С уважаемыми людьми всегда приятно перекинуться парой словечек.       Плетущийся позади парнишка только устало вздыхал и выискивал на трибунах местечко, где можно укрыться от надоедливого родителя и его рабочих моментов. Больше, чем общение с отцом, Мегуми не переносил находиться среди отбитых на голову ублюдков, однако с малых лет профессия папаши не оставляла другого выбора, лишая мальчика банальных вещей, присущих беззаботному детству. Вместо ребятни из детского сада рядом были дружки Тоджи, грубые на вид и грязные на языки. Вместо песочницы — хождения по сомнительным заведениям вроде «Приюта», которые становились со временем вторым домом, однако подобная смена жизненных ценностей настораживала. Иметь вес среди нужных людей безусловно круто, нести же ответственность за это порой стоило жизни. И лишаться ее в ближайшем будущем Мегуми не планировал, какой бы херовой она не выглядела.       — Какие люди, — протянул Тоджи, стоило ему переступить ограду. Внимание он привлекать умел. Что искренне поражало, ведь в его сфере это было одной из проблем, за которую при неосторожности расплачивались пробитой головой. — Господин Вэй, моей радости от нашей встречи нет предела, — чистой воды лицемерие, от которого у Мегуми невольно кривилась верхняя губа. Будь он на месте отца, у него бы язык отсох так вылизывать тех, рядом с кем можно пригреть удобное местечко.       — Заканчивай обсасывать мой член, Тоджи, — проворчал мужчина, сидевший посреди огражденной зоны. — Сучка из тебя никудышная — вгрызешься в глотку при первой возможности, как только на горизонте замаячит кошелек потолще.       Краешки губ Мегуми невольно приподнялись от такого отвратного, но довольно точного сравнения. Ему прекрасно было известно, насколько отец не переносил подобных речей, однако профессиональные издержки заставляли засунуть язвительный язык глубоко в задницу и молча проглотить услышанное. Насколько бы наглым ни был Тоджи, не кусать кормящую руку ему мозгов хватало.       — Разрешите поздравить вас с выгодной покупкой, — пропуская мимо ушей высказывания верхушки, произнес Фушигуро. Он протянул ладонь главе Шинагавы, на что получил рукопожатие. Оно не было сильным, но и этого жеста было достаточно, чтобы понять расположение духа Вэя. Благоприятный настрой мужчины давал возможность обойтись без хвалебных речей и сразу перейти к делу. — Поговаривают, Шань уступил вам прибыльные места в порту, в придачу подарив пару грузовых суден. Щедрый старик, не находите?       — Не заговаривай мне зубы, — шикнул Вэй и стряхнул пепел от импортной сигары в пепельницу. Мужчина, чей голос хрипел из-за прокуренных за десятки лет легких, лениво подозвал к себе одного из подчиненных. Незамысловатый жест указательным пальцем, и на круглом лакированном столе уже лежала туго перевязанная пачка зеленых купюр. Тоджи чтил серьезный подход к работе со стороны заказчиков, который был виден в номинале банкнот. Видеть лицо старого приятеля Франклина было приятно. — Как и договаривались. Двойная оплата за качественную и быструю работу. Надеюсь, мы и в дальнейшем будем по одну сторону баррикад.       — Несомненно, — ответ прозвучал чересчур льстиво. — Сотрудничать с вами одно удовольствие.       — Прикройся уже, — отрезал мужчина с нотками раздражения в голосе. — Твоему подхалимству позавидовали бы многие мои подчиненные. Бери пример со своего сынка, — взгляд из-под широких бровей перешел за спину Тоджи. Парень слегка вздрогнул от упоминания собственной персоны. Столь почтенные люди редко когда обращали внимание на простых шестерок, да и поводы обычно были незавидные, с последующими присыпанными холмиками далеко отсюда. Так что Фушигуро привычно выбирал вариант сидеть и не высовываться, поменьше мелькая лицом перед глазами влиятельных людей. К сожалению, на этот раз его излюбленный метод оставаться в тени не работал, ведь папаша приволок его в самый эпицентр потенциально плохой обстановки. Одно неверное движение, и голова с кровавым фонтаном улетит аж на ринг. Подтверждением тому был неприметный человек, стоявший позади верхушки Шинагавы и державший ладонь на рукояти длинного клинка. И то ли Тоджи был настолько недальновиден в своих словах, то ли осознанно ходил по лезвию адреналиновой ломки, не упуская возможность изредка съязвить и проверить нервы господ. Зная скверный характер отца, подросток выбрал бы последнее. — Глянь на него. Молча уставился на меня и, кажется, готов прожечь во мне дыру. Такие немые ребятки ценятся гораздо выше, чем напыщенные говорливые индюки. Когда подрастешь, Мегуми, мы будем рады видеть тебя в наших рядах. Не уподобляйся папашке. Иметь дом гораздо лучше, чем шляться от двора ко двору в надежде на брошенную кость, — сказанное однозначно пришлось по вкусу господину Вэю. С его тонких губ сорвался хриплый смешок. Властный и уверенный, в одно мгновение проводящий черту между простым головорезом и верхушкой влиятельной группировки. — А теперь уйди в сторонку. Ты загораживаешь обзор.       — Конечно. Приятного вам вечера, — на этих словах, процеженных сквозь зубы, Тоджи сделал небольшой поклон и скрылся из виду. Ступающий за ним следом сын заметил, как лицо мужчины сменилось в одно мгновение. Его ухмылка перестала быть натянутой и расплывалась во всей красе. Казалось, он и вовсе позабыл о том, с каким мастерством устраивал спектакль перед главой Шинагавы. Впрочем, Фушигуро действительно не было дела до заносчивых мразей, пока они отсчитывали ему кругленькие суммы.       Пусть треплются о чем-угодно. У них была всего лишь власть и деньги, которые с одной стороны управляли миром, с другой — не стоили нихуя. Сами по себе они представляли лишь кучку самовлюбленных горделивых выблядков, трусливо прячущихся за спинами подчиненных. Это Тоджи и забавляло отчасти. Видеть краем глаза, как человек позади не сводил руки с катаны, стоило бандиту заявиться к уважаемым господам. Наблюдать за тем, как Вэй слабо жал ему руку, будто делая это из большого одолжения. По правде же он просто-напросто не давал Фушигуро оценить его силу, которой с трудом бы хватило, чтобы нанести хоть какой-то серьезный вред. Тянуть циничную улыбку и помалкивать на издевки верхушки, дабы не сломать их хрупкое раздутое эго. Устраивать поистине фееричное шоу, получая за представление удовлетворительную награду. Она приятно шелестела меж пальцев в карманах шаровар.       — Следи внимательней за окружающими тебя людьми, Мегуми. Доверие священно ровно до тех пор, пока за него не назовут приличную сумму, — чтобы звучать убедительнее, Тоджи помахал перед носом парнишки заработанными деньжатами. Плотная пачка зеленых купюр. Вот сколько стоило доверие Шаня, который поплатился за свою глупость. Слепой упрямый хер, веривший в то, что сможет до конца дней держаться на плаву с помощью увековеченных норм и правил. Человек чести и правды, тупоголовый старик. Неудивительно, что на его место пришли те, кому не совестно ступать по головам ради выгоды. И как бы Тоджи ни ограждал себя от ублюдков из верхушки, сам был ничуть не лучше, исполняя приказы за миску с едой. Каков хозяин, таков и пес. В случае с Фушигуро не было лишь цепи вокруг шеи, которая не давала бы далеко отойти от будки. Однако взамен на свободу ему пришлось заплатить чересчур огромную цену.       — Как насчет спустить немного деньжат на ставках?       Перекинув руку за шею юноши, Тоджи с издевкой притянул его макушку ближе, волоча вниз по лестнице и совсем не задумываясь над тем, что сыну стоило огромных усилий не полететь кубарем со ступенек, запнувшись в своих двоих. Мегуми с раздражением толкнул его в бок, и мужчина с ехидным смешком позволил ему высвободиться из хватки. Выводить мальчишку из себя приносило неимоверное удовольствие, особенно зная свою безнаказанность за подобные выходки. Насколько бы сильно ни бесновался младший, максимум, что он был в силах сделать, так это импульсивно замахнуться кулаком и тут же быть скрученным до боли в лопатках. Тоджи обосновывал это подготовкой сына ко взрослой жизни, а Мегуми не мог понять, на кой ему приспичит общаться с такими мудаками, когда их пути разойдутся. Уж по собственной воле Фушигуро ни за что не полезет туда, откуда с самого детства мечтал выбраться.       — Не выключай свою черепную коробку, когда машешь руками, — с непривычной серьезностью в голосе произнес Тоджи. От усмешки осталась ровная линия, а задор в зрачках потух. — Будешь тупить на поле боя — станет нечем думать. Понял меня?       — Да понял я, понял! — шипел Мегуми, дергая ноющей от боли рукой. — Пусти уже.       — Тебе несказанно повезло, обычно в таких случаях я любезно прошу бедняг кричать погромче, — к отцу вернулась его раздражающая ухмылка, однако мальчишку он все же отпустил. Сын как ошпаренный отскочил от родственничка, растирая зашедшееся в судороге плечо. В голове так и вертелось желание послать мужчину далеко и надолго. И оно едва не сорвалось с губ. К счастью, Мегуми пришел в себя быстрее, чем успел открыть рот, и прикусил язык. В отличие от бессмертного папаши, играть с огнем он не хотел. Знал по горькому опыту, чем могла обернуться его словесная вольность. — Ну что, на кого будешь ставить?       Взгляд парня переместился в сторону ринга, где у ограждения стояли бойцы, ожидающие выхода на арену. И Фушигуро было бы плевать с высокой колокольни, из-за кого проигрывать несчастные пару тысяч, если бы не мельтешащая лохматая макушка. Она нетерпеливо подпрыгивала у самого края поля боя и вертелась туда-сюда. Паренек чертыхнулся.       — Я пас, — буркнул под нос юноша и быстро стал перебирать ногами вниз по ступенькам. Надо было кое в чем удостовериться.       Что этот придурок вообще забыл здесь? Мегуми и ума приложить не мог. С их первой и последней встречи прошло пару недель, и он был уверен на сто процентов, что больше никогда не увидит этого парня. Во всяком случае, дал понять, что лучше ему здесь не появляться. Видимо, Юджи не отличался сообразительностью, иначе бы не пришел снова за раздачей смачных пиздюлей. В тот раз его отделали знатно: лицо было похоже на распухшее месиво, а сам он едва стоял на ногах. Неужели ему так приглянулась возможность отойти в мир иной?       Это был первый вопрос, который задал ему Мегуми, как только подошел из-за спины. Итадори не обернулся, словно завороженный наблюдая за подходившим к концу боем. Старался прочитать движения потенциальных противников.       — Эй, я с тобой разговариваю, — не выдержал Фушигуро и одернул мальчишку за плечо. Тот резко повернул голову, натыкаясь удивленными глазами на знакомую физиономию. В мыслях всплыл такой же вопрос. Не ожидал он увидеть того, кто так настойчиво посоветовал не совать сюда свой длинный и сломанный нос. Возможно, Мегуми пока не знал, что слушать других достоинством Юджи никогда не являлось. — Еще раз спрашиваю, ты зачем сюда приперся, идиота кусок?       — Могу то же самое сказать и тебе, — фыркнул паренек, показательно смахивая с плеча чужую ладонь. Хоть Фушигуро и помог ему в прошлую их встречу, разрешения бесцеремонно тыкать и трогать никто не давал. Он как был, так и остается мутным незнакомцем, которому Итадори, благодаря печальному опыту с Мацуо, доверять не спешил, вставая в оборонительную позу и вскидывая подбородок кверху. — Тебе какое дело?       — Интересно, с каких пор малолетние дебилы стали настолько отчаянные.       — Так давай проверим, — не скрывая вызова, произнес Итадори.       — Я не собираюсь с тобой играть в песочнице, — усмехнулся Мегуми. Почему-то парнишка запомнился ему молчаливым школьником, которому посчастливилось не помереть на ринге. Трясущегося от страха и боявшегося за чужую жизнь больше, чем за свою. Однако сейчас перед ним были глаза, полные жажды истинной победы. Они источали уверенность и готовность идти напролом, чего бы это ни стоило. Либо Фушигуро впервые за долгое время дал осечку в наблюдениях, либо же что-то изменилось в Юджи. И изменения эти произошли явно не от хорошей жизни. Приходя к такому выводу, Мегуми чуть поумерил пыл и его голос приобрел холодный оттенок. — Значит, будешь стоять до конца?       — Да, — без колебаний ответил Итадори и инстинктивно сжал кулаки. На них виднелись свежие ссадины. Они еще не успели схватиться коркой и выглядели так, будто были получены накануне. Возникший в голове вопрос парень оставил неозвученным. Ему откровенно не было дела до мальчишки, хоть избитые ладони и навевали определенные мысли. Итадори явно был не так прост, каким казался на первый взгляд. Его потускневшие глаза говорили об этом на пару с нервно поджатыми губами и отведенным взглядом в сторону. Находиться под пристальным взором становилось некомфортно, благо, Фушигуро все же прервал наступившую тишину, переставая сканировать парня.       — Тогда ставлю сто тысяч на твой проигрыш.       — Че? — с чистым недоумением промямлил Юджи.       — Ну же, это лишний стимул заработать побольше деньжат. Или ты уже сдулся?       — Не дождешься. Смотри, как твои денежки посыплются в мой карман, — на этих словах паренек гордо повернулся к новоиспеченному знакомому спиной и зашагал к рингу. До нового боя оставались считанные секунды. Мегуми самодовольно усмехнулся. Этот мальчишка слишком легко велся на провокации, совсем их не замечая. Глупый, наивный дурачок. Кажется, в подобные моменты Фушигуро понимал, почему отцу в кайф подтрунивать и издеваться над остальными. Чувство превосходства оставляло сладкий осадок на душе. Приятное ощущение, которое хотелось ощутить вновь. От него вполне могла развиться зависимость, потому паренек в конце концов одернул себя и с досадой прикусил нижнюю губу. Уподобляться папаше он уж точно не собирался.       — Ставь сотню на второго. Новичок сегодня и раунда не протянет, — проговорил Мегуми, возвращаясь на законное место рядом с Тоджи.       — Решил оставить своего дружка без выигрыша? — с нескрываемой насмешкой поинтересовался мужчина.       — Завались, — процедил юноша, всем видом давая понять, насколько услышанное его, мягко говоря, подбешивало. Однако, несмотря на подколы, Фушигуро к заявлению отнесся серьезно, подзывая к себе работника клуба и требуя перекинуть сделанную ставку на другого бойца. Как ни крути, Тоджи все-таки доверял информации, которую доставал для него сын, не раз помогавший в более серьезных делах, нежели простой аттракцион со зрелищным мясом и приевшейся жестью. В его работе картины бывали гораздо хуже, будто написанные обезумевшим маньяком, так что подобные ночи в «Приюте» были сродни просмотру мелодрамы по телевизору после тяжелого рабочего дня. Банально, скучно, но всегда присутствовало ожидание того, что выпадет шанс увидеть нечто выходящее за привычные рамки. А вертевшиеся здесь деньжата подогревали интерес к происходящему на ринге…       Лицо разбушевавшегося отца Мегуми надолго запечатлел в памяти и с довольной улыбкой до ушей будет вспоминать момент, когда в одно мгновение сто тысяч улетели в чужой карман. Итадори, стоявшего в центре поля, слегка покачивало. Его руку высоко над головой держал судья, а сверху сыпались оглушительные крики зрителей. Кто-то негодовал из-за проигранных денег, кто-то же, наоборот, орал во все горло о выигрыше. Юджи их не слышал. В черепной коробке с бешеной скоростью сердце отбивало ритм, а в ушах стоял гул, заглушавший самые яростные вопли с трибун. Он выиграл. Губы дергались в кривой улыбке, запачканные кровью, стекавшей с носа. Возможно, его опять сломали. Однако это ничуть не волновало юношу. Вся голова была забита лишь мыслями о победе. Он смог. У него и правда получилось. Глаза с диким рвением искали среди толпы Мегуми. Чтобы показать, на что способен малолетний идиот. Чтобы доказать, что Фушигуро оказался не прав и потерял кучу денег, на часть из которых Итадори обязательно купит себе самой вкусной и дорогой лапши. Такую победу нельзя не отпраздновать.       Долго искать паренька не пришлось. Он стоял у края ринга, со странной ухмылкой на лице. Оно не выражало ни горя, ни негодования, которые должны были сопровождать человека, потерявшего приличную сумму денег. Нет, казалось, Мегуми был очень даже рад проиграть ставку. Странный какой-то.       — Поздравляю, Юджи, — протянутая меж ограждающих канатов ладонь и прищуренный взгляд. Этот парень был чересчур странный. Однако Итадори с такой же самодовольной улыбкой пожал чужую руку.

***

      Сидеть на тротуаре было прохладно. В ночное время, напрочь лишенное теплого света, даже легкий ветерок казался морозным и пронизывающим до костей. Мегуми, обхватив себя руками, растирал плечи в попытках хоть чуточку согреться. Здравый смысл не переставал бубнить о том, что куковать под окнами круглосуточного магазина дурная затея, но желание оттянуть момент возвращения домой было намного сильнее, чем какой-то собачий холод. Повод задержаться подольше вне семейного очага был прост и глуп. Благо, вовремя подвернувшийся Юджи отлично сошел за роль причины и дал Фушигуро свалить долой от родительских глаз без лишних вопросов, оставляя отца в компании отморозков из «Приюта». Нахождению в их окружении и слушанию мерзкого трепа, от которого вяли уши, Мегуми предпочел общение с новым знакомым и возможность отдохнуть от надоедливого папаши хотя бы этой ночью. Парень уже пообещал себе, что вернется домой не раньше рассвета, по полной довольствуясь выпавшим шансом. И все же, насколько бы красочными ни вырисовывались перспективы, от холода это не спасало.       — Тебе стоило зайти внутрь, а не ждать меня на улице. Очередь была просто огроменная, — начал тараторить Итадори, как только вышел из магазина. Покрутив головой по сторонам и не найдя ни одной скамейки, юноша плюхнулся на тротуар рядом с Фушигуро, стараясь не опрокинуть содержимое упаковки.       Как Юджи и говорил, отпраздновать победу дело святое, оттого в его ладонях источала пар большая порция заваренной лапши. Она контрастировала с температурой на улице и приятно согревала пальцы, а еще аппетитно пахла, заставляя невольно сглатывать слюну. Несмотря на дурманящий аромат, сильно принюхиваться паренек не стал. Побитый нос не позволял. Видимо, прилетело по нему неслабо и в этот раз. Он слегка онемел, из-за чего почувствовать, когда струя крови вновь стекала, было невозможно. Приходилось периодически тереть тыльной стороной ладони под носом и вытирать подступавшую кровь. Выходило скверно. Она лишь больше размазывалась по лицу и засыхала тонкой коркой на щеках и ладонях. От подобного зрелища Мегуми брезгливо воротил нос и протягивал Итадори салфетки, чтобы смыть с лица это противное зрелище.       — Ну-с, с победой, — бойко произнес Юджи и подцепил из упаковки лапшу, большим куском закидывая себе в рот. До чего же было вкусно. Счастливая улыбка до ушей и громкое чавканье.       Фушигуро от увиденного лишь кривил губы. Ему не была понятная такая бурная реакция на обычный дешевый паек, так еще и дурно пахнущий. Его передергивало от запаха, навевая воспоминания об отце, которые жил на этой покупной лапше все годы, что помнил Мегуми. Казалось, от такого рациона желудок должен был давно попрощаться с организмом, однако на мужчину ядерная смесь из приправ и вонючего бульона совершенно не действовала. Конечно, усмехнулся парень, Тоджи не брали ни вражеские пули, ни ножи. Какой-то дешевой лапше тут с ними и гоняться нечего. Банальная отрава его в могилу уж точно не сведет. Потому отец не переставал заставлять гостиную пустыми упаковками везде, до куда только дотягивалась рука с дивана. И они бы давно превратились в какое-нибудь средневековое оборонительное сооружение, если не нервы сына, которые время от времени сдавали, объявляя тотальную уборку. Мегуми в порыве чистоты сметал все, что видел, и иногда в мусорное ведро улетали довольно важные вещи, помимо бытовых отходов. Так однажды Тоджи лишился документов, необходимых для выполнения заказа. Пришлось выкручиваться с помощью памяти и импровизации. Сваливать вину на сына он, конечно, не стал, но припомнил ему эту оплошность своим излюбленным способом. Говорить о том, что Мегуми на следующий день сгорал от стыда при встрече со знакомыми, не было никакого смысла.       — Хочешь? — перед глазами резко образовалась плотная пелена из пара, а в нос вдарил едкий запах специй.       — Сам давись этой мерзостью, — шикнул Фушигуро, отмахиваясь от протянутой упаковки с лапшой.       — Не будь засранцем, — проворчал Итадори, закидывая в рот новую порцию. Невооруженным взглядом было видно, как дрожали плечи у паренька. Замерз, уж точно. В подобных случаях с Джунпеем Юджи всегда делился пиджаком или ветровкой, однако сегодня под рукой не было ни того, ни другого. Единственным способом согреться была еще не остывшая лапша, которую юноша любезно предлагал разделить. Но такого сопротивления он увидеть не ожидал. Мало того, что этот Мегуми буквально увязался за ним, вытолкав из кабинета Инуэ, стоило мальчишке получил на руки выигрыш, так еще молчал всю дорогу, а сейчас брезгливо морщил нос и всем своим видом показывал недовольство сложившейся ситуацией. Причины такому поведению Итадори не мог четко найти, однако в его голове всплыла парочка мыслей на этот счет. — Это все из-за того мужчины со шрамом?       — Ты о чем? — искренне не понимая смысл вопроса, сказал Фушигуро.       — Ну, тебя чем-то задел тот мерзкий мужик, который вечно крутился рядом, поэтому ты ведешь себя как говнюк?       Удержаться от смешка Мегуми был не в силах, чем сильно озадачил приятеля. Тот удивленно наблюдал за тем, как на каменном лице появлялись эмоции, не походившие ни на брезгливость, ни на недовольство. Это было что-то новенькое.       — Знал бы ты, кого сейчас назвал мерзким мужиком, — паренек хитро ухмыльнулся. — После таких дерзких слов сразу бы стал по сторонам оглядываться.       Итадори почувствовал, как лапша стала поперек горла. Он попытался откашляться, стуча кулаком в грудь, после чего испуганно уставился на собеседника. Ему не терпелось услышать продолжение, чтобы узнать, насколько все плохо. Выпученные глаза, уставленные на смеющегося парня, выжидали ответа, а тот как назло затягивал интригу, заставляя нервно потеть.       — Тот, кого ты назвал мерзким мужиком, является вольным наемником. Головорезом, связанным со многими преступными бандами города и убивающим каждого, на кого появится спрос. Фушигуро Тоджи, мой отец.       У Юджи душа ушла в пятки, а зубы чуть ли не до крови прикусили длинный язык. Знал бы он, кто это такой, молчал бы в тряпочку. А если учитывать, что перед ним сидел его сын, то перспектива дожить до утра вообще не виднелась на горизонте. Неспроста этот паренек вертелся в подобных местах по типу «Приюта». Явно он был не обычным школьником, который забрел туда в поиске легкой наживы.       — Хах, да на тебе лица нет, — улыбка не сходила с лица Мегуми, отчего коленки еще больше подрагивали. — Расслабься ты, а то глаза выпадут. Хоть мой отец занимается подобным и чисто теоретически вполне может вырвать твой язык голыми руками, я даю тебе полное право говорить, что он конченный мудак, так как полностью с тобой солидарен, — в подтверждение слов парниша похлопал Итадори по плечу. — Ешь давай, пока не остыло.       — Да как-то уже не особо хочется, знаешь ли, — тихо проговорил Юджи, втыкая деревянные палочки в лапшу. Аппетит бесследно исчез, а на смену ему пришла нешуточная тревога. Одно дело выступать на ринге и выбивать победу кулаками под оглушительный рев трибун, другое — принимать то, что деньги, выигранные им на ставках, добывались чужой кровью и смертями. В его кармане наверняка завалялось пару тысяч, которые украли у беззащитного человека или же достали уже с остывающего трупа. Осознание сопровождал рвотный позыв, горечью ощущавшийся в горле. Взгляд упал на недоеденную лапшу. В один момент она перестала казаться настолько вкусной и приобрела противный запах. — Почему ты так просто говоришь мне о таких вещах?       — Об отце? Смешной какой, — и снова ухмылка. — Тебе стоит привыкнуть к подобным вещам, если и дальше решишь зарабатывать деньги на ставках. Никто оттуда не добывает их честным трудом. Каждый крутится как может. Кто-то довольствуется малым, оставаясь верен хотя бы некоторым принципам морали, кто-то же не брезгует и замарать руки по локоть, чтобы получить состояние. И раз уж зашел разговор, то к какому варианту относишь себя ты, Юджи?       Видимо, происходящее забавляло Фушигуро. Он словно раздразнивал мальчишку, играя на его нервах и вызывая нешуточную тревожность. И тем не менее, Итадори всерьез задумался над поставленным ради смеха вопросом. Был ли он лучше тех бандитов и убийц? Если да, то чем именно? Его ладони также купались в крови противников, а в карманах лежали деньги убитых и несчастных. Реальность жестко тыкала паренька носом в то, что он совершал, совершенно не задумываясь. Она насильно заставляла взглянуть на обратную сторону его, казалось бы, безобидных деяний. Увиденное вызывало отвращение к самому себе. Идиот, возомнивший себя героем. Для тех, кто пострадал от его рук и кому пришлось распрощаться с деньгами, он был не более, чем очередным ублюдком, наравне с теми, кто галдел в толпе над ареной. Он был подобен тварям, из-за которых едва не погиб брат. Жадным и жаждущим наживы. Без колебаний устранявшим преграды перед целью. Внутренний голос до последнего отвергал такие сравнения и уверял, что Итадори не имел ничего общего с подонками из «Приюта», однако память ехидно подкидывала воспоминания самого первого боя. Поединок с Ямадой стал чем-то вроде переломного момента. Чертой, за которой реальность ощущалась по-новому. И Юджи совсем не заметил, когда он перестал сомневаться перед тем, как нанести удар сопернику. Его ничто не останавливало, да и сомнений за время сегодняшних поединков не возникало. Будто это вошло в привычку, переросло в обыденность. Нет, Итадори отказывался верить в это. Как бы то ни было, между ними еще было одно большое отличие, которое он никогда не сотрет.       — И как давно ты привык ко всему? — сухо поинтересовался Юджи. Он частично все еще находился в собственных мыслях.       — С самого детства, — также скупо ответит парень. — У меня не было выбора привыкать или нет. Стал бы противиться — давно бы уже сожрали.       — Ясно, — пустой взгляд гипнотизировал упаковку, покоившуюся в ладонях. Аппетита не было от слова совсем. — Она еще теплая, поешь. Согреешься.       Без лишних слов Мегуми понимал, что больше паренек не впихнет в себя ни капли. Он был слишком глубоко в раздумьях, навеянных разговором. Донимать с расспросами Итадори никто не стал. Привычно. Ожидаемо. Фушигуро бесчисленное количество раз сталкивался с потерянными глазами тех, кто только прибыл в «Приют». Таких бросало из стороны в сторону. Еще секунду назад они восторженно ликовали под возгласы толпы с трибун, а через мгновение менялись в лице, словно трезвели, и с ужасом разглядывали последствия выигрыша. Кто-то уходил сразу, кому-то удавалось выстоять немного подольше, прежде чем навсегда сойти с арены, а некоторые так и не просыпались от дурманящего сна, наслаждаясь завоеванным кровью. Такие не задумываясь готовы были платить цену за возможность урвать несметный куш. Играли в русскую рулетку с уверенностью, что при наступлении их хода выстрелит холостой. Кому-то везло, кому-то приходилось расплачиваться жизнью. Мегуми видел много искалеченных судеб, потому внутри ничего не дергалось при виде изувеченных незнакомцев. Они не вызывали в нем чувства жалости и сожаления. Только смирение с условностями игры, в которой идиотам долго не продержаться. Не он придумывал эти правила, однако следуя им, Фушигуро все еще оставался среди живых. Не без потерь, но все еще вдыхающий морозный воздух и чувствующий легкое покалывание в носу. Все еще живой.       Заледеневшие ладони впивались в картонную упаковку, чтобы согреться. Это и правда помогало. Юджи не обманул. Внутри еще оставалось около половины. Доедать ее притихший парнишка точно не станет, а выкидывать все же было жалко. При всем своем равнодушии, Мегуми крайне щепетильно относился к еде, что прослеживалось в его умении готовить не только вкусно, но даже полезно. Отчасти поэтому он бунтовал, когда отец вместо нормальной еды заваривал на кухне вонючий паек. И также бесился, когда Тоджи истреблял запасы лапши и в наглую забирал его порцию, оставляя мальчишку с пустым желудком и заданием сходить в магазин. Порой это доходило до смертельных гонок, кто быстрее добежит до холодильника и кому выпадет удача последним съесть что-то адекватное. В любом подобном случае Фушигуро бы молча ушел за продуктами, мысленно матеря отца на чем свет стоит. Но сейчас, сидя на тротуаре под ночным небом, раскинувшимся до самого горизонта, идти совершенно никуда не хотелось. Мегуми лишь молча составлял компанию задумавшемуся Юджи и, на свой страх и риск, пробовал чуть теплую лапшу.       — Ну и гадость, — бубнил парень. Как вообще можно было назвать это вкусом победы? Если так, то вкус у нее был просто отвратный.       Итадори грустно улыбнулся. У победы и правда был противный вкус. Горький и совсем не вызывающий чувства радости. Отпечатывающийся на кончике языка и не дававший себя забыть. Ладонь вновь провела над губой. Тоненькая струйка крови успела подсохнуть, от того неприятно стягивала кожу. Итадори шмыгнул носом. Если каждая победа будет ощущаться также, то его начнет воротить или же он вовсе перестанет различать вкусы? Интересно, а Мегуми не утратил эту способность? Глядя на то, как он кривился с каждой новой порции, то ответ напрашивался сам собой. Ему еще не приелась победа, которую они разделили пополам. С лапшой и прохладной ночью. С долгим, но уютным молчанием, значившим для них обоих гораздо больше, чем тысячи ненужных слов.