Право на спасение

      Единственная мысль, которая назойливо жужжала в голове, была встать и выйти из комнаты, драматично хлопнув дверью, чтобы всему миру стало понятно, насколько Чосо это надоело. Шла семьдесят четвертая минута, как администрация школы в лице директора Хароку, мужчины почтенного возраста с густыми бровями и сединой в висках, в красках уведомляла о происшествиях за последний месяц. Подобная процедура проходила каждые тридцать дней безо всяких исключений и отлагательств. Первым пунктом непременно был звонок, в котором сухим голосом произносилась речь, капавшая на мозги. Просили как можно скорее прийти в школу. Традиционно разговор проводился по одной заезженной до дыр теме. Поведение второгодки Итадори Юджи. Приглашение, как и ожидалось, пришло и в этом месяце, вынудив Чосо взять отгул на работе и освободиться на весь день. Встречи с директором всегда проходили долго и нудно, забирая драгоценное время, что могло быть потрачено на тот же заработок. Получить вольную стоило много сил, потому что хозяин заведения, в которое устроился парень, весьма скептически отнесся к просьбе. Еще недавно работник с таким рвением просил взять его на место бармена, в силу жизненных обстоятельств клянясь трудиться не покладая рук, а через пару дней уже спрашивал об отгуле за свой счет. Выходной Чосо все-таки получил, однако пришлось пожертвовать выходными в качестве отработки. За них заплатят, безусловно, только вот впереди парня ждала целая неделя без отдыха. Лишь бы не загнуться с таким графиком. Секундная жалость была отброшена. Ему и не из таких передряг приходилось выпутываться, работая с утра до ночи, так что с мелкими хлопотами справиться не составит труда. Сидел бы он сейчас в кресле директора школы, если бы так просто сдавался?       Вопрос был риторический. И тем не менее, однозначного ответа на него не существовало, ведь причина своеобразного чаепития была отнюдь не радостная. Хароку со скучающим видом медленно, будто нарочно растягивая бессмысленный треп, вычитывал из докладных свежие истории, в которых Юджи фигурировал в виде главного героя. Рядом с ним частенько мелькали одни и те же фамилии других учеников, которые Чосо за столько времени успел уже запомнить. Была там и малолетняя шпана, и Накано со своей шайкой прихвостней, и Джунпей, являвшийся камнем преткновения в большинстве случаев. Имя этого мальчишки сидело уже в печенках. Чосо не осуждал брата за желание помочь слабым, но в душе надеялся, что когда-нибудь Юджи поймет, почему он делал хуже не только себе, встревая в разборки, но и самому Ёшино, не давая тому и попытки научиться самостоятельно давать отпор обидчикам. Неспособный защитить себя, не сможет выжить во взрослой жизни. Да и не всегда с тобой будет кто-то, готовый прикрыть от нападок.       С мнением старшего Итадори был абсолютно не согласен. Чосо частично смирился с ним после одного из разговоров на эту тему. Джунпей был ему единственным другом. Больше Юджи не видел смысла аргументировать свою позицию, а брат не видел смысла пытаться доказать обратное. В конечном счете, Ёшино и правда являлся тем одним парнишкой, что водился с Итадори вот уже сколько времени и ни разу не давал усомниться в своей искренней дружбе. Так говорил Юджи. Кратко и честно, смотря прямо в глаза Чосо. Младший твердил, что ему никогда не доставляло проблем защитить Джунпея, взамен получая пару тумаков и выговор от учителей. Чосо тактично молчал, понимая, что скоро его телефон вновь завибрирует с требованием прийти в школу для беседы в знакомом кабинете.       — …посещаемость оставляет желать лучшего, непрекращающиеся конфликты с другими старшеклассниками, увечья, травмы, ругань. Мне продолжать?       — Не стоит, господин Хароку. Я вас прекрасно понял, — с вежливой улыбкой ответил парень и едва не закатил глаза от собственного притворства. Не хмурить брови давалось большими усилиями, ровно как и не выйти отсюда через эту чертову дверь.       — В прошлый раз я слышал от вас то же самое. А толку… — мужчина махнул рукой и откинулся на спинку кресла. Пальцы расслабили полосатый галстук, давая вдохнуть полной грудью и отойти от приевшегося официоза. Директору также осточертело выстраивать замудренные предложения, старясь выглядеть солидно. Это не была их первая встреча, и чутье подсказывало, что явно не последняя. — Ты понимаешь, что выходки Юджи не пройдут безрезультатно, Чосо?       — И все же он как-то еще не вылетел из школы.       — С Божьей помощью и моими замолвками. Итадори с самого поступления не отличался примерным поведением, однако у всего есть предел. И лучше его не превышать. Понимаешь, к чему я веду? — парень нехотя кивнув. Ладони тревожно сжали подлокотники кресла, а виноватый взгляд пытался не попадаться на чужие глаза, полные усталости и осуждения. — Не хочу пугать, но есть вероятность того, что такими темпами Юджи отправят либо в детский дом, либо в исправительную школу. Насколько мне известно, ты являешься единственным законным опекуном брата. Тебе не приходила в голову мысль, что просто-напросто не справляешься с этой ношей?       Приходила. Нет, не так. Она не покидала Чосо с тех самых пор, как мать ушла за порог дома и не вернулась. Она лишь укрепилась в тот момент, когда парень понял, что отец оставил своих детей в крохотной коморке на произвол судьбы. Чосо было не больше семнадцати. Новый учебный год. Старые одноклассники. Привычное утро с сонным лицом и наспех собранными в портфель учебниками. Частые опоздания из-за того, что перед школой нужно было завести младшего в детский сад, а он вредничал и не слушался, напрочь отказываясь надевать колготки. Все оборвалось как-то резко, изменив образ жизни до неузнаваемости. Вместо учебников по истории перед глазами маячили бесчисленные коробки, которые требовалось разобрать на складе. Вместо уроков и творческих кружков после — трудовые будни за бессовестные копейки. Чосо едва ли понимал, как они смогли на них выжить. Видимо, где-то на подкорке сознания были спрятаны эти моменты, желая остаться сокровенной тайной. Парень ничуть не удивлялся этому. Он смутно помнил эти десять лет, что ощущались как один до жути долгий день сурка. Трудно было выделить нечто особенное, не считая знакомства с Амико. Чосо был ей даже благодарен, иначе однотипная круговерть подтолкнула бы его крышу к полету. Девушка не была глотком свежего воздуха или чем-то, что называли причиной замирания сердца, однако Нита была тем человеком, который впервые за столько времени дал парню почувствовать каково это, получать заботу от других, а не только безвозмездно отдавать ее. Это не был укор в сторону Юджи. Старший бы ни за что не упрекнул брата в чем-то подобном. И все же он прекрасно понимал одну простую вещь. При всем желании Итадори бы не смог дать ему этой заботы. Такая ноша слишком тяжела, и обрекать ребенка на нее Чосо не хотел. Сжимал покрепче кулаки и тешил себя мыслью о том, что надо потерпеть. Чуть-чуть. Совсем немного. Ничто же не могло продолжаться вечно.       К чему привели его старания, парня тоже не радовало. Сколько бы сил он ни прилагал, Юджи все равно попадал в передряги. Это било по больному, в очередной раз доказывая, что старший брат нисколько не справлялся со взятой в подростковые годы ответственностью. Время шло, однако становилось только хуже. И выхода из сложившейся ситуации Чосо совсем не видел. Он чувствовал себя совершенно беспомощным.       Дверь тихо прикрылась за Чосо, без эмоциональной драмы и громкого хлопка. По всей видимости, мир опять проигнорирует его мольбы. Взгляд устремился в конец коридора. Этаж был пуст, и только из-за тонких фанерных дверей доносились грамотные объяснения преподавателей. В классе три-два проходили зарубежную литературу. Чосо любил этот предмет. Ему нравилось зачитываться книгами, что задавали на дом, а после излагать собственные мысли о рассказах на бумагу. Его сочинения пестрили искусными оборотами и фразами, а предложения в красоте ничуть не уступали оригиналу. Учителя твердили школьнику о его таланте, а тот лишь отмахивался и смущался такому вниманию. Пусть перед преподавателями Чосо и мотал головой, но в душе с трудом сдерживал улыбку, слушая очередную похвалу.       Школьная пора была поистине замечательной, хоть юноша и не назвал бы себя прилежным старшеклассником. Иногда сбегал вместе с ребятами с уроков и списывал на итоговых тестах. Ленился делать домашнее по алгебре и временами симулировал боль в животе, чтобы отпроситься в медпункт, до которого так и не доходил. С теплотой на сердце вспоминались стычки между хулиганами, в которых Чосо принимал участие, за что получал нагоняй от директора. Парень никогда не слыл заядлым бойцом, но постоять за себя мог. Это спасало от издевок и нападок в его сторону, делая школьную жизнь чуточку лучше. И все же, несмотря на мелкие недочеты, школьные годы были золотым временем в жизни Чосо, в тот момент беззаботной и совершенно обычной для подростков.       Не торопясь парень спускался по лестнице, пока не наткнулся на школьника, сидящего на ступеньках. Он выглядел помято. Его пиджак был испачкан в пыли, будто того протащили по грязному полу, а рукав был протерт до дырки. Чосо бы не обратил должного внимания на мальчишку, если бы краем уха не уловил всхлип. Казалось, его пытались подавить и проглотить, но безуспешно. Сидевший не расслышал шагов позади, потому испуганно дернулся, когда рядом с ним приземлился незнакомец.       — Знаешь, прогуливать уроки нехорошо, — начал разговор Чосо. Он не заострял взор на юноше, предпочитая лишний раз не нервировать ребенка, и разглядывал носки собственных кроссовок. Те совсем стерлись и выглядело неопрятно.       — А сами-то чем хороши? — фыркнул старшеклассник, утерев локтем пиджака мокрый нос. — Наверняка прогуливаете работу.       — Хах, ты прав, — уголок рта слегка приподнялся. — Пришлось наведаться к директору по одному очень важному делу.       — На вашем месте я бы лучше поработал, чем просидел в кабинете этого старого хера хоть пять минут.       — Не ожидал услышать нечто подобное от школьника. Мама не говорила, что ругаться нельзя? — с задором произнес Чосо, надеясь на то, что сможет разбавить напряженную обстановку, однако сжатые челюсти собеседника дали понять о полном провале. Кажется, он случайно надавил на больное. — Извини, ляпнул не подумав. Расскажешь, почему один здесь сидишь? Уроки ведь в самом разгаре.       — А по мне не видно? — буркнул паренек, вжавшись в плечи и спрятав половину лица в локтях, что покоились на коленях. Брюки выглядели ничуть не лучше, чем испачканный пиджак. Было несложно догадаться, откуда появились следы грязи на форме и побои на лице. Явно мальчишка не налетел случайно на дверной косяк или не споткнулся о камень. Подобные отговорки Юджи выдавал постоянно, стараясь скрыть истинную причину синяков и порванных вещей. Позже, когда брат напрямую заявил о бессмысленности вранья, младший также замалчивал о ранениях, однако уже не сочинял сказочные истории о своей неуклюжести.       — Да нет, видно все. Сильно болит?       — Неважно, — юноша отвернулся, всем своим видом давая понять, что разговаривать с незнакомцем не намерен. Оно и правильно. Мало ли кем может он оказаться. Детей с юного возраста приучали не общаться с незнакомыми личностями на улице и не верить ни единому их слову. Однако взрослея подростки начинали смотреть на мир чуть иначе и уже не разграничивали мир на черное и белое, порой доверяясь странным незнакомцам и в тот же миг отвергая близких людей. — Какая вам вообще разница?       — Ты чем-то напомнил мне моего младшего брата.       — И чем же?       — Своей невозмутимой твердолобостью и отказом от всякой помощи, — усмехнулся Чосо, но в его глазах читалась ни разу не забава. Это скорее походило на грусть, смешанную с чувством вины. Знакомое ощущение откликнулось внутри, отчего паренек все-таки перевел внимание с собственных ладоней на собеседника.       — У меня есть такой друг, — внезапно заговорил школьник. — Такой же бестолковый идиот, который думает только в исключительных случаях. Он не пугается даже моих угроз побить его. А я без понятия, как еще вбить в его пустую голову, что мозгами стоит пользоваться почаще. Встречу Юджи, обязательно втащу ему, — ворчал старшеклассник, не собираясь останавливаться и вовсе не замечая, как в одно мгновение на нем застыл удивленный взгляд. Чосо думал, что ему послышалось, но юноша продолжал ругаться на закадычного друга и мысленно отвешивать тумаков, пока наконец не выдохся и не замолчал, переводя взор на незнакомца.       — Юджи, говоришь?       Пазл в голове Джунпея сошелся за считанные секунды. Перед ним сидел старший брат Итадори. Только сейчас он приметил общие черты лица и почти что одинаковые темные глаза. Из картины выделялась только странная татуировка, пересекавшая лицо чуть пониже переносицы и скрывавшая едва заметный шрам. Юджи как-то упоминал о нем, только вот ему так и не удалось узнать причину его появления. В целом, Ёшино примерно так и представлял Чосо по рассказам друга. Уставшего, с синяками под глазами и бледной кожей, с которой сильно контрастировала копна черных волос, что была немного взлохмачена и частично небрежно завязана в хвост.       — Так значит это ты тот самый Джунпей… — подросток нервно сглотнул. Ему очень не понравилась формулировка, с которой парень произнес его имя. Намека на что-то хорошее в его голосе не было и в помине. В панике Ёшино старался понять, что же могло стать поводом такого странного обращения. Он ведь не делал ничего плохого Юджи, не считая того, что только что с возмущением и раздражением рассказывал, как хочет проехаться кулаком по физиономии Итадори. Да уж, умел он подбирать моменты для откровений. — Значит, это из-за тебя Юджи приходит домой побитым.       Школьник хотел было возразить, да только не нашел в себе сил перечить брату. В конце концов, он прав. Кто же являлся причиной драк Итадори? Кого же еще он защищал от нападок старшеклассников такой ценой? Джунпей мог возразить лишь в том, что не прикладывал к этому самолично руку. Остальное же являлось чистейшей правдой, свыкнуться с которой временами было невозможно. У них и правда была до жути странная дружба.       — Честно говоря, я был о тебе отвратительного мнения, — начал говорить Чосо, перебирая пальцы и концентрируясь больше на них, нежели на мальчишке. — Как только слышал от Юджи о каком-то друге, которого он так рьяно защищал из раза в раз, чуть ли не взрывался от злости. Сложно было трезво мыслить, особенно когда бинтуешь избитого брата после очередного побоища. Я искренне ненавидел тебя и даже слушать не хотел о том, как Юджи выгораживал тебя в моих глазах. Он часто повторял, что ты не виноват, что тебе не под силу справиться с теми подонками в одиночку, потому всегда приходил на помощь.       — Я никогда не просил его о помощи, — прервал парня Ёшино. Было слышно, как его голос подрагивал от волнения. — Я не хотел, чтобы он помогал мне. Я не хотел, чтобы Юджи как-то пострадал. Я правда…       Закончить мысль не дали слезы, с плеском вырвавшиеся наружу вместе с прерывистыми вдохами и жалкими попытками остановить водопад из соленой влаги. Тот скатывался по щекам и капал с разбитого подбородка на грязные штанины. Поцарапанные ладони старались вытереть мокрое лицо, однако лишь размазывали по нему пыль с подсохшей кровью. Безрезультатно. Ничего не помогало, а выходило лишь хуже. Бросив затею, Джунпей позволил эмоциям взять верх, и плач стал громче и надрывнее. Он никогда не давал себе подобную слабину. Прикусывал язык, щеки или губы, сжимал пальцы, жмурил глаза, но ни разу не разрешал себе проронить и слезы перед кем-то, чтобы скрыть свою слабость. Однако рядом с Чосо чувство стыда отошло на второй план. То ли в глубине души к нему теплилось доверие, то ли привычная выдержка дала трещину. Резкое желание получить хоть чуточку заботы заставляло сердце больно сжаться. Вот бы рядом оказался Юджи. С ним не стыдно было плакать. С ним можно было даже закричать, а после ощутить на трясущихся плечах крепкие ладони, что прижимали и не давали почувствовать себя одиноким. Эх, знал бы Итадори, насколько сильно Ёшино привязался к нему и насколько сильно другу хотелось сейчас завыть от того, что его не было рядом.       — Иди сюда.       Чужие ладони были на удивление теплыми. Они аккуратно придерживали за плечо, давая приткнуться в бок. А пальцы заботливо проходились по макушке. Чосо действительно был похож на Юджи не только внешностью, но и поступками. Неудивительно, брат ведь. Он также старался утешить юношу и сильнее обнимал дрожащие плечи. Говорить что-то в его сторону у Чосо больше не поворачивался язык. Джунпей был просто-напросто несчастным ребенком, которому требовалось хоть немного тепла и заботы, чего он видимо совсем не получал. Оттого так и был предан Итадори, ценя их дружбу больше всего на свете. Она помогала Ёшино не сойти с ума, погрязнув в самокопании и ненависти к себе. Она была лучиком света в его жизни. Она все еще давала причину просыпаться по утрам. Мальчишка невольно жался под бок Чосо, чтобы взять еще чуточку тепла, а у парня непрошено на глазах наворачивались слезы. В горле першило и скребло. Он щурился, смаргивая подступавшую влагу и лишь крепче обнимал бедного ребенка. Насколько его жизнь была ужасна, если малейшая возможность получить заботу предавала его принцип не показывать собственную слабость? Злиться на Джунпея сил уже не находилось. Вся ненависть улетучивалась, оставляя после себя только чувство опустошения и сожаления. Несомненно, Юджи был на его месте ни один десяток раз, всячески поддерживая и не давая окончательно поникнуть. Чосо был уверен в этом, по меньшей мере, на сотню процентов. И вдруг в голове что-то щелкнуло, отчего глаза парня непроизвольно расширились.       — Могу я тебя спросить кое о чем, Ёшино?

***

      Уши закладывало от порывов ветра, а горло становилось подобно пустыне. Из него пыталось вырваться чужое имя, однако оно лишь неслышным шепотом слетало с пересохших губ и терялось в воздухе. Еще немного и Итадори не выдержит.       — М-Мегуми…я…       — Быстрее. Быстрее, блять! — кричал впереди Фушигуро, заворачивая за угол старого кирпичного здания. — Догонят — жопы порвут.       Подобная серьезная угроза давала стимул не сдаваться, заставляя перебирать кроссовками по запутанным улочкам и шлепать по лужам. Носки уже промокли и противно хлюпали при каждом движении, но это была меньшая их проблема, которая сопровождала парней в тот момент. Гораздо внушительнее выглядела опасность угодить к бегущей за ними шайке бандитов. Расставаться с жизнью в грязном переулке Итадори, выходя с утра за порог дома, не планировал. Он обещал вернуться не поздно и не по частям, потому сквозь боль в ногах бежал за Мегуми, стараясь не отставать. Тело двигалось инстинктивно. В крови бурлило немыслимое количество адреналина, а сердце работало на износ. Вот-вот и откажет. В мозгах нещадно пульсировало, а в глазах все плыло. Фушигуро почти что терялся среди размытых пятен и отличался только хаотичным движением, за которым Юджи бездумно мчался не разбирая дороги. Думать было некогда. А если им все же не удастся оторваться, то и не за чем. При лучшем исходе парень обязательно потребует объяснений такой внезапной погони, однако пока они петляли между домов в надежде оборвать хвост.       Итадори, двигаясь по инерции, влетел в неожиданно остановившегося Мегуми и грохнулся на землю. Его рывком подняли за капюшон, не давая опомниться, и толкнули в открытое окно, прыгая следом и задергивая проем плотной пыльной шторой. Юджи хотел было возмутиться, но ему одним жестом приказали не издавать ни звука. Парень, несмотря на нехватку кислорода, даже задержал дыхание. Оставаясь лежать на полу, он впился взглядом в стоявшего у окна приятеля. Фушигуро не шевелился. Замер, словно статуя. Казалось, он и вовсе не дышал, мастерски сохраняя мертвую тишину. С улицы доносились голоса приближавшихся людей. Он ругали свет на чем стоит и перекидывались между собой предложениями, как поступить с «этими беглыми сучками». Занятного там было мало. Ничего из услышанного Итадори не решился бы попробовать, предстань перед ним столь заманчивый выбор.       Когда голоса постепенно стихли, Мегуми с облегчением выдохнул и перестал пародировать каменную статую. Протянутая им ладонь помогла Юджи встать на ноги, отчего последний согнулся в три погибели, хватаясь за ноющие берда. Они адски болели и неприятно покалывали, не отставая от высохших напрочь легких, каждый глоток воздуха для которых был тем еще испытанием.       — Медленно, — плюнул Фушигуро, обходя скрючившегося юношу.       — Да ты… угараешь, — с огромным усилием прошипел Итадори. На его памяти это был самый быстрый забег в его жизни. Даже на физкультуре, сдавая норматив в виде километра, он так не несся. Конечно, ведь тогда никто не бежал за ним с желанием, в лучшем случае, оторвать голову. — Я чуть не сдох.       — У тебя появилась бы такая возможность, остановить ты хоть на секунду, — не унимался паренек, внимательно осматривая заброшенную квартирку, в которую они так нагло вторглись. Слой пыли, покрывавший все поверхности в комнате, давал понять, что хозяева покинули это место в спешке довольно давно. О быстром побеге отсюда было видно по разбросанным вещам на полу и не закрытому окну, которое легко поддалось. Интересно, что же заставило обитавших здесь наспех покинуть собственное жилье. Впрочем, этот район давно был полупустым, с заколоченными домами и редкими жителями. Идеальное место, чтобы найти приключений.       — Как считаешь, — наконец-то отдышавшись, задал вопрос Юджи, — я заслужил узнать, какого черта здесь происходит?       Ноги подкашивались от усталости, отчего Итадори рухнул на пол и откинулся головой на край дивана. В носу начинало свербеть от пыли, которая летала в воздухе и вызывала приступ кашля. Глаза лениво прослеживали за движением в паре метров от него. Приятель не показывал даже на мгновение, что только что пробежал марафон, спасаясь от жестокой расправы. Лицо было по обычаю спокойным и расслабленным. Ни одной лишней эмоции. Это напрягало. Юджи вообще довольно скептически относился к людям, которые не проявляли эмоции. Мало ли что творилось у них в головах. Нереально было догадаться, в каком настроении находился человек. Ему страшно? Он рассержен? Или ему откровенно плевать на происходящее вокруг? Разглядывание шагающего из стороны в стороны Фушигуро не дало никаких результатов. Да и сил у Итадори тоже не оставалось, чтобы играть в детектива. Прикрыв глаза, он полностью расслабился и смирно сидел в ожидании, пока бешеный пульс придет в норму.       Равномерное поскрипывание старых деревянных половиц капало на мозги. Мегуми ходил из угла в угол, и парень сдерживался из последних сил, чтобы не рявкнуть ему усадить свою задницу и не создавать шума. Вместо него заговорил сам Фушигуро.       — Встреча немного вышла из-под контроля. Кто ж знал, что нас попытаются накрыть отморозки из Шибуи, — юноша скорее разговаривал с самим собой, нежели вводил в курс дела Итадори, который мало что понимал в его речах. — Вот же уебок, — Мегуми ударил по столу, поднимая в воздух клубы пыли. На его лице выступило раздражение. Причем, неслабое. Кому принадлежало данное обращение, было загадкой. И ради своей же сохранности Юджи решил оставаться в неведении. Он еще никогда не видел, на что способен этот парень в состоянии гнева, так что выбрал вариант тихо отсидеться до тех пор, когда приятеля отпустит. На удивление, не прошло и минуты, как сердитое выражение лица приобрело естественный умиротворенный вид, будто ничего не случилось. Ну и жуть.       — Вставай.       — Отвали, дай отдышаться, — процедил сквозь зубы Итадори, не прикладывая усилий, чтобы нормально открыть рот.       В следующее мгновение паренька грубо дернули за капюшон, отчего тот едва не задохнулся. Но это сработало. Юджи все-таки поднялся на ноги и со злобой взглянул на Фушигуро. Хотелось от всей души проехаться по этой каменной физиономии, однако эмоциональный порыв глушила боязнь неизвестности. Они сейчас не на ринге, где есть судья и люди, готовые в необходимый момент разнять бойцов. О честной драке не шло бы и речи, да и примерно оценить способности юноши было сложновато. Мегуми еще не показывал себя в драке, но его уверенность и некая надменность указывали на то, что все козыри он еще держит в рукавах. Таких людей при желании не прочесть, а узнать о них можно было лишь то, что они сами позволят. С подобными вступать в открытую схватку глупо. И Юджи это понимал, ведь он далеко не дурак. Дурак бы не понял.       — Прекращай глазеть, — пробубнил Фушигуро, резко уводя глаза и разрывая зрительный контакт. Парень прошел вглубь дома в поисках выхода, в то время как Итадори словил себя на мысли, что юноше явно некомфортно, когда на него откровенно пялятся. Что же, в запасе парнишки появился один секретный трюк, и, если дело дойдет до драки, то в гляделках он точно одержит победу. — Дуй сюда.       Приятель подпирал плечом входную дверь, которая была чуть приоткрыта. Проем был слишком маленький, чтобы пролезть, потому с помощью Юджи они разом навалились на нее и освободили проход. Слух тотчас прорезал противный скрип ржавых петель. Свежий воздух. Наконец-то. Легкие не могли надышаться кислородом с нотками холодка. Они продолжали жадно глотать дуновения ветра, что отдавало легким головокружением. К сожалению, вдоволь насладиться простором и свежестью не дал Мегуми, молча потащивший парня вновь по лабиринту из грязных улиц, в котором собиралось все зловоние мира. Так безопаснее, твердил юноша, а Итадори с высокой колокольни было все равно на его доводы. Единственное, что беспокоило парнишку, так это промокшие насквозь кроссовки и замерзшие от сырости ноги. Противно. Мерзко. Холодно. Уже не хотелось ничего. Ни объяснений, ни разговоров. Юджи и вовсе забыл, почему согласился встретиться с этим мутным подростком и почему продолжал идти за ним попятам.       Истинная цель всплыла в памяти лишь тогда, когда они спустились в метро. Разгар дня, но людей почти не было. Оно и к лучшему. Паренек не любил кататься в вагонах, плотно набитых людьми. Ассоциация с килькой и бочкой напрашивалась сама собой. Все точно так же жались друг к другу, давили пакетами и сумками, а еще дурно пахли и издавали тысячи раздражающих звуков. Потому поездка сидя на удобных сиденьях сильно контрастировала с типичным представлением метро. К тому же, ехали они очень долго. В полной тишине, разбавленной только голосом работника, объявляющего станции, и стуком металла о рельсы. Сидевший рядом Фушигуро чуть покачивался с закрытыми глазами, скрестив руки на груди. На его расслабленном лице можно быть приметить усталость. Парень пытался разместиться поудобнее, чтобы вздремнуть во время поездки, но получалось откровенно плохо. Шея от такого положения затекала и начинала болеть, а вслед за ней и спина. Пальцы терли сонные глаза до красноты, стараясь привести себя в чувство. Бодрости хватало на пару секунд, а затем снова накатывала волна бессилия и снова приходилось крутить ноющей шеей.       Наблюдать за мучениями Мегуми было отчасти забавно. Не потому что Итадори приносило удовольствие лицезреть страдания людей, а из-за того, как приятель отчаянно строил из себя сильного и независимого. Если Юджи куда-то ездил вместе с Джунпеем, то они без капли стеснения подставляли дружеские плечи друг другу. Такое происходило и вне вагонов метро, если Ёшино вдруг приспичило подремать на крыше вместо уроков или же дать отдохнуть плывущим от учебы мозгам. Ничем не примечательный жест решал подобные проблемы в два счета, да только Фушигуро был очевидно не из тех, кто станет просить о помощи.       — Эй, — окликнув парня, Итадори дождался его взгляда и похлопал по своему плечу в приглашающем жесте. На что получил вздернутую губу и презрительное фырканье. — Ну, как хочешь.       Отсчет пошел, и на цифре четыре Юджи победно ухмыльнулся. Его плечо слегка опустилось под тяжестью чужой головы, а самодовольный смешок остался где-то внутри, еле сдержавшись из-за сухого «завались». Макушка спящего немного щекотала кожу на шее, однако юноша сидел смирно и не подавал тому никаких признаков. Потерпит. Как терпел промерзшие кроссовки, с которых на пол накапала целая лужа. Как терпел боль в ногах, которые завтра точно отвалятся. Не так уж и сложно было потерпеть щекотку, наслаждаясь размеренным постукиванием колес.

***

      Петляя меж улиц и проспектов, по итогу ребята остановились у одноэтажного дома. Вернее, Мегуми встал как вкопанный у калитки, обернулся к Итадори и предупредил не болтать попусту. Паренек кивнул в знак одобрения, хотя совсем не понимал, к чему это было сказано. Дом не был похож на пристанище головорезов или притон сомнительных личностей. Обычное здание, коих по улице было еще несколько десятков. Ничем не выделявшийся жилой район. Одним словом, глушь.       — Кидай кроссовки с носками на коврике. Я поставлю у батареи, — по-хозяйски открывая входную дверь, кинул за спину Фушигуро. Зайдя внутрь, Юджи очутился в небольшой прихожей, откуда открывался вид на просторную гостиную. Небольшой бардак. Заваленный бумагами кофейный столик. Кое-где стоявшие коробки от доставки еды. Окно в пол и выход на внутренний двор. Заметив распахнутую дверь, Мегуми ругнулся. Подождав, пока гость разуется и прихватив его обувь, юноша направился прямиком через всю гостиную, по пути закидывая кроссовки на батарею.       — О, уже вернулся, — мужской голос, доносившийся с улицы, звучал знакомо. — Как работка?       — Ебал я такую работку, — прошипел паренек. — Перед тем, как посылать меня за этими сраными бумажками, ты должен был убедиться, что все пройдет идеально. Или в твой гениальный план входило побыстрее избавиться от меня? Поздравляю, ты проебался. Я вернулся живой.       Не желая продолжать диалог, Мегуми развернулся и зашел внутрь. На гору макулатуры шлепнулась увесистая папка. По всей видимости, именно за ней паренек ездил в тот район, где и согласился встретиться с Итадори. Предполагая, что рабочие моменты пройдут гладко и не затянутся надолго, было решено назначить место встречи неподалеку. Кто же мог предвидеть, что первой фразой, которую Фушигуро скажет при виде парнишки, будет не «привет», а «валим отсюда». Самое главное заключалось в их успешном побеге и полученной информации, потому зацикливаться на деталях уже не имело смысла. Наступило время Мегуми исполнять свое обещание, данное в ту ночь за остывшей лапшой. Дернул же его черт открыть рот.       — Пойдем, — негромко проговорил юноша и утянул Итадори в одну из комнат. Зайдя, он тут же закрыл дверь на замок и махнул ладонью на пол. — Располагайся.       В центре небольшой спальни стоял низкий стол, с парой подушек вокруг. Кровати не было, вместо нее у стенки лежал высокий матрас с помятой простыней и раскиданной на ней одеждой. Мысленно Юджи подметил некоторое сходство с родным домом. Невзирая на требования Чосо к уборке, младший по привычке забывал застилать постель и убирать ненужные вещи в комод.       — За бардак извиняться не буду. Сам напросился прийти.       Ни о каком гостеприимстве не шло и речи. Итадори приземлился рядом со столом, на котором также в разброс лежали документы и папки. Подтянув один листок к себе, заинтересовавшись содержанием бумажек, паренек мгновенно получил по рукам.       — Не трогай, — сухо процедил Мегуми и сел напротив. Губы Юджи непроизвольно дернулись. Он не какая-то дворовая собачка, чтобы его воспитывали, о чем парень незамедлительно высказался в слух. — Если бы ты своей рукой случайно положил этот документ в другое место, то в скором времени пулю бы всадили невиновному человеку из-за простой путаницы. Как тебе такой аргумент?       Глаза Фушигуро не выражали ничего, кроме сонливости. Весь его вид говорил о том, что вопросы о человеческой жизни ему решать не впервой, а безэмоциональный голос был тому лишним подтверждением. Итадори задумался, смог бы он с таким же скучающим лицом выносить приговор, кому билет заказан. И почему вообще подросток вроде Мегуми занимался подобными делами. В его возрасте хулиганье, максимум, устраивало бои и занималось вандализмом, издевалось над сверстниками и сбегало с уроков, крало в маленьких магазинчиках и гоняло на байках забавы ради. Короче говоря, они не выбирали, кому следовало умереть завтрашним днем. В очередной раз Юджи понимал, что Фушигуро не из простых ребят и внимательнее наблюдал за малейшим движением юноши. Надо было быть начеку.       — Ты так напрягаешься, что у тебя сейчас глаза лопнут. Прекращай этот цирк, — с ехидной усмешкой произнес Мегуми, чем ввел приятеля в ступор. Не успел тот и рта открыть, как он продолжил: — Все, о чем ты только задумался, я могу прочитать на твоем лбу. Ты слишком наивный, Юджи. Ну, и малость туповатый, — после этих слов Фушигуро не смог сдержать смешок. Парень говорил искренне. Его и правда забавляла простота Итадори. Открытая книга, к которой даже прикасаться не надо, чтобы прочесть. Сама начнет листать страницы и рассказывать про свою жизнь. Пусть и незаметно для самой себя. Единственный вопрос, что все-таки породил в Мегуми интерес к новому знакомому, оставался неразгаданным. Как этот дурачок очутился в «Приюте» и почему пришел туда снова. Деньги. Ответ был банален, однако Фушигуро это не устраивало. Необходимо было больше деталей, мотивов, намерений. Нужно было понять, насколько далеко Юджи был готов зайти. Ведь именно от решимости паренька зависело исполнение обещания.       — Я обещал помочь, так что не стоит ждать подвоха. Да и бессмысленно. Если тебе станет легче, то при желании я захуярю тебя даже этой кружкой, — взгляд упал на чашку, в которой на дне еще оставалось немного давно остывшего кофе. — Мы сейчас в одной лодке, поэтому избавляться от помощника было бы чистым идиотизмом, не считаешь?       — И чем я смогу тебе помочь? — не подавая виду, что сердце пропустило удар, поинтересовался Итадори и как бы невзначай отодвинул потенциально убийственную кружку к самому краю стола.       — Заключим сделку. Помогаешь мне выполнить один заказ, а взамен получаешь приятный подарок в виде цветных бумажек с нулями, за которым ты и обратился. По рукам? — протянутая ладонь инстинктивно заставила вытянуть в ответ и свою, но в последний момент Юджи дернул ее вверх. В голову закрались некие сомнения.       — Выкладывай все условия.       — А ты молодец. Учишься на ходу.       Вместо абстрактных фраз, парень протянул тонкую папку с документами внутри. С недоверием приятель все же раскрыл дело и пробежался по паре верхних строчек. Адреса, даты, время. Куча цифр и непонятных слов. Брови невольно сходились на переносице, а глаза с прищуром поглядывали на прицепленные фото. На первый взгляд, обычный мужчина. Итадори дал бы ему не больше тридцати пяти. Короткие волосы, ничем не примечательное лицо. Такого человека сложно было бы узнать в толпе, потому что он был бы немного похож на каждого прохожего овалом лица или распространенной офисной стрижкой.       — Хочешь спросить, что нужно будет сделать? — будто прочитав мысли, спросил Мегуми. Кивок. — От тебя требуется всего одна вещь — встретиться с ним.       — И?       — И больше ничего.       Подвохом не пахло. Нет. Им смердело на всю комнату. Хоть Юджи и слыл в глазах новоиспеченного приятеля наивным дурачком, он не был настолько глуп, чтобы так просто давать обвести себя вокруг пальца. Все это походило на мышеловку с бесплатным сыром. Весьма небрежно припрятанную мышеловку, если ее вообще старались прикрыть хотя бы для вида. Очевидно, под правдой, лежавшей на поверхности, скрывалось что-то еще. В поисках подсказок Итадори собирался тщательнее прочитать документы, но, когда пальцы попытались перевернуть страницу, Фушигуро ловким движением выхватил папку, накрывая ее собственной ладонью.       — Ты ведь понимаешь, что на это подозрительное дерьмо я не собираюсь подписываться, — чуть приподняв брови, неспеша проговорил паренек. Ответным жестом послужили приподнятые уголки губ.       — Сто. Тысяч. Йен.       — Где гарантии того, что это не наебалово?       Мегуми молчал. Долго не говорил ни слова, пока не поднялся с насиженного места и не приказал постоять на стреме у входа. К чему такая конспирация, если дверь была закрыта на замок, было откровенно не ясно. Однако Юджи встал в назначенном месте и прислонился ухом в фанере. Тишина. Тем временем парнишка зашторил окно и присел у тумбочки, что стояла возле матраса. Он аккуратно приподнял ее и чуть отодвинул от стенки, засовывая туда руку. Слух уловил скрип половицы. Следом была слышна едва различимая ругань под нос. За несколько секунд мебель вернулась на свои законные места, а на стол плюхнулась тонкая перевязка с купюрами.       — Здесь половина. Скажем там, аванс за проделанную работу, — Итадори порывался взять деньги, но его опередили, за мгновение перехватывая стопку. — Остальное после вашей встречи.       — И ничего большего?       — Нет, — отрицательно покачал головой Фушигуро. — В случае, если что-то пойдет не по плану, утрою вознаграждение.       — А что может пойти не по плану?       — Ничего, если будешь слушать меня.       Доверия услышанное не вызывало от слова совсем. Мутное предложение от мутного школьника, который строил из себя чуть ли не мафиози. Это вызывало противоречивые чувства. Нечто, смешанное с тревогой и любопытством. Рискованный коктейль, который уж точно не стоило бы принимать из чужих рук. Однако в них уже шелестела гарантия того, что на деньги парнишку точно не кинут. К тому же, они повязаны. Значит, по одну сторону баррикады. И, как подметил сам Мегуми, открывать огонь по своим в его положении крайне тупо. Своих опасений и причин, по которым нуждался в помощнике, он не выдавал, как и подробностей, зачем ему сдался этот неприглядный мужчина. Желание встретиться было понятным. Цель встречи оставалась покрыта туманом. Возможно, он задолжал кому-то кругленькую сумму и всячески скрывался. В таком случае, незнакомое лицо Юджи не должно было вызывать у него подозрений, в отличие от известной в определенных кругах физиономии сынка известного бандита. Кажется, причина становления деловыми партнерами немного прояснялась.       — Хорошо, — парни пожали ладони в знак согласия. На усталом лице Фушигуро показалась улыбка. Возможно, даже искренняя, в чем юноша все-таки слегка сомневался.       — Тогда я посвящу тебя попозже в некоторые детали, а пока пойдем прогуляемся, — заметив удивленного Итадори, добавил: — Хочу побольше узнать о напарнике. Мне надо знать, стоит ли ожидать от тебя внезапных сюрпризов.       Что подразумевал Мегуми под словом сюрпризами, он так и не объяснил, решив, что диалог подошел к логическому завершению. Подорвавшись на ноги, парень принялся рыться среди раскиданных по комнате вещей и придирчиво разглядывать каждую шмотку, присматриваясь к пятнам и тщательно принюхиваясь к одежде. Найдя вскоре подходящий вариант, Фушигуро стянул с себя черную байку, обнажая спину. На ней отчетливо выступали позвонки, а, лишившись бесформенной кофты, фигура, казалось, уменьшилась вдвое. Тело было чуть худощавым и слабеньким на вид. И откуда столько гонору, если переломать этот позвоночник вместе с длинным языком не составляло бы труда даже преступным шестеркам. Итадори склонялся к варианту, что Мегуми важничал и язвил по причине наличия мозгов, которые в определенных случаях ценились намного больше, чем груда накаченных мышц.       Погрузившись в размышления о важности паренька с криминальной сфере, Юджи не сразу обратил внимание на неестественные синеватые полосы поперек спины. Они контрастировали с бледной кожей и вызывали множество вопросов. Заметив на себе чересчур любопытную пару глаз, Фушигуро рывком натянул новую кофту, скрывая туловище.       — У тебя такая привычка пялиться на людей? — с раздражением выплюнул юноша. Резкая смена настроя порождала еще больше вопросов, на которые знать ответ было наверное даже опасно.       — Не расскажешь, откуда…       — Упал, — сказал, как отрезал. Дважды Итадори испытывать судьбу не решился. Ведь на столе в опасной близости еще стояла кружка с остатками кофе, а пасть жертвой собственного любопытства желания не имелось. Однако и в ребяческий бред про падение верить он не стал. Знаем, проходили. Тысячи раз это проклятое слово Юджи слышал от Ёшино и примерно столько же раз вешал лапшой на уши Чосо. Его зачастую говорили в тех случаях, когда прямым текстом не решались посылать, но ясно намекали о том, что тема закрыта. Намек Итадори понял.       В гостиной Фушигуро замешкался, отправляя парня собираться на выход, одалживая ему свои кроссовки, а сам последовал на террасу, где отдыхал мужчина. По всей видимости, это был Тоджи.       — Кстати, папка на столе. Двести тысяч, — процедил сквозь зубы сын, подперев плечом оконную раму и скрестив руки на груди.       — Сто, — с задором проговорил отец, отпивая немного пива из жестяной банки. Он не поворачивался к Мегуми, продолжая сидеть к нему спиной и представлять, как сейчас мальчишка закипал от злости.       — У нас был уговор.       — Мы договаривались на идеальное выполнение, но кое-кто посадил себе шибуйских псин на хвост. Что будешь делать, если эти шестерки выдадут тебя с потрохами? Придешь жаловаться к папочке? — с усмешкой поинтересовался старший. Его улыбка расплывалась все шире, ведь он прекрасно знал, как правильно надавить на собственного сына, чтобы у того знатно подгорало. Никакого профессионализма. Мегуми вспыхивал как спичка, стоило выдать нечто подобное, а лицо его искажалось гримасой презрения и злобы. Разочарованный вздох. Ему было еще учиться и учиться.       — Да я лучше сдохну, чем попрошу тебя спасать мою шкуру, — паренек изо всех сил сжимал кулаки, стараясь подавить бурлящую в нем агрессию. — Сто пятьдесят.       — Не торгуйся со мной, малец. Наглеть будешь в другом месте, — голос отца моментально стал строже и уже не скрывал откровенной угрозы. Между двумя пальцами был зажат десяток одинаковых купюр.       Мегуми прикусил щеку, сдерживая внутри такой емкое и красноречивое слово, за которое мог бы очень сильно поплатиться. Он промолчал, вырвал деньги из чужих рук, и скрылся внутри дома. Тихим-тихим шепотом с губ слетело «сука». Подойдя вплотную к гостю, юноша сжал его за кофту в районе плеча и на ухо приказал прикрыть его. Пока до Итадори доходил смысл сказанного, напарник уже рылся в куртке, что висела в коридоре. Понимая, что к чему, глаза Юджи испуганно округлились. Да он точно самоубийца. Самый настоящий, если собрался воровать у отпетого наемника в роде Тоджи. Вряд ли бы его остановили родственные связи, застань он сына за кражей из своих карманов. Быстро найдя нужное, Мегуми довольно ухмыльнулся.       — Спасибо за щедрые чаевые, папочка. Было приятно иметь с вами дело.       Секунда, и парень вылетел из дома, прихватывая за собой не отошедшего от шока Итадори.