Право на спасение

      Приятные мотивы фонка разливались по комнате. На полу стояли опустошенные коробки из-под лапши и упаковки с недопитой газировкой. Джунпей украдкой рассматривал лицо друга, пока тот с прикрытыми веками наслаждался музыкой. Казалось, у него дергался глаз. Нервный тик расходился со словами Итадори о том, что все было совершенно в порядке и нечего тут беспокоиться. Говорил, не выспался. Ёшино на детский лепет не повелся, однако допытываться не стал. В последнее время он только и делал, что подмечал переменчивость в поведении Юджи, но продолжал молчать, опасаясь нагло влезть в слишком личное. Только вот про наводящие вопросы никто ничего не говорил.       — Как дела с боями? — как бы невзначай поинтересовался друг. Его взгляд специально смотрел куда угодно, кроме лица собеседника, чтобы не вызвать излишних подозрений.       — Я пока с ними завязал, — медленно проговорил Итадори, потягиваясь и зевая с широко раскрытым ртом. Не соврал. Джунпей заметил, как синяки и ссадины сходили с чужой физиономии, еще недавно вдоль и поперек переклеенной пластырем. Новость невольно заставила приподнять уголки губ. Искренняя радость за то, что Юджи наконец-то прекратил зарабатывать грушей для битья отзывалась теплом в душе. На одну причину волноваться за этого пустоголового стало меньше. Но почему волнение под ребрами не давало тревоге сойти на нет? Предчувствие подсказывало некую недосказанность. Недомолвку, которую парнишка не озвучивал, а Ёшино не знал, как подвести к ней разговор.       Изначально он пригласил Итадори, чтобы провести вместе вечер за излюбленным занятием — просмотром фильмов и поеданием снеков из ближайшего магазина. Они давно не виделись вот так, наедине. Юджи не посещал школу которую неделю, а вылавливать в городе его было бессмысленно, так как Джунпей не имел ни малейшего представления, где могло носить приятеля. Потому, завидев паренька у школьных ворот, он не упустил шанса пригласить его на посиделки. Итадори, конечно, согласился. Сказал даже, что купит что-нибудь вкусного, и пошел дальше, словно это не для него в стенах школы звенел звонок. Расспросить, куда Юджи направился, Ёшино не успел. Не сообразил от нахлынувшей радости при виде друга, а потом было уже поздно. Его силуэт скрылся за забором, оставляя друга наедине со множеством вопросов, вмиг родившихся в сознании. И с чувством надвигавшихся, мягко говоря, неприятностей. Они стояли в тени деревьев и выжидали. Подошли бы намного раньше, да только Итадори сдерживал своим присутсвием их пыл. К сожалению, находиться под неосязаемой защитой получилось недолго. Стоило Юджи исчезнуть из виду, как шайка зашевелилась. Зашебаршила так, что издалека были слышны их смешки и улюлюканье.       Последний шанс уйти без последствий Джунпей потерял, когда на секунду замедлил шаг и оглянулся. Задней мыслью он надеялся увидеть там друга, который на всю улицу кричал бы ему в спину и просил подождать, чтобы зайти на урок вместе. Обычно их не отчитывали, если ребята заваливались с опозданием одновременно. Смерив недовольным взором, учителя продолжали вести занятия, а Итадори благодарил Ёшино за спасение от выедания мозгов.       Обернувшись, парень не услышал своего имени, сказанного громко и некультурно, чересчур оглушительно и нарушая все нормы приличия в общественных местах. Вместо оклика — тишина. Пустая, бесформенная и предвещающая беду. Юноша крепче сжал лямку портфеля и ускорил шаг, отчаянно надеясь дойти до главного входа раньше, чем до него доберутся прихвостни Накано. Слишком наивно, не правда ли?       Холод не ощущался от слова совсем. Его перебивала боль, растекавшаяся по каждой клеточке тела. Сложно было понять, откуда она брала свое начало. Из отбитых ног или рук. А может из головы, что ходила ходуном и толком не осознавала происходящее вокруг. Слишком много голосов. Слишком много лиц. Они мерещились мутными пятнами и сплетались в одну черную массу из какофонии звуков. Чувства отключались от такой перегрузки, оставляя лишь возможность слышать нечто искаженное и ощущать во рту привкус крови. Горько.       — Ну что же ты, малыш, совсем ослаб. Валишься с одного тычка, — даже через вязкую пелену мозг отчетливо различал голос этого урода. Он был подобен канату, за который цеплялся Джунпей, оставаясь в сознании. Онемевшие пальцы безуспешно пытались сжаться в кулаки. Раздражающий смех Накано проникал внутрь вместе с кислородом. Расплывался по венам и действовал на оголенные нервы. Отрезвлял. Приводил в чувства и давал понять, что сдаваться еще рано. Чужая ладонь грубо ухватилась за черную макушку, поднимая паренька с колен. — Давай, покажи свою злость. Докажи, что чего-то стоишь.       Удар под дых заставил свалиться на сырую землю. Приступ кашля разрывал горло, а из распахнутого рта стекала слюна вперемешку с кровью и слезами, что предательски прыснули из глаз. Стоя на четвереньках, Ёшино выглядел довольно убого. Его жалкое состояние вызывало лишь гнев и желание проехаться сильнее, задеть больнее, ударить в разы мощнее. Чтобы услышать от мальчишки жалостливые вопли или мольбы о пощаде. Заставить его ползать на коленях и просить пощады. Накано жаждал этого, оттого сильнее выбивал из паренька дурь, однако Джунпей будто назло стискивал челюсти и не давал губам проронить ни звука.       — Вот же упертый сученок, — пинок пришелся по боку, но юноша вовремя прикусил щеку и смог подавить в себе вопль.       Он не слушал ни Накано, ни его шестерок, которые только и могли, что стоять в сторонке и подначивать этого подонка. Видимо, он обещал им устроить забавное представление, да только Ёшино на корню обламывал его попытки потешить публику. Пускай бьет, пускай. Пусть хоть убьет, однако желаемого ему не видать. Джунпей об этом позаботится. Из последних сил сожмет челюсть и будет терпеть, мысленно считая секунды до конца шоу. Оно ведь не могло продолжаться вечность. А выстоять, не прогнувшись под Накано, ему здоровья хватит. Не впервой, привык уже.       — Где твой дружок? Где этот уебок Итадори?! — выкрикивал старшеклассник, сопровождая каждую реплику точными ударами по рукам и ногами. — Неужели устал прикрывать твою задницу, а, Джунпей? — усмехнулся Накано, с особым удовлетворением проезжаясь подошвой по ребрам. — Кому же теперь будешь отсасывать взамен на защиту? Отвечай!       Очередной удар прошелся по рукам, отчего локти согнулись и Ёшино рухнул лицом на землю, пачкая лицо в грязи и кровавом месиве из слюны и слез. Резким движением его схватили за ворот пиджака и бросили к бетонной стене. В сидячем положении находиться было еще труднее, и парень сгибался под тяжестью собственного тела. От адской боли конечности заходились в судорогах, а вскрики, что заглушались в горле, выдавали себя ядовитым шипением.       Нового удара не последовало. Видимо, Накано решил взять перекур. Отлично, у Джунпея появилась возможность прийти в себя и не отъехать раньше времени. Передышка перед финалом, который обычно бывал быстрым, но до безумия невыносимым. Выдерживать его временами было особенно сложно, из-за чего Ёшино даже пару раз мочился в штаны. Кажется, именно в один из таких случаев они с Юджи и познакомились. Тот нашел его запертым в подсобке, когда оставался дежурить по классу. Каково было удивление, заметив перед собой не надменные рожи, а беспокойство на совершенно незнакомом лице и протянутую в пригласительном жесте ладонь. Было ли это сродни негласного договора помогать друг другу? Джунпей не был уверен, однако на следующий день он увидел точно такие же синяки на компании Накано и на нем самом, а он по стечению обстоятельств прикрыл Итадори от завала по проверочному тесту, подкинув шпаргалку.       Юджи… В представлении Ёшино он всегда был сильным. Он был тем, на кого можно положиться, и от кого можно получить защиту. Слова же Накано резали по живому, очерняя и оскверняя связь между друзьями. Делая ее в глазах других отвратительной и жалкой. Оно и не удивительно. Стоило лишь взглянуть на них со стороны, чтобы увидеть, как Джунпей наглым образом пригрелся у Итадори под крылышком и использовал его, чтобы дать отпор обидчикам. Трус, решивший поиграть в дружбу. А ведь Юджи верил ему, каждому его слову. Всегда оставался на его стороне и не задумывался над тем, как тяжело потом будут залечиваться раны. Жизнь друга была важнее. Мог ли Ёшино похвастаться таким же мышлением? Ответ застывал на кончике языка противной горечью. Самый настоящий слабак, не способный защитить даже самого себя. Кто вообще позволил ему дожить до этих дней? Человек, чье имя уже давным-давно не нуждалось в представлении.       Ладонь незаметно для шайки залезла в карман школьных брюк. Пальцы потели от страха, а голова кружилась. Джунпея дико трясло, но это был шанс доказать всем, чего он стоил. Плечи заходились дрожью, глаза застилала влажная пелена. Страшно. Безумно страшно. Однако ладонь крепче обхватывала припрятанную пластмассовую рукоять. Еще было время, чтобы собраться с мыслями. Он сможет. Всего один рывок, и этот кошмар наяву завершится, а Ёшино перестанет быть трусом не только в чужих глазах, но и для себя самого. Он докажет, что может сам, без Итадори. Надо было лишь выждать нужный момент.       — Эй, гаденыш, чего притих? — присев рядом на корточки, ворчал Накано. Старшеклассник неспеша затянулся, а затем выдохнул сигаретный дым в опущенное лицо мальчишки с ехидным смехом. Его искренне забавляло, как тот с большими усилиями пытался морщить нос и терпеть боль. Ладонь небрежно дернула длинную челку вверх, обнажая лоб. Грубые пальцы прошлись по следам ожогов, оставленных не так давно. Послышался гортанный смешок. — Заживает как на собаке.       — Убрал свою руку, — тихий, едва различимый шепот, обрывающийся на полуслове. Глубокий вдох. Выдох. Страшно.       Мгновение, и острое лезвие оказалось у открытой шеи ублюдка. Взмах был резким и быстрым. Он должен был глубоко вонзить металл прямо в цель, однако что-то не дало стали впиться в чужую плоть, что-то помешало вспороть это грязное животное. Стеклянные глаза с ужасом поймали в поле зрения острие канцелярского ножа, что застыло в паре сантиметров от кожи. Ладонь Накано сжимала его, перехватив в последний момент. И тогда, смотря в червоточины напротив, Джунпею удалось разглядеть поистине настоящий кошмар. Он плясал адским пламенем в черных зрачках, сжигал все дотла и искал новую жертву, что по глупости выдала себя сама. Осеклась, на секунду засомневалась и совершила огромную ошибку, плата за которую будет весьма высока. Вырванный из ослабших пальцев нож откинули в сторону. Накано медленно встал на ноги и осмотрел ладонь. На ней виднелся продольный неглубокий порез, но кровь все равно собиралась снаружи. За спину был брошен немой взгляд. Шайка молча кивнула и подошла ближе.       — Ну, что же ты так трясешься, малыш? — приторный ласковый голос вызывал рвотный позыв.       Воздуха не хватало, как бы широко ни открывал рот Ёшино. Его словно душили, сжимая шею крепкими цепями. Хотелось их содрать, но ничего не получалось. Они лишь затягивались туже и напрочь перекрывали доступ к кислороду. Резкая смена настроя Накано парализовала тело, отчего даже моргать было невозможно. Дыхание перехватило. Глаза застыли. Сердце остановилось. Перед ним вновь присел старшеклассник, с широкой улыбкой рассматривая испуганное лицо.       — Ты ведь знаешь, что ножи детям не игрушка, Джунпей? — на щеку легка большая ладонь и слегка ее потрепала. Непривычно бережно и будто бы с заботой прошлась по коже, где остались размазанные следы свежей крови. Судорожные кивки выражали безоговорочное согласие со старшеклассником. Непрошенные слезы выступили в уголках глаз и покатились вниз, попадая на длинные пальцы Накано. Парень вытер их с лица Ёшино, не переставая одаривать лживой улыбкой, а Джунпея едва ли не накрывала истерика. Он держался, все еще пытался не дать волю эмоциям, однако страх распирал изнутри, выплескиваясь наружу безостановочным потоком горячих слез и парализующей дрожью по всему телу. Разум прекрасно понимал, что должно последовать за напыщенным трепетом. Воспоминания прошлого раза были еще свежи и всплывали снова, заставляя переживать картинку в голове и наяву. И сейчас, в точности до мелочей, она повторялась опять. Тот же лживый ласковый голос, те же грубые руки, приносящие только боль, и лица, спокойно наблюдавшие за происходящий кошмаром. Последним, что помнил Ёшино, была мысль о Юджи. Человеке, который почему-то решил, что Джунпею нужно продолжать жить в этом жестоком мире…       Юноша не знал, сколько пролежал на заднем дворе школы, когда пришел в сознание. Голова трещала по швам, а конечности ныли и заходились в судорогах. Холод, пронизывающий тело, не ощущался. Будто сливаясь с ним воедино, паренек сидел бездвижно у стены и пытался порыться в памяти. Бесполезно. Потрепанные обрывки не давали точного ответа, когда он выпал из реальности. Оно и к лучшему. Если бы Ёшино помнил каждую их стычку, то сошел бы с ума. Нервы бы не выдержали, да и психика тоже. Пальцы чуть коснулись щеки, где совсем недавно поглаживали пальцы Накано. Мерзкое чувство. Но на удивление, лицо не болело. Кажется, его на этот раз решили оставить целым. Немыслимая благосклонность, вызвавшая жалкую усмешку.       Взгляд упал на отброшенный неподалеку канцелярский нож. Он и правда был полнейшим идиотом, раз был уверен, что с этим решит все свои проблемы. Джунпей с кряхтением потянулся за лезвием и, вернувшись в исходное положение, осмотрел острие металла. На нем запеклись капельки чужой крови. Вот и все, что сумел получить парень взамен на бесчисленные страдания. Отвратное зрелище, вызывавшее только жалость и презрение. Слабак, недостойный спасения. Как бы сильно Итадори ни старался ради него, Ёшино все равно обесценивал усилия друга, не научившись их защищать. Все приходило в отправную точку и начиналось заново подобно неразрывному кругу.       В голове крутились только мысли о Юджи, и одновременно с этим в душе разрасталась ненависть к себе, ядовитая и пожиравшая нутро. Насколько он был жалок, если даже тогда надеялся увидеть напротив родные глаза, в которых бы читалась настоящая забота. В этих глазах не стыдно было плакать и кричать. В этих глазах не стыдно было быть слабым, потому что на подсознании крепко засела установка о том, что Итадори обязательно защитит. Он обязательно подаст руку, подставит плечо и не упрекнет в беспомощности. Джунпей все еще не понимал, почему Юджи не видел в нем мерзкого слабака и труса, желавшего спрятаться за его спиной. Он все еще не знал, почему Юджи видел в нем совсем иного человека.       Вопрос так и желал сорваться с губ, чтобы наконец получить долгожданный ответ. Но вместо этого Ёшино лишь молча наблюдал за тем, как друг собирался в прихожей. Он как-то резко подорвался, услышав, сколько сейчас времени.       — Не останешься на ночевку? — голос слегка дрогнул. Благо, Итадори ничего не заметил.       — Извини, нужно помочь кое-кому.       Услышанное больно резануло по сердцу. Странно. С чего бы это? Юноша нервно поджал губы и опустил глаза в пол, разглядывая узоры на деревянных половицах. Смотреть прямо в глаза не позволяли угрызения совести. Юджи же, в свою очередь, на протяжении всего вечера неоднократно замечал странности в поведении Джунпея, но остановил себя на мысли, что ему просто померещилось. Это скорее было похоже на притянутые за уши домыслы и тревожные выдумки. Он бы точно заметил, случись что-нибудь. Да и Ёшино бы рассказал ему о проблемах, ведь так? Им же нечего скрывать друг от друга.       — Когда в школу вернешься? — невзначай спросил паренек, оперевшись на стену в коридоре.       Озвученный вопрос заставил Итадори напрячься. Он отвлекся от шнуровки кроссовок и, поднявшись с пола, серьезно посмотрел на друга.       — Опять проблемы с этими придурками?       — Нет, просто спрашиваю, — слишком быстро ответил Джунпей и попытался развеять подозрения. — Без тебя там скучно.       — Не знаю, — грузно выдохнул юноша, возвращаясь к обуванию. — В ближайшее время точно не появлюсь. Не могу сказать тебе точно.       — Ясно.       Парни молчали, каждый думая о своем. Юджи специально не торопился надевать куртку, а Ёшино мысленно просил, чтобы друг поскорее ушел. Иначе сорвется. Иначе с языка слетит множество избитых и ненужных слов, от которых, он был уверен, Итадори порядком устал. Парень крепче переплетал руки на груди, впиваясь пальцами чуть выше локтей, будто сдерживал самого себя и велел молчать. Неожиданно Юджи сократил между ними расстояние до минимума, отчего у парня невольно округлились глаза.       — Я же не слепой. Говори, что случилось, — паренек ухватился за запястья, не давая соорудить воображаемую стену и спрятаться за ней. Его ладони даже через рукава толстовки крепко сжимали кожу, а Джунпей сдерживался, чтобы не зашипеть от накатившей боли.       — Все в порядке, успокойся, — как можно убедительнее произнес друг. — Это я за тебя волноваться должен. Пропадаешь непонятно где, на учебе не появляешься. Не считаешь, что это тебе следует мне рассказать что-нибудь? — сведенные к переносице брови и наигранная обида успокоили юношу. Хоть на сердце и было неспокойно, Итадори спихнул это на излишнюю тревожность касательно любого движения в сторону Ёшино. Он не появлялся в школе давно и Накано вполне мог воспользоваться таким подходящим моментом. Но друг уверял, что все нормально, а его лицо не пестрело даже малейшими ссадинами. Значит, не врал. Это успокаивало.       — Ладно. Видимо, мне слегка занесло. Но если вдруг что…       — Знаю-знаю, проходили. Иди уже.       На прощание Юджи приобнял парня, однако волнение не давало покоя. Джунпей прижимался к нему слишком крепко, словно в отчаянии хватался за него, как за спасательный круг. А на его лице читалось спокойствие и легкая улыбка. В голове происходил диссонанс, вызывая двоякие ощущения. Что-то не сходилось. Где-то парень просчитался или это была просто-напросто паранойя? Чутье металось туда-сюда, ничуть не помогая.       — Не знаю, мои ли это беды с башкой или же ты что-то скрываешь, но хочу тебе сказать. Ты всегда можешь положиться на меня. Я помогу тебе. Обещаю.       — Хватит этих сопливых речей, — фыркнул Ёшино, хихикнув. — Ты, кажется, спешил.       — Не теряйся, — с этими словами Итадори, последний раз внимательно взглянув на друга, скрылся за входной дверью.       Джунпей вел отсчет. Дал себе десять секунд и молча выжидал, пока друг выйдет за калитку. До последней секунды парень так и не смог досчитать.       — Прости, — шепот слетел в дрожащих губ, что расплылись в искривленной линии. Он осел у стенки, срываясь на громкий плач от раздирающей душу адской боли. Ее невозможно было перетерпеть или смягчить. Она вырывалась наружу оглушительным криком и водопадом из соленых слез. Помутневшие глаза ненавистным взглядом прожигали длинные рукава, на которых на месте предплечья выступали темные пятна. Там, где держал Юджи. Там, где было скрыто что-то совсем не похожее на привычные синяки и ссадины.

***

      Мегуми говорил четко и по делу, изредка вдаваясь в подробности и донося лишь необходимую информацию самым доступным языком. Его речь была понятна и ясна, ничего сложного и сверхъестественного для любого слушателя, однако все пролетало мимо Итадори. Оно разбивалось о вакуум, в котором находилось его сознание и старалось разобраться в ситуации с Ёшино. Паренек пытался связать логические цепочки, вспоминить что-то подозрительное или сомнительное, шаг за шагом выстраивая цельную картину. К сожалению, пазлов катастрофически не хватало, а весь результат был разрушен одним болючим ударом по лбу.       — Я говорю, ты понял? — с привычным недовольством пыхтел Фушигуро, сидя за столиком напротив. Юджи потер побитый лоб, по которому только что неслабо прилетело. Рука у приятеля однозначно была тяжелая.       — Извини, повторишь еще разок? — натянув глупую улыбку, попросил юноша, на что словил второй тычок по голове. — Ауч, прекращай.       — Чтобы в облаках не витал. Я тебя не на свиданку позвал, так что скооперируйся уже с остатками своих мозгов и слушай внимательно. Пятый раз пародировать попугая я уже подзаебался.       Ну, конечно. Ничего другого от Мегуми ожидать и не стоило. Мистер серьезность с каменным лицом. Итадори был готов поставить десять тысяч на то, что этот пацан родился с невозмутимой физиономией. Хоть в любой момент на паспорт фотографировать. Смерив горе-напарника взглядом с нескрываемым презрением, парень вернулся к началу разговора. Задней мыслью он уже подумывал, а хороша ли была идея брать с собой на дело простого дурачка. Можно было взять в помощники более опытного бойца из того же «Приюта». Там их было немереное количество. С различными навыками и подходами к работе. На любой вкус и, естественно, кошелек. И, смотря за тем, как Итадори увлеченно пытался достать из бульона плавающую макаронину, Фушигуро отвешивал себе мощную пощечину. Да этот мальчишка серьезнее подходил к способу вылавливания лапши, чем к предстоящему делу. Никакого понимания важности всей ситуации, в чем отчасти был виноват сам Мегуми. Ведь именно по его словам задача Юджи звучала проще некуда. Нужно ли много, чтобы прийти на обычную встречу? Определенно, нет. Но, кажется, паренек извел это понятие в абсолют, что могло обернуться большими неприятностями.       — Соберись, дело серьезное, — начал Фушигуро и, подождав пока на него обратят внимание, продолжил: — Квартал Харадзюку. Ты должен встретиться с ним там. Запомнил его лицо? — кивок в ответ.       — Что я должен ему сказать?       — Уговор был за доставку. Ты, — указательный палец направили в сторону Итадори. — пришел ее забрать. Это все.       — А ты что будешь делать в это время?       — Любоваться городскими пейзажами и зачитываться Рампо, — с издевкой оборвал Мегуми. Парень достал из кошелька несколько купюр и оставил на столе в знак оплаты. Щедрые чаевые можно было заметить невооруженным глазом. — Домучил лапшу? Идем.       Юноша резво поднялся со стула и молча вышел на улицу. Огни ночного города в ту же секунду ослепили его. Пришлось постоять немного на ступеньках забегаловки, пока зрение придет в норму. Следом из заведения вышел и Юджи. Он нелепо возился с барсеткой, стараясь перекинуть ее на через плечо и просунуть туда капюшон от байки. Не желая тратить время попусту, Фушигуро дернул за ремешок, поправляя лямку и освобождая парнишку от напряженного бубнежа.       — Я уже жалею, что решил взять тебя с собой, — проговорил Мегуми, когда ребята спускались по лестнице на пешеходный тротуар. Словив чужой непонимающий взгляд, парень вздохнул и решил договорить. — Однако я пообещал помочь с работкой, так что постарайся не налажать. Наверняка это будут самые легкие деньги в твоей жизни, но все-таки отнесись к этому серьезно. Твоя задача…       — Да помню я, — фыркнул юноша. — За столько раз только тупой бы не запомнил.       Дорога предстояла неблизкая. Доехав на метро в нужный квартал, пришлось обивать кроссовки о бесчисленные улочки и площади. Они словно блуждали кругами, и Итадори задумывался, а не заблудились ли они. Он точно уже видел эти наряды в витринах магазинов одежды. Хотя здесь большинство улиц выглядели на одно лицо. Куча разных шоурумов на любой вкус и статус. Дешевые секонд-хенды с огромными надписями о скидках и элитные бутики с лаконичными, но элегантными вывесками. Харадзюку ощущался иначе, нежели родной квартал. Тут толпа пестрела, а не сливалась в серую однородную массу. Каждый старался выделиться экстравагантным образом и поведением. Для кого-то проспекты являлись подиумом, для кого-то — местом поиска единомышленников. Среди яркой цветастой массы особенно выделялись молодые юноши и девушки, привлекая к себе внимание прохожих. Видимо, восполняли нехватку творческого пространства, которое на корню обрубали в школе. Под стать им сияли и улицы, переливаясь красками от фонарей и лампочек. Похожая атмосфера была и там, где находился «Приют», только вот здесь никто в неброских одеждах не патрулировал заведения, а наткнуться на опасных людей шанса почти что не было.         — Надень, — в руки Юджи легка черная маска. Он взглянул на Фушигуро. На удивление, его лицо уже скрывала плотная ткань, оставляя между густой челкой и ее краем узкую полосу. Оспаривать команду парень не стал. Если была возможность того, что это уменьшит процент попадания в неприятности, то воспользоваться подмогой не помешало бы.       — Долго еще? — с легким раздражением протянул Итадори. Ноги начинали ныть от продолжительной прогулки, а терпения не хватило бы и на пять минут бесцельной ходьбы.       — Не гунди, почти пришли, — сказал напарник и огляделся по сторонам. Зоркий взгляд искал нужный указатель и, отыскав его, переключился на парнишку. — Мы на месте. Дальше сам. Я буду ждать неподалеку. Как справишься — возвращайся сюда.       Подтолкнув Юджи в сторону перекрестка, парень скрылся из виду, растворяясь в разноцветной толпе. В этот момент юноша почувствовал себя брошенным детенышем какого-нибудь бегемота или жирафа. Маленьким таким и совершенно беспомощным. Один среди незнакомых улиц и тысячи существ, снующих туда-сюда нескончаемым потоком. В помощь был лишь клочок бумаги, на котором резким дерганным почерком был выведен точный адрес встречи. Итадори последовал примеру напарника и поднял голову поверх вывесок магазинов в поисках табличек. Наконец, наткнувшись на одну, юноша прикинул в голове, куда двигаться дальше. Смутно вспоминалась карта на телефоне, которой тыкал в лицо Мегуми, обводя пальцем место встречи и подробно объясняя, как туда добраться. И снова подозрительный переулок. И снова тревожное чувство дежавю. За столько времени у Юджи вполне мог развиться страх к местам подобного рода, ведь в них всегда происходила дичь. Так он попал в подпольный бойцовский клуб, так ему чудом не оторвали зад при встрече с Фушигуро. Однако глубоко внутри паренек надеялся на удачу, ведь третий раз обязан быть счастливым даже с его невезением.       Все дальше и дальше пробираясь вглубь потаенных переулков, до которых с трудом добирался ярких свет уличных огней, Итадори все настороженнее совершал шаги во мраке. Шум Харадзюку, его цветастые образы и пестрые виды оставались позади, а вместе с ними и чувство безопасности. Хорошей, но поздней идеей было потребовать у Мегуми что-либо для защиты. Кастет в кармане придавал бы явно уверенности, не заставляя прислушиваться к каждому шороху. А такая игрушка у напарника точно была: ее Юджи невольно приметил, когда впервые гостил у приятеля. Она валялась на полу у матраса вместе с битой, на которой, если воображение не решило подшутить, были заметны засохшие темные пятна. Вряд ли Фушигуро был авангардным художником с необычным подходом к написанию картин, а его заявление по поводу мастерского владения чашкой лишь подтверждало глупость этой теории. К несчастью, Итадори вспомнил о предосторожности слишком поздно, потому с опаской держал кулаки наготове.       — Эй, боксер, с кем биться собрался? — неожиданно донеслось из темноты. Юноша обернулся на хриплый голос и наткнулся на него. Даже сквозь отвратительное освещение из окон домов, он узнал в нем человека с фотографии. Он правда был ничем не примечателен, но точно выделялся бы на фоне разноцветной блестящей толпы. Видимо, безлюдная подворотня была идеальным вариантом для них обоих.       — Вы…       — Обойдемся без имен. Мы не ради знакомства встретились, — сухо проговорил мужчина, жестом подзывая к себе. Юджи не сразу сдвинулся с места. Его что-то настораживало в этом человеке. То ли его излишняя непринужденность, то ли суровый внешний вид. Он смахивал на тех, кто приходил поглазеть на бои в «Приюте» и выиграть деньжат на ставках. Подобное сравнение ничего хорошего не сулило, ведь, как понял Итадори еще в самый первый раз, они все поголовно являлись отпетыми ублюдками и головорезами. Даже Мегуми, мальчишка по сравнению с ними, имел за плечами далеко не положительную характеристику. — Чего застыл, малец?       — А, да, извините, — протараторил юноша и направился в сторону мужчины, не переставая ожидать подвоха. С такими нельзя было вести себя открыто. Мацуо был тому отличным примером последствий детской наивности и собственной глупости. Хоть он в шутливой форме и извинился за провокацию, дальше приветствия у них диалог больше не заходил. Попасться в ловушку дважды было бы чересчур даже для Юджи.       — Проверяй товар, — мужчина протянул небольшую коробку, завернутую в бумагу.       — Качество гарантирую.       В ту же секунду на него уставились два любопытных глаза. Итадори откровенно не понимал, что ему дальше делать. Фушигуро сказал лишь прийти на встречу и забрать доставку. По поводу ее вскрытия не было и речи. Вдруг там находилось нечто, что ему лучше не видеть. И паренек бы с радостью предпочел оставить содержимое коробки в секрете для своей же сохранности. Учитывая способ передачи и личность доставщика, внутри был явно не набор с редкими сладостями.       — Интересно узнать, для чего тебе такая игрушка, — с прищуренным взглядом поинтересовался мужчина. Кажется, он свел волнение мальчишки к чему-то подозрительному и насторожился. — Неужто захотел с кем-то свети счеты, Итадори?       Тело в оцепенении замерло, врастая ногами в землю. Юджи понял, что лежало в коробке. Пальцы невольно разжались, и посылка с глухим звуком упала, а сердце пропустило удар. На лбу отчетливо ощущалось дуло пистолета. От него колени заходились дрожью, а в горле застревали любые слова. Было страшно даже вдохнуть воздуха, не говоря уже о том, чтобы сказать что-нибудь в свое оправдание. Да и что бы он мог сказать. Свалить все на Фушигуро и надеяться на милость? Начать невнятно выпрашивать пощады? Идиотизм. Никто его и слушать не стал бы, собственно, как и отпускать. Итадори видел слишком много, чтобы оставаться в живых.       — Думал провести меня, сучонок? — усмехнулся мужчина, сильнее вдавливая дуло в чужую голову. — Слишком мал еще, чтобы замахиваться на кого-то вроде меня. Ну, ничего, я объясню тебе, что значит переходить дорогу не тем людям.       — П-Пожалуйста… не надо.       Говорить удавалось с трудом. Челюсть жутко тряслась, не давая произнести и слова, а из глаз градом катились слезы. Юджи панически пытался набрать воздуха в легкие, однако при каждой его попытке металл сильнее впивался в кожу, ясно намекая не шевелиться. Приказ поднять руки юноша исполнил моментально. Ладони сильно потели и дрожали. Вместе с ними заходились и ноги, держаться на которых становилось все труднее и труднее. Убежать не получится. Итадори не успел бы и шевельнуться, как в него безо всяких сомнений всадили бы всю обойму. Чертов Мегуми. Чтоб его побрало. Это не входило в их уговор. Пуля в лоб не была условием заработать легких денег. Фушигуро упоминал, что достать их будет крайне легко, да только вот до зарплаты, по всей видимости, парень не доживет, получив аванс прямо между бровей.       — Последние слова?       Щелчок предохранителя пронесся в голове оглушительным эхом. Молчание. Юджи не успел придумать, что бы ему сказать напоследок. Мимолетным несбыточным желанием стало увидеть близких и попросить прощения за все, что он натворил. Он и правда был глупым наивным ребенком.       В подворотне раздался выстрел, отправляя безжизненное тело прямиком на сырую землю.

***

      Итадори никогда не задумывался о личной встрече со смертью. Она казалась ему такой далекой и недостижимой. Чем-то, чье лицо он никогда не увидит. Иронично, не правда ли? Теперь же ему было дозволено в полной мере рассмотреть ее. Смерть выглядела странно. Ее рот не произносил ни звука, хотя был открыл, словно она хотела что-то сказать. Глаза помутнели, их заливало густой кровью. Она стекала по чертам ее бледневшего лица, окрашивая кожу в темный цвет. Смерть была неподвижна, будто изображала древнюю статую. Лежала, скрючившись в неестественной позе, чем вызывала еще больший ужас. Она не дышала и молчала, пропитанная холодом уличных дворов. Окутанная зловонным запахом отходов и грязи, которую разносили грызуны по ржавым трубам. Ее лицо было уродливым и с каждой секундой становилось еще страшнее. Щеки впали, а губы приобрели синеватый оттенок, что контрастировал с багровой краской на мертвом полотне. Глаза закатились, оставляя веки широко раскрытыми. Интересно, что она видела в тот момент.       Ответа Юджи получить не смог. Он не был в состоянии спросить, а смерть не могла ничего ему сказать, пустым взглядом наблюдая за тем, как парнишку уносило все дальше и дальше. Прочь из темного переулка. Прочь от ее мутных глаз и жуткого раскрытого рта с выпавшим языком. Могильный холод все еще тянулся за Итадори. Он подбирался, скрывшись во мраке, и нависал над плечами, давя их к земле. Пробирался под кожу, просачивался в легкие и выкачивал остатки кислорода, желая поглотить чужое тело целиком. Итадори не знал, как ему противостоять, и постепенно сдавался. А когда в груди все сжалось от боли, то рухнул коленями на асфальт, придавленный тяжестью посланника смерти. Казалось, он следовал за ним по пятам и не собирался отступать.       Осознание собственной жизни пришло не сразу. Оно проникало не спеша, возобновляя работу мозга и позволяя вдохнуть спасительный кислород. Легкие пылали подобно горячей печке, обжигая изнутри. Ладони нащупывали под собой мелкие камешки, что неприятно впивались в мокрые ладони. Тишина отступала, впуская в окружение звуки города. Где-то вдалеке был слышен рев мотора, шумное скопление людей, попсовая музыка из колонок ресторанов и кафе. Да, Юджи все-таки был еще живой. Поверить в это было трудно, почти невозможно. В памяти еще раздавался выстрел, а пальцы, боязливо прикоснувшиеся к лицу, были испачканы в крови. Темной, такой же, что застилала стеклянные глаза смерти. Но она не принадлежала ему, ведь никакой дыры от пули парень не нащупал. Странно. Ему не могло померещиться.       — Отлично сработано, напарник. Из тебя вышла неплохая приманка.       Этот голос. Голова дернулась вверх, чтобы найти его хозяина. Он стоял неподалеку. Его лицо не выражало ни одной эмоции, которая хоть как-нибудь помогала отличить его от каменной статуи. Итадори был готов поклясться, что даже у смерти гримаса лица выражала намного больше. Пустота в душе стремительно заполнялась нарастающей злобой. Сознание не соображало, оно не до конца пришло в норму, но тело уже могло двигаться. Потому руки по инерции прижали Фушигуро к кирпичной стене, впечатывая в нее не сообразившего паренька. Предплечье давило на горло, а черные зрачки прожигали глаза напротив. Хотелось сжечь. Сжечь все дотла и не оставить даже пепла.       — Я тебя угандошу, — ядовитое шипение раздавалось совсем близко. Дышать становилось тяжелее, но Мегуми смиренно смотрел на юношу и без каких-либо эмоции наблюдал за тем, как разгоралось пламя ненависти. Чистой и убийственной.       Лучшим решением Фушигуро выбрал ожидание. Требовалось терпение и выдержка, чтобы перенести на себе выплеск эмоций и шок Юджи. Он был чертовски напуган. Не надо было читать мысли или же быть великим провидцем, чтобы заметить дрожь во всем теле. Его накрывали волны противоположных чувств, одна за одной, отчего блеск в глазах то затухал, то вспыхивал с новой силой и желанием прикончить парня. Навскидку Мегуми отводил минуты три, чтобы Итадори вернулся в реальность.       — Это все из-за тебя! Из-за тебя!       Крик разносился по переулку чересчур громко. Он мог привлечь нежелательное внимание, чего хотелось в последнюю очередь. Лишних проблем с заданием ему и даром не нужно. Поэтому Фушигуро, отсчитывая последние секунды назначенного срока, готовился заткнуть паренька силой, если тот не успокоится самостоятельно. К счастью, применение силы не потребовалось. В какой-то момент Юджи просто-напросто подкосило и он вновь упал на колени, захлебываясь рвотой.       Присев рядом на корточки, Мегуми придерживал его за плечи, чтобы не дать упасть в зловонную лужу, и мысленно подтверждал догадки: напарника безумно трясло. Он едва держался на четвереньках и содрогался сильнее от чужих прикосновений. Заботливые поглаживания не помогали. Они только провоцировали новых приступ тошноты, опустошавшей желудок и раздражавшей горло.       — Убери… руки, — с огромным усилием прохрипел Итадори, откашливаясь и морщась от горького привкуса желчи на языке. Слезы застилали глаза мутной пеленой и стекали по окровавленным щекам на асфальт, смешиваясь с остатками непереваренного ужина. Пальцы до треснувших ногтей впивались в землю, сжимаясь в кулаки. — Почему, Мегуми? Почему ты…       — Убил его? — договорил за приятеля Фушигуро. — Я не позволил ему забрать твою жизнь. Все просто.       — Нет, — хрипел сквозь рыдания Итадори, жадно хватая ртом сухой колючий воздух. — Почему ты убил его?!       Собранная в кулак ладонь с размаху ударила в Мегуми в висок, отчего тот повалился на спину. Не теряя времени, напарник забрался на него сверху, не давая подняться с асфальта, и замахнулся снова. Дрожащий кулак остановили в нескольких сантиметрах от чужого лица. Следом перехватили и второй. Сдерживать их было несложно, однако Фушигуро не спешил бить в ответ. Толку от этого не было никакого, да и привести Юджи в чувство уж точно бы не помогло. Надо было ждать. Надо было понять и принять его страх и злость, льющиеся в три ручья слезы и прерывистые вдохи. Мегуми понимал, что другого варианта нет.       — Ты говорил, что это просто встреча, — не успокаивался парнишка. — Обещал, что ничего больше не потребуется. Почему ты мне соврал?! Почему убил его? Этого не было в нашем уговоре!       — Это было в работе, которую мы должны были выполнить, — спокойно сказал Фушигуро и заметил, как взгляд напротив мгновенно изменился. Там опять стало пусто, как тогда, когда Мегуми тащил его прочь от убитого поставщика. Он чуть промахнулся, и пуля прошла выше виска, но и этого хватило, чтобы насмерть пристрелить мужчину. Оплошность, которая в иной ситуации могла бы стоить ему собственной жизни, однако парень слишком торопился спасти Итадори и пренебрег правилом «одного выстрела». Благо, ему все же повезло попасть в череп. Работа была выполнена.       — Подожди, то есть…       — Да. Да, блять. Я должен был убить его. И я это сделал. Благодаря твоей помощи.       Мимолетное осознание, а затем очередная попытка избить лежачего. На этот раз Фушигуро не церемонился. Ловким движением подмяв юношу под себя, он перехватил его запястья и с силой прижал к промерзлой земле. Послышалось болезненное шипение. Попытки Юджи скинуть с себя тяжелую тушу выглядели отчаянно и жалко. Все его старания заканчивались провалом, пока наконец он не сдался, откидываясь затылком на асфальт и прикрывая глаза. Дыхание еще не до конца восстановилось, а голова не переставала кружиться от переизбытка эмоций.       — Слезь с меня.       — Слезу после того, как ты перестанешь желать прибить меня к хуям.       — Тогда тебе придется просидеть на мне вечность, — прохрипел Итадори и тут же прикусил язык, отводя глаза в сторону. Его слова прозвучали отвратительно. — Ладно, все. Я успокоился. Доволен? Съебись.       — Больше не злишься? — спросил Фушигуро, высвободив из хватки паренька и присев рядом с ним.       — А какая тебе, нахрен, разница? — саркастично усмехнулся Юджи. — Это не спасет меня от того, что я убил человека.       — Не преувеличивай свой вклад. Его смерть останется на моей совести, — услышанное побудило спросить, если ли вообще у Мегуми так называемая совесть, однако лишних сил ворочать языком не нашлось. Его подняли подмышки и усадили у стенки, давая твердую опору для раскалывающейся головы. — Да и жалеть о нем не стоит. Он был той еще мразью, поэтому его заказала группировка из Синдзюку. Досье на него вышло довольно красочным: воровство, изнасилование, убийство невиновных. И все это в наглую происходило на чужой территории. Кояма как жил шибуйской крысой, так же и подох, среди мусора и вони. Так что не вини себя в его смерти. Он уж точно заслужил ее за все те страдания, что принес обычным людям.       Чужая ладонь бережно опустилась на испачканную кровью и слюной щеку. Она была теплая и мягкая, а ее легкие поглаживания, как бы ни противился Итадори, все-таки немного успокаивали. Фушигуро действительно был до жути странным. Как в нем сочеталась непоколебимая хладнокровность ко всему живому и нечто, отдаленно напоминающее заботу? Непривычную, но, на удивление, приятную. Либо она правда отрезвляла, либо Юджи совсем расклеился и готов был вестись на малейшее человеческое отношение в его сторону.       — Ты еще неплохо справился. Когда я в первый раз увидел чужую смерть, то обмочил штаны и неделю боялся собственного отца, — сказанное с такой небрежностью кольнуло где-то в глубине души. Немой вопрос показался в удивленном взгляде. — Он не оставил мне выбора. Говорил, это нужно, чтобы научить меня выживать, а я думал, зачем мне, маленькому ребенку, учиться выживать. Это ведь глупо, как думаешь? Мама бы такого точно не допустила.       Мегуми внезапно замолк. Губы, что выражали легкую улыбку, дрогнули, а затем парень подорвался и, бросив, что скоро вернется, скрылся во мраке безлюдного переулка. Ждать его пришлось недолго. Он вернулся с бутылкой воды, пачкой салфеток и привычным спокойным лицом. От улыбки не осталось ни следа. А сказанные вскользь слова Итадори и вовсе заставили желваки у челюсти нервно заиграть.       — Он назвал меня по имени.