***
Разглядывать редкие проезжавшие мимо машины Юджи порядком надоело. Его оставили одного сидеть в автомобиле, убедив, что это ненадолго. Ага, как же. Годжо скрылся за прозрачными дверьми магазина больше получаса назад и до сих пор не вернулся. Возможно, юноша бы и заволновался столь долгому отсутствию, не знай, в каких кругах вертелся этот болтливый и странноватый тип. Пусть от него и разило дружелюбием, наученный горьким опытом, Итадори оставался сидеть на иголках. Волнение успокаивала лишь мысль о том, что все эти люди были как-то связаны с Мегуми и помогли им выбраться живыми из крысиного прибежища. У них не было цели навредить. Свободно вдыхать легкими при этом все равно не получалось. В подсознании упрямо сидел комок из навязчивых опасений и предостережений, подговаривая мальчишку оставаться начеку. И как бы ни отбрасывал подобные домыслы Юджи, остатки тревоги не исчезали, терзая до смерти уставшую голову. Больно было моргать, не то что думать, а желание спать усиливалось с каждым движением стрелки циферблата на передней панели машины. Парень пытался погрузиться в сон, удобно располагаясь на пассажирском кресле, однако разум отключаться и не собирался, издеваясь как над самим собой, так и над измотанным Итадори, заставляя находиться в реальности и продолжать хмуриться от головной боли, поделать с которой он ничего не мог. Приходилось смиренно дожидаться Сатору, убивая время на рассматривание светящихся панелек автомобиля. К счастью, мужчина не выключил обогрев и показал, как пользоваться музыкальным центром, чтобы подросток не заскучал. Он подсказал, что в бардачке хранится несколько дисков с разной музыкой, куда Юджи полез без зазрения совести. Там действительно лежала стопка с дисками абсолютно разных жанров и направленностей. Могло показаться, что здесь частенько ездят или, как минимум, двое людей, или эта сумбурная коллекция от хард-рока до заезженной попсы прошлого десятилетия принадлежала одному отъявленному меломану. Отыскав что-то более-менее подходившее своему вкусу, парнишка включил проигрыватель. Песни откликались в памяти, отчего невольно уголки губ чуть приподнялись. Беззвучно Итадори подпевал знакомые слова, которые иногда мог различить в английской речи. Если бы рядом оказался Джунпей, то наверняка бы хохотнул с его ломанного произношения и показал «как надо». А Юджи бы завороженно слушал, как друг красиво пел в дуэте со звездами джаза. Ёшино редко когда соглашался устраивать самодельные выступления, но Итадори очень редко все-таки удавалось его уломать на пару песен, которые позже крутились в голове только голосом Джунпея. Как только юноша оправится, то обязательно навестит друга и попросит его что-нибудь спеть. За мечтами Юджи не сразу заметил возвращение мужчины. Тот со звучным грохотом хлопнул дверцей, извинился за шум, сильно ударивший по голове бедняги, и завел двигатель, закидывая на заднее сиденье пакеты с одному ему известно чем. Насколько припоминал паренек, список Сёко был совсем крошечный по сравнению с той грудой покупок, которые приволок Годжо. — Любишь джаз? — спросил Сатору, с улыбкой глядя на мальчишку и поворачивая руль вправо, чтобы выехать на дорогу. — Вы бы определенно нашли общий язык с Сугуру. Он захламил бардачок этим заграничным старьем и врубает его всякий раз, когда мы куда-то едем на моей машине. — Мне выключить? — робко произнес Итадори. — Нет, не надо, — с усмешкой сказал мужчина. — Меня уже втянули в эту секту, так что если буду подпевать, то извиняй. Парень не удержавшись хохотнул, отчего Годжо почувствовал внутри некое облегчение. Невооруженным глазом он видел, как боязливо было находиться мальчишке рядом с ним, поэтому всячески старался разбавить обстановку, насколько это вообще было возможно после пережитого ребятами. Со словами поддержки у него всегда было туговато, так что в ход шли глуповатые шутки и бессмысленная болтовня ни о чем. Все, что не давало бы Юджи уйти глубоко в себя и утонуть под пластом из гнетущих мыслей. Их необходимо было избегать любыми способами, иначе, считал Сатору, паренек просто-напросто сломается. Ведь даже сейчас трудно было не заметить трещины на детской израненной душе. За скромной улыбкой скрывалась неимоверная боль на пару со страхом и тревогой. Она давала знать о себе незаметно и в то же время громко кричала о своем существовании. Поджатые и до сих пор дрожавшие пальцы говорили об этом. Хаотичные подергивания ногой указывали на нее. Глаза, в которых и слепому было бы трудно не заметить боль, рассказывали о случившемся. Итадори был похож на один сплошной комок из оголенных нервов, дотрагиваться до которых следовало с крайней осторожностью. И хоть Годжо не блистал умением красиво говорить, иногда сказанное им имело поистине удивительный эффект. Около многоэтажки тихо припарковалась черная иномарка. Мелодичный рев двигателя стих, а неоновая подсветка под капотом потухла. Щелчок, блокирующий двери, и ключ, отправленный в карман брюк. Придерживая мальчишку и неся пакеты, Сатору зашел в подъезд и вызвал лифт. Обычно он добирался до нужного этажа пешком, но с такой ношей сделать это было бы довольно проблематично. К тому же Юджи еще не настолько сильно опирался на ноги, чтобы резво скакать по лестничным пролетам. Квартира, в которой жил мужчина, очень выделялась на фоне всех мест, где юноше удавалось побывать. С такой роскошью не сравниться ни дом Ёшино, ни дом Мегуми. Скромное жилье Амико также проигрывало в сравнении. В квартире Годжо не было никакой яркой напыщенности и блестящего хвастовства. Здесь не было завитых люстр и диковинных ваз, расписанных вручную несколько веков назад, гипсовой лепнины на потолке и вышитых золотыми нитками ковров, устилавших длинный-длинный коридор. Обстановка была довольно простой, но одновременно элегантной и утонченной. Если судить о Сатору по квартире, то можно было бы смело сказать, что этого человека ни в коем случае нельзя оценивать лишь по первому взгляду. Внутри он таил гораздо больше, чем могло видеться при знакомстве. Логики в связи между таким предположением и окружающим его интерьером Итадори не искал. Ему было достаточно собственного чутья. Усаживая паренька на тумбочку, Годжо помог ему снять кроссовки и пройти в гостиную, предоставив кожаный диван в полное распоряжение гостя. Сам же отправился вместе с рвущимися от тяжести пакетами на кухню, крикнув оттуда о предложении поесть чего-нибудь сытного. Юноша вежливо отказался, однако, заметив в проеме Сатору со скрещенными на груди руками и недовольным взглядом, все же одобрительно кивнул. Желудок больно тянуло от голода, и только потому Итадори согласился покушать. Ему было неловко делить еду в компании незнакомца, но урчащий живот протестовал всякому стеснению и требовал набить его хоть чем-нибудь. Лишь бы не вырвало. — Знаешь, я не силен в готовке. — донесся голос из кухни. — Поэтому давай пока перекусим, а потом Гето сварганит что-то нормальное. Не хочу травить тебя своими экспериментами. Как насчет лапши? Светловолосая макушка выглянула из арки. Рядом с ней виднелись две запечатанные упаковки с разными вкусами, как бы зазывая определиться между ними. Выбор пал на оранжевую пачку. В понимании Юджи она являлась самой настоящей классикой, и изменять принципам он не собирался. — Можешь включить телек полистать каналы. Пульт на столе. Кофейный стеклянный столик был доверху завален различными мусором от оберток сладостей до кип с документами. Вчитываться в содержимое юноша не стал, так как подозревал, что лучше иногда чего-то не знать. И хоть изначально Юджи не намеревался совать нос в чужие бумаги, беглый взгляд в поисках пульта среди груды вещей все равно наткнулся на нечто, привлекшее внимание. Это была обычная школьная тетрадка. Местами листы были заляпаны, а края помяты. Годжо однозначно не смахивал на двоечника, которого оставляли уже который раз на второй год, потому личность владельца тетради оставалась неизвестной. Присмотревшись тщательней, паренек не нашел ничего знакомого. Видимо, программа была из последнего учебного года, до которой Итадори доползет разве что чудом и молитвами. Приближавшиеся экзамены и перспектива их не сдать на данный момент волновали его меньше всего на свете. Потому пальцы, найдя заветный пульт, нажали на красную кнопку и принялись щелкать. Откровенно говоря, Юджи не знал, чего следовало искать в этой сотне каналов, так как собственного телевизора у него никогда не имелось. Исключением были лишь посиделки за просмотром кассет у Джунпея и переезд к Амико, где парнишка как-то отыскал что-то интересное в телеке. Название он не помнил, поэтому надеялся по памяти отыскать нужный канал с желтой иконкой в углу экрана. Тем временем Сатору быстрым шагом нес из кухни заваренную лапшу. Впопыхах поставленные на столик пачки колыхнулись, и горячий бульон плеснул на лежавшую рядом тетрадь. Мужчина прикусил обожженный большой палец, смачивая слюной, и расчистил место для трапезы, стряхнув часть мусора на пол. — Не обращай внимание на беспорядок. Я не ждал гостей. Угощайся, — Годжо протянул деревянные палочки мальчишке и подвинул его порцию ближе в краю, а сам уселся на полу, с аппетитом накидываясь на еду. Такого же сильного желания Итадори не разделял, однако болящий от голода живот жалобно завыл в предвкушении, стоило рецепторам уловить запах горячей пищи. Юноша долго дул на нее, прежде чем закинуть в рот. Несмотря на это, ранки на губах и горло неприятно жгло до выступивших в уголках глаз слез. Приметив чужие страдания, мужчина молча метнулся на кухню и принес стакан с прохладной водой. Юджи поблагодарил и вернулся к лапше, на этот раз действуя еще осторожнее. Ему сказали не торопиться и кушать размеренно. Изредка интересовались сытостью и предлагали приготовить что-нибудь еще. Мальчишка отнекивался. Привычная лапша из-за свежих ран доставляла немало хлопот, чтобы ее съесть, потому и дальше страдать над едой не хотелось. В желудке было достаточно пищи для внутреннего успокоения. Так что, оставив немного лапши на дне, Итадори отставил упаковку подальше и откинулся на спинку дивана. Прикрыв глаза, он медленно выдохнул. Ему наконец-то было хорошо. Настолько, насколько это было вообще возможно в его положении. Порезы и швы под бинтами чесались, мышцы неприятно тянуло от малейшего движения, а голова раскалывалась на кусочки подобно хрупкому стеклянному сосуду. И все же ему было хорошо. Глаза сами прикрылись в надежде на долгожданный сон. — Погоди немного. Я расстелю тебе постель, — по-доброму усмехнулся Сатору, замечая засыпающего парнишку. Речи о том, чтобы отправить его домой в таком состоянии, и не шло. Еще отъезжая от дока мужчина поставил ультиматум на то, что Юджи переночует у него под надежным присмотром. Здесь было намного безопаснее, ведь вряд ли группировка Шибуи спустит их с Гето незамысловатую проделку. В противном случае, Годжо сможет хотя бы защитить бедного ребенка, не дав Наое закончить начатое. То же самое касалось и Мегуми, рядом с которым остался Сугуру. Он должен был убедиться в безопасности Фушигуро и ввести в курс дела Нанами с Сёко. Разборки между бандами переставали быть детскими забавами. Теперь требовалось всегда находиться настороже. Прибравшись со стола и пола, мужчина помог пересесть Итадори в кресло, пока сам занялся приготовлением спального места. Большая мягкая подушка, теплое одеяло и свежие простыни навевали домашний уют. Хотелось поскорее нырнуть в постель и проспать, как минимум, неделю. — Ты с Мегуми приблизительно одного роста, так что я принесу что-нибудь из его шмоток переодеться. Узнать о том, что в этой квартире хранятся вещи Фушигуро, юноша не ожидал. Он понял еще в кабинете Иери: троица связана с приятелем явно дружескими отношениями, но прикинуть хотя бы приблизительный уровень крепкости их связи не получалось. Уловив задумчивый взгляд, Сатору поспешил ответить на немой вопрос, крутившийся в голове парня. — Мегуми временами ночует у нас. Вон, даже личными полками в шкафу обзавелся. Так, глядишь, и выселит отсюда. Он разве тебе не рассказывал о нас? — Юджи покачал головой. — Вот засранец. Хотя это вполне в его стиле: молчать в тряпочку и ничего лишнего о себе не разбалтывать. Но о тебе Мегуми трепался частенько, так что не удивляйся, откуда мы знаем твое имя. Знал бы ты, какой он на самом деле мелкий позорник. Прям самый настоящий. — Не переживай, титул главного позорника все равно навсегда останется за тобой. Из прихожей донесся ехидный смешок. На пороге стоял напарник Годжо. — Знакомься, это Сугуру, обломщик всего веселья. У него отвратительное чувство юмора, поэтому можешь не смеяться над его плоским шутками. — Не слушай его, Юджи. Мегуми так с ним общался и вон что выросло, — Гето, убрав туфли в полку для обуви, прошел в гостиную. — Два дебила. Один другого краше. Без приключений на жопу жить не могут, а ты их прикрывай. Мужчина скинул с плеч пиджак в серую полоску и рухнул в свободное напротив мальчишки кресло, вытягивая ноги и прикрывая веки. Пальцы ослабили давящий на шею галстук и расстегнули пару верхних пуговиц на черной рубашке с красивым золотым узором, что смахивал на переплетения диких растений и пышных раскрывшихся бутонов. На сказанное Сатору брезгливо фыркнул, но комментировать не стал. Устраивать словесную перепалку и отстаивать свою запятнанную на глазах ребенка честь было совершенно бессмысленно, ведь тот мало понимал, о чем велась речь между напарниками, пусть и уловил долю шутливых высказываний. Как оказалось, Фушигуро был не только хладнокровным недоганстрером с вечно каменной физиономией, а еще типичным глуповатым подростком. Во всяком случае, парню очень хотелось верить в то, что только что для него приоткрылась таинственная занавеса другой стороны Мегуми. Возможно, когда-нибудь ему удастся лично встретиться с ней, без привычной напыщенности и невозмутимости Фушигуро. Мысль, вызывавшая поначалу искреннюю улыбку, моментально обратила ее в кривую линию из нервно поджатых губ. Перед глазами слишком реалистично всплывала их последняя встреча. Когда на горло давил острый клинок. Когда влага безудержно катилась по щекам. Когда совсем рядом бездвижно лежал Мегуми, чья ладонь в один момент стала ощущаться слишком холодной, а губы — с горьким привкусом крови и горячих слез. Дрожавшие. Мягкие. И на удивление теплые. Пытавшиеся так отчаянно поделиться остатками сил с Итадори, отдать последнее и взамен забрать хотя бы немного боли. Юджи до сих пор не понимал, за что Фушигуро просил у него прощения. Он не видел ни единой причины, по которой из его уст должны были прозвучать подобные слова. Мегуми ведь был ни в чем виноват. Это была не его вина в том, что с ними произошло. Так почему же он извинялся? — Юджи, ты в порядке? — за плечо легонько потрясли. Взгляд резко устремился вверх, замечая беловолосую макушку в свете люстры. Юноша принялся быстро вытирать подступившие слезы, которые незаметно для него самого появились в уголках глаз. — Да-да, все нормально, — тараторил Итадори, не переставая до красноты тереть веки. — Я просто… просто я… Бессвязные бормотания Годжо прервал сразу же, заключая мальчишку в объятиях и не давая эмоциям окончательно захлестнуть неокрепшее сознание. Широкая ладонь легла на непослушные прядки, приглаживая их, пока неподалеку раздавался успокаивающий шепот. — Тш, тише-тише, все будет хорошо. Обещаю. — А Мегуми? — Он обязательно оправится. Мегуми очень сильный, верь в него. Несмотря на то, с какой убедительностью говорил Сатору, глубоко в душе он не верил себе ни на секунду. Фушигуро однозначно был сильным малым, пережившим кучу разного дерьма еще с раннего детства. Он безусловно был сильным, но все еще оставался обычным ребенком, которому выживание в жестоком мире давалось намного тяжелее, чем закореневшим отморозкам. И Годжо это прекрасно видел. Он долго наблюдал за тем, как благодаря трудностям парнишка закалялся снаружи и как безжалостно его ломала изнутри суровая реальность. Мегуми становился грубее и холоднее, наращивая вокруг себя прочный непробиваемый панцирь, чтобы никто не был в силах достать до его израненного нутра. Потому с каким искренним удивлением однажды Сатору услышал о незнакомом мальчике, чье имя случайно сорвалось с губ Фушигуро. Еще удивительнее было слышать новое имя в относительно положительном ключе. Тогда присущее Годжо любопытство взяло верх над выдержкой Мегуми, и он поделился парочкой историй о новоиспеченном знакомом. С тех пор в будничных беседах все чаще проскакивали упоминания об Итадори, а мужчина про себя с ухмылкой подмечал, с каким живым интересом во взгляде обычно мрачный Фушигуро рассказывал про глуповатого и до жути наивного напарника. — Не хочешь выйти проветриться? Предложение паренек принял и не без поддержки Сатору вышел на балкон. Тот, успев прихватить лежавший без дела пиджак Гето, накинул его Юджи на плечи, укрывая от порывов ветра. Мальчишка сложил руки на перекладине и умостил на них подбородок, устремляя взор в темную даль. Морозный ветер слегка бодрил и высушивал влагу под припухшими глазами. Нос учуял запах табака. Рядом, в такой же позе, оперевшись на перегородку, мужчина закурил выуженную из пиджака напарника новенькую, еще не распечатанную пачку сигарет. На этот раз Сугуру купил с кнопкой. Подобные новомодные закидоны Годжо не уважал, но на халяву шло любое курево. — Будешь? — Я не курю, — на автомате проговорил Итадори, потянувшись за тонкой сигаретой. Мужчина показал, как лопнуть кнопку, и дал прикурить, отчего парень зашелся в диком кашле. Он бил себя кулаком в будто бы обожженную изнутри грудь и шипел от боли в ребрах. — Да не торопись ты так, — по спине мягко похлопали. В уголках глаз проступили крохотные слезинки, которые быстренько смахнули рукавом. — Не спеши. Вдыхай медленно. Под чутким руководством Юджи приспособился к более-менее ощутимым затяжкам, хоть в горле отвратительно першило из-за едкого дыма. На раздражение юноша пытался максимально не обращать внимание, переводя его на пальцы, которые легонько покалывало, и голову, которую железные тиски постепенно отпускали. Вот почему Чосо так часто курил, когда нервничал. Это действительно помогало чуть расслабить нервы и снизить давление на больной мозг. Не удивительно, что с таким младшим братом, курение у Чосо вошло в дурную, но весьма помогающую сознанию привычку. — Я понимаю твои чувства, Юджи, — медленно выдохнув струю дыма, начал было Сатору. Глаза его не были обращены к собеседнику, они смотрели на открывавшийся с высоты вид ночного города, что даже в кромешной тьме сиял словно новогодняя елка. — Мегуми ни мне, ни Гето не чужой человек. Я бы даже сказал, он для нас как семья. Фушигуро не любит, когда я так говорю, но, думаю, в душе ему приятно слышать нечто подобное. Пусть этот мелкий засранец иногда и выкобенивается на людях. Ты ведь замечал такое? — Было дело, — ухмыльнувшись, отозвался Итадори. Если хорошенько вспомнить, то можно было отыскать кучу моментов, когда Мегуми пытался казаться сильным и независимым у всех на виду. Будто бы нарочно выпускал колючки и давал понять, что подходить не стоит. Порой он выглядел довольно забавно, вызывая смех вместо ожидаемого отступления. Однако, когда рядом не было никого постороннего, что-то в нем щелкало, и характер становился мягче. Фушигуро словно ослаблял защиту и давал себе немного расслабиться в компании простодушного приятеля. Конечно, без привычной настороженности беседы не велись. Трудно было за раз избавиться от сложившейся манеры поведения с частыми оскалами и грубостями. И если поначалу Юджи яро реагировал на малейшее слово, то в последнее время стал ловить себя на мысли, что большинство колких высказываний просто-напросто пролетали мимо его ушей. Юноша, сам того не осознавая, пытался доказать Мегуми, что наедине с ним нет нужды защищаться. Удивительно, но это потихоньку начинало работать. Пусть не так стремительно, как хотелось бы. Пусть Фушигуро все равно по привычке плевался и кусался. В некоторые моменты до него доходило осознание бессмысленности подобных действий, и тогда парень чуть смягчался, хоть и продолжал скрывать свои слабости от окружающего мира. Мира, который редко когда обходился с ним по-человечески. — Как вы познакомились? — Тебе правда интересно? — спросил заговорщицким голосом Сатору и приподнял правый уголок губ. Длинные пальцы покрепче сжали фильтр и стряхнули пепел о перекладину. Итадори не задавался вопросом, почему именно это ему вдруг захотелось узнать, хотя внутренний голос нашептывал верный ответ. Его паренек решил не озвучивать. Юджи лишь согласился с тем, что неожиданно было узнать что-то новое о Мегуми, ведь за все их общение он ни разу не обмолвился о странноватых приятелях, с которыми, как утверждал Годжо, у него довольно близкие отношения. — Просто так странно. — В жизни вообще все странно, знаешь ли, — неспешная затяжка и струя дыма, развеянная ветром. — Но я понял, к чему ты клонишь. Староваты мы для школьных дружков, да и в отцы ему не годимся. Действительно звучит стремновато, — мужчину пробрал смешок. — Впрочем, познакомились мы с Мегуми тоже как-то странно. Давно это было. Лет десять назад, если память мне не изменяет. По просьбе его папаши, нам пришлось на некоторое время переквалифицироваться в нянек. Видимо, с тех пор ничего не изменилось, раз мелкий все еще частенько здесь околачивается. — Так и с Тоджи вы знакомы? — чуть громче сказал Юджи. Только затем он понял, насколько глупо это прозвучало. — Хах, ну конечно. Не каждый знакомый с таким рвением старался перерезать мне глотку в первую же встречу. Такое знакомство захочешь не забудешь, — мужчина расстегнул верхнюю пуговицу приталенной рубашки и оттянул воротник, обнажая шею. Поперек нее слабо виднелась небольшая тонкая полоса, чуть светлее кожи вокруг. Юноша удивленно захлопал глазами. В голове никак не сходились две параллельные реальности, в одной из которых Тоджи пытался убить Сатору, а в другой — отдал сына в эти же руки. Чем больше подробностей узнавал Итадори, тем меньше он находил в них здравого смысла, после и вовсе задаваясь вопросом, а мелькало ли вообще где-то здесь зерно рассудка. Казалось, очень маловероятно. Однако услышанное не было похоже на выдуманную ложь или шутку. Годжо не врал. Даже если частично приукрашивал историю, придавая ей больше интересности, истина была неизменна. И ему на подсознательном уровне верилось. Мужчина вызывал доверие, хоть и иногда пошатывал его странноватым каламбуром или пошлыми сравнениями. Очевидно, это не то, что хотелось бы услышать от человека, который мог приоткрыть завесу, так искусно скрывавшую личность Мегуми. — Вот такой засадил, — случайно утонув в своих соображениях, Юджи включился вновь уже в середину довольно двусмысленного рассказа. Завязку он как-то пропустил, потому с откровенным недопонимаем разглядывал, с каким артистизмом Сатору с сигаретой в зубах размахивал ладонями примерно в полуметре друг от друга. — До сих пор шрам на груди остался. Хочешь покажу? — мужчина потянулся за пуговицами на рубашке, как паренек торопливо прервал его, кивнув в знак того, что верит и так. — И после этого вы стали друзьями? — неуверенно проговорил Итадори, приподнимая бровь. — Нет. В один миг с лица Годжо пропал задор, а губы сомкнулись в плотной прямой линии. Взгляд вновь устремился на пики стеклянных высоток. Выкинув сигарету за балкон, Сатору потянулся за новой, совершая каждое действие в полной тишине. Она напрягала мальчишку, отчего тот мысленно прикусывал себе язык. И дураку было понятно, что только что он сказал лишнее. Возможно, чересчур, если мужчина, то и дело выдававший второсортный юморок с нагловатой ухмылкой, вдруг прекратил всякое дурачество и стал предельно серьезен. Заговорил он не сразу. Прошли долгие пять минут перед тем, как Годжо тяжело выдохнул и сухо ответил. — Мы познакомились за три года до того, как… — Сатору замолк, словно едва не произнес нечто довольно личное. — До того, как в районе Мэгуро произошел Судный день. Видимо, после той встречи я оказался единственным человеком, которому Тоджи смог доверить собственного сына незадолго до случившегося десять лет назад. Иронично, не правда ли? Фушигуро доверил все, что у него осталось, тому, кого сам должен был убить по приказу верхушки. — Не захотел? — Не смог, — уголки губ чуть дернулись вверх. — Так что я понимаю, почему выбор пал на нас с Гето. — мужчина сделал глубокую затяжку и, положив подбородок на руку, согнутую в локте, протянул сигарету Итадори. Она уже давным-давно дотлела до самого фильтра, толком не распробованная. Легкие на пробу глотнули едкий дым. Горло уже не так сильно першило, как в первый раз, однако неприятное раздражение его не покидало. — Жизнь — страшная штука, Юджи. Поэтому не торопись взрослеть и наслаждайся теми крохами детства, которые еще можешь урвать. Вы с Мегуми еще дети. Глупые, наивные дети, которым точно не место среди отбросов. Зачастую несетесь вперед сломя голову, совсем не думая о последствиях. Надеетесь на удачу. Верите в счастливый случай. Рано или поздно везение закончится, Юджи. Надеюсь, ты прекрасно понимаешь, что сегодня вам повезло в последний раз? Итадори неуверенно кивнул, не совсем осознавая сказанное. Одновременно абстрактная и точная фраза вызывала диссонанс. К счастью, мужчина расщедрился на уточнение, видя в ребяческих глазах путаницу. — Ты ведь не думаешь, что мы появились там по волшебству? — поинтересовался Годжо и сразу же продолжил: — Тоджи скинул нам приблизительные координаты и попросил вас вытащить. То, что мы успели застать вас живыми, тоже удача. Большая, очень большая. Кто знает, что бы успел сделать Зенин, замедлись мы хоть на пару минут. Впрочем, догадаться нетрудно. Думаю, ты и сам там насмотрелся. Так что воспользуйся этим шансом и вали отсюда как можно скорее. Возвращайся к обычной жизни, Юджи. В наших кругах тебе явно не место. — Но Мегуми… — набрав воздуха, начал бы говорить паренек, как его резко осекли. — Завязывай, Итадори, — голос Сатору прозвучал непривычно грубо. — Он привык жить так с самого рождения. Для него нормально вертеться среди моральных ублюдков, слушать разговоры об убийствах и зарабатывать на одних, наебывая при этом других. Мегуми не знает иной жизни, понимаешь?! У него не было ни школьных друзей, ни любящей семьи. Он никогда не тусовался с одноклассниками после уроков и не посещал кружки по интересам. Вы совершенно разные. И лучше бы вам такими и оставаться, Юджи, чтобы не сделать друг другу еще хуже. Юноша отказывался верить собственным ушам. Внутри закипала злость. Нет, самая настоящая ярость до нервной дрожи в пальцах и играющих на шее желваков. Израненные руки до боли сжимались в кулаки от нараставшего гнева. На языке вертелось множество слов, большинство из которых мало походили на уважительную речь со старшими. С какой стати ему вдруг возвращаться к нормальной жизни? Почему он обязан обрывать все связи с Фушигуро по чьей-то прихоти? Для чего его так упрашивали покончить со всем, что связывало их с Мегуми? С каждой секундой в голове рождалось все больше и больше вопросов, однако Итадори, порывавшийся резко выплеснуть все возмущение в лицо собеседнику, неожиданно замер, в удивлении широко распахнув глаза. — Не злись, — улыбка Годжо немного подрагивала, отчаянно стараясь держать дружелюбную форму, но мужчина все-таки не выдержал, нервно поджав губы и стиснув челюсти. Неизвестно какая по счету сигарета вспыхнула в обжигающем пламени зажигалки. Пальцы чуть потряхивало, а в уголках глаз собиралась непрошенная влага. — Вам обоим лучше бы навсегда забыть весь этот ужас и вернуться в нормальную жизнь. Только вот если тебе это сделать проще простого, то Мегуми такое вряд ли когда-то будет по силам. Посмотри на меня, Юджи. Думаешь, я бы выбрал такую жизнь? А Гето, Сёко, все остальные? Ты правда думаешь, что у нас был выбор? Да хрена с два, — мужчина скривился и сплюнул накопившуюся слюну с балкона, после чего глубоко затянулся. — Никто из нас не пожелал бы так жить. И Мегуми в том числе. Насколько бы привлекательной ни казалась эта ебаная жизнь в кровавых деньгах, Фушигуро бы ни за что не променял на нее привычные подростковые делишки. Тусовки втихаря от родителей, шатания по дешманским кафешкам и порцией еды на двоих, первый неловкий поцелуй и стыдливый секс. Это стоит намного дороже, чем возможность получить пулю в лоб. И, к сожалению, никто из нас не в силах ее заплатить. Так что прошу, пойми меня правильно. Я лишь не хочу, чтобы давняя история повторилась снова. Сатору замолк, а вместе с ним нутро мальчишки перестало изливаться злостью. Оно остыло и похолодело. Кожа то ли из-за испарившейся полыхавшей ненависти, то ли из-за морозного сильного ветра покрылась мурашками, заставляя Юджи вздрогнуть. Кажется, он начал понимать, что пытался донести до него мужчина. И осознание услышанного его нисколько не радовало. Оно сталкивало лицом к лицу с реальностью, жестокой и зачастую крайне несправедливой. Ей было плевать, кто стоял перед ней: заносчивый подросток или же взрослый, потом и кровью занявший почетное место, — она поимела каждого. Без разрешения и права на выбор. В подтверждение мыслей, Итадори невольно вспоминал Мегуми, лицо которого ни разу не сияло искренней улыбкой после убийств. Его глаза никогда не искрились счастьем от удачного выстрела, а радостные торжественные возгласы не оглушали его после победы над противником. Парень всегда держал неизменное выражение спокойствия, словно надевал маску в попытках скрыть истинные эмоции. Что же пряталось под ней, доходило до Юджи лишь сейчас. И разгадка больно пронизывала сердце раскаленной иглой. Он не припоминал, чтобы Фушигуро с увлечением рассказывал о грязных заказах, чтобы с интересом во взгляде описывал очередного убитого. Итадори вообще ни разу не видел что-то хорошее в глазах напарника, когда дело касалось жизни, связанной с преступностью. Переведя взор на Годжо, паренек убедился лишний раз в догадках. Ведь и сам мужчина не веселился, рассказывая о моментах из прошлого, не отпускал глупые шуточки, когда беседа заходила о состоянии Мегуми, не было даже и тени улыбки при воспоминании о чем-то довольно далеком и, по всей видимости, упущенным навсегда. Сатору всего-навсего пытался уберечь Юджи от того, чтобы и он также не распрощался с шансом на нечто более привлекательное, нежели короткая, оборванная чужой рукой юношеская жизнь. — Иди внутрь, а то простынешь, — хриплым голосом проговорил мужчина. — Я еще немного постою. На кухне Сугуру устало помешивал ложкой кофе. Глаза слипались, однако он по привычке заваривал крепкий напиток и терпеливо ждал, пока тот настоится. Услышав хлопок балконной двери, мужчина выглянул в проем. — Тебе приготовить поесть? Не стесняйся, выбирай все, что захочешь. — Нет, спасибо, — слишком тихо отозвался Итадори, неспешным шагом подходя к расстеленному дивану. — Меня уже покормили. — В ванну пойдешь? Я принесу чистое полотенце. — Нет, спасибо. — Тогда как насчет… — Не надо, спасибо, — без остановки повторял парнишка. Он не вслушивался толком в то, что предлагал Гето, но заведомо от всего отказывался, не желая больше и секунды проводить в сознательном состоянии. Кое-как переодевшись в вещи Фушигуро, Юджи нырнул под одеяло и прикрыл глаза, оставляя Сугуру с медленно остывающим кофе и в неком недоумении. Мужчина не стал донимать измотанного ребенка и, выключив в гостиной свет, негромко пожелал ему спокойной ночи. Ответа, как и предполагалось, не последовало. Слух уловил лишь один утонувший в подушке всхлип. Подойдя к постели, Гето легонько похлопал мальчишку по плечу, спрятанном под одеялом, и еще раз сказал ему о том, что все будет хорошо. Главное, чтобы Итадори продолжал держаться. Дверь, ведущая на балкон, вновь распахнулась. Сатору, стараясь не создавать лишнего шума, прошел на кухню, а следом за ним отправился и его напарник. Кофе было выпито за пару глотков, а на вошедшего недовольно покосились. — Что ты ему уже наплел? — шепотом прошипел Сугуру, упираясь ладонями в столешницу. — Не начинай, — протянул Годжо, усаживаясь на небольшой диванчик и откидываясь затылком на стену, прикрывая веки. — Мы лишь немного поболтали. — Ты, кажется, должен был его успокоить, а не сильнее доводить — Сам знаю, — с досадой фыркнул мужчина. — Но по-другому бы он не понял. Да и объяснять бы ему элементарных вещей тоже никто не стал. Пришлось его немного поучить. — Нашелся мне, блять, учитель, — Гето только замахнулся, чтобы стукнул по столу, но вовремя одумался, сдерживаясь от лишнего шума. Он надеялся, что Итадори уснет побыстрее и сможет наконец-то отдохнуть после всего пережитого, а не гонять полночи в больной голове назойливые мысли. Однако приятель своими бравыми речами вполне мог нарушить его планы. — Принеси мой пиджак. Вместо того, что выполнить просьбу, Сатору лишь хмыкнул и достал из кармана то, за чем его определенно посылали. Он подкинул распечатанную пачку в воздух, и ловкие ладони ее тут же поймали. — Не курево, а слащавая параша. — Завались, — пробубнил Гето с зажатой меж зубов сигаретой. Мужчина открыл форточку и, поставив пепельницу на подоконник, поджег скрученную бумагу. — Когда начнешь покупать свои, тогда и будешь пиздеть. Пара затяжек на пробу. Вкус оставался на кончике языка почти неосязаемым, так что недовольства по поводу предпочтений напарник пресек на корню. Вместо бессмысленного трепа он покуривал, любуясь видом из окна. Делал это максимально неспешно, ведь ему было прекрасно известно, как Годжо не терпел, когда в квартире был слышен запах табака. И все-таки последнему со временем пришлось смириться с привычкой приятеля устраивать курилку на кухне, а не на улице. Годы совместной жизни и долгих притерок давали о себе знать. Ненадолго отлучившись, Сатору вернулся в комнату уже с чем-то, привлекшим интерес Сугуру. — Чей? — не отходя от излюбленного места, кинул мужчина у окна. — Юджи, — ответил Годжо, кладя телефон с пулей внутри на стол. — Подобрал его, когда мы уходили. Если симку не задело, то переставлю в другой и отдам пареньку. Мегуми как-то упоминал, что Юджи деньгами не разбрасывается. Второй смартфон не был новеньким. С ним Сатору щеголял когда-то давно, хвастаясь перед каждым знакомым и вызывая у напарника за него испанский стыд. Сейчас же гаджет можно было назвать, максимум, сносным. Во всяком случае, чтобы звонить и ставить рекорды в мобильной ферме, его мощности хватало. С помощью подручного ножика отковыряв крышку и достав целую сим-карту, Годжо переставил ее в новый телефон и включил его. Экран блокировки тут же засыпало кучей уведомлений о пропущенных вызовах и непрочитанных смс. От неожиданности смартфон выронили из рук. — Да мелкого, видимо, обыскались, — присвистнул Сатору, всматриваясь в названия контактов. Знакомых среди них, как ни странно, не оказалось. Внезапно гаджет завибрировал, а на экране высветился чей-то номер. — Не смей, — рыкнул Гето, завидев, как напарник уже потянулся ответить, чем ввел того в ступор. — Выруби его. Юджи с утра сам со всем разберется. — А если это что-то важное? — возмутился Годжо, поднимаясь из-за стола. — Я разбужу его, пусть ответит. — Сядь на место, — процедил сквозь зубы мужчина, прерываясь на затяжку. — Ему достаточно на сегодня потрясений. Оставь бедного ребенка в покое и дай ему наконец-то отдохнуть от случившегося. Даже если это что-то охуеть какое суперважное, Итадори все равно ничем не поможет. Он сейчас не в том состоянии, чтобы вникать в чужие дела. Не будь идиотом, я тебя прошу. Недовольства не прекращались до тех пор, пока телефон не замолк, полностью отключившись. Заряд батареи, изначально показывавший не более пяти процентов, упал до нуля. — Вот и решили, — подытожил Сугуру, к тому времени докурив сигарету и потушив ее о дно пепельницы. — Поставь его подзаряжаться и пошли спать. Ты удивишься, но я капец как заебался. С этими словами Гето покинул кухню и протяжно зевнул. Бодрящий кофе ничуть не помог, а наоборот, от него еще больше клонило в сон. Препятствовать чему мужчина не стал. Приключений на сегодня ему хватило сполна, потому, быстро ополоснувшись в душе и закинув вещи в стирку, он скрылся в спальне.***
Настенные часы показывали около полудня. Итадори с трудом разлепил заспанные глаза. Их сильно сушило, а черепная коробка готова была развалиться на части. Складывалось ощущение, что он просто-напросто пролежал все это время с закрытыми веками, не впав даже в мимолетный сон. Сил ничуть не прибавилось, а боль от увечий и не думала утихать. Повернуться на бок было тем еще испытанием на выдержку. — Проснулся? — пронесся мимо чей-то бодрый голос. Не до конца придя в себя, паренек не мог поначалу узнать говорящего. Только спустя некоторое время до него дошло. Он совсем не дома. — Если надумаешь вставать, то у умывальника лежит полотенце. Можешь умыться. Сказанные слова юноша воспринял как наставление, поэтому с кряхтением и ворчанием принял сидячее положение и по привычке потянулся потереть лицо. Сделать этого не дали бинты, перевязывавшие почти что половину лица на пару с пластырями. Сполоснуть лицо водой будет весьма проблематично. И все же паренек предпринял попытки это сделать. Частично намочив перевязки, ему удалось умыться, пусть это нисколько не помогло освежиться. Из зеркала на Юджи будто смотрел незнакомый ему человек. С уставшим пустым взглядом и совершенно чужими глазами. Юноша не узнавал себя в отражении или не хотел узнавать, ведь признать, что ты походил на последствия избитой груши, давалось с большими усилиями. Ровно как и принять тот факт, что чудом остался в живых. Казалось, он все еще лежит там, на холодном грязном полу, а все вокруг было не более, чем слишком реалистичным миражом. Стоило моргнуть, и он тут же пропадет. Однако даже после длительного моргания Юджи не оказывался среди сырых бетонных стен. Все-таки это был не сон. Выйдя из ванны, парень едва не столкнулся в коридоре с Годжо, видимо, искавшим его. Мужчина протянул ему телефон и терпеливо ждал, пока мальчишка примет подарок. — Возьми, твой все равно уже не работает, — побуждая к действию, проговорил Сатору. — Считай это небольшой компенсацией за материальный ущерб. Тебе всю ночь названивали. Набери, там наверняка за тебя волнуются. После того, как Годжо удалось всучить смартфон в руки застывшему юноше, он пошел на кухню, где его уже поджидал напарник. Он молча расставлял тарелки на столе, успевая при этом следить за омлетом на плите. На помощь подоспел Сатору, перехватывая рукоять сковородки под просьбу не спалить еду. На подобное высказывание он лишь закатил глаза. Что-что, а умения глядеть на взбитые яйца ему вполне хватало. Тем временем Гето заваривал кофе. На автоматизме ставил две кружки возле себя. Засыпал по ложке перемолотых зерен. В одну из чашек добавлял пару кубиков сахара. — Какие планы на сегодня? — не отвлекаясь от плиты, спросил Годжо. — Заеду к доку. Надо проверить, как там Мегуми, и завести ему вещи. — Составить компанию? — Как хочешь. Разговорчивостью с утра Сугуру никогда не отличался, потому докопаться с расспросами и уточнениями приятель решил попозже. К тому же после перелитой кружки кофе стало очевидно, что он совсем не выспался. Вовремя подоспев с тряпкой, Годжо вытер расползавшуюся лужу кипятка по столешнице и, умостив подбородок на чужое плечо, приобнял того за талию. — Если опять мучился со сном, то надо было сказать мне. — Ты спал без задних ног. Да даже если бы я хотел, то не разбудил тебя, — потирая пальцами переносицу, сказал Гето. — Проехали, короче. Как закончу с Нанами, то завалюсь в кровать. Возьмешь на себя заказ от Сакамото? — Без проблем. Главное, отдохни, а не занимайся вместо этого бумажной хуйней. — Постараюсь, — хмыкнул с едва заметной улыбкой Сугуру. У него и правда сегодня не было сил возиться с поставщиками. Хорошо, что напарник всегда выручал в подобных ситуациях, чем Гето несомненно дорожил. — И еще по поводу работы… Грохот, раздавшийся за стеной, прервал беседу. Подозрительный звук мигом привлек внимание, и мужчины выскочили в гостиную, замирая в оцепенении. На полу лежал телефон. Горящий экран с отсчетом времени оповещал о незавершенном звонке. Оттуда доносился чей-то сдавленный и хриплый голос. Итадори смотрел на Годжо и Гето застывшими стеклянными глазами, а ладони крепко-крепко зажимали его рот. Чтобы не закричать. Чтобы не сорвать голос от нечеловеческого рева. — Юджи? — Сатору тихо окликнул мальчика. Парень мотал головой в разные стороны, безостановочно повторяя одно и то же слово. Нет. Нет. Нет! Не может быть! Это все наглая ложь! Итадори продолжал вертеть головой в надежде на то, что кто-то, в конце концов, скажет, что это идиотский розыгрыш. Дурацкий. Тупой. Совсем несмешной. Юджи не хотелось смеяться, и вместо улыбки лицо искажалось в гримасе ужаса. Испуганный взгляд безумно бегал по комнате в поисках одного единственного человека, чтобы доказать всем, что это неправда. Он бешено мчался от одного угла к другому, метался подобно загнанному в тупик зверю, однако мокрые от нахлынувшей пелены глаза так никого и не нашли. Ни здесь, ни на том конце провода. Сдерживаемый всеми силами вопль вырвался наружу, сотрясая стены квартиры. Громкий, душераздирающий плач заполонил все пространство. — Нет. Нет! Нет! Нет! Нет!!! Сотрясаясь от дикого воя, Итадори согнулся пополам и упал на пол, прижимая ладони к сердцу. Там адски жгло и неимоверно болело. Словно его проткнули копьем или исполосовали острым ножом. Пальцы впивались в футболку, стараясь разорвать ткань на груди и пробраться через ребра в самое нутро, чтобы достать оттуда разрывавшееся от боли сердце. Но отчаянные попытки оставались тщетными, а внутри все не переставало сгорать дотла. Причиной тому стал голос женщины, которая ни за что не должна была ответить на этот звонок. — Это Наги. Прости, Юджи...