Мистер Грегори Гойл

«Молодой человек, что за глупости вы мне рассказываете! — возмущалась Распределяющая Шляпа. — Вам же никак не подходит Слизерин, да и вы сами туда не хотите. Откуда столько упорства?» «Мне нужно в Слизерин! — вздохнул Грегори, вспоминая наставления отца. Тот очень просил своего сына перед тем, как отправить его в Хогвартс, распределиться именно на Слизерин, чтобы продолжать охранять Малфоя. — Можешь считать, что у меня там дела». «Слизеринский подход, — одобрила Шляпа и едва слышно проворчала. — Ладно, парень, хочешь испортить себе судьбу, мешать не смею». — Слизерин! — громко провозгласила Шляпа, и Грегори, спотыкаясь, направился к столу родного отныне факультета. Крэбб, Малфой и Панси вскорости тоже оказались рядом с ним и завели привычную болтовню. Гойл слушал их вполуха, а сам внимательно наблюдал за распределением. Колонна первокурсников медленно таяла, и наконец очередь дошла до щуплой девчонки, в глазах которой уже отчетливо читалась самая настоящая паника. — Поттер, Гарри! — воскликнула Минерва Макгонагалл. Зал немедленно напрягся, во все глаза рассматривая самую обычную девчушку, которая, спотыкаясь в полах непривычной мантии, брела к табурету со Шляпой. Воцарилось томительное молчание. Гойл тайком от всех скрестил под столом пальцы, но, конечно же, это не помогло. — Гриффиндор! — торжественно возвестила Шляпа, и зал взорвался ликующими воплями. — Что и следовало ожидать! — фыркнул Драко, недовольно скрестив руки на груди. — Теперь Дамблдор пустится во все тяжкие, и грязнокровки заполонят школу. Надо было отправляться в Дурмстранг, как отец предлагал. «В Дурмстранге таким девчонкам, как ты, делать нечего!» — недовольно подумал Гойл и уныло уставился в пустую тарелку. Есть хотелось очень, мамино угощение давным-давно провалилось, а ужин все не подавали. Дамблдор вещал какую-то ерунду о том, что в школе можно умереть мучительной смертью, все его внимательно слушали, вот только в тарелках от этого не прибывало. — И это называется школа! — фыркнул Драко, и Гойл в кои-то веки был с ним согласен. Украдкой он посмотрел на Гарри, и та как раз прижала ладонь ко лбу, сморщившись от боли. Гойл проследил направление ее взгляда: Северус Снейп, декан факультета Слизерин, тоже не отводил глаз от Поттер. Все это было как-то подозрительно. Школьные дни бежали, повинуясь им одним известным законам: то летели, как выпущенная из тугого лука стрела, то ползли со скоростью беременной улитки. Гойл исправно посещал уроки, с трудом вгрызаясь в непростую колдовскую науку, а все свободное время послушно таскался за Драко. Гарри он частенько видел на совместных уроках, но вот тут ему не повезло: в пару Гриффиндор и Слизерин ставили только на Зельеварении, и каждый раз профессор Снейп пытался как-то обидеть или задеть девочку, так что настроение у нее на этих уроках было подавленным. Гойл видел, как она расстраивалась после каждой придирки Снейпа, Гойл видел и то, что декан специально доводит Гарри, отнимая баллы и оскорбляя девушку совершенно незаслуженно. Замечал Грегори и то, с каким старанием на самом деле Гарри готовится к этим занятиям. Когда Драко Малфою хотелось заглянуть в библиотеку, Гойл частенько видел там в самом дальнем углу уткнувшуюся в книги по Зельеварению Поттер. Все остальное время возле Гарри отирался младший Уизли, всюду таскаясь за ней и требуя то лазать по всему замку, то знакомиться с интересными Уизли людьми, то просто слоняться без дела вокруг замка. Гойл злился и бесился, но пока никак не мог позволить себе подойти к девочке. С другой стороны, свою неуверенность он считал подлой трусостью, и она грызла его с такой силой, что порой он даже, засыпая ночью, видел разочарованное и опечаленное лицо Гарри. Идея пришла Гойлу неожиданно. Он написал домой несколько строчек, а потом целый день ходил, как на иголках, шугаясь собственной тени и даже на слова Драко отвечая недовольным хмыканьем. Зато ранним субботним утром, когда заспанные школьники медленно подтягивались к завтраку, мальчик едва ли не раньше всех уселся за свой стол. Гарри всегда вставала рано, вот и сейчас она мирно крошила в овсянку маленькие кусочки фруктов. Девочка выглядела задумчивой и немного печальной, и Гойл догадывался о причинах ее грусти. Как только большие часы пробили девять утра, а большая часть студентов и преподавателей собралась за завтраком, под потолком зашуршали десятки сов. Взъерошенные птицы волокли письма и посылки, свертки и открытки. Заботливые родители писали своим чадам наставления, пекли и направляли домашнее печенье и сладости, оставленные дома любимые игрушки и просто приятные мелочи. Студенты радостно гудели, выискивая среди стаи сов свою. Малыши с хохотом разворачивали сладости и щедро делились угощениями с однокурсниками, ребята постарше с серьезными видом разворачивали «Ежедневный пророк». Даже Гермионе родители прислали небольшой гостинец с школьной совой, и лишь Гарри смотрела на творящийся вокруг праздник и старалась сделать вид, будто ее это совсем не касалось. — А ты сегодня без письма? — Гойл вздрогнул, услышав рядом голос Малфоя. Драко уже распаковал свою посылку и слопал едва ли не половину конфет, хихикая над бедными сиротками, которым никто не пишет письма. Видимо, после этой шутки он ожидал взрыва хохота и заметил, что Гойл ушел в свои мысли. — А зачем мне свой шоколад, если тебе родители прислали, — улыбнулся Гойл и потянулся руками к конфетам Малфоя. — Не смей! — тут же огрызнулся Драко и ударил Грегори по руке. Тот лишь пожал плечами и кинул взгляд на гриффиндорский стол, где к Гарри как раз медленно и важно прошествовала семейная сова Эвелина. Гриффиндорка даже замерла от удивления и волнения, когда совушка с гордым видом протянула ей лапку, к которой был привязан небольшой сверток. У Гойла все внутри перевернулось, когда Гарри развернула сверток, отложила в сторону любовно упакованные мамой фигурные печенюшки с медом и внимательно вчиталась в ровные строчки на небольшой открытке. Лицо девочки дрогнуло, на глазах появились слезы, и она изо всех сил вцепилась в выпеченного единорога. — Гарри, с тобой все в порядке? — послышался обеспокоенный голос рыжего. — Да, все в порядке, не беспокойся! — отмахнулась Гарри и еще раз перечитала карточку. «Спасибо», — Гойл прочел это по губам и вздохнул. Хотел бы он, чтобы Гарри узнала, кто именно прислал ей подарок, но он не мог себе этого позволить. Его семья не могла. Пока что. С этих пор мама регулярно заворачивала для Гарри какие-нибудь сладости. Они не обсуждали это, лишь отец прислал короткое письмецо. «Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. В любом случае, мы с мамой тебя поддержим», — так написал он, и волна горячей благодарности захлестнула мальчика. С такой поддержкой он был уверен, что однажды непременно расскажет Гарри о своих чувствах, признается ей во всем, и девочка посмотрит на него с благодарностью и любовью. Пока, увы, ее взгляды были наполнены лишь презрением и неприязнью. Куколка Драко очень старалась как можно сильнее вывести девочку из себя. Сначала произошла та история с напоминалкой Лонгботтома. Гойл чуть с ума не сошел и едва не выдал себя, когда Гарри, подобно ласточке, взмыла вверх, желая отнять дорогой для ее однокурсника предмет, а Драко издевался над ней и сыпал оскорблениями. С другой стороны, у Гойла нашелся еще один повод для восхищения: Гарри выглядела в воздухе такой красивой, что дух захватывало. Самого Грегори метлы держали неохотно, и со своим массивным телом он чувствовал себя в полете неуверенно, зато на Поттер мог смотреть бесконечно. И когда девочку взяли в команду по квиддичу, Гойл был рад за нее и горд. А еще он втайне от всего факультета болел за эту сумасшедшую девчонку, которая не признавала никаких запретов и влипала в неприятности с такой легкостью, как будто они создавались специально для нее. Заколдованная метла, бесконечные придирки Северуса Снейпа, тролль на Хэллоуин — Гарри выходила победительницей там, где это было почти невозможно, она обрастала верными друзьями и сторонниками, веселилась, смеялась — и с каждым днем становилась все дальше и дальше от Грегори. Когда на следующий день после спасения Грейнджер от тролля, лохматая гриффиндорка, Уизли и Гарри вместе отправились на завтрак, на занятия, на ланч, а после уроков на прогулку, Грегори понял, что она окончательно нашла себе компанию. Мальчика охватило тоскливое чувство, словно бы он потерял свой шанс сблизиться с Гарри. Семья стоила этих жертв. Семья стоила всех жертв, но Гойл твердо решил, что он будет присматривать за Гарри, пусть даже издалека. Когда с факультета Гриффиндор одним махом сняли целых сто пятьдесят баллов, у него появилась подходящая возможность.