Мистер Грегори Гойл

— Любопытно, — сказал отец, разворачивая за завтраком газету. Мама как закончила разливать по чашкам молоко и пододвинула в центр тарелку с подрумянившимися тостами. Она с любопытством покосилась на отца, а затем лукаво подмигнула Грегори. Тот же смущенно уткнулся в тарелку. С тех пор, как он вернулся на каникулы, родители то и дело заставляли его краснеть, намекая на девочку, с которой познакомился в школе их сын, и которая так сильно завладела его сердцем. Они уже выяснили, что Грегори так и не сознался Гарри в том, что это именно он присылал ей сладости и подарки, а потому разрабатывали целые планы того, как донести до девочки эту тайну. И они так сильно наседали на него, что Гойл даже не выдержал и послал Гарри свою верную сову. Увы, она вернулась без свертка, но ответа никакого не принесла. Зато Грегори не уставал рассказывать родителям о том, какой потрясающей оказалась Гарри Поттер. Какой доброй и милой, отзывчивой и мягкой. Рассказывал о полетах и квиддиче, о Невилле Лонгботтоме и Драко Малфое, а еще о Квиррелле и предостережении профессора Снейпа. Мама тогда нежно взъерошила волосы на его макушке и перевела предупредительный взгляд на отца. Тот же лишь покачал головой и упрямо сжал зубы, затем спустился вниз, где хранился родовой гобелен, а, вернувшись, тяжело вздохнул и сказал: — Спасибо за новости, сын. Мы никогда не выбирали легких путей, и я горжусь с тобой. Нужно будет связаться со Снейпом, наверняка ему известно чуть больше, чем всем остальным. А насчет Малфоя не беспокойся, сын, осталось потерпеть совсем немного: в конце этого года мы должны будем выкупить свой дом и, наконец, сможем жить спокойно. — Правда? — Грегори весь расцвел от этих новостей, и дело было не только в Гарри: мальчика томила ловушка, в которую угодила его семья, и он был рад долгожданному освобождению. Мальчику было приятно, что родители ведут с ним такие откровенные разговоры, он чувствовал себя совсем взрослым, а потому подумал вдруг о том, что и он сам тоже должен оправдывать доверие близких людей. Что могло бы сделать его достойным сыном? Быть может, взрослое занятие? Грегори не блистал в магических науках, однако всякие животные ему очень нравились, и он с удовольствием возился в семейном загоне. А этим летом решил и вовсе полностью взять на себя заботы о них. Родители с уважением отнеслись к решению сына и, хоть и страховали его, но разрешали самостоятельно заниматься тяжелой работой. Мальчик возился со зверюшками с раннего утра и до позднего вечера, очень уставал, но сдаваться отказывался. Ему нравились собственные окрепшие мускулы, нравилась ласка, с которой пушистые, зубастые и когтистые любимцы тянулись к нему, и он не замечал бега времени, замечая только, что очередной день закончился и наступило новой утро. И вот он пришел в себя в тот момент, когда отец, улыбаясь, развернул «Ежедневный пророк». Грегори как раз вернулся из загона, принял душ и с нежностью поглядывал на горку поджаристых тостов и масленку, в которой оплывало нежнейшее душистое масло. — Так вот она какая, девочка, что похитила сердце нашего малыша… — поцокал языком отец и неодобрительно покачал головой. — Что за легкомысленная девица, не успела только прийти за покупками, как сразу же угодила в газету. Пользуется своей славой? Нос задирает? Ты учти, такая жена нам не нужна, женщина должна быть милой и кроткой, словно овечка. — Ты еще скажи, что ума у нее должно быть столько же! — притворно нахмурилась мама и уперлась кулаками в бока. — О нет, эту истину из моих уст не вырвать даже пытками! — добродушно расхохотался отец, а мама как раз ловко отняла у него газету. — Батюшки мои! — ахнула она. — Бедный ребенок, он же ей сейчас руку оторвет! Вот паршивец! Решил нашей девочкой воспользоваться! Сейчас я ему покажу! Любитель дешевой славы! Гойл уже не мог терпеть и подлез матери под руку, жадно разглядывая изображение Гарри. Все такая же маленькая и изящная, хотя и немножко подросшая, она пыталась выбраться из кадра, но широко улыбающийся Локхарт с силой тянул ее обратно. Руки Грегори сами собой сжимались в кулаки, но он помимо воли не мог отвести взгляда от Гарри, рассматривал ее испачканную в саже щеку, чуть растрепавшиеся волосы и сползающие с носика очки. Он даже не подозревал, что так сильно по ней соскучился… Хотя, стоп! — Так ведь скоро в школу! — опомнился Грегори и торжествующе воздел кулаки вверх. — Точно, — улыбнулась мама, — а потому нам нужно срочно покупать тебе учебники, новые мантии и красивую метлу. Ты же хочешь быть самым красивым парнем среди всех, чтобы твоя Гарри точно мимо тебя не прошла. Грегори покраснел, но ничего не сказал, лишь запихнул в себя быстро несколько тостов и помчался в свою комнату — переодеваться. Увы, в Косом переулке Гарри не оказалось, так что Гойлу пришлось пройти все круги ада, начиная с примерки новых мантий у мадам Малкин, заканчивая открытием собственного счета в Гринготсе, на который отец совершенно серьезно положил десяток галеонов. — Заслужил, работая в загоне, — кивнул он и пожал все еще детскую, но уже приобретающую твердость ладошку сына. — Но… — Грегори хотел возразить, сказать, что он вовсе не хотел получить деньги за свой труд и вообще маме с папой сейчас они гораздо нужнее. — Любая работа должна оплачиваться, сын, — серьезно сказал мистер Гойл и, не удержавшись, потрепал сына по макушке. — Тем более, что твои труды принесут нам гораздо больше пользы и выгоды, чем этот десяток галеонов. Вопрос был закрыт, тем более, что очень скоро Грегори стало не до этого. Заглянув во «Флориш и Блоттс» за учебниками, мальчик наткнулся на мужчину, закутанного в длинную васильковую мантию. И хоть изображение в газете было черно-белым, он сразу же узнал того самого типа, который осмелился прикоснуться к его Гарри. — Сфера инсендио! — тихо прошептал он, ткнув палочкой в сторону задней части Локхарта. Яркое, словно бы заключенное в шар пламя весело плясало на мантии мужчины, заставляя его испуганно подпрыгивать, визжать и носиться из стороны в сторону. Вообще-то Грегори частенько зажигал этим заклинанием свет в хлеву, подвешивая огненный шарик над головой. Оно было зачаровано так, чтобы держаться на одном месте, но не выходить за пределы сферы, поэтому Локхарту ничего не грозило, зато Гойл злорадно прошептал: «Хотел славы — вот, получи». — Маме не говори, — подмигнул мистер Гойл, — но спускать обиды, причиненные любимой женщине, нельзя. Запомни это, но маме все-таки не говори! Он и не собирался, зато восхищенно смотрел на отца, который этим летом частенько делился с ним такими вот мудростями, разговаривая на равных и обучая всему понемногу. В школьном поезде он Гарри не нашел, зато Малфой все никак не мог успокоиться, обсуждая ту самую злополучную статью в газете. Кажется, Драко решил доказать всей школе, что Поттер — лишь жадная до славы девчонка. Грегори всерьез задумался: стоит ли ему проклинать Малфоя или нужно сначала поговорить с Гарри. В любом случае сейчас его больше тревожило то, что она не ехала в школу, а еще, что так и не ответила ни на одно из его писем. Дорога тянулась целую вечность, и Грегори никак не мог успокоиться. И все же Гарри прибыла в школу. Вместе со своим бестолковым дружком, на летающей машине, подвергнув себя опасности, показавшись маглам, врезавшись по пути в Гремучую иву — но она все же прибыла в школу. «Женщина должна быть милой и кроткой, словно овечка», — вспомнились вдруг Гойлу слова отца, и он помимо воли нежно улыбнулся. Гарри — это явно был не тот случай, но он и обожал ее именно за это. Утром пришлось подбросить в стакан с тыквенным соком Драко таблетку, которую давал семейному гиппогрифу, съевшему слишком много крыс и получившему сильный запор. Малфой вел себя почти мило, но кричал всякие гадости про Гарри. Зелье, загустевшее до твердого состояния, само подстраивалось под нужды пациента, а потому получилось довольно забавно: Малфой только успел крикнуть о том, что Поттер раздает автографы, как смешно выпучил глаза и умчался в неизвестном направлении. Ну, точнее, неизвестном для всех студентов Хогвартса, кроме Гойла. Тот же удовлетворенно кивнул, прикинув расстояние от школьного двора до ближайшего мужского туалета, и подошел поближе к Гарри. — Привет, — немного застенчиво сказал он, поглядывая на девочку. Ту уже с двух сторон прикрыли Уизли и Грейнджер, но Грегори отступать не собирался. — Привет, — тихо сказала Гарри, взглядом прося друзей отойти подальше. — Как прошли твои каникулы? — спросил Гойл. — Я написал тебе несколько писем, но так и не получил ответа… И мне жаль, что ты не попала на поезд: мама увидела твой снимок в газете и сразу же начала причитать, что ты очень худенькая, вот, просила тебе передать… — Спасибо, — Гарри смутилась, принимая увесистый сверток. — Твоя мама очень похожа на миссис Уизли, она тоже говорит, что мне нужно больше кушать. А писем я не получала: их все лето воровал какой-то странный человечек, вроде как домовой эльф, Добби. — Добби, но это же… — спохватился Гойл, но в этот самый момент появился Локхарт и загнал гриффиндорцев в класс на урок. А вскоре и вовсе пришел Малфой. Последний, кстати, в этом году принялся вести себя еще более невыносимо. А самое главное: он угодил в команду по квиддичу и стал ловцом. А его отец потратил целое состояние, закупив метлы для всех игроков. И кстати говоря, Грегори лично слышал от тех, кому не повезло пройти отбор, что капитан команды просто продался за инвентарь. Впрочем, сам Драко эти разговоры тоже слышал и дулся, что вполне устраивало Гойла: Малфой забывал лезть к Гарри. Ранним субботним утром Малфой потопал на первую в своей жизни квиддичную тренировку и не забыл растолкать Крэбба и Гойла. Заспанные парни раздраженно закутались в мантии и потопали за Драко, который обещал им хорошенькое развлечение. Ну точно: в понимании Малфоя развлечением считалось изгнание гриффиндорских игроков с поля с помощью подписанного профессором Снейпом разрешения. Времени на тренировки у всех было предостаточно, но почему-то нужно было именно выгнать соперников и показать собственное преимущество. Затея казалась Гойлу глупой, но он не стал бы вмешиваться, если бы среди игроков не было бы Гарри. Девушка гневно сжимала кулаки, разглядывая Малфоя, из которого буквально лилось самодовольство. Слово за слово, страсти все накалялись, и вот Драко выдал самое отвратительное ругательство магического мира, которое в приличном обществе не употребляли даже сочувствующие идеям Темного Лорда. — Грязнокровка! — крикнул он изумленно вскрикнувшей Грейнджер. Гриффиндорцы бросились в драку, а Уизли поднял свою палочку и бросил в Малфоя какое-то заклинание. Тот благополучно выставил щит, и грязноватого цвета луч отразился прямо в Гарри. Гойл не успевал реагировать на все происходящее вокруг, но опасность для девочки он уловил, а потому мгновенно применил заклинание щита, без которого и вовсе не стоит заходить в загон к домашним животным. Луч скользнул по гладкой кромке невидимого щита, но еще не выдохся, а потому срикошетил в того, кто изначально послал его. — Буе… — простонал Рон Уизли, упал на колени на траву, и из его рта вылез огромный слизняк. Слизеринцы расхохотались, гриффиндорцы прожигали их ненавидящими взглядами, а Гарри и Грейнджер подхватили под руки незадачливого защитника и потащили его прочь, время от времени уклоняясь от слизняков. Гойл нерешительно посмотрел в сторону Малфоя, убедился в том, что тот занят исключительно собственной персоной, и припустил за Гарри. — Что тебе? — спросила она, из последних сил удерживая Уизли. — Я не хотел, чтобы оно попало в него, — пробормотал Гойл, а затем повел палочкой над пострадавшим. Тот согнулся пополам и чуть не задохнулся от полезших слизняков, но уже минут через пять полностью освободился от них, оставив после себя на траве неаппетитную кучу. — А если бы он задохнулся? — обвиняюще ткнула в него пальцем Грейнджер. — Нет, оно помогает избавиться от лишнего, если животное съело что-то не то, я им уже пользовался, я просто хотел помочь! — Гойл виновато поднял ладони вверх, не отводя взгляда от мрачной Гарри. — Ладно, — буркнула она. — Спасибо, но ты должен мне объяснение. — С удовольствием, — расплылся в улыбке парнишка и смущенно почесал в затылке. — Давай сегодня после ужина? — Хорошо.