Мистер Грегори Гойл

Они сидели друг напротив друга и неловко отводили взгляд. Удивительно, но Гарри не испытывала привычной смелости, словно бы одно присутствие Гойла лишало ее внутреннего спокойствия. Грегори же собирался с силами, с мыслями и с духом. — Ты мне нравишься, — наконец выдал он и посмотрел Гарри прямо в глаза. Кулаки его были крепко сжаты, и мальчик отчаянно боролся с собой, чтобы еще и не зажмуриться. — Эээ, — вытаращилась Гарри. Собираясь на встречу, она ожидала услышать что угодно, но вообще-то хотела узнать, что за козни Малфой и приспешники решили строить против нее, а вместо этого получила признание. — Ты это серьезно? Гойл молча кивнул, покраснел до кончиков ушей, быстро обернулся по сторонам, убеждаясь, что никто не собирается его подслушивать, а затем осторожно потянулся к лежащим на столе ладошкам Гарри. Девочка рук не отняла, но смелости обхватить их Грегори все же не хватило. Вместо этого он потупился и пробормотал: — Ты очень красивая, милая и добрая, я бы очень хотел с тобой дружить, но… — Но что? — нахмурилась Гарри, не понимая, к чему Гойл ведет. Если ему мешают дружить с ней взаимоотношения факультетов, то какая же это дружба может быть. А если дело в чем-то другом, то в чем? Девочка чувствовала себя растерянной: она не испытывала к Гойлу неприязни и вполне могла бы с ним дружить, если бы он не таскался все время вместе с Малфоем. И потом, он же таскается с Малфоем, значит, поддерживает его слова, а слова Малфоя — да лучше вылететь из школы, чем дружить с таким типом, как он. — Да в общем-то у нас принято… Уже лет в пять заключают, но мне мама с папой никого не… Ну и вот… А ты лучшая, и мне очень-очень нравишься! Вот так! Грегори с надеждой посмотрел на Гарри, но та лишь недоуменно хлопала ресницами, не поняв ни слова из его запутанной речи. — Давай дружить! — выпалил Гойл, понимая, что на большее у него пока попросту не хватит смелости. И они стали дружить. Вместе ходили в библиотеку, пользуясь тем, что Малфой туда практически не заглядывает, как и большинство слизеринцев. Чистокровные так гордились своими библиотеками, что школьной попросту брезговали, организовав в собственной гостиной хранилище из самых необходимых книг. Ну, а такие типы, как Флинт или Уоррингтон попросту игнорировали книги как явление, так что все складывалось прекрасно. Они сидели рядышком, уткнувшись в один фолиант, и пусть Гойл очень часто не понимал из начертанного в книге ни строчки, но близость Гарри, ее внимательный сосредоточенный взгляд и торжество при разгадке очередной учебной тайны делали парня по-настоящему счастливым. К тому же, сделав свою домашку, Гарри с удовольствием помогала Грегори, объясняла ему все, и ее нежный ласковый голос медом проливался на мальчика. Иногда к ним присоединялась Гермиона, и тогда Грегори с удовольствием наблюдал за двумя спорящими или щебечущими девчонками, подмечая, что его любимая гораздо лучше, чем все остальные. Пусть Грейнджер обладала большими познаниями, но они оставались книжными, почти мертвыми, а Гарри умела и объяснить понятно, и рассказать, для чего то или иное может пригодиться в жизни. Вот Рональд Уизли в их компанию не вписывался никак. Он не любил учиться ровно так же, как и сам Гойл, но ему не хватало терпения сидеть рядом с девчонками и слушать, о чем они говорят. И потом он постоянно подозревал Гойла во всяких мерзостях, и Грегори очень боялся, что Уизли способен сдать его Малфою. Просто так, походя, потому что язык слишком длинный. Именно поэтому сначала он осторожно выяснял, что сегодня собирался делать Уизли, а только потом присоединялся к Гарри. И время, когда ее начали считать наследницей самого Слизерина, показалось Гойлу самым счастливым. Нет, конечно, он расстраивался тому, что с Гарри никто не хочет общаться, что школьники шарахаются от нее, как от вселенского зла, но сам он не оставил подругу, и наслаждался ее искренней благодарностью. Он поддерживал Гарри, успокаивал ее, а еще говорил, что будь она даже самой настоящей наследницей Слизерина, он бы только гордился бы за нее. — Слизерин был великим магом, — робко заметил он после того, как профессор Макгонагалл рассказала гриффиндорцам и слизеринцам легенду о Тайной Комнате. — Наверное, — Гарри пожала плечами, задумавшись. Конечно, она привыкла считать слизеринцев настоящим злом, полагала, что все их них злые и подлые, а потому сейчас ей было сложно. С другой стороны, Грегори надеялся, что тень его факультета не помешает Гарри и дальше дружить и общаться с ним. — Если подумать, — в разговор вмешалась Гермиона Грейнджер, — то школа была построена четырьмя Основателями, которые, по легенде, были лучшими друзьями. А между Годриком Гриффиндором и Салазаром Слизерином вообще должна была быть настоящая мужская дружба, о которой пишут в рыцарских романах. Иначе школу бы они не построили. — Правильно, — подхватил Грегори. — Они прекрасно понимали друг друга, потому и дружили очень сильно. — А что насчет чистокровности? — скривилась Гарри, вспомнив недавнее выступление Малфоя. Удивительно, но его наглые речи никто не пресек, и подлый слизеринец наслаждался каждым оброненным словом, прямо-таки упивался своей исключительностью, едва ли не избранностью. Такая мерзость, если честно. Девочка скривилась непроизвольно, но подметила, что Гойл скривился точно так же. — Да кто знает, что там на самом деле произошло, — буркнул парень, а Гермиона с радостью подхватила: — Ну конечно же! Истинную причину ссоры могли скрыть, если она вообще когда-то происходила. А о том, что Салазар Слизерин был против магглорожденных, придумали позднее. Кто знает, делились ли вообще маги тогда на чистокровных и нет, времена-то совсем другими были. Гарри улыбнулась и посмотрела на Грегори, а тот вытащил из сумки маленькую фигурку единорога, сделанную матерью специально для Гарри, с любовью и хорошими заклятьями. — Это тебе, — застенчиво улыбнулся мальчик. — Спа-спасибо, — удивленно протянула девочка, — а за что? — За просто так, — Грегори наблюдал за тем, как белоснежная, отливающая серебром игрушка уютно качается в тонких пальцах, как две перепачканные чернилами ладошки баюкают фигурку, просто радовался. А потом окаменела Гермиона. Это произошло как-то совсем внезапно. Вроде бы и нападения постепенно сошли на нет, и студенты уже устали передвигаться по коридорам, прячась от собственных теней, и преподаватели перестали так жестко отслеживать, все ли дети вернулись в спальню. Ребята даже думали, что все закончилось, однако в этот самый момент и была найдена Гермиона с зажатым в ладони зеркалом. — Это все он! — обвиняюще прошипел Уизли, тыкая пальцем прямо в Гойла. — Это он напал на Гермиону, чтобы та не мешала ему с тобой забавляться! — Рон, ты совсем с ума сошел?! — шипела в ответ Гарри, радуясь тому, что вокруг никого не было, и вообще они гуляли во внутреннем дворике, несмотря на прохладный весенний ветер. Гойл разговаривать с Уизли не стал. Просто подошел поближе и со всей силы зарядил ему кулаком в нахальную рожу. Злиться у него сил не было: Гарри выглядела такой подавленной и перепуганной, она нуждалась в помощи и поддержке, а вместо этого получила обвинения. Нет, конечно, если говорить честно, обвинения получил сам Грегори, но вряд ли Гарри они сделали лучше. — Я докажу тебе, Рон, что Грегори здесь не при чем, — крепко сжав кулаки, развернулась Гарри, и ведьминский огонь, разгоревшийся в ее глазах, невольно заставил обоих мальчишек вздрогнуть. — Да больно надо, — прошипел Уизли и развернулся, чтобы вернуться в гостиную, а Гойл поспешил догнать разгневанную девчушку. — Что ты задумала? — прямо спросил он, борясь с желанием прижать Гарри к себе. И потом, она сегодня впервые при посторонних назвала его по имени, а это многое означало. — Я найду это чудовище и заставлю его прекратить нападения, — решительно сказала она, а затем сильно помотала головой и обняла себя за плечи. — Надеюсь, оно сможет расколдовать Гермиону. Спорить с ней сейчас было бесполезно. Грегори лишь осмелился и все-таки притянул разъяренную девчушку к себе. — Я пойду с тобой, — безапелляционно заявил он. — Так что без меня можешь даже никуда не собираться. Гарри смерила его долгим взглядом, а затем согласно кивнула. — Хорошо, — сказала она, и у Гойла немного полегчало на душе. Он не мог остановить стихийное бедствие с именем Гарри Поттер, но теперь хотя бы был уверен в том, что она не исчезнет вдруг. А уж он сумеет ее защитить. Ведь сумеет, верно? Долго ждать не пришлось. Уже через две недели, как раз накануне экзаменов, в гостиную Слизерина примчался растрепанный староста с поручением от Снейпа. Декан велел собирать вещи и ждать эвакуации, поскольку школу должны были закрыть из-за очередного нападения. — Кто пострадал на этот раз? — спросил Гойл, чувствуя, что его сердце вот-вот выпрыгнет из груди из-за переживаний. — Джиневра Уизли, — староста был бледен, как мел, и Грегори понял, почему. До сих пор обитатели факультета Слизерин вели себя спокойно и нагло потому, что были уверены: им никто и ничто не угрожает. Да, нападения были, но на грязнокровок, а это означало, что они могли с королевским видом разгуливать по всей школе. Теперь под атаку угодила чистокровная. Да, с той стороны поля, но все же абсолютно, совершенно чистокровная. И это довело всех до панического испуга. «Трусы!» — с презрением думал Грегори, делая вид, будто собирает вещи. На самом же деле он прекрасно понимал: именно сегодня Гарри соберется на свою вылазку. Так и случилось. Произошедшее с Джинни и, надо думать, яростные укоры Рона Уизли привели к тому, что Гарри взялась за расследование со всей своей мощью. А поскольку ум у девочки оказался пытливым, над разгадкой тайны они и без того давным-давно сидели вместе с Гермионой, сегодня просто сложились последние кусочки мозаики. Профессора следили за студентами особенно тщательно, но Грегори все же сумел улизнуть, едва увидел самодовольно выхаживающую за пределами гостиницы белоснежную сову. Полярная красавица принесла короткое письмецо от Гарри, и великое приключение началось. Правда, такого начала Грегори от сегодняшнего вечера не ожидал. — Пошли в туалет! — воскликнула Гарри, стоило ей увидеть Гойла на условленном месте. — Эээ… — мальчик даже растерялся от потрясения. — Прости, но я уже сходил… Гарри зашлась заливистым хохотом. Она была пунцовая от смущения, к щекам Гойла тоже прилил жар, зато и страх, охвативший было обоих, постепенно исчез. — Да нет, — отсмеявшись, сказала Гарри. — Нам нужно в туалет Плаксы Миртл. — Мы с Гермионой не так давно познакомились с привидением девочки, которое живет в туалете, и немного разузнали о том, как она умерла и все такое. Я думаю, она тоже была жертвой нападения, только ей не повезло, в отличие от остальных студентов. И вход в логово чудовища тоже должен быть где-то там. — И все же, — осторожно протянул Гол, — что за чудовище нападает на студентов? Гарри замялась, а затем все же осторожно посмотрела на Грегори. — Я думаю, это василиск, — печально поведала она и выжидательно уставилась на мальчика. Тому сделалось дурно от одного только упоминания чудовища, но бросать Гарри он все равно не собирался. Украдкой он кинул на девочку внимательный взгляд, думая, сумеет ли отговорить ее от этого безумия. — Может, расскажем все профессорам? Деканам? Директору? — с надеждой поинтересовался он. — Они не поверили мне в прошлый раз, — с обидой пробормотала Гарри, отводя взгляд, — вряд ли поверят и теперь. А там Джинни, и кто знает, сколько ей еще осталось… «Рональд!» — осознал Гойл и покачал головой. Однако Гарри расценила его жест совершенно по-другому. — Если ты боишься, я не заставляю… — начала она, но Гойл не позволил ей завершить фразу. — Я иду с тобой, — безапелляционно заявил он, и вопрос был закрыт. А вот потом… Гарри шипела, как разгневанная змея, и замок перестраивался, открывая новые проходы. Они долго брели по вонючим зловещим туннелям, пока не выбрались в просторный зал, освещенный голубоватым сиянием. На полу в позе плененной принцессы лежала Джиневра Уизли, а над ней возвышался незнакомый старшеклассник. Полупрозрачный. — Твое лицо мне знакомо, — задумчиво произнес он, обращаясь к Гойлу, и того мороз по коже пробрал от ужаса. А старшеклассник уже повернулся к Гарри. — Гарри Поттер, какая встреча. Не ожидал, что сопливый младенец, ничем не примечательный на вид, не обладающий никакими силами, но сумевший одолеть самого Лорда Волдеморта, превратится в такую красавицу. Хотя нет, шучу, я побрезговал бы коснуться тебя, будь ты самой красивой женщиной на земле, дочь предателя и грязнокровки. — Какое тебе дело до Волдеморта! — резко сказала Гарри, смело вышагивая вперед. — Он был после тебя. Но Гойл уже знал ответ. — Волдеморт — мое прошлое, настоящее и будущее, — старшеклассник безжалостно подтвердил опасения Грегори, а затем повернулся к статуе огромного обезьяноподобного старика. — Говори со мной, Слизерин! И Слизерин заговорил. Точнее, его рот открылся, выпуская огромную смертоносную змею, не знавшую жалости и подчиняющуюся только хозяину. Хозяину, который с наслаждением загонял в угол двух второкурсников. Волшебная шляпа, принесенная фениксом, упала на голову Гойла, и оттуда выпал тяжеленный меч, ударивший Грегори по макушке. Но думать ему было некогда, он просто схватил огроменную железяку и со всей дури бросился на змеюку. Гарри оставалась за его спиной, и это было важнее всего остального. Резкая боль заставила Гойла глухо охнуть, а затем мир вокруг него померк. Он плохо понимал, что происходит, перед глазами все плыло, в уши словно ваты напихали. Кажется, старшеклассник издевался над Гарри. Надо бы было встать и навесить ему леща, но сил уже не осталось. Тело огромной змеи мутным пятном возвышалось впереди, а по телу расползался мертвенный холод. Кажется, Гойл моргнул, а когда вновь открыл глаза, Гарри сидела подле него. Она плакала и крепко сжимала его ладонь. «Ух ты! — невольно улыбнулся про себя Гойл, все прочие мысли куда-то разбежались. — Я как настоящий герой древности. А Гарри — моя принцесса. Сейчас она меня оплачет и выйдет за другого. За другого?!» Последняя мысль пронзила Гойла острым шипом, и он подскочил. Ярко-красная птица склонилась над его рукой и роняла маленькие жемчужные слезки, а сама Гарри, заплаканная и покрасневшая, сидела возле него и одной рукой перебирала его волосы. В другой руке девочка держала острый клык, с которого капала странная черная жидкость, похожая на чернила. Дымящаяся тетрадь лежала неподалеку, продырявленная ровно посредине и еще сочащаяся все той же странной жидкостью. Если бы Гойла спросили, когда он начал встречаться с Гарри Поттер, он бы ответил, что в конце второго курса, в мрачном подземелье Тайной комнаты, когда он наконец, решился, быстро клюнуть губами Гарри прямо в губы.